Андрей  Кристину
выносил с трудом. Стало быть, не откровенничал с ней. Кроме как  у  нее,
они нигде не пересекались. "Делать ей  нечего,  -  раздраженно  подумала
Варя. - Хочется посплетничать, и отнимет у меня час, не меньше...
   А надо готовиться к похоронам. Где денег взять?
   Придется просить у родителей.  Наверное,  его  родители  тоже  что-то
дадут... Кошмар, будут думать, что это я их сына в гроб свела, да еще  и
денег на похороны прошу!"
   Обедать она не пошла, попросив одну из  продавщиц,  отправляющихся  в
чебуречную, принести ей оттуда стаканчик кофе.  Несмотря  на  аппетитную
пластиковую посуду, кофе там варили недурной.
   Потом  Варя  разрезала  на  четыре  части  сырую  курицу  и  занялась
кормлением крокодила. Это требовало большой осторожности.  Неподвижность
Гены обманчива  -  сегодня  в  этом  многие  убедились...  Крокодил  мог
схватить не только курицу, но и пальцы, протягивающие пищу. Поэтому Варя
вооружилась большим  пинцетом,  сдвинула  стекло  и  начала  просовывать
вовнутрь куски курицы. В этот миг она ощущала себя почти  дрессировщицей
на цирковой арене.
   - Сколько стоит? -  обратился  вдруг  к  Варе  мужчина  в  спортивном
костюме, внимательно наблюдавший за кормлением крокодила.
   - Что именно? - поинтересовалась Варя.
   - Да крокодил!
   Она обнаружила, что забыла вывесить ценник.
   Прикрепила его к террариуму, и мужчина удивился:
   - Всего-то полторы тысячи? А что . Я  бы  взял.  -  И  он  достал  из
кармана пухлое портмоне.
   Варя разволновалась. Впервые кто-то выразил желание купить крокодила.
До этого к нему относились как к детали интерьера.
   - Вы в самом деле хотите его купить? - недоверчиво спросила она, хотя
уже видела деньги - три бумажки по пятьсот рублей.
   - Ну да. Только как бы его унести... Мне до машины.
   - А вы знаете, как с ним обращаться? - еще больше всполошилась  Варя.
- Животное опасно...
   И в то же время оно довольно хрупкое... Если террариум у вас тесный и
вы перельете воды - он может просто захлебнуться во сне!
   - Да ничего, присмотрим как-нибудь. Я ему бассейн подарю. У жены  как
раз рыбы сдохли, а бассейн  остался.  Запустим  туда  крокодила.  Хохоту
будет!
   Варя с тяжелым сердцем принялась упаковывать Гену. Ей не хотелось его
продавать - если бы кто-то ей такое сказал, она бы удивилась...  "Как-то
с ним еще будут обращаться", - думала  она,  засаживая  Гену  в  плотный
холщовый мешок. Крокодил сопротивлялся, но весьма слабо. После кормления
он становился вялым. Она дала новому хозяину Гены  несколько  советов  и
попросила обращаться к ней, если возникнут трудности Тот унес  мешок,  и
продавщицы, дождавшись его ухода, захлопали в ладоши:
   - Слава тебе Господи! Избавились, наконец!
   - Варь, ты рада? - окликнула ее женщина из-за соседнего Прилавка -  И
подумать только -  он  сегодня  пытался  удрать!  Будто  знал,  что  его
продадут!
   Ближе к концу рабочего дня она позвонила домой,  рассчитывая  застать
там мать Но в трубке раздавались гудки. Варя  выругала  себя  -  сегодня
утром,  убегая  на  работу,  она  забыла  подключить  телефон!  А  мать,
наверное, не догадалась этого сделать. Да ей и не до того.  Она  обещала
Варе начать закупки для поминок.
   День показался Варе бесконечным. Она отвыкла стоять за  прилавком,  и
ей все еще казалось, что нужно куда-то идти, что-то снимать...  "Кстати,
нужно отдать проявить наши пленки, - подумала  она.  -  У  меня  отснята
одна, у Андрея две.
   Хотя нет, он  заряжал  еще  и  третью.  Интересно,  доснял  он  ее  в
последний день  или  нет?  Она  осталась  в  его  фотоаппарате.  Правда,
фотоаппарат обещали вернуть, но пленку, наверное, засветят..."
   Кристина ждала ее в условленном  месте,  брезгливо  отодвинувшись  от
какого-то опустившегося типа, который меланхолично  жевал  рядом  с  ней
чебурек. Увидев подругу, Кристина вскочила:
   - Только не здесь. Пойдем ко мне, это же рядом!
   - Но меня мать ждет...
   - Полчасика подождет. Это слишком важно.
   Конечно, "полчасика" изрядно растянулись.
   Сперва Кристине нужно было купить молоко. Потом выяснилось, что у нее
кончились сигареты.
   Варя бегала за ней, злая и усталая, но уйти уже не могла. Наконец они
добрались до ее квартиры, где Варю ждало  привычное  зрелище  -  сладкая
жизнь беспризорных детей.
   Семилетний Гриша смотрел телевизор. Четырехлетний  Ванька  дьявольски
орал. Он был голоден.
   Мать сунула ему бутерброд с колбасой, и ребенок, продолжая заливаться
слезами, принялся есть.  Варя  с  ужасом  смотрела  на  это  бестолковое
хозяйство.
   Для нее оставалось секретом, как Кристина умудряется работать  полный
день бухгалтером, вести дом, запихивать детей по утрам в школу и  садик,
в разное время забирать их оттуда, да еще и  заводить  какие-то  романы.
Однако та все это ловко  проделывала  и  еще  мечтала  завести  немецкую
овчарку - чтобы дети гуляли с ней во дворе.  "Маньяков  сейчас  куча,  а
собака их отпугнет", - объясняла она.
   На кухне Кристина  загремела  грязными  кастрюлями,  выудила  со  дна
раковины турку, наскоро ополоснула и поставила  вариться  кофе.  Отрезав
себе хлеба и колбасы, начала есть прежде, чем  успела  сложить  из  этих
кусков бутерброд. Обе руки у нее, таким  образом,  оказались  заняты,  и
половина вскипевшего кофе в результате выплеснулась на плиту. Варя  едва
успела спасти остатки.
   - Ага, наливай себе, - одобрила ее действия Кристина. - Я чего-нибудь
другого выпью. Есть ликер. Хочешь?
   И, только усевшись с рюмкой за стол и покончив с колбасой  и  хлебом,
она заговорила о том, что волновало Варю. Выяснилось, что, когда та  две
недели назад пришла к ней жаловаться на мужа, Кристина ничего нового  не
услышала.
   -  Я-то  давно  видела,  как  он  изменился,  но   не   хотела   тебя
расспрашивать, - объяснила она. - Думала - чего соваться? Он меня и  так
ненавидит. Ненавидел то есть... О Боже мой...
   И она осушила  рюмку,  выругав  после  этого  ликер  -  сладкий,  как
варенье. От него, чего доброго, поправишься, а она и  так  набрала  пять
лишних килограммов... А все потому, что ей никто по дому не помогает,  -
вот и приходится кусочничать. Суп некогда  сварить.  Варя  уже  потеряла
терпение и хотела попрощаться, но тут Кристина сказала такое,  что  Варя
при всем желании не смогла бы подняться  со  стула.  Именно  так  у  нее
ослабели ноги в поезде, когда взламывали дверь туалета.
   - У Андрея  огромные  долги.  Ты  это  знаешь?  -  спросила  подруга,
сочувственно глядя на нее.
   - У Андрея? - пробормотала Варя. - Да что ты!
   Он всю зарплату мне отдавал...
   - Да при чем тут его зарплата! - оборвала ее Кристина. -  Сколько  он
получал? Две тысячи рублей?
   Две с половиной? А задолжал, думаю,  несколько  тысяч  долларов!  Ты,
конечно, не в курсе. Я и сама-то узнала случайно!
   Выяснилось, что после Нового года  Кристина  решила  сфотографировать
своих сыновей. У нее самой фотоаппарата не было, а если бы и был, то она
бы не решилась положиться на свой художественный вкус. Ей хотелось иметь
хороший парный портрет Вани и Гриши. Повод был  -  старшему  только  что
исполнилось семь лет. А младший сын был очень хорошенький -  похожий  на
девочку. Кристина подозревала, что эта ангельская красота скоро исчезнет
- как исчезла у старшего сына, когда ему исполнилось пять  лет.  Она  не
долго  сомневалась,  куда  идти  фотографироваться.  Конечно  к  Андрею!
Все-таки муж лучшей подруги. Постарается, хоть ее и недолюбливает.  И  в
воскресенье, умыв и приодев  своих  отпрысков,  Кристина  отправилась  в
фотомастерскую.
   Андрей был на месте - он работал и по воскресеньям. Кристина оплатила
в кассе услугу, взяла чек и провела детей за плотный черный занавес. Все
помещение представляло собой короткий, довольно узкий коридор.  В  конце
виднелась прикрытая дверь.
   Оттуда и вышел Андрей.
   Он немного удивился, увидев Кристину с детьми, Она объяснила ему, что
именно  ей  нужно,  и  он  принялся  за  дело.  Усадил  детей   и   стал
устанавливать нужный  для  съемки  свет.  Кристина  стояла  у  занавеса,
пытаясь угомонить мальчишек. Те вертелись, толкали друг  друга,  пытаясь
подраться. Внезапно  дверь  в  конце  коридорчика  приоткрылась,  оттуда
послышался голос. Женщина звала Андрея.  Тот  извинился  и  сказал,  что
через минуту вернется. Кристина  пока  занялась  воспитанием.  Она  дала
легкий подзатыльник старшему, вытерла слезы младшему, поправила  на  них
костюмчики... Дети притихли, и поэтому она расслышала то, что говорилось
за дверью. "Слушай, куда это годится? - раздраженно спрашивала  женщина.
- Ты говорил, что принесешь деньги через месяц, а прошло уже полтора".
   Андрей пытался успокоить женщину, обещал, что принесет деньги в конце
января. Та ничего не желала слушать. Она повысила голос, и теперь каждое
ее слово отчетливо делетало до Кристины. "Ты же говорил, что у тебя есть
дача. Если нет денег - продай  дачу".  -  "Кто  же  ее  купит  зимой?  -
возражал Андрей. - Раньше марта - апреля и думать нечего...
   Если продавать сейчас, то я не наберу даже пяти тысяч! Ты же  знаешь,
как сейчас все упал в цене..."
   Женщина отрезала: "В таком случае составим договор  купли-продажи  на
мое имя. Естественно, я тебе ничего платить не буду. Так и  разочтемся".
Андрей умолял ее подождать.  Кристина,  которая  слышала  каждое  слово,
приходила все в большее изумление.
   Ведь Варя как будто не говорила ей, что  у  семьи  возникли  какие-то
финансовые трудности. Кузмины всегда жили скромно, но им не  приходилось
ни у кого одалживать.
   Наконец Андрей вошел. Кристина сделала вид, что  ничего  не  слышала.
Увидев ее, Андрей смутился. Видимо, в пылу спора он совершенно  забыл  о
том, что за дверью ожидает  подруга  жены.  Он  испытующе  посмотрел  на
Кристину, но та и бровью не  повела,  сделав  вид,  что  все  это  время
воевала со своими своевольными отпрысками. Андрей настроил свет, и через
пятнадцать минут сеанс был окончен.  Одевая  детей,  Кристина  спросила,
когда зайти за снимками. Он назвал дату. Кристина  поблагодарила  его  и
ушла. За черным занавесом уже ожидали  желающие  сняться  на  паспорт  -
группка подростков с квитанциями в руках.
   Закончив свой рассказ, Кристина вопросительно взглянула на  Варю.  Та
сидела будто каменная.
   И вовсе не потому, что так хорошо умела владеть собой. В этот миг она
в самом деле почти ничего не чувствовала. Кристина забеспокоилась:
   - Слушай, тебе нужно выпить. Не хочешь ликеру - есть водка. Будешь?
   - Давай. - Варя взяла из рук подруги полную до  краев  стопку.  Водка
была ледяная и в то же время обжигала. Варе редко приходилось  пить,  но
она проглотила содержимое стопки с той  же  странной  невозмутимостью  -
будто занималась этим регулярно.
   Кристина вышла взглянуть на детей. Младший уже  спал,  свернувшись  в
клубочек на диване. Старший  пытался  выковырять  крохотную  лампочку  с
пульта дистанционного управления телевизором.
   Кристина отняла у него пульт и накрыла младшего пледом.  На  этом  ее
материнские хлопоты закончились, и она вернулась к подруге.
   Варя тем временем успела  немного  собраться  с  мыслями.  Ее  первым
побуждением было не поверить Кристине. Может, та что-то и слышала, но не
так поняла. Но подруга тут  же  отвергла  это  предположение.  Кристина,
может  быть,  болтушка,  но  уж  никак  не  дура.  И  привирать  ей   не
свойственно. За годы долгой дружбы - а они  дружили  с  десятого  класса
школы  -  Варя  ни  разу  не  уличила  подругу  во  лжи.  Самым  крупным
Кристининым недостатком была  страсть  давать  советы.  Причем  зачастую
бесполезные и даже вредные. Но Варя почти никогда им не следовала, и  их
дружбу, таким образом, не омрачали взаимные обиды. Кроме того,  Кристина
любила посплетничать, за что Андрей и прозвал ее "Эхо Москвы". Но сейчас
Варя знала: подруга не солгала ей.  У  нее  ведь  не  было  ни  малейшей
причины лгать!
   - Выпьем еще? - предложила Кристина. - Ну, не  унывай.  Мало  ли  что
бывает! Мужики вообще  скрытный  народ.  И  зачем  они  из  всего  тайну
делают?
   Мой последний, например, скрывал, что у него язва желудка.  Представь
- даже я не знала! Ел все подряд,  зеленый  ходил,  мучился...  В  конце
концов в больницу загремел. Я его потом спрашивала - зачем ты врал? Я бы
тебе готовила кашки... А он:  не  желаю,  говорит,  чтобы  меня  считали
старой развалюхой. Чуть в ящик не сыграл - до того молодился...
   - Да погоди ты со своим бывшим, - взмолилась Варя. - Сто  раз  я  про
него слышала! Ты лучше скажи, какую цифру  называл  Андрей?  Пять  тысяч
долларов?! Он столько занял? Да я никогда таких денег в доме не видела!
   Кристина обиделась:
   - Не хочешь - можешь не верить.  Сама  подумай,  если  даже  дачи  не
хватит... Яичницу будешь?
   Я умираю есть хочу.
   И с этими словами  Кристина  взялась  за  приготовление  ужина.  Варя
взглянула на часы и ужаснулась. Десятый час! Она вскочила:
   - Слушай, я побежала. Вчера  сдуру  отключила  телефон,  теперь  даже
позвонить домой не могу.
   Спасибо, что просветила меня! Уж теперь я постараюсь узнать,  занимал
он деньги или нет. Надеюсь, все-таки отдал. Ведь дачу-то  не  продавали.
Его родители до сих пор там огородничают. Только... Где же он мог  взять
пять тысяч? Больше и продавать-то нечего!
   - Да ты не переживай, -  заметила  подруга.  -  Уже  полгода  прошло,
наверное, он расплатился. А то бы ты уже познакомилась с кредиторшей.
   - Ты ее так и не видела?
   - Не удалось. А хотелось бы на нее взглянуть.
   Голос у нее был такой... Начальственный, - проворчала Кристина, гремя
сковородками. - Черт, ни одной чистой... Я уж  пыталась  научить  Гришку
мыть посуду, взятки  совала...  Не  берет.  Не  желает.  А  я  тут  хоть
разорвись!  -  Она  выудила  наконец  одну  из  сковородок,   критически
осмотрела ее. - Ладно, сойдет.
   Ты мне позвони сегодня, ближе к полуночи.
   - Кстати, - Варя остановилась на пороге кухни, - ты мне вчера вечером
не звонила?
   - Нет, я стирала до часу ночи, - вздохнула Кристина.  -  Видишь,  как
неудобно отключать телефон! Кстати, что это на  тебя  нашло?  Раньше  ты
этим не занималась.
   Варя уклонилась от  ответа,  торопливо  попрощалась  и  сама  отперла
входную  дверь.  Последним   звуком,   донесшимся   из   квартиры,   был
оглушительный визг маленького Ваньки. Наверное, Гриша, лишенный  пульта,
взялся от нечего делать за малолетнего братца.

***

   Домой она добралась к десяти часам. Варя уже успела представить себе,
как будет негодовать ее мама. "Наверняка опять скажет, что я все свалила
на ее плечи, - думала Варя, поднимаясь по лестнице и доставая  ключи.  -
Все-таки придется попросить на работе отгул. Иначе я просто не попаду на
похороны собственного мужа..."
   Однако мать, встретившая ее в коридоре, не сказала ни  слова  упрека.
Она только как-то странно взглянула на Варю. В комнате слышались голоса,
и Варя удивленно спросила:
   - У нас гости?
   - Да... Поздоровайся, - сухо сказала мать.
   В комнате, кроме отца, сидели родители Андрея.
   Увидев  ее,  все  замолчали,  хотя  до  этого,  казалось,   оживленно
разговаривали. Варя поздоровалась, не зная, с чего начать.
   - Вы уже  знаете?  -  только  и  смогла  выдавить  она.  -  Я..,  так
получилось. Я не знаю почему...
   - Хочешь чаю? - с неестественным оживлением предложила мать.
   Отец смотрел на нее с  каким-то  непонятным  недоверием.  Варя  очень
устала, ей хотелось присесть, снять туфли, поужинать... Но как  сделаешь
все это под обстрелом взглядов? Родители мужа  всегда  держались  с  ней
ровно, но она так и не могла  понять,  как  они  на  самом  деле  к  ней
относятся. Недолюбливают? Просто терпят по  необходимости?  Или  все  же
приняли как свою? Они с Андреем всегда жили  отдельно,  и  это  ее  мало
волновало.
   Она все-таки присела на диван -  отец  подвинулся,  давая  ей  место.
Вошла мать, поставила на  столик  рядом  с  Варей  чашку  и  тарелку  со
вчерашним пирогом:
   - Поешь. А то вся зеленая. Где же ты была? Мы уже волновались.
   - Я задержалась у Кристины, -  объяснила  Варя,  принимаясь  за  чай.
Молчание свекра и свекрови начинало  ее  раздражать.  "Ну  хоть  простое
"добрый вечер" они могли сказать?  Неужели  думают,  что  я  виновата  в
смерти их сына? Или обижаются, что я сама не позвонила им, ни о  чем  не
сообщила?" И Варя решила оправдаться хоть в этом. Она  не  могла  больше
выносить молчания:
   - Вы извините меня, я хотела сообщить вам, что произошло... Но  вчера
я до вас просто не дозвонилась. Вы были на даче?
   - Да, были.  Только  вот  не  на  своей.  -  Это  наконец  заговорила
Изабелла, мать Андрея, полная, ярко накрашенная дама. Она совсем недавно
ушла на пенсию из магазина "Овощи-фрукты", где проработала всю жизнь - с
ранней юности. Работа научила ее выражаться  с  предельной  прямотой,  и
теперь она не изменила своим правилам. - У нас больше нет дачи. Ты разве
не знала?
   Варе с трудом удалось поставить на место чашку, не расплескав горячий
чай себе на колени. А Изабелла Степановна продолжала:
   - Вот уж этого я от тебя. Варвара, не ожидала.
   Что ж ты молчала, что вы дачу продали? Мы с Петей, как дураки, пахали
там с апреля, клубнику пересаживали, саженцы  завезли...  Одного  навозу
сколько перекидали - вот этими руками! - И она взмахнула  пухлыми,  ярко
наманикюренными пальцами. - А  вчера  является  дамочка  с  договором  и
заявляет, чтобы мы выметались! Получается,  мы  еще  и  весь  урожай  ей
подарили?! Пахали на нее все лето?! У тебя что  -  язык  отсох  бы,  что
раньше-то не сказала?! Договор-то в феврале составили! И сколько же  вы,
интересно, за дачу взяли? В договоре сумма фиктивная, ясное дело!
   Муж с трудом выбрал  момент,  чтобы  тоже  вставить  словечко.  Когда
Изабелла Степановна задохнулась от возмущения, супруг добавил:
   - Порядочные люди так не  поступают!  А  еще  интеллигентов  из  себя
корчите!
   Тут не выдержала Варина мать. Она буквально кипела от возмущения,  но
тут и ее прорвало. Она закричала:
   - Да что вы на нее накинулись! Продали и продали, вас не спросили! Мы
тоже ничего не знали!
   Дача была Андреева, это его личное дело - продавать ее или нет!
   - Что значит - Андреева? - возмутилась Изабелла Степановна. - Участок
мой муж получил, домик мы на свои деньги поставили,  работали  тоже  мы.
Скажете - вы там пахали?!  Щас!  Приезжали  позагорать,  да  еще  осенью
заглядывали, на все готовенькое! А то, что дачу мы на сына  оформили,  -
это же ничего не значит! Но какую подлость нужно иметь, чтобы  нас  даже
не спросить! Да что я с вами тут рассуждаю -  можно  подумать,  вы  меня
слушаете! Урвали жирный кусок! И подавитесь им! Петя, идем! Идем, а то я
этой шалаве...
   Да за сына я ей...
   Муж схватил ее за руку:
   - Перестань! Не видишь - у этих людей совести  нет!  Андрея  мы  сами
похороним. Наш сын - наше горе. А вас чтоб там и духу не было!
   В квартире наступила зловещая тишина. Щеки  у  Вари  горели,  во  рту
пересохло, сердце колотилось так,  будто  она  только  что  остановилась
после долгой пробежки. "Значит, он все-таки не выплатил долг. Значит, он
продал дачу в феврале, - повторяла она про себя.  -  Вот  почему  он  не
желал тратиться на ремонт дачного домика. Дом  уже  принадлежал  кому-то
другому. Значит, Кристина не врала.
   Господи, почему же он столько времени молчал?"
   Она взглянула на отца. Все время, пока родители  Андрея  поливали  ее
грязью, тот не вымолвил ни слова. Сидел с таким видом, будто все это его
ничуть не касалось. Но вряд  ли  он  чувствовал  себя  безмятежно.  Варе
наконец удалось поймать его взгляд, и она тихо произнесла:
   - Я ничего не знала о том, что Андрей продал дачу.  И  денег  этих  в
глаза не видела. Ты-то мне веришь?
   Он не ответил, зато заговорила мать. На ее щеках еще пылал румянец.
   - Если так - почему ты им этого не сказала?
   Я чуть со стыда не сгорела!
   - Да разве бы они поверили? Мне и