о  каждый третий наш самолет, что пролетал над теми  джунглями,
сбивали к чертям. Так я узнал, что мне повезло попасть в первые два.
     Очевидно,  груз,  который  мне  предстояло  конвоировать,  был  слишком
ценным, и начальство  не хотело им рисковать. По собственному опыту  я знал,
что   в   непобедимой   армии   США   нет   ничего,   заслуживающего   таких
предосторожностей.    В   конце   концов,   у   нас    же   куча   миллионов
налогоплательщиков, на деньги которых Пентагон может купить все, что угодно.
Было ясно, что на этот раз наша доблестная армия обслуживает частный заказ.
     В кабинете полковника нас  было четверо. Я, вытянутый в  струнку, перед
столом командира, да крепкий сержант  с пышными  усами подле меня. Его звали
Сэмом Роупером, и вы встречались с  ним. А  позади стола полковника,  чуть в
тени, сидел в кресле  высокий сухой старик  с мрачным лицом -- в штатском. Я
сразу  же решил, что  это  и есть наш клиент, и  до  сих  пор думаю,  что не
ошибся.
     После того, как полковник об®яснил нам, чего на этот раз требует от нас
присяга, он отпустил сержанта, а  мне велел остаться.  Именно поэтому Роупер
впоследствии  решил,  что мне все  известно  о нашем грузе. Но он ошибся  --
ничего особенного полковник  мне так и не сообщил, лишь  еще раз подчеркнул,
что груз должен быть любой ценой доставлен на борт корабля.
     Тогда я не знал, что именно находится в ящике, да и  сейчас могу только
строить догадки на этот счет -- правда, догадки вполне обоснованные. Но в те
дни я знал об этом грузе так же мало, как и мои солдаты.
     Должен  признать  --  полковник с пожелтевшим лицом  отобрал  для  меня
хороших парней.  Сержант знал  свое дело,  а  ребята знали его.  Роупер  мне
понравился, и я был уверен, что выполнить задание мы сможем.
     Мы  вышли из расположения  гарнизона и углубились в  лес. Такие  ребята
смогли бы пройти это расстояние  самое  большее за полдня.  Но нас сдерживал
чертов  ящик,  приходилось  быть  осторожным.  Дважды  я видел  над  головой
советские самолеты.  Так  до  сих  пор  и  не знаю, увидел ли  нас  один  из
летчиков, или нам просто не повезло.

        15

     Довольно  долго нам  удавалось  идти  незамеченными. Партизаны не могли
предположить,  что  кому-нибудь из гарнизона придет в голову  отправиться  в
небольшую  прогулку  по  их лесам. Я  уже  начал надеяться,  что мы  избежим
столкновения. Но уже перед самым берегом мои ребята наткнулись на патруль.
     Роупер шел впереди, с еще одним солдатом, фамилии которого я  сейчас не
могу  вспомнить.  Оба  повстанца  были убиты,  но  мои  люди также  получили
ранения, поэтому мы стали идти медленнее. Я понимал, что очень скоро пропажа
патруля будет обнаружена, и на поиски бросятся все повстанцы в округе,  а их
там было немало.
     Я тогда  даже не знал,  из-за чего началась  эта война. Да и  никто  из
солдат, что шли со мной тогда, пожалуй, тоже этого не знал.
     Меня  удивило, что корабль оказался  не военным.  Я полагал,  это будет
кто-то из ВМС,  может, даже  подлодка. Но  в  тот момент я подумал, что, раз
груз принадлежит гражданским, они  могли самостоятельно увозить его по морю.
Одним словом, тогда я не придал этому значения.
     На корабле  не было флага.  До сих  пор я помню одну цифру  --  пятьсот
пять.  Я  считал секунды, пока не увидел его. Пятьсот пять  секунд, примерно
это восемь минут. Лес находился прямо позади нас, и мне было страшно.
     Наверное, именно в тот момент я перестал быть храбрецом.
     С корабля спустили шлюпку,  в ней сидели трое. Я почувствовал неладное,
когда  увидел их. Вернее, одного, он был у них за главного. Я его не знал, я
никогда не был в Юго-Восточной Азии, но мне  уже не раз доводилось встречать
типов, подобных ему.
     Это не были  военные в штатском, но и  штатскими они тоже не были.  Это
были местные пираты. Такие люди, как они,  всегда вертятся там,  где  что-то
происходит. Мятеж и последовавшая  за этим война --  прекрасная приманка для
такого рода людей.
     Для  того, чтобы  перевезти свой  таинственный груз по  суше,  заказчик
прибег к помощи  американской армии.  Для транспортировки по  воде он  нанял
пиратов. Символично, вы не находите?
     Рендалл вновь незаметно ссутулился, его взгляд  блуждал где-то  далеко.
Он снова переживал  тот  день, и  мне  показалось, что  он  находит  в  этом
какое-то извращенное наслаждение.
     -- Я должен был следовать за грузом  вплоть до американских берегов, --
произнес Уесли. -- Поэтому я  сел в шлюпку вместе с ними. Я знал, что Роупер
сумеет проконтролировать ситуацию  до  тех  пор, пока  шлюпка не  подойдет к
берегу во второй раз.
     -- Но шлюпка так  и  не  вернулась? --  тихий голос Франсуаз скорее  не
спрашивал, а констатировал.
     Рендалл поднял на нее глаза. Меня удивила промелькнувшая в них боль.
     -- Я должен  был это предвидеть, -- его голос звучал почти спокойно. --
Им заплатили, чтобы они доставили  груз. Это все. Они не хотели оставаться у
берега лишние несколько  минут только затем, чтобы подобрать шестерых парней
в военной форме. Эти ребята не входили в контракт.
     Я понял это  только в тот  момент,  когда они начали поднимать на  борт
шлюпку. Я посмотрел на берег. Сержант все еще был уверен,  что спасен. И все
остальные тоже.
     Я подошел к  капитану и приказал ему забрать их. Тогда я умел  говорить
командирским голосом, -- Уесли вновь усмехнулся,  и  это была самая  горькая
улыбка,  которую  мне  когда-либо  приходилось  видеть.  -- Капитан  вытащил
пистолет и приставил дуло к моему лбу.
     "Я могу доставить этот ящик вместе с тобой, белоручка, -- сказал он. --
А могу и без тебя. Выбирай".
     Я сказал, что в те дни был храбрецом. Но не героем. Не помню, что я ему
ответил. Но  в  то мгновение  я  решил,  что обязательно узнаю  все  об этом
чертовом грузе и нашем нанимателе.
     Как раз в этот момент нас тряхнуло. Кто-то выстрелил с берега. Не знаю,
кто.  Возможно,  повстанцы  -- они уже почти догоняли нас, когда  мы вышли к
морю. А может быть, кто-то из солдат попытался остановить корабль.
     У меня не хватило сил обернуться.
     Рендалл провел рукой по лицу,  затем неожиданно резко  встал и прошелся
по комнате.
     -- Потом я вышел в  отставку, -- сказал он,  и его  голос изменился. --
Получил неплохие деньги  и  стал жить  в свое удовольствие. Помог опыт иметь
дело с чужими неприятностями, и некоторое время  мне удавалось проворачивать
дельце то там, то здесь.
     Но я не забывал об истории  с этим ящиком. Я читал газеты, расспрашивал
людей  --  словом,  пытался  вести собственное расследование.  Тайна  всегда
раскрывается быстрее, если этим займется мошенник ...
     Я узнал следующее.
     Императорский режим в той  проклятой стране существовал  уже  несколько
тысяч лет и уступал по своей древности только разве  что китайскому. Древние
восточные традиции живы там до сих пор.
     И, тем не менее,  появились  люди,  которым  надоело  жить  по-старому,
выращивать  рис,  жить  в  грязных  лачугах  и  платить  непомерные  налоги.
Произошел  мятеж, который возглавило движение за свободную республику.  Само
собой, их поддерживали Советы.
     Местный император  был стар, глуп  и уже начинал впадать  в  маразм. Но
кто-то  из  его   окружения  догадался  обратиться  за  помощью  к   великой
американской нации. В то время  ситуация в мире не позволяла нам в  открытую
столкнуться с Советами. Поэтому войти в ту страну официально мы не могли. Но
значительное число подразделений все же было туда переброшено.
     Мне стало интересно, чем расплачивался императорский режим за дружескую
услугу?  Эта  маленькая  страна  не  имеет   ни  полезных   ископаемых,   не
контролирует  стратегически важных путей  -- она вообще никому  не  нужна. А
дядя Сэм никогда не восстанавливает справедливость бесплатно.
     Я  продолжал  наводить справки, и вскоре  выяснил, что  в  самом начале
мятежа из столицы были вывезены древние императорские реликвии.
     Эти безделушки стоят довольно дорого, а если учесть, сколько им лет, то
цена возрастет в десятки раз. Доподлинно известно, что вывозили их преданные
императору гвардейцы-фанатики.  С  того дня  след сокровищ  теряется, однако
спустя  всего   месяц  в  американском  гарнизоне  на  побережье  появляется
таинственный ящик.
     Я провел несколько дней, занимаясь подсчетами. Могу поклясться, что вес
и  об®ем  реликвий в  точности  соответствует нашему ящику. Само собой,  это
никакое не доказательство, но для меня его хватило.
     Тем временем  война закончилась. Нашим  воякам  надавали плюх,  и они с
позором  возвратились  в  свои  гарнизоны  по  эту  сторону  Тихого  океана.
Мятежники основали свою свободную республику, и всем было хорошо.
     Но  сокровища  так  и   не  появились.  Народно-демократический   режим
новоявленной республики  открыто обвинил  свергнутого  и давно уже покойного
императора в  том,  что  он продал священные реликвии американским  собакам.
Скорее всего, при помощи этого лозунга они смогли одержать больше побед, чем
оружием Советов. Как я уже сказал, старик к тому времени был мертв, а те его
соратники, что смогли сбежать и эмигрировали кто  куда, до сих  пор стыдливо
отмалчиваются.
     Такова первая  часть этой истории.  Вторая же  состоит  в  том, что  на
третий месяц моего пребывания  на  Западном побережье  я купил газету.  Одна
статья в ней рассказывала о международном финансовом конгрессе, проходящем в
Л.А. На одной из фотографий я узнал высокого сухого старика, который сидел в
тот день в кресле позади стола полковника.
     Это был Джейсон Картер.
     Остальное  оказалось  просто.  Банк  Картера,  подобно  другим  крупным
финансовым конгломератам, имеет  тесные  связи, как  с  Пентагоном, так и  с
ведущими производителями оружия. Это известно всем,  но  все делают вид, что
ничего не  знают.  В точности как тот полковник с пожелтевшей кожей --  люди
везде одинаковы, что в мокрых джунглях, что здесь.
     Мне оставалось только сложить два и два, и я это сделал. Возможно даже,
именно Джейсон  Картер финансировал военное вторжение в ту  чертову  страну.
Для него это так же просто, как заказать себе пиццу по  телефону. Он владеет
миллионами, а ворочает миллионами миллионов. Он банкир.
     Война -- такой же бизнес, как и все другие, только государство имеет на
него  монополию.  Но  это не мешает  ему  раздавать патенты тем, кто  хорошо
заплатит.  Джейсон  Картер внес  свою долю,  и получил в качестве дивидендов
уникальные безделушки.
     Если у тебя  столько денег,  что ты  можешь купить весь мир, -- куда их
деть? Почему  бы не выбросить  парочку миллионов и  не стать  единственным в
мире обладателем редчайших и древнейших сокровищ мира?
     Как говорится, выше этого -- только звезды.
     И тогда я задумался, что могу  предпринять. Не хочу сказать, будто в те
дни  мною  двигало  стремление отомстить банкиру за ребят, погибших тогда на
морском  берегу из-за  его  приказов.  Но вот отплатить ему  за  то,  что он
подставил меня, я хотел.
     И еще мне были нужны деньги.
     Они мне и сейчас нужны.
     Итак, я знал,  что где-то в подвалах банка  Картер тщательно охраняются
ценности, полученные если и честным, то далеко  не  чистым  путем. Но  этого
знания было  мало, и  я  стал  искать  людей, которые  захотят эти  сведения
купить.
     И я нашел их. Я уже упоминал о народно-демократическом  режиме, который
был установлен в той стране  после победы  повстанцев.  До сих пор  время от
времени   они  поднимают   вой  об   утраченных  национальных  реликвиях.  Я
поразмыслил и пришел к выводу, что мне нужны именно они.
     С того времени,  когда я носил погоны, у  меня остались старые связи. С
тех пор,  как я не ношу  мундира, я обзавелся  новыми.  Через третьих лиц  я
вышел  на  представителей  режима  и  вкратце  обрисовал  им  обстановку.  Я
надеялся, что,  маневрируя между ними и  Картером,  смогу  получить неплохие
деньги и навсегда уйти на покой.
     Тем временем я постарался  сблизиться с Лизой и Кларенсом. Я действовал
сразу  в  двух направлениях, так как не мог знать наверняка, где  именно мне
улыбнется  удача.  Остальное   вы  знаете  --  после   того,   как  началось
расследование, все пошло наперекосяк.
     Я никогда не слышал о докторе Бано,  но полагаю, что это и есть эмиссар
режима, присланный сюда по моей подсказке, чтобы вытрясти из старика Картера
вывезенные  им  ценности. Но  к тому времени, когда  этот человек приехал  в
Лос-Анджелес,  вокруг  меня  уже крутились  вы  и  полиция, и  хитрец  решил
обойтись без меня.
     Об  остальном я могу только догадываться. Думаю, этот человек пригрозил
Картеру,  требовал вернуть вывезенные ценности. Не удивлюсь,  если окажется,
что он фанатик. Банкир послал его к черту.
     Потом начались эти убийства. Знаете, когда вы воюете в джунглях, и  это
ваши родные  джунгли, а  не какое-нибудь вонючее  болото, куда  забросил вас
дядя Сэм -- тогда вам нужны  снайперы. Убивать  младшего  Картера  этот Бано
наверняка не  хотел,  это  было просто первое  предупреждение. Банкир  снова
посылает его к черту --  и во второй раз доктор стреляет на поражение. Хотел
бы я знать, что решил старый Картер теперь.
     Уесли Рендалл продолжал  стоять,  взгляд его  был направлен  в  окно. Я
встал.
     -- Значит, доктор Бано не пытался связаться с вами?
     Рендалл отрицательно покачал головой.
     Когда  я,  сделав  знак  Франсуаз,  направился  к  выходу,  он  все еще
продолжал стоять, направив взгляд в свое прошлое.

        16

     Я уже начинал жалеть, что мы взялись за это дело.
     Его завязка  была  довольно  проста  --  обычное  убийство голливудской
проститутки, заурядное мошенничество с подтасовкой улик и вымогательством.
     Но стоило нам разобраться  с  этой историей, как вслед за ней  вставала
новая, и за  второй -- другая, и мне начинало казаться, что мы так никогда и
не избавимся от Картеров и их семейного банка.
     Нам  удалось  найти  небольшой  ресторанчик,  который все еще оставался
открытым,  и где отыскался  свободный столик. Я  заказал себе три ростбифа с
кислой капустой,  чем навлек на себя осуждающий взгляд  Франсуаз.  Но  я был
голоден. Она заказала яйца по-каталонски.
     Я  мог  бы держать  пари, что  здесь  не  подают  ничего  подобного, но
промолчал. Это было правильно, так как заказ вскоре принесли.
     Через прозрачную стену ресторанчика я видел освещенную афишу кинотеатра
напротив. Шла какая-то комедия.
     -- Итак? -- стальные серые глаза Франсуаз  были направлены  на меня.  Я
расправил  салфетку и  энергично  расковырял ростбиф  вилкой. Сегодня  я мог
позволить себе есть так, как мне нравится.
     Франсуаз  аккуратно   отделила   специальным   ножом  кусочек   яйца  и
произнесла:
     -- Мне кажется, теперь настало время об®яснить, почему ты выставил меня
дурой перед этим доктором, а потом наобещал золотых гор мистеру Рендаллу.
     Она не назвала его блондинчиком, и это должно было что-то обозначать.
     --  Видишь  ли,  --  я  принялся  расковыривать  второй   ростбиф.   --
Профессиональный боксер, Френки, не может быть снайпером.
     Ее брови в недоумении взметнулись вверх, и  я взмахнул вилкой, призывая
ее к молчанию. Кусочек мяса  упал на  скатерть, я сделал вид, что не заметил
этого.
     -- Ты скажешь, это не  доказательство, и логической связи здесь нет. Ты
права. Однако я  никак не мог поверить в то, что  профессиональный боксер, с
его  крепкими руками-поршнями и  чугунными кулаками может  удержать в  руках
винтовку  и  тщательно  прицелиться.  Во всяком  случае,  это  казалось  мне
малоправдоподобным.
     Поэтому я  решил проверить, служил  ли наш подозреваемый в армии и имел
ли когда-нибудь дело  с оружием.  Ты  сама слышала ответ на  эти  вопросы --
никогда.
     С   другой  стороны   --  сам   Юджин  Данби.  Кто  он  такой?  Обычный
профессионал,  время  от времени дерется  в подпольных  матчах,  на  которые
делают  ставки  --  ничего  особенного  в спортивном  плане  из себя  он  не
представляет.
     Он  спит  с дорогой  проституткой только потому, что  ей  это нравится.
Воображает, что влюблен  в нее,  но позволяет ей продолжать заниматься своим
ремеслом.  Надеется,  что  когда-нибудь  разбогатеет  и   увезет  ее.  Куда,
спрашивается.
     Я никогда не встречал этого парня, но уверен --  в его голове лишь одна
извилина,  прямая и широкая,  и единственное,  что раскатывает по ней взад и
вперед -- это пара бильярдных шаров.
     Мог ли подобному человеку прийти в голову план с винтовкой, стрельбой и
прочим?  Это  абсолютно не его стиль, не его  метод.  Он мог  бы  подраться,
покричать, -- словом, вести себя так, как принято в дешевых барах.
     Впрочем, именно так он себя  и повел,  не так ли? Когда  ему взбрело  в
голову искать справедливости, он вломился в дом к банкиру и устроил скандал.
После появления охранника наш герой поджал хвост и смылся.
     Все это показалось мне заслуживающим внимания еще днем, после покушения
на  Джонатана   Картера.  Но  тогда  я  не  придал  особого  значения  своим
подозрениям и решил оставить их проверку на потом.
     Ведь Джонатан был только  ранен, значит, рассудил я,  стрелок  вовсе не
снайпер и не умеет стрелять. А это,  на первый взгляд, подтверждало теорию о
стрелке-непрофессионале.  Но после того,  как  я  узнал о гибели Роберта  --
картина приобрела совершенно иное освещение.
     Неизвестный всадил человеку пулю прямо в лоб в тот момент,  когда рядом
с жертвой  стояли двое полицейских. Для этого надо было быть не только умным
и хладнокровным, --  а наш приятель Данби явно не отвечает этому описанию --
но еще и первоклассным стрелком.
     Скорее всего, военным.
     Тогда  я  задумался, кто  в  нашей истории  был  солдатом.  Оставалась,
конечно, вероятность  совпадения.  Я  не  мог  полностью исключить того, что
покушение никак не связано  с нашей историей. Однако подобное представлялось
мне маловероятным.
     Итак, кто же был солдатом. Сэм Роупер. Но он мертв, застрелен в упор из
пистолета,  --  возможно,  нашим  снайпером, возможно,  кем-то  другим.  Его
товарищи. Все  они  мертвы,  кроме  одного, но и  тот  -- безногий  инвалид.
Скрыться  с  места  преступления  с  винтовкой в  руках  для  него  было  бы
невозможно.
     Уесли  Рендалл  тоже был военным. Но он  все время  находился под нашим
наблюдением,  как,  впрочем, и Джеймс.  И  тогда я вспомнил о  докторе Бано.
Конечно, он представился  доктором философии, но это  ничего не  доказывает.
Мало ли кто может изучать философию. А ведь доктор приехал  из тех же  мест,
где произошла история с таинственным ящиком.
     Это одна сторона проблемы. Вторая же состоит в том,  что другой доктор,
доктор Мак-Нейр, с неожиданной твердостью стоял на поставленном им диагнозе.
И   это  при  реальной  угрозе  судебного   разбирательства   и  независимой
экспертизы.
     Неужели  он -- сумасшедший?  Или твердо уверен, что Рендалл вытащит его
из любой  переделки? Или собрался  бежать?  Я достаточно повидал людей и был
уверен, что доктор Тодорик Мак-Нейр  не  принадлежит к  той категории людей,
которые  способны на подобное поведение. Нет, он был  твердо уверен  в своей
правоте, и сам угрожал вызвать полицию.
     Следовательно,  Кларенс  Картер  на  самом  деле   не  может  принимать
алкоголь.  В свою очередь, это  означает, что история с разбитой  галереей и
сломанной  рукой  садовника тоже были  правдой.  С самого  начала  мы начали
распутывать эту историю не  с  того конца, Френки. Уесли  Рендалл ничего  не
выдумывал. Его план состоял не в том, чтобы подготовить почву для хитроумной
ловушки с мертвой девушкой, фотографиями и обвинением в убийстве.
     --  По-твоему,  Кларенс  Картер  на самом  деле  убил  Мериен Шелл?  --
спросила Франсуаз.
     Она  уже  расправилась с  яйцами  по-каталонски,  хотя,  казалось,  ела
медленнее меня.
     Я снова взма