исправиться.
Ни  в  коем случае не говорить, что  суд не  разобрался в вашем  деле и  вас
осудили безвинно. "Виноват, каюсь,  исправился, никогда не  повторится..." -
вот что хочет  услышать и записать в протокол комиссия,  чтобы рекомендовать
нас суду на изменение меры наказания.
     И  мы  каялись.  Я тоже,  хотя на  суде  вину признавал лишь  частично.
Чувствовал  себя  не  очень уютно  под  взглядами  строгих  людей.  Задавали
вопросы: почему на суде не признал вину? Кем работает жена? Дети? Куда пойду
потом работать?..
     После комиссии  Кашин  собрал  членов Совета  и  в  связи с  приездом в
Ленинград зам.  министра внутренних  дел  и  его  гипотетическим приездом  в
спецкомендатуру  No1  дал  новые  указания.  Кашин на  всякий  случай  решил
ускорить  работы  по благоустройству.  Хотя у  нас и  так все блещет, все  в
порядке. Когда мы засомневались в целесообразности покраски поребриков мелом
-  "Первый  дождь  смоет!",  Кашин  сказал:  "Главное, чтобы дождь пошел  не
раньше, чем приедет зам. министра. А потом пусть смывает".
     Сегодня,  7-го  апреля, меня  перевели  в  3-ю  колонну,  обслуживающую
Сельский строительный  комбинат  (ССК).  Вагончик  с кроватью,  телевизором,
приемником, местным телефоном и столом. Еще плитка и чайник. В колонне всего
37 машин. Не  сравнить с  суматохой главного гаража. Даже спать днем  можно.
Закрылся и спи. Что я сегодня и сделал.
     Рядом садоводства.  Тишина.  Слышно,  как  поют птицы в  прозрачной еще
роще.  Травка  начинает  зеленеть.  В  таком  уютном  месте  я  бы  и  после
освобождения остался работать. Машин в пять раз меньше, а платят столько же.
Курорт, да и только.

     8 апреля 1983г.
     Считаю дни до суда. Сегодня освободилось  по  УДО несколько  ребят.  Мы
идем 12-го. Затем еще один заход - 15-го.
     В нашу группу попадают оставшиеся члены совета,  кроме Бори Каменщикова
-  председателя  5-го  отряда. Он  пойдет 15-го.  Переживает  парень. Мается
животом на нервной почве.  У него  последовательно умерли  мать, отец, дочь.
Это случилось перед тем, как его  осудили. Полтора  года назад у них с женой
родился  сын.  Ждут второго  ребенка в  мае. Боря пытался продать серебряную
плиту весом 3 кг, которая осталась ему от отца. За что  и  получил три года.
По году за килограмм.
     Сейчас, когда я мылся в ванной, позвонил Коля Лысов. Ольга принесла мне
телефон. Я выключил душ и  услышал печальный  голос Коли. Пьяненький. Уезжая
из комендатуры, я оставил ему записку, чтобы он позвонил мне и узнал точно -
идет ли он на суд 12 апреля. Список мне обещал прочитать Владлен.
     Коля жаловался на  жену и дочку:  "Им  мое освобождение, как серпом  по
одному  месту. -  Коля сказал,  по какому именно  месту.  - Не  дай бог тебе
такое. Ну ладно, я и на полу лягу. Я им это припомню. Как с собакой  со мной
обращаются..."
     Коля сел из-за приемной дочки: вступился за нее в  драке, а потом  взял
вину на себя. Дочка треснула молотком по голове сторожа на  стройке, который
мешал  ей  отбивать  доску  в заборе для  сокращения пути на  автобус.  Жена
увидела драку в окно и послала Колю помочь бедняжке (25 лет девушке).
     Дочка развелась с мужем,  гуляет,  а Коля воспитывает ее сына,  называя
его  внуком,  и  переживает,  что  тот  плохо справляется  с английским.  По
остальным  предметам Коля  ему  помогает,  когда  приезжает  на  выходные, а
английский не знает И переживает из-за этого.  Одно время стал  учить  сам -
купил разговорник. Но, конечно, не выучил.
     Над  кроватью в  нашей квартире у него  висит цветное фото внука  - сам
снимал.

     10 апреля 1983 г. Дежурю на 3-й площадке в ОТХ.
     Вчера был в Зеленогорске. Нарычал на Ольгу за ее нерасторопность, и она
уехала в Ленинград от греха подальше.  Нервы  у меня сделались - ни к черту.
Все мысли - о суде.
     Убирал  палые  листья,  подрезал черноплодную рябину.  Снег  растаял за
неделю.  Ходил к  соседу - Володе Решетову.  Смотрел его теплицу.  Серьезное
сооружение. Он  затопил ее  в конце января, а в  середине  марта уже  продал
тюльпанов на 1200 руб. Теперь ждет  гладиолусы.  Советует и мне  заняться. Я
задумался.
     В Моей будке - два щенка. Мухтар и Трешка.
     У  Мухтара разные глаза - голубой и темно-серый,  с  бурыми крапинками.
Трехой щенка  назвали по  традиции.  Была  здесь  собака с такой  кличкой  -
утащила однажды у шоферов три рубля, когда они сбрасывались на выпивку.

     12 апреля 1983 года.
     СВОБОДА!
     Только  что  вернулся  с суда.  Освобожден  за  примерное  поведение  и
добросовестное отношение  к труду от  дальнейшего отбывания наказания.  Была
выездная сессия суда и нас, девять человек, отпустили!
     Пробыл я в Коммунаре 19 месяцев без трех дней. А мог бы 36 месяцев.

     20 апреля 1983г.
     Сегодня  получил выписку из решения  суда.  Больше всего в  выписке мне
понравилась последняя фраза: "Решение суда обжалованию не подлежит".

     25 апреля 1983 года.
     Уже две недели, как я свободен.
     Надо  бы сесть  на  пенек и  подумать. Написать  программу на ближайшее
время. Но не готов - тянет наслаждаться отсутствием напряженности.
     Звонил  Лысов,  удивил  и  насмешил - он  после  затянувшейся пьянки  с
проводниками сел на электричку  и приехал в Коммунар на автопилоте. Врубился
только на подходе к вахте.  "Смотрю - вахта! И тут  меня пронзила мысль, что
меня,  кажется  освободили,  -  рассказывал   Коля.  -  Я  так  и   охренел!
Представляешь, Дима, прибыл за полчаса до проверки. Ха-ха-ха!"
     Вчера ездили в Зеленогорск.
     Максимка бегал по участку  и  вопил,  как индеец. Ему  все в новинку  -
трава,  собака Степка, земля, огород, червяки, камни - он пытался их грызть.
И костер, который мы с ним жгли.

     4 мая 1983г.
     Дежурю в ОТХ на 3-й площадке.
     Весна ранняя. Тихо, хорошо. Трава - хоть коси.
     Вышел первый день после больничного. Долго болел, 20 дней.
     Сначала грипп, потом осложнение - гайморит.
     Только теперь начинаю ощущать свободу.  Первые  дни  свое  освобождение
воспринимал,  как  длительный   отпуск.  Правильно  говорят:  чтобы  ощутить
свободу, ее  надо сначала потерять. Был я не за  решеткой, а за  забором, но
нервы истрепались значительно.
     Освободился  и  обнаружил на виске седой  волос. Когда он  появился? Не
было ничего, и вдруг - на тебе!
     В  выходные все втроем были в Зеленогорске. Копал гряды  под картошку и
проч. Руки чешутся, к земле тянет.
     По Тургеневу, писатель  должен  быть хозяином  грамматических законов и
бить грамматику и  синтаксис  по  носу.  Читаю Сергея  Антонова,  дал Андрей
Мурай. Книга называется "Я читаю рассказ". Хорошая книга, полезная.
     "Событие - сердце рассказа, мотивировка - его душа".
     Совет литератору: "Когда  допишешь  рассказ -  выброси  начало". И еще:
иногда,  чтобы разобраться  в идее,  сначала пишут  конец.  Для  "увеличения
протяженности   чувствования"   применяется   замедление   повествования   -
ретродация. Мысли и чувства должны созреть и усвоиться.
     Рядом  с нашим гаражом - садоводство. За бетонным забором пацаны играют
в войну. Слышен голос: "Я буду запасной, если кого-нибудь убьют."

     8 мая 1983г.
     Вчера  заезжал Барышев. Дал ему  на  рецензию первую  редакцию рассказа
"Булкин  и  Людочка".  Пили кофе. Серега бросил пить, курить и начал  бегать
кроссы.
     Говорит,  что  стал понимать  смысл жизни. Жить надо проще и заниматься
тем, к чему лежит душа. Совсем как  я. Я намерен остаться на работе в гараже
и писать. К этому у меня душа лежит. Еще как.
     Сегодня  позвонил Барышеву  домой.  Его нет. Может, сорвался в  штопор?
Если  он в  загуле потеряет мой рассказ, то вполне  может успокоить примерно
так: "Не горюй, Дмитрий, я тебе новый напишу. Еще лучше". Это в его стиле.
     Накрапывал дождь. Шла женщина с поднятым вверх лицом. Казалось, что под
просторным сарафаном она спрятала школьный глобус.

     17 мая 1983 г. Дежурю в ОТХ.
     Написал  сегодня рассказик  "Зеркало" и новеллу  "Двое".  Первый  дался
тяжеловато,  писал  с  перерывами,  а новелла - в  один присест.  Пока  это,
естественно, заготовки.
     Час  ночи.  Тепло.  Сижу  у открытого  окна.  Вокруг  нашего  гаража  -
набирающие силу рощицы. Цветет  черемуха. Со всех сторон заливаются соловьи.
Кажется,  это они.  Первый  раз  слышу  столь явственно  соловьев. Настоящий
конкурс исполнителей.
     Я шлифую рассказик "Зеркало" и новеллу "Двое".
     Прогрохотала  на Гатчиной весенняя гроза.  В  землю зло  били  короткие
оранжевые молнии,  лупил крупный дождь. Теперь чисто,  свежо,  птицы делятся
впечатлениями.
     На нашей лестнице  живет старушка с плачущим голосом. Я не знаю, как ее
зовут,  и в какой квартире  она  обитает.  Иногда  ее подолгу не видно.  Она
глуховата и плохо видит.
     Мы  с  ней здороваемся. Она долго приглядывается, и тогда я стою и жду,
чтобы она меня узнала.
     Вчера мы возвращались  с гулянья,  и  она  угостила Максима булочкой  с
марципаном.
     -  Милый  ты мой, ешь, миленький, - вытягивала и  кривила  она мясистые
губы.  И чуть  не  плакала от ощущения своей старости  и  умилением детством
Максима. - Мне уже ничего не надо...
     В глазах ее стояла горечь расставания с жизнью.

     25 мая 1983г.
     Вчера меня выгнали в отпуск.
     Приехал на дежурство,  а  за столом  сидит с  кроссвордом  рыжий Женька
Сержантов. Я его знал по главной площадке. Учится на заочном в Автомобильном
институте.  Плотный, угловатый, работал в техотделе. "Теперь я соловьев буду
по  ночам слушать,  - говорит  мечтательно. - Иди  в  бухгалтерию  отпускные
оформляй. Река  в Африке, пять букв, не знаешь?" Если бы и знал, не сказал -
терпеть  не могу кроссворды  разгадывать. Но отпуску  обрадовался. Я и забыл
про него с этими комиссиями и судами. Я же в гараж по переводке оформлялся -
все правильно, отпуск мне давно положен.

     26 мая 1983г.
     Заезжал вчера Серега Барышев. Привез мой рассказ про Булкина и Людочку.
Сказал,  что  плохой  рассказ.  Беспомощная  вещь.  А  новелла  "Двое"   ему
понравилась.
     Барышев - прообраз главного героя моей повести  - Крикушина. Но в таком
виде, какой  он есть  в жизни,  пускать на страницы повести  его нельзя. Его
надо "причесать" и слегка подлакировать. Иначе он к середине второй страницы
напоит всех действующих лиц,  сам упьется, все будут лежать влежку, и от них
ничего,  кроме похмельных  стонов  не услышишь. Так я  Сереге  и  сказал. Он
заржал радостно.
     Читаю  Вениамина Каверина  -  "Скандалист  или вечера  на  Васильевском
острове", 1928 года  сочинение. Есть  стилистически интересные места. Такое,
например,  пульсирующее  начало: "Едва начался доклад,  как  все уже  спали.
Все!" Прозу Каверина, как и коньяк, надо потреблять маленькими глотками.
     Каверин: "Он уже ходил по комнате и трогал вещи".
     "Сущевский,  беллетрист, байбак  и  пьяница,  негромко бил  в  барабан,
забытый музыкантами в артистической комнате Капеллы".
     "Но он не растерялся, напротив того - действовал уверенно и, главное, с
легкостью, с легкостью необычайной".
     Хорошая ритмическая проза. Завидую.
     Когда  во  время  писательства  я  обнаруживаю,  что  начинаю  замечать
окружающие меня вещи - пепельницу,  чашку с чаем,  часы и т.п., то  понимаю,
что проку не будет, и встаю из-за стола.

     28 мая 1983г.
     Прочитал  сборник  1967 года  "Тетка  Егориха", Константина  Воробьева.
Говорят, Воробьев умер. Жаль. Хороший сборник.
     Там есть стихи Наума Коржавина о писательстве:
     Ни трудом и не доблестью
     Не дорос я до всех.
     Я работал в той области,
     Где успех - не успех.
     Где тоскуют неделями,
     Коль теряется нить,
     Где труды от безделия
     Нелегко отличить...
     Ну куда же я сунулся?
     Оглядеться пора!
     Я в годах, а как в юности
     Ни кола, ни двора...

     В самую точку. Это и про меня тоже.

     Старушка, увидев нас с Максимом, спросила: "Ты его из  очага привел?" И
стала  рассказывать, как долго  разыскивала  по  всем  дворам свою скамейку,
лавку, на которой  обычно  сидела.  Три заявления  писала. И наконец пионеры
помогли -  принесли. Но  деньги  - 2  рубля - не взяли. "Наверное,  пионерам
нельзя, что ли?.."

     Если бы не было сигарет,  то чертовски хотелось  бы курить. Но на столе
лежит пачка сигарет, и о табаке не думается.
     "Начиная новую вещь, надо содрать с себя старые обои".
     В этой  связи  не  понимаю Жорж Санд (кажется, это  была  она), которая
ночью,  закончив  роман, выпила  чашечку чая и начала новую  повесть. Скорее
всего, я ее читал, была у меня на книжном стеллаже ее книга - но  ничего  не
помню.

     31 мая 1983г.
     Сегодня тесть перевез нас в Зеленогорск.
     На багажнике автомобиля ехала большая двуспальная кровать, которую  они
нам отдали, купив себе новую спальню. Подозреваю, что на этой кровати и была
сделана девочка, ставшая моей женой.  Ольга говорит, что помнит  эту крепкую
прибалтийскую  кровать с  раннего  детства -  прыгала  на  ней, кувыркалась,
устраивала домики для себя и кукол, играла в пароход. Покувыркались на ней и
мы с  Ольгой,  когда  ее родители были  в  отпуске;  а потом  сдали матрас в
перетяжку  на  Лермонтовском  проспекте  -  такое  задание   оставили  Ольге
родители, отправляясь на  машине в Вологодскую область, на Белое  озеро. Нам
еще  пришлось доплачивать мастеру  за  скорость  -  мы  длили расставание  с
широкой  кроватью до последнего.  На  остальных  диванчиках и кушетках спать
вдвоем было тесно. И вот кровать наша.
     Максимка опять приболел - температура, сопли, кашель. Решили лечиться в
Зеленогорске, на его родине.
     Весь день устраивались на новом месте. Устроились.
     У Ольги с завтрашнего дня  начинается отпуск.  У меня  -  продолжается.
Осталось 17 дней. И много, и мало.
     Боюсь,  быт  затрет.  Хочу заняться: баней, огородом,  благоустройством
территории,  на  рыбалку  выбраться, с сыном  погулять,  поднять  спортивную
форму, т.е. продолжить бег по утрам, и  самое  главное - дописать повесть  +
подчистить и переделать заготовки рассказиков; сделать их рассказами.
     Заранее  уверен, что на  все времени не хватит, но  не желать такого не
могу. Так я жадно устроен.

     7 июня 1983г.
     Вчера поправил печку в бане, переложил камни,  прочистил дымоход, намыл
пол, стены,  полки, а сегодня протопил хорошенько и парился. Чудный пар был.
Окатывался холодной водой, пил из банки квас, покуривал, отворив окошко.
     И взгрустнулось, чуть не до слез. Вспомнил,  как парились  с Феликсом и
Молодцовым. Весело было.
     Сижу  в предбаннике  и вижу Феликса. Прямо  передо мною  стоит. "Писать
надо, а не пописывать, - говорит с хитроватой ухмылкой. - Вот бери пример со
старшего брата. Когда мне надо было  книжку  в издательство сдать,  я послал
все на хер, и сел на месяц в Публичке. Книга - это поступок".
     Когда тебе хорошо, хочется, чтобы рядом были друзья. Счастье в одиночку
не интересно.
     Бегаю по утрам. Километра полтора набегаю.
     Племянник Вовка купил мотоцикл с рук. Уже врезался сзади в "Победу"  на
шоссе. Жив, здоров, "Победа" цела.  Ходит героем. Правил не знает, ездит без
прав.

     17 июня 1983г.
     Вышел на работу.
     Отпуск истек. Отпуск тю-тю.
     Меня оставили  на 3-й площадке. Это большая удача. Это  огромная удача!
Тьфу,  тьфу, тьфу...  Сашка Игнатов  сказал сегодня на  планерке у  главного
инженера, что меня надо  перевести туда "на постоянку  для усиления кадров".
Сказал похвальные слова в мой адрес.
     Повесть идет и легко и трудно. Я хочу отделать ее так, чтобы ни  у кого
не  было вопросов.  Это  первая повесть,  и она должна  разить наповал своим
интересом.
     Открыл верхнюю  крышку приемника. Пыльная пластинка Магамаева, засохшая
муха, скрюченные  апельсиновые  корки  и  окаменевший  папиросный  окурок  с
обкусанным мундштуком...
     На  площадке  тишина.  Никто  не  бьет  по  железу, никто не гавкает по
селектору, никто не врывается в вагончик с  вопросом: "Мишка не проезжал?" В
открытое окно с занавеской доносятся голоса проходящих мимо дачников: "Мы на
этой  электричке и приехали. А в каком вагоне ехали?" Щенки лежат в тени под
вагончиком  - на  сене  и  ватниках.  Подросли, гавкают, вцепляются  мелкими
зубами в тряпку и бегают с ней.
     Рассказывал недавно Максиму байку, как я поймал в Африке тигра и привез
его связанным на корабле в Ленинград, где и отдал пионерам, которые оттащили
его в зоопарк.
     - Помнишь тигра в зоопарке?
     - Помню.
     - А кто его поймал?
     - Максимка.
     "Вот так вот, папочка", - прокомментировала из соседней комнаты Ольга.

     Ольга с Максимом  в Зеленогорске, у нее  отпуск до  конца июня, но  она
хочет  перебраться  к  родителям на  "69-й  км". Там, говорит,  будет легче.
Легче,  так  легче.  Переберемся. Там две  комнаты  внизу  и  одна  наверху.
Веранда,  кухня.  Водопровод. Две бабушки,  дедушка. Собака Клайда - боксер.
Смогу ли писать там, в таком колхозе?

     25 июня были у Молодцова на  дне рождения в Колпино. 45 лет. Вспоминали
Феликса. Скучновато без него. Скучно.
     Курили на  балконе.  8-й  этаж.  Ижорский  завод  хорошо виден.  Друзья
Молодцова, тоже строители, указывали руками - кто что строил и в каком году.
Говорили так:
     -  Во-он труба! Видишь?  Это котельная. Это  я в семьдесят  пятом  году
строил. А вон видишь, рядом с градирней  зеленая крыша, левее трубы? Видишь?
Это склад. Это мы в семьдесят шестом с Джурабековым строили.
     Джурабеков (перс, непревзойденный  мастер плова  в  казане, на открытом
огне, владелец красавицы-жены, русской певуньи):
     -Та-та-та, это мы строили. Та-та-та. Как сейчас помню.
     Молодцов рассказал, как его вызвали на коллегию министерства в Москву и
предупредили,  что  желательно быть  в  светлом  костюме -  возможно,  будут
иностранцы.  А у Молодцова все костюмы - темные. Он прибежал  перед  поездом
домой и надел бежевый костюм сына-студента. Моего  племянника  Димки,  стало
быть.  И  только  в поезде заметил, что к подкладке пиджака пришиты  большие
потайные карманы из белой  материи  - для "крокодилов",  шпаргалок на  листе
бумаги обычного формата. Оторвал, матерясь, и радуясь, что заметил.
     Во времена Молодцова пользовались "гармошками". Он говорит, что никогда
не пользовался.  Верю  -  Молодцов хорошо  учился, и вообще,  это не  в  его
характере. Он  Димку  сам натаскивал  к  вступительным экзаменам в институт.
Взял отпуск и натаскивал  в Зеленогорске. Димка ходил бледный от учебы и  по
полчаса сидел  в  туалете - прятался от бати  и занятий.  Молодцов лютовал -
восемь часов занятий в день с небольшим перерывом на обед.
     Но сдал племянничек экзамены, поступил.

     27 июня 83 г.
     Живем  на  "69-м  километре",  у  тестя  на даче.  Пишу, печатаю.  День
проносится  мгновенно.  Только   распишешься  -  ночь,  все  ложатся  спать.
Перебираюсь  с машинкой на  веранду и  под  зуденье комаров  стучу часов  до
четырех. Здесь  жить  спокойней - не  отвлекает  огород  и  хозяйство, как в
Зеленогорске.  Но  скучновато,  если ничего  не  делать  руками.  Выйдешь  в
сад-огород - все прибрано, все ухожено, окурок выбросить некуда. Подойдешь к
маленькому пруду, в  который я однажды нырнул поутру,  подстрекаемый будущей
женой и  ее подружкой ("Да, да,  здесь глубоко, купаться можно"), посмотришь
на  головастиков  в темной торфяной воде,  на  стрекозу, зависшую над  своим
отражением,  вспомнишь, как  влетел  руками  в  илистое  дно и  стоял  потом
обалдевший и грязный перед хохочущими девицами, плюнешь  незаметно в траву и
- опять к машинке.

     4 июля1983г. Дежурю в ОТХ на 3-й площадке.
     Сегодня "сшил" последние куски повести "Феномен Крикушина". Мы с Ефимом
Ильиным договорились:  я  даю  ему  на  рецензию "Крикушина", он мне  - свою
повесть.  Ольга  прочитала "Феномен" - ей понравилось. Эх, если  бы она была
редактором  жу