ком: "Скоро Бологое, а там, глядишь, будем дома!"
   Варя вышла из ресторана. Она стояла в тамбуре, держась за  прутья  на
окне. Потом перешла в соседний вагон.  Спросила  сонную  проводницу,  не
откроет ли та ей дверь. Она хочет сойти.
   - Стоянка короткая, - предупредила та.
   - Не важно, - ответила Варя, сжимая в руке деньги. Как она  взяла  их
со стола, она не помнила. - Я выйду совсем.

Глава 18

   Фотомастерскую закрыли на неопределенное время. Никто из  сотрудников
не знал,  как  долго  продлится  их  вынужденное  безделье  -  до  конца
следствия или, возможно, и  дольше?  Татьяна  Робертовна,  как  наиболее
близкая  к  руководству,  пыталась  что-то  выяснить,   но   ей   ничего
определенного не отвечали.  Обзванивая  вечером  всех  сотрудников,  она
жаловалась, что боится потерять работу вообще.
   - Весело будет, если всех нас поувольняют!
   Сотрудники испытывали смешанные чувства по поводу этой версии. Надя с
головой ушла в домашнее хозяйство и даже радовалась  тому,  что  у  нее,
наконец, выдалось свободное время. Наташа в ответ  на  мрачные  прогнозы
кассирши заметила, что, если ее уволят, она только обрадуется.  Борис  к
телефону не подошел, зато обнаружился у Ирины - именно он  снял  трубку,
когда Татьяна Робертовна звонила лаборантке. Та даже растерялась:
   - А, так ты в гостях... Иру-то можешь позвать?
   - Конечно, - ответил тот. Судя по голосу, он что-то дожевывал.  Потом
донесся его крик:
   - Ира!
   Ты где там, подойди!
   Татьяна Робертовна разговаривала  исключительно  дипломатично  -  как
всегда,  когда  предвкушала  очередную  захватывающую  интригу.  Но  Ира
отнеслась к их разоблачению очень легко. Она сообщила, что Борис  теперь
живет у нее, так что, если с ним хотят поговорить, пусть  звонят  по  ее
телефону.
   Кассирша не выдержала:
   - Когда же вы успели?
   - Да в тот самый день, когда нас всех опять допрашивали.
   И  пока   Татьяна   Робертовна   переваривала   эту   новость,   Ира,
перекинувшись несколькими  словами  с  Борисом,  неожиданно  сделала  ей
предложение:
   - Скажите, а вы бы не согласились увидеться с нами сегодня? Мы  можем
подъехать к вам ненадолго. А хотите - вы к нам приезжайте.
   - А зачем?
   - Нам нужно кое-что выяснить,  -  уклончиво  ответила  Ирина.  -  Это
касается Лены. У  нас  возникли  кое-какие  соображения,  нам  нужно  их
проверить.
   Татьяна Робертовна колебалась не долго.  Конечно,  она  бы  предпочла
провести этот вечер дома, у телевизора. Но любопытство пересилило  -  ей
очень хотелось посмотреть на парочку в домашней обстановке.  Тем  более,
что дома у Ирины она никогда не была.
   - Ты так уверена, что она не  опасна?  -  спросил  Борис,  когда  Ира
повесила трубку, обстоятельно объяснив, как до нее добраться.
   - Я уверена в ней одной. В то утро, когда убили  Елизавету,  она  все
время сидела за кассой. Касса рядом со мной, и я видела - она ни разу не
вставала.
   - А во мне ты уверена до сих пор? - спросил  он.  -  Я-то  вставал  и
выходил на крыльцо покурить.
   Ирина улыбнулась:
   - Я тоже выходила из зала на несколько минут. Ну и что? Я  подозреваю
тебя не больше, чем себя саму.
   - И кто же в таком случае остается? Только приемщицы.  Но  ты  можешь
себе представить, что Наташа или Надя приставляют кому-то нож к горлу?
   Та покачала головой:
   - Нет. Не хватает фантазии. Но кто-то из наших явно испугался.  Очень
испугался, когда Лена на нашей пьянке сказала, что  видела,  как  кто-то
прошел за занавес. Иначе почему ее убили? Других причин нет.
   - А на следственном эксперименте, после того, как погибла  Елизавета,
помнишь, она сказала, что не видела,  кто  заходил  к  заведующей  после
половины двенадцатого.
   - Значит, она видела, кто туда заходил до этого времени!  -  отрезала
Ира. - В любом случае нужно что-то делать. Ты ведь не хочешь оказаться в
тюрьме только потому, что не найдут никого другого, кроме тебя?
   Татьяна Робертовна  вошла  в  квартиру  Ирины,  озираясь  так,  будто
оказалась в клетке с ягуарами.
   Сдержанно   поздоровалась   с   Борисом,   долго   и    подозрительно
принюхивалась к предложенному кофе.
   Затем, чуть успокоившись, спросила у Ирины, что  они  все-таки  хотят
узнать насчет той несчастной девочки.
   - Татьяна Робертовна, вы ведь знаете - у  девочки  была  своя  теория
насчет того, как погибла Елизавета.
   Кассирша едва удержала в руке чашку.
   - Да что ты?! Первый раз слышу! Откуда же ей это знать?!
   - Она, может, и не знала точно, но кое о чем догадывалась, -  вступил
Борис. - Она решила, что женщина в контактных линзах просто отвлекала на
себя внимание от настоящего убийцы. Все помнили только об этой  женщине.
Совместили смерть заведующей с ее появлением. А Лена  сказала  буквально
следующее: "Туда заходил еще кое-кто, но все об этом забыли".
   - Господи! - воскликнула Татьяна Робертовна. - Так ты что  думаешь  -
Лизу убили раньше?
   - Это нужно проверить.
   - Но как?!
   Ира присела рядом с ней на диван и  услужливо  подвинула  корзинку  с
печеньем.
   - Нам можете помочь только вы. Понимаете, ведь  мы  сидели  спиной  к
занавеске. А вы - лицом. Вы должны были видеть, кто туда заходил.
   Кто-нибудь из наших там побывал? В одиннадцать,  скажем?  Ведь  после
этого часа никто больше не видел заведующую живой.
   Татьяна Робертовна автоматически взяла печенье,  сжевала  его,  взяла
другое. Ее глаза остекленели, она смотрела на Бориса и  вряд  ли  видела
его. И  вдруг  поперхнулась,  отставила  чашку  в  сторону  и  принялась
кашлять. Ира осторожно похлопала ее по спине.
   Женщина грузно откинулась на спинку дивана, приоткрыв рот и заведя  к
потолку мокрые глаза.
   - Ох, Боже мой... Чего вы только не придумаете!
   - Татьяна Робертовна, вы что-нибудь вспомнили?! - воскликнула Ира.
   - Да ну вас! -  раздраженно  ответила  та.  -  Вы  мне  совсем  башку
задурили! Даже следователь не думает, что  Лизавету  зарезал  кто-то  из
наших! Да вы что - рехнулись совсем? Там же столько кровищи было! И  что
- после этого Наташа спокойно встала за  прилавок  и  руки  у  нее  были
чистые?!
   - Наташа?! - вскочил со своего кресла Борис.
   Ирина сделала ему знак, чтобы он успокоился, но тот не мог  прийти  в
себя. Схватил сигарету, закурил и так же возбужденно продолжал:
   - Мы ведь и подозревали, что это кто-то  из  них  двоих  -  Надя  или
Наташа!
   - Да сядь, пожалуйста, - вскочила Ира.
   Она подбежала к нему и обняла его за плечи.
   - Это же еще ничего не значит!
   - Не значит?! Ты так хотела узнать, кто это, а теперь испугалась?!
   Татьяна  Робертовна  все  еще  кашляла.  Она  взяла  чашку,   сердито
отхлебнула кофе и заявила, что ни за что не позволит обвинить Наташу.
   - Она порядочная женщина, - твердо сказала кассирша. -  И  чего  ради
она бы убила Елизавету?!
   - Постойте, - умоляла уже обоих Ира. - Надо же во  всем  разобраться!
Татьяна Робертовна, почему вы раньше  не  говорили,  что  туда  заходила
Наташа?
   - А кто меня спрашивал про одиннадцать часов?! Все говорили, что  это
сделала та баба с линзами. А она пришла в полдвенадцатого!
   Борис и Ирина обменялись быстрыми взглядами.
   Заявление кассирши еще раз  подтверждало  правильность  их  гипотезы.
Лена высказала то же суждение - что женщина в  линзах  только  отвлекала
внимание, сама не являясь убийцей. Значит...
   - Но как же так? - усомнилась вдруг Ира. - Ведь именно Наташа  отдала
линзу следователю!
   - А как бы она посмела ее не отдать?  -  возразил  Борис.  -  Все  же
видели эту линзу, все видели, что она ее унесла домой!
   - Ну, она могла сказать, что потеряла ее.
   - Тогда бы и навлекла на себя подозрения!
   Татьяна Робертовна отставила в сторону пустую чашку.
   - Можете говорить что угодно, а Наташа не могла этого сделать!  Да  в
кабинет войти было нельзя из-за этой  кровищи!  Как  она  умудрилась  не
запачкаться?
   - Может, вымыла руки там? - предположила Ира.
   - Где? Там нет умывальника!
   - Зато чайник есть, у заведующей в кабинете!;
   Это,  казалось,  поколебало  кассиршу.  Та   задумалась   и   наконец
вздохнула:
   - Все равно не могу  представить,  что  это  сделала  Наташа.  Может,
позвоним ей и спросим, зачем она туда заходила?
   - Ни в коем случае! - испугалась Ира.  -  Мы  же  ее  спугнем!  Лучше
припомните - долго она там оставалась?
   - Да ну, какое долго, - вздохнула Татьяна Робертовна. -  Минуты  две,
может. Проводила того мужчину и вышла. А потом он тоже ушел.
   - Мужчину?!
   - Ну да. Он зашел и начал мне претензий предъявлять - что  его  сняли
плохо. Спросил, к кому обратиться? Я сказала - к  заведующей.  А  Наташа
ему говорит: "Я вас  провожу".  Проводила  и  вышла.  А  его,  наверное,
переснимали, потому что я еще прислушивалась, не слышно ли там скандала.
Но ничего не было. Потом занавес заколыхался, он вышел и сразу ушел. Ну,
я и решила, что, раз он денег обратно не просит, значит, его пересняли.
   - Татьяна Робертовна! - возмущенно воскликнул Борис. - Вы  что  -  не
понимаете, о чем говорите? Наташа провела туда мужчину?
   - Ну да. Только ведь это было в одиннадцать, а та  с  линзами  пришла
через полчаса... - Кассирша не выдержала и вспылила:
   - Да вы что - за дуру меня считаете!  Если  такие  умные  -  идите  и
расскажите все следователю!
   - Мы-то расскажем, -  пообещала  Ира.  -  Только  и  вы  тоже  должны
подтвердить ваши сведения.
   Не станете потом отпираться?
   Татьяна Робертовна обиженно поджала губы:
   - А зачем мне отпираться? Только, знаете, виноват  этот  мужчина  или
нет, это еще вилами на воде писано. Приличный такой мужчина,  в  кожаной
куртке, рубашка чистая. Я обратила внимание - очень белая рубашка. А вот
та баба в линзах - она точно причастна. Так что можете на меня ссылаться
- я ничего скрывать не буду. Только это как-то  непорядочно  получается.
Надо все-таки сообщить Наташе.
   - Татьяна Робертовна, вы хотите, чтобы  она  предупредила  убийцу?  -
укоризненно спросила Ира. - Ну,  может,  она  и  не  виновата.  Конечно,
отвести клиента к заведующей - это еще не преступление. Она могла  и  не
догадываться, кто он такой. Тем более Наташа  так  быстро  вышла.  Да  и
какие-то пятна на ней должны были остаться...
   Она вдруг осеклась и замолчала. Татьяна  Робертовна  с  минуту  ждала
продолжения, потом с трудом поднялась с дивана.
   -  Ну  ладно,  поеду  я.  Думала,  вы   что-то   дельное   придумали,
оказывается, пустяки. Вы бы,  ребята,  все-таки  поосторожнее  с  такими
вещами! Обвинить человека легко, а отмыться трудно!
   - Вот именно, - согласился Борис. - Я до  сих  пор,  кажется,  у  вас
первый подозреваемый?
   Женщина  отмахнулась  и  попросила  выпустить  ее  из  квартиры.  Она
взглянула на хозяйку, но та как будто не услышала ее. Ира стояла посреди
комнаты и покусывала сустав согнутого  пальца.  Ее  глаза  остановились,
зрачки сузились. Она явно ничего не видела и не слышала. Борис  проводил
гостью до двери и еще раз попросил ничего не говорить Наташе. Ира стояла
на том же месте и ожесточенно кусала палец. Борис тревожно заглянул ей в
лицо:
   - Да что с тобой? Тебе что, плохо?
   - Мне? Нет. -  Она  тряхнула  головой,  как  бы  приходя  в  себя.  -
Послушай, когда она сказала насчет пятна...
   - Это ты сказала, а не она!
   - Нет, она начала первая. Она сказала, что Наташе негде было бы смыть
кровь, помнишь? И я с ней согласилась...
   - Так ты все-таки видела на ней пятна?
   Ира подняла на него глаза и кивнула. Борис так  сжал  ее  плечи,  что
девушка вскрикнула:
   - Только это была не кровь!
   - А что тогда?
   Девушка высвободилась и подошла к дивану.
   Уселась и зябко обхватила себя руками.
   - Боже мой, - сказала она после паузы. - Как же мне это в  голову  не
пришло! В то утро, когда нашли мертвую Лену... Ты помнишь, как  выглядел
зал? На полу были кровь и целое море мыльной воды. В  опрокинутом  ведре
была вода с порошком.
   Борис согласился, что так оно и было, но не  видит,  почему  это  так
важно.
   - Я тоже не  понимала,  -  прошептала  Ира.  -  Когда  всех  увели  к
следователю, одного за другим, я осталась одна. Я  прошлась  по  залу  и
вдруг  поскользнулась.  Не  упала  только  потому,  что  схватилась   за
прилавок. Пол был такой скользкий и заляпанный. Я  еще  подумала  тогда,
что если бы упала, то была бы вся в пятнах...
   - Ты хочешь сказать, что на Наташе были такие пятна?
   Она кивнула:
   - На юбке. На ней была серая юбка, она всегда в ней ходит на  работу.
И внизу, у колена, было такое пятно, знаешь, какое остается  от  мыльной
воды.
   Я еще посмотрела на него и подумала, что Наташа  где-то  запачкалась.
Пятно  было  беловатое,  совсем   сухое.   И   потом...   Она   немножко
прихрамывала.
   - Ты хочешь сказать...
   - Да, именно это я и хочу сказать! - Ира прямо взглянула на него, и в
ее глазах застыл страх. - Она была там накануне. Когда опрокинули ведро.
   Явно поскользнулась в луже и упала на колено. Не знаю, сама  она  это
сделала или кто-то ей помогал...
   Знаю только, что того мужчину она проводила к Елизавете не  случайно.
Кажется, нам пора звонить следователю.
   И Борис снял телефонную трубку.

***

   Варя попала в Москву только  к  десяти  часам  утра.  Она  невероятно
устала и чувствовала, что простудилась.  Полтора  часа  она  провела  на
вокзале в Бологом, не решаясь зайти в кафе. Боялась потратить деньги  на
еду, а не на билет. На ней было только черное платье  с  декольте  -  то
самое, которое ей навязала Нина. Ноги без колготок отчаянно  мерзли,  и,
уже садясь в поезд на Москву, Варя чувствовала себя больной. Ее халат  и
плащ уехали в Питер. Но она о них не жалела, как не жалела теперь  ни  о
чем.
   Сумка была при ней - и остаток ночи она провела сидя на своей полке и
рассматривала при свете ночника  фотогазету  и  содержимое  конверта,  с
которым теперь не расставалась. Кусок пленки, снимки Дубовской в Питере.
Розовую салфетку с телефонным номером. И письмо Лизы.
   Из-за этого письма она и не  смогла  уснуть,  хотя  глаза  слезились,
голова болела и ее тянуло прилечь.
   Это письмо доводило ее до отчаяния. Она столько узнала этой ночью. Но
по-прежнему чего-то  не  понимала.  "Лиза  не  назвала  Дубовскую  своей
теткой, она стыдилась и боялась этого родства. Значит, она знала, чем та
занимается? Она написала, что они с Андреем не так уж  не  виновны.  Что
она имела в виду? Что Андрей толкнул Нину на проституцию?
   Да, она знала об этом - иначе как  бы  она  связала  продажу  дачи  с
Дубовской? Она это знала. Но почему обвиняет себя? Только из-за  родства
с этой ужасной женщиной?"
   Этот мотив казался ей явно недостаточным. Если бы дело было только  в
этом, Лиза наверняка нашла бы способ  объяснить,  что  не  имеет  ничего
общего с "профессией" своей тетки. Что она презирает и осуждает  ее.  Но
она не сделала ни того ни другого. "Она предоставила мне, именно мне все
узнать самой.
   А написать прямо не смогла. У нее рука не поднялась.
   Значит... Неужели она имеет какое-то отношение к этому бизнесу? Но  в
чем оно заключалось? Она заведовала фотомастерской. Умела делать снимки.
Больше ничего. В поездах не ездила. Работала  она  в  мастерской  меньше
года. А сколько проработал там Андрей? Три года. Три... Три  года  назад
он столкнулся на улице с Ниной,  и  у  них  завязался  роман.  Три  года
назад... Что-то было еще. Что?!"
   Ей показалось, что ночник стал гореть ярче,  -  или  это  ее  усталые
глаза обманывали ее. Варя прижала голову к холодной стене купе - в виске
запульсировала острая, злая боль. Она  вспомнила.  "Три  года  назад  он
познакомился с Шуртаковым! Тот сам мне это сказал! С Шуртаковым и Лизой!
Боже мой! Я тогда подумала - почему я об этом ничего не знаю?
   Почему он скрыл от меня появление новых  знакомых?!  Может  это  быть
как-то  связано  с  его  новой   работой?   Андрей   искал   работу   по
специальности, но ни одно предложение его не удовлетворяло. И однажды он
пришел счастливый. Сказал, что устроился.  Что  будет  получать  твердую
зарплату.  Это  было  три  года  назад.  Он  познакомился  с  фотографом
Шуртаковым.
   Точнее, это было даже не знакомство,  а  возобновление  знакомства  -
ведь тот снимал нашу свадьбу. Так, может  быть,  все  эти  годы  они  не
теряли друг друга из виду? Что их связывало? Может быть, именно Шуртаков
пристроил Андрея в мастерскую? Тот стал общаться с его женой.  Когда  он
узнал, что Нина в безвыходном положении, он пытался ей помочь.
   Найти ей занятие. И нашел... Через тетку Лизы.  Господи!  Он  толкнул
эту несчастную в пропасть, но не знал об этом! А Лиза?! Она знала,  если
рекомендовала свою тетку как работодательницу?!"
   На верхней полке недовольно  заворочался  парень  -  ему  явно  мешал
шелест бумаги и свет Вариного ночника. Она погасила свет и легла. Но  не
могла уснуть - глаза горели, горло начинало болеть  все  сильнее.  Поезд
трясло на стрелках, и это  с  кошмарной  точностью  напоминало  ей  ночь
возвращения из Питера. Она тогда думала, что за стеной спит ее  муж.  На
самом деле его там давно не было. И все-таки он вернулся в свое  купе  -
уже после Бологого, когда Варя давно спала. Поезд приближался к  Москве.
Андрей побывал в вагоне-ресторане. Там он убедился, что все его  попытки
спасти Нину оказались напрасными. Его  обманули.  Где  он  провел  время
после возвращения из вагона-ресторана?  В  купе,  где  ехала  Дубовская?
Зачем он к ней пошел? Пытался ее переубедить? Пытался получить  какие-то
гарантии, что Нина оставит свое ремесло?  Наверняка  та  посмеялась  над
ним. "Он никогда не умел поставить на своем, - подумала  Варя,  закрывая
глаза. - В сущности, они с Ниной так похожи. Может быть, она была бы ему
лучшей женой, чем я. И все-таки он решился не  сразу.  От  Дубовской  он
вернулся в свое купе. Должен был вернуться, раз положил салфетку в  свой
лоток. Зачем он это сделал? Может быть,  ему  захотелось  есть?  Ведь  в
ресторане он к еде не прикоснулся. Когда он нервничал, то всегда  лез  в
холодильник. Открыл лоток. Но ничего не тронул.
   Думал ли хоть немного обо мне или давно вычеркнул меня  из  жизни?  Я
спала за стеной. Ему нужно было только стукнуть, я бы проснулась,  вышла
в коридор. Все было бы по-другому. Но он меня не позвал. Положил в лоток
салфетку с ее телефоном.
   Машинально, скорее всего. Потом вышел из купе, снял фиксатор, заперся
в туалете. И сделал это".
   Когда поезд прибыл в Москву,  она  вышла  из  вагона  первой,  хорошо
сознавая, на кого похожа в этом платье, без багажа - только  с  сумочкой
на плече.
   Ей очень хотелось взять такси, но, заглянув в  кошелек,  она  поняла,
что это сделать не  удастся.  Если  она  потратит  последние  деньги  на
машину, ей нечего будет есть в ближайшие дни.
   Добравшись  до  дому.  Варя  первым  делом  налила   горячую,   почти
обжигающую ванну. Но выдержала в воде всего несколько минут -  ей  стало
плохо.
   Она вытерлась, преодолевая нарастающую вялость.
   Горло болело так, будто в нем поселился маленький злой зверек. Больше
всего ей хотелось лечь и спать, спать.  Упав  на  диван,  она  накрылась
пледом. Но лежать было неудобно -  спину  разламывало,  под  бок  попало
что-то твердое. Варя с трудом нащупала этот предмет. Телефонная трубка!
   Она села, сжимая руками виски. "Что-то я хотела сделать.  Что-то  еще
нужно было сделать. Я хотела позвонить, как только доберусь до телефона.
Но шансов мало. Очень мало. И все-таки их нужно использовать".
   Варя подняла с полу брошенную сумку и достала оттуда блокнот. Открыла
страницу, где был записан домашний телефон Лизы. Набрала номер, ошибаясь
и вновь повторяя набор, - рука казалась чужой, существующей отдельно  от
тела. Послышались долгие гудки, а потом Варя услышала женский голос. Она
попросила к телефону мать Лизы.
   - Это я, - с неудовольствием ответила женщина. - Между  прочим,  меня
зовут Анна Павловна.
   - Я знаю... Я помню, - вяло ответила Варя.  -  Вы