,  -- задумчиво протянул Маллен, но дальше развивать свою
мысль не стал, очевидно, убоявшись последствий.
     -- Уесли никогда не  стал бы  рисковать одной важной операцией, начиная
вторую в самый ответственный момент, -- сказал я. -- Он не мог не  понимать,
как опасно гнаться за двумя зайцами.

        32

     Несколько секунд  мозги  инспектора натужно гудели,  перфорируя  мысли.
Наконец он изрек:
     -- Я чувствую, что  вы не правы, Амбрустер, но не могу  толком  понять,
где. На словах  у вас  все так складно получается, что  старый глупый Маллен
уже и уши развесил, да и верить начал.
     Говоря это, он повернулся к Франсуаз, призывая ее в свидетели.
     -- У этого парня красиво получается вешать лапшу, -- пожаловался он. --
Не  знаю, как  вы с ним управляетесь,  когда  он  начинает этак  убедительно
заливать. Все как кирпичик к кирпичику  складывается, и  сам  я вижу, что не
стал бы  Рендалл затевать  две  аферы одновременно  --  так даже дилетант не
поступит -- а, как ни крути, кто-то из них двоих виноват, и от этого  никуда
не деться.
     -- Отпечатки, -- с невыразимым спокойствием подсказал я.
     -- Что? -- злобно окрысился Маллен, резко поворачиваясь ко мне.
     -- Отпечатки, -- флегматично повторил я. -- После смерти Мериен Шелл ее
тело подвергли дактилоскопической экспертизе.  С кожи можно снять прекрасные
отпечатки  пальцев...  А  поскольку  обнаруженные  образцы  не  принадлежали
никому,  кроме Кларенса и  самой  покойной,  -- я развел руками. --  У  вас,
похоже,  и  вправду  нет  другого  выбора,  как  арестовать одного  из двоих
невиновных  --  молодого  Картера  или  же  Рендалла.  Отсутствие отпечатков
последнего легко об®ясняется тем, что он  убивал девушку в  перчатках.  Ведь
характер  повреждений на  теле оставляет  возможность  для такого толкования
причины смерти, на так ли, инспектор?
     -- Чертов проныра, -- прошипел Маллен. С него мигом слетели вальяжность
и желание плоско острить. -- Это же конфиденциальная  информация. Газетчиков
к ней на пушечный выстрел не подпускали.  Чертовы денежные  мешки. Вот поди,
найду я того подонка, что вам ее продал.
     --  Успокойтесь, дружище, --  мягко сказал  я. -- Вам вовсе  ни  к чему
суетиться и искать в своих рядах несуществующих предателей.
     -- Только не  говорите, что разузнали про  результаты экспертизы, когда
медитировали на унитазе, -- рявкнул Маллен.
     Это было очень грубо, и я посмотрел на инспектора с легкой укоризной.
     --  Вы можете смеяться и долго показывать  на меня пальцем, -- произнес
я. -- Но это  всего лишь старая добрая логика.  Вы -- компетентный сотрудник
полиции.  К  тому же в дело  был  замешан  племянник  весьма  влиятельного в
здешних  краях  человека. Не  могло быть никаких сомнений, что расследование
проводилось  со  всей  возможной  тщательностью,  и  с  мертвого  тела сняли
отпечатки пальцев.
     -- Хорошо, -- Маллен начал понемногу  остывать, но  все еще не  был  до
конца удовлетворен. -- Но как вы могли узнать, чьи именно следы мы  нашли на
теле? Никакая логика здесь не могла помочь.
     --  Всего  лишь  доказательство  от  противного,  --  улыбнулся  я.  --
Предположим, на  теле  обнаружены  отпечатки пальцев  второго человека.  Или
третьего -- если  считать  Мериен Шелл  первой, а Картера  -- вторым.  Тогда
наверняка вы начали бы расследование в этом направлении. Неизвестный стал бы
наиболее  вероятным  кандидатом  на  роль  убийцы.  Но  вы  мертвой  хваткой
вцепились  в  Кларенса  --  очевидный  вывод, вы  не  нашли  никаких  других
отпечатков на теле.
     Маллен с шумом выдохнул воздух.
     --  Хорошо,  -- вздохнул он. -- Я согласен.  Все так и  было. Но  ведь,
признавая данный факт, вы сами себя ставите в  тупик. Кто еще мог убить мисс
Шелл,  не оставив отпечатков пальцев? Кроме того, ваш  Уесли все же оказался
по уши замешанным в преступлении.  Он шантажировал  Кларенса Картера. Сделал
эти пресловутые фотографии. По  его приказу уничтожили  отпечатки пальцев  и
другие улики. Как же он смог проведать о том, что происходило в бунгало мисс
Шелл? Не иначе,  кто-то позвонил ему, или  он сам  ухлопал девчонку.  Логика
привела вас в  тупик, Амбрустер.  Потому позвольте уж мне использовать более
простые, может, примитивные,  зато надежные и проверенные методы.  Несколько
допросов, сбор улик -- и убийца предстанет перед судом.
     --  Несомненно,  --   кивнул  я.   --  Но   для  поиска  неопровержимых
доказательств  вам  необходимо знать имя истинного  преступника. И,  как  мы
только  что  установили,  крайне маловероятно,  чтобы им  оказались  Кларенс
Картер или Уесли Рендалл.
     -- Но  кто  же тогда? -- скептически  спросил Маллен. -- Скорее  всего,
вашим  третьим все  же оказался подручный Рендалла  -- это значит, что Уесли
виновен,  как лиса  в с®едении цыплят. Не станете же  вы меня уверять, будто
есть  еще  какой-то  мошенник,   который  захотел  подставить  Кларенса  под
обвинение в убийстве. Он надел перчатки,  убил девушку, а потом  великодушно
сошел со сцены, оставив Рендаллу снимать сливки. Я в это не верю, Амбрустер.
     -- Это резонно, я тоже, -- ответил я. -- Итак, заметьте, сколько мы уже
с вами знаем об убийце. По сути, этого достаточно, чтобы начать сбор улик --
провести   экспертизу   одежды,   автомобиля,   тщательно   проследить   все
передвижения  в  тот  злополучный  вечер.  А  если  к  этому  прибавить  ваш
знаменитый допрос, которому не страшны тысячи адвокатов -- то никакой суд не
сможет оправдать преступника.
     --  И  что  же  мы о  нем знаем? -- скептически  прищурился Маллен.  --
Единственное, что наверняка  известно  мне --  это  то, что вы хотите с®есть
пирог,  оставив  его целым,  и снять подозрения одновременно  с  Кларенса  и
Рендалла, а так не бывает, Амбрустер. Либо то, либо другое.
     --   Я  рад  представить  вам  третью  кандидатуру,  --  с  готовностью
откликнулся я. -- И  хочу, чтобы вы вслед за мной  проследили, как  личность
преступника с необходимостью вытекает из установленных фактов. Итак,  начнем
с  того, что убийство все же  произошло непреднамеренно, в состоянии аффекта
--  ведь  вы тоже не верите в  еще одного мистического  вымогателя.  Значит,
перед нами эмоциональный человек.
     -- Тоже мне указание, -- презрительно скривил губы Маллен.
     -- Очень важное, -- возразил я. -- Потому, что  наш  неизвестный  был в
перчатках.  А  ведь  здесь  на Аляска, инспектор. Вот  вы -- часто надеваете
перчатки? Заметьте, убийца вовсе не  собирался идти на крайности,  и  не мог
позаботиться заранее об отпечатках пальцев.
     -- Уж  не хотите  ли  вы  сказать, что  все это  вытворил  какой-нибудь
надышавшийся наркотиков байкер? -- задумчиво протянул Маллен. -- Эти парни в
черной коже обожают перчатки и всякую такую  одежду. Мериен и Кларенс  могли
оставить дверь незапертой, этот тип вошел...
     В этом месте инспектор задумался, его лицо вновь потухло.
     -- Верно, -- кивнул я. -- Тогда каким образом Уесли мог обо всем узнать
и заранее  изготовить фотографии. Нет,  Маллен, очевидно,  что  убийца  знал
Рендалла. И находился с  ним примерно в тех  же отношениях, как и Кларенс --
доверие,  как к  старшему,  некоторая зависимость;  попав  в  переплет,  наш
преступник тут же позвонил Уесли с просьбой о помощи. Вот почему  последнему
пришлось на ходу выдумывать историю с шантажом  -- он не мог позволить  себе
ни выдать настоящего  убийцу, ни подставить  Кларенса. Но  позволить полиции
самостоятельно  вести расследование,  пустить дело  на  самотек  Рендалл  не
решился  -- его  план относительно драгоценностей уже  дал большую  трещину,
внимание  общественности  оказалось  привлечено и к  нему,  и к  Картерам --
поэтому Рендалл счел за лучшее пойти  на шантаж, чтобы  иметь хоть  какие-то
гарантии в новой, неблагоприятной для  него обстановке. А наш  друг вряд  ли
особо близок с мотоциклетными группировками.
     --  Но  кто  же, если не  байкер, станет носить  перчатки? --  удивлено
спросил  Маллен. На этот раз ему  не  приходилось разыгрывать удивление.  --
Здесь же жарко, Амбрустер.
     Я  мог бы  ему  сказать. что некто может надевать в  такую погоду  даже
теплые свитера,  но решил не сбивать  инспектора с мысли, раз  уж  его мозги
наконец настроились на интеллектуальную активность.
     -- Давайте зайдем немного с другого конца, -- предложил я.
     -- Можете  попробовать, -- в маленьких глазах Маллена читалась  твердая
решимость  в корне  пресекать  все хитроумные  попытки  обвести  его  вокруг
пальца.
     Я проверил, достаточно ли  эффектно соединены мои кончики пальцев. В то
мгновение я положительно ощущал себя Фило Вансом.
     -- Вы ведь неженаты, инспектор, -- мягко спросил я.
     Делать  этого явно не следовало,  так  как злобный  на  язык  Маллен не
упустил возможности парировать:
     -- Как и вы, мистер Амбрустер...
     Он  всегда  расщедривается  на  "мистера", когда  извлекает  из  своего
булькающего  кислотой желудка особо изысканную гадость -- они,  в отличие от
острот, довольно хорошо у него получаются.
     Франсуаз в своем углу тут же молча окрысилась, и мне пришлось смириться
с мыслью,  что пару часов после нашего возвращения домой меня будут струнить
-- то ли поскольку я не рассказал ей с  самого начала правду о смерти Мериен
Шелл,  то ли  по поводу  моей агрессии, проявленной в  малоудачной  беседе с
охранниками Элко, то ли  потому, что я  не люблю оперу и не  читаю серьезную
литературу.
     В  тот  момент  я  перестал  чувствовать  себя  Фило Вансом,  и  не без
злобности буркнул:
     -- Если бы и были, это бы вам все равно не помогло. Я говорю о одежде.
     --  По вашему,  раз  я  не  женат,  я  должен  ходить  без  одежды?  --
осведомился Маллен.
     Как  я  уже  говорил,  он  генерирует  гадости гораздо эффективнее, чем
остроты.
     -- Когда человек выбирает  костюм, платье или носки, -- хмуро пояснил я
и бросил косой взгляд на Франсуаз --  надо было оценить силу приближающегося
тайфуна  и  оценить  грозящие разрушения, --  он или  она в  первую  очередь
руководствуются критерием полезности. А поскольку у каждого из нас две руки,
две   ноги,   а   хвосты   встречаются   крайне   редко,   можно   прикинуть
десять-пятнадцать  основных  типов одежды, которые  удовлетворят потребности
людей.  Скажем, станете ли  вы  покупать  себе  костюм  аэронавта.  Не  могу
представить вас в  цилиндре или сомбреро -- все,  что  нужно  человеку,  это
костюм, брюки, сорочка, для женщины -- юбка, платье, блузка. Это все.
     --  Если  бы  все  руководствовались вашей так  называемой логикой,  --
заметил Маллен, -- сотни модельеров по всему миру остались бы без работы.
     -- Вот именно, -- кивнул я. -- Работа дизайнера одежды состоит именно в
том,  чтобы создать необычное, то,  что  средний человек  никогда не  станет
носить ни в офисе, ни у  себя  дома, в окружении членов  своей стопроцентной
американской семьи. Все эти шляпы с перьями  да  платья с  буфами -- дорогие
экзотические  игрушки для богатых приемов. Они неудобны, они безвкусны -- но
именно их мы и называем модой.
     И  вот тут Маллен  меня удивил -- удивил  настолько,  что я великодушно
простил ему его недавнюю бестактность. Наполовину, конечно.
     Он понял, что я имел в виду.
     -- Женские перчатки, -- с расстановкой произнес он.
     -- Естественно, -- я вновь соединил распавшиеся в минуту паники кончики
пальцев. --  Ни одна нормальная  женщина не станет  надевать  их, особенно в
жаркой Калифорнии --  если речь  не  идет о  великосветском  вечере, где все
блистают  необычными  нарядами.  А  наш друг  Уесли  Рендалл  несколько  лет
специализировался именно на таких приемах.
     Извилины в мозгу Маллена хрипели  и щелкали, подгоняя друг  друга, а из
ушей чуть ли не пар шел. Поэтому я поспешил закончить, чтобы не лишать  себя
удовольствия самому назвать  имя, не  позволив Маллену брякнуть  его первым.
Поэтому мне пришлось к своей досаде скомкать конец эффектной речи.
     --  У  нас есть  девушка,  которая была  на вилле  Рендалла. Достаточно
сильная, чтобы забить до смерти.  Доверяющая Уесли и полагающаяся на него --
и причем  такая, которую  наш друг не  мог бы  со  спокойной душой  сдать  в
полицию.  Девушка, ради  которой  ему  пришлось  рисковать  своим  тщательно
разработанным планом относительно южноазиатских драгоценностей, хранящихся в
подвалах  банка  Картеров. А поскольку  и я,  и  вы  понимаем,  что подобное
рыцарство   со  стороны   мистера  Рендалла   никак   не  могло  об®ясняться
благородными порывами его широкой души или же любовными терзаниями, остается
одно-единственное  возможное   об®яснение  его  поступков  --  наша  девушка
чрезвычайно близко связана с семейством финансистов и ее арест автоматически
привлек бы  к  старому  Джейсону  столько внимания, что афера  с  реликвиями
оказалась бы под серьезной угрозой.
     Последнее  предложение получилось  плохо  -- следовало  бы еще подробно
растолковать,  в  сколь  сложное  положение  попал Рендалл  --  всеми силами
стремясь  оградить Картеров  от скандала, он  должен был взять на  себя роль
режиссера  в истории  со смертью  Мериен  Шелл в тщетной  надежде,  что  это
неожиданно  случившееся  убийство   не  помешает  ему  осуществить  планы  с
драгоценностями.
     Но Маллен не дал мне договорить.
     -- Лиза Картер, -- хмуро произнес он.
     Я кивнул. Конечно, он поторопил меня, но все равно получилось неплохо.
     -- Были еще и мелкие детали, -- продолжил я. -- В тот вечер, когда мы с
Френки  навестили Лизу в фамильном особняке, на ней как  раз было  платье из
тех, что принято носить с  перчатками и  кожаной сумочкой. Люди Дона Мартина
острожно  навели справки среди людей,  присутствовавших на вечеринке в  доме
Рендалла в ночь смерти  Мериен Шелл. Мои  предположения подтвердились -- вот
почему на теле покойной не могло оказаться отпечатков ее убийцы.
     Кроме  того,  мое  внимание  привлекла  реакция   Лизы  на  наши  слова
относительно невиновности ее кузена. Видите ли, в  тот  момент казалось, что
главная  проблема,  стоявшая  перед  ней  --  об®яснить  и  оправдать   свою
сексуальную связь с Уесли Рендаллом. Поэтому, когда речь зашла об этом, Лиза
напряглась -- и это было об®яснимо. Однако потом она услышала, что именно ее
любовник,  а  не  кузен,  является  убийцей. Подобное сообщение  должно было
сделать ее  позицию еще более уязвимой  --  если  бы вскрылось, что  Рендалл
помогал ей скупать акции отцовской компании, Лизу  автоматически заподозрили
бы  в убийстве Мериен  Шелл. Поэтому, будь она  невиновна в  смерти девушки,
вступление на столь  зыбкую почву  в  разговоре  заставило  бы ее собраться,
вести себя  осторожно.  Вместо  этого Лиза  расслабилась,  было  видно,  она
почувствовала небывалое  облегчение -- и это в  тот момент,  когда ее  могли
уличить в нелояльности по отношению к собственной семье,  к отцу. Не мне вам
об®яснять,  Маллен,   как  в  подобных   кругах  ценятся  корпоративность  и
семейственность. Имелось лишь одно об®яснение подобного поведения со стороны
мисс Картер -- она  была виновна в убийстве, и известие, что все подозревают
другого, показалось ей спасительным.
     --  Эта девчонка, -- пробормотал  Маллен, задумчиво разглядывая грязные
кончики своих ботинок. -- И все же присяжным нелегко будет поверить  в такую
историю.
     -- Они поверят, -- я приветливо улыбнулся Рендаллу. --  Найдите платье,
которое было на девушке в ту ночь.  Особенно -- перчатки. На них не могло не
остаться частичек кожи покойной -- после таких сильных ударов. Исследуйте ее
машину. К колесам не могли не прилипнуть частички грунта.  Не мне об®яснять,
Маллен,  где могут  быть найдены необходимые  доказательства.  Так что  если
мистеру  Рендаллу и грозят какие-то обвинения,  то никак не в преднамеренном
убийстве.
     --  Всего лишь соучастие,  сокрытие  улик, шантаж  и вымогательство, --
поддакнул Маллен.  -- Хотел  бы я послушать, как ваша товарка станет пудрить
мозги судье, разглагольствуя о чистоте его помыслов..,  -- он замолчал, явно
думая  о другом. -- И все  же  у меня в голове не укладывается. Лиза Картер!
Как же это могло произойти?

        33

     Холодный ветер налетал с моря.
     Лиза  Картер  рывком распахнула дверцу  автомобиля, ее туфли на высоких
каблуках вступили на  гравиевую дорожку. На втором шагу она споткнулась,  но
все же удержалась на ногах.
     Она была пьяна.
     Ничего, сегодня она обо всем узнает.
     Нет, ну что за шлюшку нашел себе Кларенс, этот недоносок.
     Лиза  Картер  смогла  пройти   до  входной  двери,  почти  ни  разу  не
покачнувшись. Ну, может быть, пару раз, совсем немного, но это не считалось.
     Палец вдавил в дверную панель кнопку звонка.
     Сейчас она все узнает.
     Лиза  давно подозревала, что  ее недоразвитый  кузенчик развлекается  с
одной из размалеванных потаскух, которые вечно жмутся и хихикают по углам на
вечеринках, что устраивает весельчак Уесли.
     Тоже кретин.
     Но кретин страстный.
     Воспоминания об  Уесли  Рендалле  заставили  Лизу  на  некоторое  время
потерять связь  с реальностью, и пару  секунд она простояла у двери с пьяной
улыбкой, покачиваясь в разные стороны.
     Или несколько минут?
     Потом холодный ветер  вновь обдал  ее  лицо, и в затуманенное алкоголем
сознание вползла мысль -- ей же не открыли.
     Вот  шлюха, даже не открывает, когда в дверь звонит девушка из  высшего
общества. Надо позвонить еще.
     Лиза вновь нажала кнопку звонка.
     Она покинула вечеринку у  Уесли,  никому  ничего не сказав. То-то будет
сюрпризик  для кузена. Она  застанет их  вместе в  постели,  он  испугается,
может, даже плакать начнет. То-то смеху будет.
     Лиза прекратила вдавливать кнопку звонка и затарабанила в дверь.
     -- Открывайте, ублюдки, -- громко крикнула она.
     С  тех пор, как она  начала встречаться  с Уесли  Рендаллом,  перед ней
открылся абсолютно новый  мир  -- мир сладких,  приятных  удовольствий.  Она
узнала, что  могут быть веселые отвязные вечеринки --  не те скучные деловые
ужины,  которые  устраивает  отец,  когда  Джонатан  блестит  в  свете люстр
стеклами  очков и встряхивает  длинными волосами. А  еще  говорят о деньгах,
процентных ставках и налоговой политике.
     Она  тоже  бывала  на  таких  вечерах, ей  они по-своему  нравились, ее
возбуждала атмосфера денег  и  власти, царившая на  них -- и в  то же  время
хотелось чего-то другого, веселого и беззаботного.
     Но детские ночные  тусовки,  которые устраивали  сопляки на папенькиных
виллах, где через пару  часов после  начала все становились настолько пьяны,
что не узнавали  друг друга, мочились на ковер и били  бутылки  о  старинную
мебель  --  подобные  развлечения  Лизу  тоже  не  привлекали. Однажды  один
молокосос,  сын отцовского  приятеля, нализался в стельку и стал стягивать с
нее одежду прямо в центре комнаты, на виду у всех.
     Тогда она ему это позволила -- она тоже была пьяна, и ей было смешно.
     Он уснул прежде, чем смог стащить лифчик.
     Эти сопляки курили марихуану и по  углам хвастались  друг перед другом,
что пробуют и  что-то покруче, но Лиза знала -- ни у кого  из них не  хватит
духу  ни на  что  действительно серьезное. Кларенс был в  восторге  от таких
компаний, и она  иногда присоединялась к нему, но настоящего веселья  все же
не  было --  слишком мелко,  слишком  гнусно,  где-то  в  глубине  оставался
неприятный осадок.
     Хотелось чего-то другого.
     И Уесли дал ей это -- веселая, разбитная вечеринка, когда много гостей,
и все смеются  и пьют -- и в то же время можно продолжать всю ночь,  и никто
не наблюет тебе на колени и полиция не приедет в три часа утра.
     Это было прекрасно.
     И сам  Уесли -- сильный, мужественный, с открытой улыбкой. Он был хорош
в постели, он понимал ее, во всем помогал, поддерживал.
     Лиза вновь пьяно рассмеялась и забарабанила в дверь с удвоенной силой.