входы и выходы. Уличное движение было остановлено,  и  над
кварталом висел вертолет.
   Малко находил подобную демонстрацию сил несколько  излишней.  Рикардо
Толедо с каждой секундой все  больше  и  больше  терял  уверенность  под
вызывающе-презрительным взглядом старой матери-настоятельницы.
   - Что вам надо от моих послушниц? - спросила та.
   - Среди них прячется убийца, - брызнул слюной Рикардо Толедо.
   Мать-настоятельница недоверчиво скривила рот:
   - Кто докажет, сеньор комиссар, что вы говорите правду?
   Полицейский, смутившись, промямлил:
   - Но я начальник столичной гвардии. Я...
   - Говорят, у вас в полицейском управлении творятся  ужасные  вещи,  -
мягко заметила мать-настоятельница,  -  что  вы  до  смерти  замучиваете
невиновных. Это правда?
   Мать-настоятельница  явно  перехватила  инициативу.  Рикардо   Толедо
лихорадочно отбросил назад непослушную прядь и попытался  вновь  обрести
почву под ногами.
   - Пособничество боевикам - тягчайшее преступление, - начал он.  -  Мы
совершенно уверены, что одна из преступниц укрывается в вашем монастыре.
Мы обязаны провести обыск.
   Мать-настоятельница надулась, как индюк.
   - Этого не будет, сеньор.
   Ее  тон  заморозил  бы  и  холодильную  установку.   Столкнувшись   с
неожиданным сопротивлением, Рикардо Толедо взорвался.
   - Я... - начал он.
   Мать-настоятельница скрестила руки ни животе.
   - Сеньор комиссар, - сказала  она,  отчеканивая  каждый  слог,  -  вы
находитесь в религиозной конгрегации. Вы  можете  делать  обыск,  но  вы
будете отлучены от церкви. Urbi  et  Orbi  . Как и все  те,  кто
послушается вашего приказа, - коварно добавила  она,  бросив  взгляд  на
двух полицейских в форме.
   Потрясая огненным мячом, пролетел тихий ангел. Рикардо Толедо чуть не
обратился в соляной столб, представив себе лицо жены, когда он  объявит,
что впредь ей придется одной ходить на воскресную  мессу.  Монтевидео  -
маленький город. Рикардо Толедо  счел  нужным  умаслить  воительницу  за
веру.
   - Нас интересуют только послушницы, - уточнил он. -  Мы  подозреваем,
что одна из них  состоит  в  организации  этих  ужасных  тупамарос.  Она
виновна в похищении сеньора Барбера и убийстве.
   - В таком случае, - ответствовала монахиня, - хотя мне это и  кажется
в высшей степени невероятным,  я  ничего  не  имею  против  того,  чтобы
собрать их во дворе.
   - А все послушницы сейчас на месте? - вмешался Малко.
   - Все, - ответила настоятельница. - У меня есть  список,  вы  сможете
проверить.
   Рикардо Толедо не стал больше настаивать.
   - Мы будет ждать их во дворе, - сказал он, отступая из кабинета.
   Ему не терпелось снова очутиться  на  свежем  воздухе.  Диего  Суарес
вышел последним. Его очень сильно тошнило.

***

   Сдавленные смешки, шепот, шелест  монашеской  одежды  бесили  Рикардо
Толедо. Он без конца откидывал назад прядь, бросая сердитые  взгляды  на
Малко. Он был убежден, что девушку им не найти. Утром у него был  сугубо
конфиденциальный  разговор  с   руководителем   партии   "Бланки",   его
политическим "патроном". Тот дал понять, что если тупамарос убьют агента
ЦРУ, американцы  прекратят  с  Уругваем  всякие  политические  сношения.
Рикардо Толедо прогнал эти жуткие мысли и  сосредоточился  на  том,  что
происходило вокруг.
   Можно  было  подумать,  что  готовится  необычная   раздача   призов.
Послушницы выстроились перед настоятельницей, уругвайскими  полицейскими
и американцами. Крис и Милтон не знали, куда им  деться  от  пристальных
взглядов девушек.
   Некоторые были страшны как божий грех, но Малко заметил  и  несколько
миловидных  лиц.  Что  толкало  этих  девушек  идти  в  монахини?   Ведь
девятнадцатый век давно кончился...
   Настоятельница обернулась к шефу столичной  гвардии  и  саркастически
спросила:
   - Ну, сеньор, и где же эта злодейка? Рикардо Толедо обратился к Диего
Суаресу, без конца мысленно осенявшему себя крестом.
   - Давайте, Диего.
   Полицейский  медленно  пошел  между  рядами,  внимательно  осматривая
каждую послушницу. Некоторые опускали глаза, другие  напротив,  отвечали
дерзким взглядом. Одна из послушниц подмигнула ему, другая сделала  вид,
что сейчас в него плюнет. Еще одна показала язык.
   Но его медсестры не было. Оставался  последний  ряд.  К  горлу  Диего
подступила тошнота. Хоть бы этой девушки здесь не было.
   Он  медленно  прошел  перед  четырьмя  первыми   послушницами,   явно
обиженными природой: страшнее просто было не  придумать.  Увидев  пятую,
Диего вдруг почувствовал, что ноги у него наливаются  свинцом.  Несмотря
на монашескую накидку, несмотря на то, что монашеское  одеяние  скрывало
все ее тело до лодыжек, Диего не сомневался, что это была она.  Девушка,
с которой он занимался любовью в  больнице.  Та  самая,  с  родинкой  на
бедре. Диего заставил себя на нее взглянуть.
   Он тотчас узнал широкое лицо, свирепый взгляд больших  глаз,  волевую
линию подбородка.
   Глаза ее, не мигая, смотрели на Диего. Лицо было холодное, словно  из
мрамора. В голове у Диего Суареса все смешалось.  Он  открыл  было  рот,
словно хотел что-то сказать, но тут же  закрыл  его.  Ему  потребовалась
доля секунды, чтобы принять решение. Ведь все заметят, если он застрянет
перед этой девушкой. В отчаянии он попытался убедить себя,  что  это  не
она, однако не оставалось и тени сомнения.
   Он должен ее  схватить,  выдать.  Его  наградят.  Она  сознается.  Он
заставит ее сознаться.
   Диего   машинально   прошел    дальше,    увидел    уродливое    лицо
девочки-подростка,  потом  еще  одно,  еще  одно.  Его  же  девушка   не
пошевелилась.
   Медленным шагом,  чтобы  унять  сердцебиение,  он  вернулся  к  своим
коллегам.
   - Ну?
   Голос Рикардо Толедо выдавал тревогу и ярость. Он явно ронял  себя  в
глазах окружающих. Старая настоятельница не сводила с него  насмешливого
взгляда.
   - Ее здесь нет,  -  объявил  Диего,  стараясь  говорить  отчетливо  и
твердо.
   - Вы уверены?
   Полицейский уставился на свои ботинки. Малко глядел на него  в  упор.
Он был вне  себя  от  бешенства.  Из-за  этого  полицейского  он  терпел
поражение. Малко был убежден, что Диего Суарес  узнал  девушку,  которую
изнасиловал, но боязнь скандала пересилила.
   - Да, уверен, господин комиссар.
   Шеф столичной гвардии в растерянности  повернулся  к  настоятельнице.
Красный, как рак.
   - У вас есть список ваших учениц? - с  жалким  видом  проговорил  он,
чтобы как-то скрыть свое замешательство.
   - Конечно, - мягко молвила монахиня. - Могу  я  отпустить  девушек  в
классы?
   Диего Суарес про себя подумал, что по крайней мере  одна  из  них  не
девушка. Он и сам не понимал, почему он ее не выдал, Ведь она ждала, что
он выдаст. Диего прочитал это в ее взоре. Только  бы  ее  не  арестовали
потом и она не заговорила...
   - Вы чем-то озабочены, сеньор Суарес?
   Диего вздрогнул. Под взыскующим взглядом золотистых глаз  он  опустил
голову, но потом, встряхнувшись, изобразил на лице улыбку.
   - Нет, ничем. Мне так хотелось бы опознать эту девушку. Может, если я
подумаю, я что-нибудь вспомню.
   Скользкий, как угорь. Малко не стал настаивать.
   - Девушки скоро разойдутся по домам? - спросил он.
   - Конечно, - почти любезно  проговорила  мать-настоятельница.  -  Как
всегда; на уик-энд. Правила ордена на них пока не распространяются.
   Послушницы  покидали  двор.   Малко   и   двое   его   телохранителей
откланялись. Мать-настоятельница  не  прокляла  их,  хотя  вполне  могла
проклясть. Пока солдаты садились  в  грузовики,  на  тротуаре  произошла
небольшая перепалка. Шеф столичной гвардии, от злости  весь  фиолетовый,
прорычал:
   - Ваша информация оказалась  неточной.  Выставили  меня  дураком,  да
вдобавок я чудом избежал отлучения от церкви.
   - Очень сожалею,  -  сказал  Малко.  -  Я  бы  предпочел,  чтобы  она
оказалась точной.
   Он поискал глазами Диего Суареса, но полицейский уже  уселся  в  свой
старенький "остин" образца 1945 года и был таков. Малко,  распростившись
с Рикардо Толедо, забрался в "мустанг" вместе с  Крисом  и  Милтоном.  У
него опускались руки. И он был  страшно  зол.  Оставался  только  Фидель
Кабреро. Крис Джонс спросил:
   - Что же все-таки произошло?
   - Диего Суарес солгал, - сказал Малко. - Девушка наверняка была  там.
Одна из дюжины. Но которая?

***

   Упершись ногами в низкий столик, Крис  Джонс  с  отсутствующим  видом
поворачивал барабан своего кольта. Милтон играл  с  ангорской  кошечкой.
Хуан Эчепаре фотографировал Лауру с  подругой,  резвившихся  на  большой
круглой кровати. Малко  выглядел  озабоченным.  Невозможно  связаться  с
Фиделем Кабреро до вечера, не  подвергая  его  слишком  большому  риску.
Оставался Диего.
   Парагвайский дипломат раздобыл в полиции его адрес. Но Диего не  было
дома. После того, как он уехал из монастыря,  никто  его  не  видел.  На
службу же он не придет до следующего понедельника.
   Малко все же решил еще раз позвонить  в  полицейское  управление.  Он
набрал номер и стал ждать. Ответил ему пропитой голос:
   - Сеньора Суареса нет.
   Решительно, он пользуется большой популярностью.
   - Почему? - спросил Малко.
   Дежурный полицейский вздохнул:
   - Его дважды спрашивала какая-то девица. По голосу наверняка не жена.
   Малко повесил трубку и в единый миг преодолел расстояние до комнаты с
круглой кроватью.
   В красных трусиках и таких же чулках Лаура позировала дипломату.
   - Сожалею, но мне придется прервать ваши занятия, - сказал  Малко.  -
Боюсь, нашему другу Диего Суаресу  угрожает  смертельная  опасность.  Вы
должны помочь мне его разыскать.
   Дипломат отложил свой "никон". Лаура вдруг показалась ему  совсем  не
соблазнительной в своих красных чулках.

***

   Можно было подумать, что  это  Лурд  в  дни  паломничества.  Мостовую
запрудили  женщины  в  монашеских  покрывалах.  Они   шли   пешком   или
рассаживались в машины.
   Диего  Суарес  поставил  свои  маленький  разваливающийся  "остин"  в
двадцати метрах от монастырских  ворот.  Он  видел  всех,  кто  выходил.
Теперь, когда он принял  решение,  к  нему  вернулось  спокойствие.  Эта
девушка представляла угрозу для его жизни. Или  она  с  испугу  заставит
тупамарос с ним покончить, или ее схватят, и она  заговорит.  Для  Диего
это было что в лоб что по лбу.
   Оставался только один способ выпутаться из этого положения. Опередить
противника. Как сказал Наполеон, лучшая защита - это нападение...
   Сердце  Диего  учащенно  забилось.   Девушка   вышла   на   улицу   в
сопровождении двух  других  послушниц.  Сразу  повернувшись  к  "остину"
спиной,  она  пошла  пешком.   Диего   Суарес   вынул   из-под   сиденья
короткоствольный автоматический пистолет "росси" и сунул его за пояс.
   Затем вышел из "остина" и запер его на ключ. Это  было  единственное,
чем он владел на этой грешной земле. Широким шагом он двинулся  вдогонку
за молодой монахиней, из  предосторожности  держась  на  противоположном
тротуаре. Важно было, чтобы она увидела его  лишь  в  последний  момент.
Диего Суарес сомневался, хватит ли у него храбрости ее убить,  если  они
столкнутся лицом к лицу.

Глава 10

   Воды Рио-де-ла-Платы приобрели  серебристый  оттенок,  но  это  из-за
тысяч дохлых летучих рыб, которые плыли брюхом вверх.
   Зловещее  предзнаменование...   Диего   Суарес   как   сквозь   землю
провалился.
   Малко поглядел на свинцовое небо, словно ища подсказки свыше. Асфальт
плавился под ногами. Плайя Поитос - маленькая Копакабана - кишел людьми.
Температура достигала, по крайней мере, тридцати пяти градусов. Несмотря
на ослепительное солнце, горели фонари. Вероятно,  чтобы  компенсировать
постоянную темень на других улицах Монтевидео.
   Официант из "Парриллады" покачал головой.
   - Я хорошо знаю  сеньора  Суареса.  Он  всегда  здесь  завтракает  за
столиком у окна. Может, он на пляже.
   Малко поблагодарил и вышел из  прокуренной  "Парриллады",  нависавшей
над  набережной.  Чтобы  размочить  горло,   он   залпом   выпил   рюмку
"хайннекена". Время шло,  и  его  беспокойство  возрастало.  Жена  Диего
Суареса думала, что  тот,  как  и  всегда  по  субботам,  в  полицейском
управлении. В управлении же коллеги Диего объяснили, что Суарес  никогда
по субботам не работал и что он придет в понедельник или во  вторник.  В
полиции Малко дали адрес "Парриллады", куда Суарес постоянно захаживал.
   Но, вопреки обыкновению, завтракать он туда не пришел.
   Малко  остановился  в   нерешительности   на   обжигающем   тротуаре.
Телохранители щурились на солнце.
   - Еще немного, и мы обуглимся, - проворчал Крис. - Может, он на пляже
с девушкой, - предположила Лаура.
   Малко скорчил недовольную гримасу.  Это  было  маловероятно.  Тем  не
менее, надо было во что бы то ни стало найти Диего.  Девушка,  звонившая
полицейскому, наверняка связана с убийством Денниса О'Харе. А может, это
была сама убийца. С нее должно  было  хватить  утренних  треволнений  во
время опознания. Суарес был единственным, кто мог ее  изобличить,  и  на
нем поставили крест, как прежде на Деннисе О'Харе.
   По  набережной  медленно   катила   машина,   невероятная   колымага,
неизвестно   какой   марки   и   совершенно    допотопная,    с    двумя
громкоговорителями на крыше, которые выкрикивали рекламу, перемежавшуюся
с громовой музыкой.
   Внезапно, словно по наитию, Малко выбежал на мостовую и  сделал  знак
машине притормозить. Удивленный шофер остановил  машину,  но  не  сразу,
из-за того, что тормоз был канатным.
   Малко подошел к водителю.
   - Мне нужна ваша машина, - сказал он.
   Водитель покачал головой.
   - Идите договаривайтесь с хозяином. Плаца-де-ла-Конститусьон, девять.
А я должен объезжать улицы.
   Крис Джонс обошел машину, открыл  дверцу  и  рухнул  на  продавленное
сиденье. Его куртка ненароком,  разумеется,  распахнулась,  демонстрируя
огромную рукоятку кольта.
   - Хочу сделать вам  предложение,  которое  не  следует  отвергать,  -
сказал он по-английски. - Или вы работаете на моего хозяина, или  вообще
больше не работаете.
   Шофер в испуге пробормотал:
   - Но что все-это значит?
   - То, что мы едем на Плаца-де-ла-Конститусьон, -  по-испански  сказал
Малко.

***

   Трясущийся "пежо" медленно двигался по раскаленной от жары  улице  18
Июля, громкоговорители дрожали от бешеного ритма самбы. Каждые  тридцать
секунд самба уступала место голосу, читавшему объявление:
   - Диего Суарес,  срочно  позвоните  по  телефону  67548,  вам  грозит
смертельная опасность. Диего Суарес, вам грозит  смертельная  опасность.
Диего Суарес, срочно по - звоните но телефону 67548...
   И снова звучала самба, которую снова прерывало  объявление.  Еще  три
машины, распространяя то же сообщение, разъезжали по  Монтевидео.  Криса
Джонса Малко отправил к полицейскому  домой  на  случай,  если  он  туда
вернется.
   - Если он придет домой, хватайте его и ведите ко мне, а не захочет  -
тащите силой, - приказал Малко.
   Сам он решил вернуться к Хуану Эчепаре. Направляясь  к  Карраско,  он
пересек улицу Генерала Риверы. В двух шагах от монастыря. Тут ему пришла
в голову мысль: "А не разжиться ли списком сорока послушниц?". На всякий
случай...
   Он объехал квартал,  так  как  движение  тут  было  односторонним,  и
остановился у ворот монастыря.
   Тут стояла одна-единственная машина.  Чуть  дальше  по  улице.  Малко
узнал старый "остин" Диего Суареса. "Остин" был пуст.

***

   - За час он даже с места не сдвинулся.  Флор  опустила  занавеску.  В
тридцати метрах от окна  Диего  Суарес  ждал  на  автобусной  остановке.
Стараясь не подавать вида, что он наблюдает за домом, куда  вошла  Флор,
возвращаясь из монастыря доминиканок.
   -  Он  шел  следом  за  тобой,  -  сказал  человек,  которого   звали
Либертадом. - Значит, он тебя узнал.
   Кроме Флор, в комнате - гостиной роскошного особняка  -  были  только
мужчины. Все, кроме  Либертада,  очень  молодые.  Либертад,  не  скрывая
тревоги, глядел в окно.  Потом  он  посмотрел  на  Флор,  и  его  взгляд
смягчился.
   - Флор, - сказал  он,  -  надо  скорее  уходить,  пока  не  нагрянула
полиция.
   Девушка подняла глаза, суровые, черные, как два агата.
   - Нет, - ответила она. - Полиция не знает, что он здесь. Иначе она бы
уже вмешалась. Он пришел один, чтобы меня убить.
   Либертад нахмурился.
   - Почему ты так в этом уверена?
   На губах девушки заиграла презрительная улыбка.
   - Ты прекрасно знаешь почему.  Утром  он  меня  узнал.  Он  мог  меня
выдать, но испугался, что я заговорю и скажу, почему он пропустил меня в
палату. Потом он пораскинул мозгами и  пришел  к  выводу,  что  надежней
будет меня тайком прикончить. Иначе он поднял бы на ноги всю полицию.
   Человек, которого звали Либертадом, кивнул головой.
   - Хорошо, допустим, ты права. И все же  он  здесь.  Что  ты  намерена
предпринять?
   Взгляды всех присутствующих устремились на Флор. Она  сменила  одежду
послушницы на синие джинсы и футболку и оттого казалась еще моложе.
   Однако знавшим ее было известно, какая ненависть  наполняет  девушку.
Ненависть такая сильная, словно ей не одна тысяча лет. Флор превратилась
теперь в машину для уничтожения и убийства.
   - Я отплачу, ему за то, что он мне сделал, - сказала она.

***

   Рядом с Крисом  Джонсом  и  Милтоном  Брабеком  "остин"  казался  еще
меньше. Рикардо Толедо смотрел на него с  нескрываемым  отвращением.  За
"остином" стояла помятая машина с двумя полицейскими в форме.
   - Это ничего не значит, - упрямо  повторил  худощавый  шеф  столичной
гвардии. - Может, она сломалась. Машина старая.
   Для Монтевидео это была чуть ли  не  новинка.  Малко  весь  кипел  от
возмущения, видя нерешительность Рикардо Толедо. Надо было, не теряя  ни
секунды, заняться поисками Диего Суареса. А они уже потратили полчаса на
препирательство  с  настоятельницей,  когда  пришли  за  списком  сорока
послушниц с их адресами.
   - Но ведь это ясно, как божий день, - сказал Малко.  -  Он  пошел  за
одной из девушек, за той, что похитила Рона Барбера. Он сейчас или у нее
дома, или идет за ней следом. Единственный способ его найти - заехать  к
каждой из послушниц.
   - Но зачем ему это?
   У Малко зачесались руки.  Ведь  он  все  рассказал  начальнику  Диего
Суареса.
   - Вы прекрасно  понимаете  зачем,  -  отрезал  он.  -  У  нас  теперь
единственный шанс добраться до  этой  девушки  -  это  разыскать  Диего.
Только вы можете  это  сделать.  Задействуйте  всех  своих  людей.  Если
повезет, вы уже сегодня вечером выйдете на Рона Барбера.
   Все еще пребывая в нерешительности,  Рикардо  Толедо  отбросил  назад
свою непослушную прядь. Все же перспектива найти похищенного  американца
перевесила. Он не мог игнорировать слова министра и открыто саботировать
поиски.
   - Ладно, - сказал он, направляясь к  машине  с  репродукторами,  -  я
разделю послушниц по алфавиту на четыре группы.

***

   Диего Суарес был голоден как собака. Его  ноги  налились  свинцом,  а
язык походил  на  засунутый  в  рот  кусок  пакли.  Даже  в  тени  из-за
невыносимой жары было нечем дышать. Уже  три  часа,  а  девушка  все  не
выходила из дома. Наверно, ему все же следовало выдать ее в монастыре.
   Он с отвращением сплюнул на тротуар. Он уже знал каждый камень  дома,
за которым следил.
   Улица была безлюдной. Он без толку тратил время.  Уже  много  месяцев
назад он завел себе привычку завтракать в одиночестве в своей  маленькой
"Паррилладе", а потом отправляться к  проститутке.  Хозяин  "Парриллады"
добывал ему их по телефону. После рабочей недели Суарес нуждался в  этой
передышке, чтобы выдержать уик-энд с женой.  Та  была  убеждена,  что  в
субботу днем он дежурит в полицейском управлении.
   Вдруг на улице появилась старая черная машина, тащилась она  еле-еле.
"Нэш". Она сбавила ход перед Диего Суаресом и остановилась чуть  дальше,
в  нескольких  метрах  от  него.  Полицейский,  слегка  заинтригованный,
прос