Шанто изумлялась:  за  последнее  время  Полина  стала  необычайно
религиозной. Она дважды  исповедовалась.  Затем  вдруг  стала  относиться  к
аббату Ортеру недоброжелательно, три воскресенья подряд не ходила к мессе  и
согласилась снова пойти в церковь, только чтобы не огорчать тетку. При  этом
она не  стала  входить  в  объяснения;  вероятно,  расспросы  и  комментарии
священника,  который  был  грубоват  на  язык,  оскорбили  молодую  девушку.
Тогда-то материнское чутье  г-жи  Шанто  подсказало  ей,  что  Полина  любит
Лазара. Однако она помалкивала и  не  говорила  об  этом  даже  мужу.  Такой
внезапный оборот дела застал ее врасплох, до сих пор у нее и мысли не было о
возможности нежного чувства между ними, тем более брака. Как и  Лазар,  г-жа
Шанто привыкла считать свою воспитанницу  ребенком;  она  тогда  решила  все
обдумать, дала себе слово последить за молодыми людьми, но так ничего  и  не
сделала, ибо, в сущности, все, что не могло доставить ее сыну  удовольствия,
мало интересовало г-жу Шанто.
     Наступили жаркие августовские дни, и Лазар однажды вечером  решил,  что
на следующий день, по дороге на завод, они выкупаются. Мать, которую  прежде
всего заботило соблюдение.  правил  приличия,  отправилась  вместе  с  ними,
несмотря на то, что было уже три часа дня и  солнце  пекло  нестерпимо.  Она
уселась на раскаленном камне и раскрыла зонт, а Матье улегся  подле,  норовя
тоже забраться в тень.
     - Что такое? Куда она пошла? - спросил Лазар, видя, что Полина скрылась
за скалой.
     - Да ведь она раздевается, - ответила г-жа Шанто. -  Отвернись,  ты  ее
стесняешь. Это же неприлично!
     Лазар очень удивился и все продолжал смотреть на скалу,  из-за  которой
мелькала белая рубашка; затем он перевел глаза на  мать,  отвернулся  и,  ни
слова не говоря, стал поспешно раздеваться.
     - Готова? -  закричал  он  наконец.  -  Вот  копуша!  Что  ты,  на  бал
собираешься?
     Полина подбежала легкими шагами, смеясь как-то  слишком  весело,  будто
желая скрыть смущение. Со времени приезда Лазара они еще ни разу не купались
вместе. Она была в цельном купальном  костюме,  не  доходившем  до  колен  и
перетянутом у талии кушаком. В этом виде Полина  казалась  тоньше  обычного;
стройностью стана, высокой грудью  она  напоминала  флорентийскую  мраморную
статую. Ее обнаженные руки и ноги, босые ступни,  обутые  в  сандалии,  были
белы, как у ребенка.
     - Ну как, доплывем до Пикоше? - спросил Лазар.
     - Доплывем, - отвечала она.
     - Только недалеко! - крикнула г-жа Шанто. - Вечно вы меня пугаете!
     Но они были уже в воде. Пикоше - группа скал, часть которых и во  время
прилива возвышалась над водой, - отстояла на расстоянии километра. Полина  и
Лазар неторопливо плыли плечом к плечу,  будто  два  товарища,  вышедших  на
прогулку по ровной и совершенно прямой дороге. Сначала за ними  плыл  Матье,
но, заметив, что они  все  больше  удаляются  от  берега,  вернулся  и  стал
отряхиваться, обдавая брызгами г-жу Шанто. Бесполезные подвиги  были  не  по
душе этому ленивцу.
     - Умница ты, Матье, - похвалила его старая хозяйка. - Виданное  ли  это
дело - так рисковать жизнью!
     Она уже едва различала головы Лазара и Полины, которые издали  походили
на пучки плывущей морской травы. Была довольно сильная зыбь, юноша и девушка
плыли  все  дальше,  мерно  покачиваясь  на  волнах,  спокойно   беседуя   и
рассматривая  водоросли,  видневшиеся  внизу  в  прозрачной  воде.   Полина,
утомившись, поплыла на спине, лицом  к  небу,  затерянная  в  окружавшей  ее
синеве. Море, качавшее ее, как в колыбели, было старым  другом  Полины.  Она
любила его бодрящий запах, холодную, чистую волну и отдавалась ей,  блаженно
ощущая огромную массу воды, которая струится вдоль ее тела; ее радовало  это
физическое напряжение, от которого равномерно билось сердце.
     Но вдруг раздался легкий крик.
     - Что с тобой? - в испуге спросил кузен.
     - Кажется, у меня лиф лопнул... Я слишком сильно загребала левой рукой.
     Оба рассмеялись Она поплыла медленнее и  смущенно  улыбнулась,  увидав,
что у нее лопнула лямочка на костюме, отчего обнажились плечо и грудь. Лазар
весело посоветовал ей поискать в карманах булавок. Наконец  они  доплыли  до
Пикоше. Лазар взобрался на скалу отдохнуть, прежде чем плыть обратно, -  так
они обыкновенно делали. Но Полина продолжала плавать около скалы.
     - Что же ты не выходишь?
     - Не выйду. Мне и здесь хорошо.
     Лазар решил, что она капризничает, и рассердился. Глупо!  Если  она  не
передохнет хоть немного, у нее не хватит сил на  обратный  путь.  Но  Полина
настаивала на своем и даже перестала ему отвечать. Она погрузилась в воду до
самого подбородка, ее белое  плечо  мерцало  в  воде,  словно  перламутровая
раковина. В скале был небольшой грот, где они когда-то играли  в  Робинзона,
глядя на пустынный морской простор. Напротив них,  словно  крохотный  жучок,
чернела на берегу фигурка г-жи Шанто.
     - Вот проклятый характер! - не выдержал Лазар, бросаясь в воду. -  Если
ты захлебнешься, честное слово, оставлю тебя тонуть!
     Они  медленно  поплыли  обратно.  Оба  дулись  друг  на  друга   и   не
разговаривали. Однако вскоре Лазар  заметил,  что  Полина  тяжело  дышит,  и
посоветовал ей лечь на спину. Она, казалось, не слыхала его. При малейшем ее
движении костюм рвался все больше, - повернись она на  спину,  открылась  бы
грудь, словно цветок водоросли, всплывающий из  глубины.  Лазар  все  понял;
заметив усталость Полины, он сообразил, что без его помощи ей  не  добраться
до берега, и решительно приблизился к ней, чтобы поддержать ее.  Сперва  она
отбивалась, хотела плыть сама, но потом в изнеможении уступила и  ухватилась
за него. Они плыли, тесно прижавшись друг к другу, и  наконец  добрались  до
берега.
     Г-жа Шанто в испуге бежала им навстречу. Матье, стоя по брюхо  в  воде,
подвывал.
     - Боже мой, какое безрассудство!.. Я же говорила, что вы слишком далеко
заплываете!
     Полина лишилась чувств. Лазар вынес ее на песок,  словно  ребенка.  Она
лежала полуголая, припав головой к его груди; соленая вода струилась  с  них
обоих.  Вскоре  девушка  вздохнула  и  открыла  глаза.  Узнав  Лазара,   она
разрыдалась, крепко обвила его руками и стала осыпать поцелуями. Смертельная
опасность, только что миновавшая, вызвала этот почти бессознательный, бурный
порыв любви.
     - О, какой ты добрый, Лазар! Как я люблю тебя!
     Ее пылкие поцелуи потрясли  Лазара.  Когда  г-жа  Шанто  стала  одевать
Полину, он сам отошел в сторону. В тягостном  молчании  возвращались  они  в
Бонвиль; оба, казалось, были разбиты от усталости. Шагая  между  ними,  мать
думала о том, что теперь наступило время принять определенное решение.
     Были в семье и другие тревоги. Постройку завода "Сокровище" закончили и
уже неделю производили испытания аппаратов. Они дали  плачевные  результаты.
Лазар должен был сознаться, что  кое-где  допустил  ошибки  в  чертежах.  Он
поехал b Париж посоветоваться со  своим  учителем  Гербленом  и  вернулся  в
полном отчаянии: все надо было переделывать заново - великий химик успел уже
усовершенствовать  свой  метод,  и   требовалось   соответственно   изменить
конструкцию  аппаратов.  Между  тем  все  шестьдесят  тысяч   франков   были
израсходованы. Бутиньи не хотел давать больше ни су. С  утра  до  вечера  он
осыпал Лазара горькими упреками в мотовстве, упорно и надоедливо, на  правах
опытного человека, предсказания которого  сбылись.  Иногда  Лазару  хотелось
поколотить его. Он, может быть, и бросил бы все,  не  будь  у  него  тяжкого
чувства ответственности за тридцать тысяч франков Полины,  погибших  по  его
вине. Против этого восставала его честность, его гордость:  это  невозможно,
он  должен  раздобыть  деньги  -  нельзя  выпускать  из  рук  дело,  которое
впоследствии будет приносить миллионные доходы.
     - Успокойся! - говорила мать, когда он  приходил  в  отчаяние.  -  Дело
совсем не так уж плохо - несколько тысяч франков раздобыть мы всегда сможем.
     В голове г-жи Шанто  созревал  новый  план:  мысль  о  браке  Лазара  с
Полиной, вначале испугавшая  ее,  показалась  ей  теперь  отличным  исходом.
Разница между ними всего в девять лет, такие браки бывают  сплошь  и  рядом.
Разве это не разрешает вопроса? Лазар будет работать  уже  для  своей  жены,
мысль о долге перестанет его мучить, более того, у Полины он и займет нужную
ему сумму. Правда, у г-жи Шанто было еще одно тайное сомнение,  она  боялась
возможного краха всего предприятия и окончательного разорения  воспитанницы.
Но  подобная  развязка  казалась  ей  невероятной:   у   Лазара   гениальные
способности. Он обогатит Полину, именно  она  и  сделает  блестящую  партию.
Пусть ее сын небогат, он достоин и не такого приданого!
     Вопрос о браке  разрешился  очень  просто.  Однажды  утром  г-жа  Шанто
позвала молодую девушку к себе и принялась ее  расспрашивать.  Полина  сразу
открыла свое сердце, спокойно и радостно призналась в своем  чувстве.  После
обеда, сославшись, по совету г-жи Шанто, на усталость, она  отказалась  идти
на завод, и мать отправилась с сыном одна.
     На обратном пути она подробно изложила Лазару свой проект, рассказала о
любви его маленькой кузины и сказала, что этот брак, ни в чем не  нарушающий
принятых обычаев, выгоден для обеих сторон. Сперва Лазар  был,  по-видимому,
ошеломлен. Ему это никогда и в голову не приходило. Сколько же,  собственно,
лет Полине? Ведь она еще ребенок. Тем не  менее  он  был  очень  взволнован;
конечно, он тоже любит ее и сделает для нее все что угодно.
     Когда они вернулись домой, Полина кончала накрывать на  стол,  стараясь
как-нибудь убить время. Шанто, уронив газету на колени, смотрел,  как  Минуш
старательно вылизывает себе брюшко.
     - Ну, что? Мы, кажется, женимся? - весело спросил Лазар,  желая  скрыть
волнение под видом шумливой веселости.
     Девушка остановилась с тарелкой в руке, густо покраснев, не в состоянии
произнести ни слова.
     - Кто женится? - спросил дядя, вдруг очнувшись.
     Жена еще утром предупредила его, но он  увлекся  созерцанием  кошки,  с
блаженным видом вылизывавшей свою шерсть, и  забыл  обо  всем.  Впрочем,  он
тотчас вспомнил.
     - А, да, знаю! - воскликнул Шанто.
     И он лукаво  поглядел  на  молодых  людей.  Но  тут  же  скривил  губы,
почувствовав боль в правой ноге. Полина медленно поставила тарелку на  стол.
После долгого молчания она сказала Лазару:
     - Если ты хочешь, я, конечно, согласна.
     - Ну вот и решено, поцелуйтесь! - проговорила г-жа  Шанто,  вешая  свою
соломенную шляпку на гвоздь.
     Молодая девушка подошла первая, протянув  ему  руки.  Лазар,  продолжая
весело смеяться, сжал их и шутливо заговорил:
     - Ты, значит, бросила играть в куклы?.. Так вот почему ты напускала  на
себя таинственность! На тебя даже  нельзя  было  взглянуть,  когда  ты  мыла
кончики пальцев!.. И несчастного Лазара ты избрала своей жертвой?
     - О тетя, вели ему перестать, не то я убегу! - в  смущении  проговорила
Полина, пытаясь вырваться.
     Мало-помалу Лазар привлек ее к себе и стал играть и возиться с нею, как
в былую пору, когда они были  детьми  и  дружили,  словно  школьники.  Вдруг
Полина звонко поцеловала его в щеку, а он неловко чмокнул ее в ухо. Но затем
лицо его! затуманилось от какой-то тайной мысли, и он  с  грустью  в  голосе
сказал:
     - Прогадала ты, бедная моя девочка! Если бы ты только знала, какой я, в
сущности, старик!.. Ну, что ж, если я тебе полюбился!
     Обед прошел шумно и весело. Все говорили, перебивая друг друга, строили
планы на будущее, словно впервые встретились.  Вероника,  вошедшая  в  самый
разгар торжества, тотчас, не говоря ни слова, ушла обратно на кухню, хлопнув
дверью. За десертом приступили наконец к обсуждению серьезных вопросов. Г-жа
Шанто объявила, что свадьба не может состояться раньше, чем через два  года:
она хотела  дождаться  совершеннолетия  Полины,  законного  возраста,  когда
девушка вправе распоряжаться собою,  иначе  у  людей  будет  повод  обвинить
опекуншу, что она с помощью сына оказала давление  на  свою  юную  питомицу.
Двухлетняя отсрочка опечалила Полину, но ее так тронула честность тетки, что
она встала, и поцеловала ее. Срок, оставшийся  до  свадьбы,  был  определен.
Молодые люди запасутся терпением, а пока они будут терпеливо  ждать,  начнут
поступать первые доходы, которые в будущем  составят  миллионное  состояние.
Денежный вопрос обсуждался очень горячо.
     - Возьми из моих денег, тетя, - беспрестанно повторяла девушка. - Бери,
сколько ему нужно! Ведь все это принадлежит ему теперь точно так же,  как  и
мне...
     Но г-жа Шанто и слушать не хотела.
     - Нет, нет, - воскликнула она, - я не возьму у тебя ни  одного  лишнего
су!.. Ты ведь знаешь, что мне доверять можно, я  скорее  дам  отрубить  себе
руку. Вам нужны сейчас десять тысяч франков для завода;  хорошо,  я  вам  их
выдам, но затем запру ящик на двойной замок. Эти деньги для меня священны.
     - О, с десятью тысячами франков я уверен в успехе! - проговорил  Лазар.
- Слишком много денег уже затрачено, теперь опускать  руки  -  преступление.
Вот увидите, увидите... А тебя, дорогая, я одену, как королеву, в день нашей
свадьбы ты будешь в золотом платье!
     Неожиданное появление доктора Казэнова усилило общую радость. Он только
что сделал перевязку рыбаку, которому лодкой  раздробило  пальцы.  Шанто  не
отпустили доктора и  заставили  выпить  чашку  чая.  Поразительная  весть  о
помолвке Полины и Лазара, казалось, нисколько его не удивила. Но  когда  все
семейство с воодушевлением заговорило о добыче  водорослей,  он  с  тревогой
взглянул на Полину и пробормотал:
     - Идея, конечно, замечательная. Можно попытаться.  Но  жить  на  ренту,
пожалуй, спокойнее. На вашем месте я бы не стал откладывать свадьбу, а зажил
бы своим домком и был бы счастлив...
     Он умолк, заметив, что взгляд девушки затуманился. Доктор  очень  любил
Полину и поспешил добавить, хотя и покривил душой:
     - Впрочем, деньги - вещь  хорошая,  зарабатывайте  их  побольше...  Вот
увидите, я буду плясать у вас на свадьбе... Да, я протанцую  замбуко,  танец
караибов! Держу пари, вы не знаете, что  это  такое...  Послушайте:  сначала
машут руками, как ветряная мельница крыльями, потом хлопают себя по ляжкам и
скачут вокруг пленника, когда он уже изжарился и женщины режут его на куски.
     Потянулись долгие месяцы. Полина стала снова спокойной и  веселой.  Она
не тяготилась больше неизвестностью, которая была  противна  ее  независимой
натуре. После признания в любви, после  того  как  была  назначена  свадьба,
Полина обрела спокойствие; она радовалась весне своей жизни и безмятежно от-
носилась к медленному созреванию своего тела, к круговороту алой  крови,  ко
всему тому, что когда-то мучило ее днем, а ночью превращалось в кошмар.  Это
закон природы:  нужно  расти,  чтобы  любить.  Ее  отношения  с  Лазаром  не
изменились, они вели прежний образ жизни, продолжали вместе работать.  Лазар
по горло был завален делами. Былые приключения с  обитательницами  парижских
меблированных  комнат  научили  его  благоразумию   -   он   боялся   власти
чувственности.  Она  же,   простая   и   прямодушная,   все   понимавшая   и
целомудренная, была словно защищена двойным панцирем. Иногда, правда,  среди
большой заставленной  комнаты  Полина  и  Лазар,  взявшись  за  руки,  нежно
улыбались. Порой, когда они  вдвоем  перелистывали  какой-нибудь  трактат  о
водорослях,  головы  их  соприкасались.  Бывало  также,  что,   рассматривая
темно-красный  препарат  брома  или  фиолетовую  пробу  йода,  они  на   миг
прижимались друг к другу. Иногда же она наклонялась над его плечом, когда он
сидел за столом, заставленным инструментами, или же звала Лазара,  чтобы  он
поднял ее на руки, если ей надо было  достать  что-нибудь  с  верхней  полки
шкафа. Но в этих робких касаниях не было ничего запретного:  такими  ласками
они могли бы обмениваться и на глазах у родителей. То была дружба  кузена  и
кузины, которые в положенный срок поженятся, - дружба, чуть-чуть  подогретая
предчувствием любовных радостей. Г-жа Шанто говорила, что  дети  ведут  себя
очень разумно. Когда приехала Луиза, присутствие этой грациозной, кокетливой
девушки, проводившей с ними все время, уже не пробуждало в Полине ревности.
     Так прошел целый год. Завод  уже  работал  и  доставлял  много  хлопот,
поглощая все внимание Лазара и Полины.  После  сложной  переделки  аппаратов
результаты получались как будто  прекрасные.  Правда,  выход  продукции  был
незначительным, но, усовершенствовав метод и удвоив заботы и энергию,  можно
было чрезвычайно расширить производство.  Бутиньи  нашел  широкий  сбыт  для
медикаментов, хотя  в  этом  пока  и  не  представлялось  нужды.  Богатство,
казалось, было обеспечено. Лазар и Полина упрямо надеялись на это,  невзирая
на явные признаки разорения. Завод превратился в  подлинную  пропасть,  куда
они пригоршнями бросали деньги, твердо веря, что найдут на дне этой пропасти
слитки золота. Каждая новая жертва еще сильнее разжигала их упорство.
     Первое время г-жа Шанто никогда не брала денег из заветного  ящика,  не
предупредив Полину.
     - Знаешь, крошка, в субботу предстоят платежи, не  хватает  трех  тысяч
франков... Пойдем со мной наверх, посмотрим, какую из бумаг можно продать.
     - Но ты можешь и сама решить, - отвечала девушка.
     - Нет! Ты ведь знаешь, я ничего не делаю без твоего  ведома,  -  деньги
твои.
     Затем г-жа Шанто стала нарушать свое  строгое  правило.  Однажды  Лазар
сообщил матери, что у него есть долг, который он скрыл  от  Полины,  -  пять
тысяч франков за медные трубы, которые даже не пришлось  использовать.  Г-жа
Шанто только что вместе с Полиной поднималась наверх за деньгами, но так как
сын был в отчаянии, она самовольно взяла эти пять тысяч  франков,  дав  себе
слово положить их обратно при первой возможности. И все же с этого дня брешь
была пробита. Г-жа Шанто привыкла брать, не считая. Под конец ей даже  стало
казаться, что в ее возрасте унизительно всегда зависеть от девчонки;  в  ней
зародилось недоброе чувство против Полины. Деньги будут ей возвращены в свое
время, а из того, что они ей принадлежат,  отнюдь  не  следует,  что  нельзя
сделать шагу, не спросив у племянницы разрешения. С тех пор, как в  капитале
Полины появилась недостача, г-жа Шанто стала одна заглядывать в  ящик  бюро.
Полина почувствовала  даже  облегчение;  несмотря  на  всю  ее  доброту,  ей
неприятны были эти  хождения  за  деньгами:  разум  твердил  ей  о  близости
катастрофы, и в ней со всей  силой  пробуждалась  расчетливая  осторожность,
унаследованная от матери. Сперва ее  изумило  молчание  г-жи  Шанто,  -  она
прекрасно понимала, что деньги расходуются по-прежнему и что происходит  это
помимо ее ведома. Но она предпочитала, чтобы это было так: по крайней  мере,
она не будет видеть,  как  постепенно  уменьшается  принадлежащая  ей  пачка
бумаг.  Отныне  они  только  иногда  обменивались  взглядами;   пристальный,
тревожный взгляд племянницы, догадывавшейся об утечке  денег,  на  мгновение
встречался с бегающим взглядом тетки, раздраженной тем,  что  она  не  может
смотреть Полине прямо в глаза. - В душе г-жи Шанто зарождалась ненависть.
     К несчастью, Давуан в этом году был объявлен банкротом. Шанто давно это
предвидели, и все же их постиг страшный удар. Теперь у них  осталось  только
три тысячи франков ренты.  Все,  что  им  удалось  спасти  от  этого  краха,
составляло двенадцать тысяч франков, которые немедленно были присоединены  к
деньгам, лежавшим в банке. Весь капитал приносил им триста франков в  месяц.
В конце первого же месяца г-жа  Шанто  заняла  пятьдесят  франков  из  денег
Полины: вершмонский мясник предъявил  счет,  выгнать  его  было  невозможно.
Затем понадобилось сто франков, чтобы купить котел для стирки