ния.  Стоять в этой  комнатке с  окнами  на
Литейный было рискованно  для шейных позвонков. Голову приходилось пригибать
так, что я видел только собственные ботинки и пол за собою. Житинский кивком
ответил мне и продолжал  разговаривать с молодым человеком в джинсах и сабо.
Потом  зазвонил телефон, и молодой человек, назвав Житинского Сашкой,  ушел,
волоча сабо и пригибаясь.
     Житинский  прочитал мои  юморески и  взял две.  Сказал, что  обещать не
будет, но попробует предложить их редколлегии. Когда я доставал  из портфеля
свои  бумаги,  я  увидел,  что  Житинский заметил  в  нем бирюзовую  обложку
Конецкого.
     Разговорились  немного. Инициатором  был  я.  Житинский косил  большими
выпученными глазами в пол. Мне даже  показалось, что глаза у него с дефектом
- смотрят в разные стороны.
     Приятно  разговаривать с человеком,  чьи книги  тебе  нравятся, если не
сказать  больше.  И  соскучался я  по литературным  разговорам...  Житинский
сказал,  что  отдел юмора  "Акселерат"  ему  самому  не нравится,  "ЛГ" тоже
надоела  своим заложенным  еще 15  лет  назад  стилем, который все стараются
копировать, и вообще - юморески это не юмор. Он вспомнил к месту Конецкого с
его юмором,  и я сказал, что у  Конецкого и  у него, Житинского, юмора в сто
раз больше, чем  во всей годовой подшивке клуба "Двенадцать стульев". Сделав
такой комплимент, я извинился и почувствовал себя настолько неловко, что еле
удержался,  чтобы  не  сказать какую-нибудь  грубость.  Пусть,  дескать,  не
думает, что я подхалим.
     Он рассказал, что  журнал  сейчас  без редактора и без отв.  секретаря.
Горышина "ушли" в марте за ту самую юмореску В.Голявкина в юбилейном номере.
Сказал, что  "Ленфильм"  заключил с  ним договор на экранизацию его  повести
"Снюсь". Я сказал, что хочу писать как  он, Конецкий и Виктория Токарева. Он
сказал, что  это хорошо. Пишите.  Я спросил, не откажет ли  он в  любезности
посмотреть то, что я закончу к сентябрю. Он сказал, что не откажет; пишите.
     Потом пришла какая-то окололитературная мадам.  Ей  пришлось  сгибаться
еще больше, чем мне, она поздоровалась  и  плюхнулась в продавленное кресло.
Заложила  ногу за ногу  и  без  разрешения  закурила.  Верхнее  колено у нее
оказалось выше головы. Фамильярная  такая  мадам. Житинский стал отвечать на
ее пустые вопросы, и  я понял, что разговор двух писателей  о  литературе не
состоится. Житинский показал таллинское издание повести  "Лестница", которую
я  не читал. Обложка  с его фотографией  на фоне  книжных полок и название -
"Traap".  Секретарь принесла  ему  письмо  из  Таллина  от  девочки, которая
критикует  его статью о  дискотеках.  Бойкое письмецо. Житинский сказал, что
ответит через  журнал. Когда  он  вслух  читал письмо,  девица  вскрикивала,
широко раскрывая  огромный  рот и улыбаясь:  "Как  она  тебя? А?  Ха-ха-ха".
Девица курила, ерзала и вскидывала юбку, словно призывала нас убедиться, что
ноги  у женщин растут из того же самого места, что и у мужчин. Я знал это  и
раньше и поэтому ушел.
     Оказывается,  рекомендацию  Житинскому   в   Союз  писателей  давал  В.
Конецкий.

     4 июня 1982.
     Вчера  был  на  Комендантском  аэродроме  у  Маришки.  Она  меня  сразу
признала, обняла,  не хотела  слезать с рук. Большая. Карие  глазенки. Очень
похожа  на  нашу породу:  и  на меня, и  на  Веру, и на племянника Костю. Но
бывает молчуньей. И упрямая. Бабушка с матерью ее изрядно балуют. И  портят:
слишком много  говорят  ей, девальвируют силу родительского слова.  Ходили с
Маришкой  гулять.  Потом  посидели   за  столом,  выпили  принесенное   мною
шампанское и сухое вино.
     - Папа, ты здесь, да? - спрашивала Маришка.
     - Да, здесь, - отвечал я.
     - Здесь, да? - спрашивала вновь.
     Танька все такая же взбалмошная и суетливая. Устал от нее.
     Маришке исполнилось  3  года.  Кажется,  что  ее  рождение  было  очень
давно...

     6 июня 1982.
     Дежурю  в  гараже.  Прохладно:  16  градусов.  Но  это не беда.  "Маяк"
передает, что на Таймыре - 10.
     Добираясь на  работу, пересек значительный кусок Ленинградской области.
Встал в 4-30 и поехал с  Карельского перешейка, с  "69-го км" до Ленинграда.
Затем от Ленинграда до Гатчины. Ленинград проскочил под землей. Зато побыл с
семьей.
     Вчера весь  день  провел в  трудах  -  возил тачкой песок  для осушения
болотца на  участке  у  тестя  с тещей. Поверх песка  настелил дерн, который
выкапывал его в лесу. Выбирал с красивой травой,  заячьей капустой и листами
ландыша.
     Сегодня день  рождения  Пушкина, Аркадия  Спички,  День  мелиоратора  и
Троица.
     В гараже нас  трое:  я, Мики и  Бим. Сторож отпросился  домой - у них в
деревне гулянка.

     10 июня 1982г.
     Перепечатал "Афанасия". Получилось 6 страниц. Ольга сказала: "Ты пишешь
так, словно не хочешь, чтобы это напечатали."
     Ночевал  в  комендатуре.  Прочитал  рассказ  У.  Сарояна  "Иностранец".
Маленький рассказик в "Ровеснике". Стало завидно. Полежал, покурил, полистал
другие журналы и перечитал рассказ снова. Чувствую, что еще не раз вернусь к
нему. Дивные пропорции. Всего в меру.
     По окнам и подоконнику стучит град - густой и крупный.

     Приятно  покупать  новые записные  книжки.  Какие-то  смутные  надежды,
связанные с покупкой. То ли жизнь пойдет другая, то ли напишется многое...

     13 июня 1982. Рейсовый автобус выходит из дворцового Павловска и ползет
сквозь ветхие поселки и  деревеньки  к нашему Коммунару.  Голубиная  сизость
никогда не  крашенных досок и бревен,  покосившиеся заборы, лопухи. И  вдруг
бодрое  название - "Поселок  "Динамо".  Бетонные  коробки,  железо,  столбы.
Короткая остановка, и снова - старые домики, убогость, крапива...
     Всю  прошлую  осень  я мотался в "Динамо"  звонить по  телефону  домой.
Уцелевшая телефонная будка  в  кустах возле заброшенного  клуба.  Как  я  ее
обнаружил, не помню. Очереди нет, пятачка не надо - стукнешь по автомату, он
соединяет. И говори  с женой о  чем хочешь... Я  держал эту будку в секрете,
чтобы  химики не  повадились  и не  сломали.  Иногда  сбегал после  вечерней
проверки  и  молодым  лосем пер  в  темноте  напрямик  - уже  хрустящими  от
заморозков полями, чтобы услышать голос жены. "Привет, это я! Что делаешь?".
И  нервничал, когда телефон был  долго  занят.  И не спешил  расспрашивать -
ждал, когда  сама  расскажет,  что  делали с  Максом,  кто  звонил. А  потом
перевелся  на ДСК и  стал звонить из диспетчерской или  столовой. Дня еще не
было, чтобы я не позвонил домой... Тьфу, тьфу, тьфу!

     Хватит ли у меня гнева и терпения, чтобы написать статью "О литературе,
книгах  и  книголюбах"?  Часто  думаю  об  этой проблеме,  не всегда успеваю
записать мысли. Буду собирать ее по крупицам.
     Связь между  литературой  и  книгособирательством такая  же, как  между
охотой и охотничьими колбасками. Туманная связь.

     14 июня 1982.
     Дежурю  в ОТХ.  Так  называется  наш гараж -  Объединенное Транспортное
Хозяйство. В нем, в нашем хозяйстве, объединены автомобили, кары, маневровые
тепловозы  и прочие многоколесные.  Я  имею  дело  только с  автомобилями  и
водителями. Еще с собакой Мики и ее  сыном  Бимом. Еще со сторожами, которые
меняются по своему графику. Каждое дежурство приносит мне нового сторожа. Но
неизменно поддатого. Или с похмелья. Трезвый сторож - это нонсенс.
     Читаю  "Историю древнего  мира" - учебник  для пятого  класса.  Валерка
откопал его в макулатуре и принес в комендатуру. Картинки ему понравились. Я
стал листать и зачитался. Взял на дежурство.
     Этот раздел  истории я "проходил" лет 20 назад. Кажется, что  это  было
совсем недавно.  Написал цифру "20"  и ужаснулся - как  давно это  было.  Но
смотрю в  учебник  - 2000 лет до  нашей эры, Вавилонское царство, и делается
еще ужаснее. Большинству из  нас  кажется, что  нами все началось и нами все
закончится. "Если вы выстрелите  в прошлое из рогатки, будущее выпалит в вас
из пушки". Хорошая поговорка.
     Древняя  Греция.  Легенды  Гомера  (11-  9  века  до н.э. - гомеровское
время).
     Приводятся   рисунки  с  греческой  вазы,  где  Ахилл  тащит  за  своей
колесницей  тело  поверженного  им  Гектора,  привязанное  за  ноги.  Вопрос
школьникам:  одобряете  ли вы обращение  Ахилла с  телом  Гектора?  "Конечно
одобряем. Что же с этим поверженным подлецом еще делать, как не волочить его
за ноги?" Или:  "Ах-ах, это не гуманно, это  нам дико. Настоящие пионеры так
не поступают".
     Древняя  Индия. Писали индийцы  на подсушенных  пальмовых  ветвях.  Они
ввели в математику понятие ноля. Я бы хрен додумался. Сосчитать то, что есть
- понятно. Но зачем обозначать то, чего нет? Умные были люди, философы.
     В долине Инда археологи обнаружили  развалины городов, основанных в 3-м
тысячелетии до н.  э. Во 2-ом тысячелетии до н. э.  в Индию  с северо-запада
проникли  племена ариев.  "Они  смешались  с  местным населением  и, осев на
плодородных  землях,  начали заниматься земледелием", - говорит  учебник.  В
одной фразе - несколько веков,  быть может. Но видишь  простенькую картинку:
вышли  из леса, познакомились  с местным населением,  поженились,  построили
хижины,  распахали землю, посадили рис-пшеницу и стали жить-поживать,  детей
растить.
     Как про  нас  через 50  веков скажут одной фразой?..  "Первыми  в  мире
затеяли строительство коммунизма"?
     Брахманам (индийским жрецам) вместо  смертной власти полагалось обритие
головы. Хорошо устроились  Брахманы. Всем - смертная казнь, а им - изменение
в прическе. Это как у нас лишиться партбилета.
     Мой  давний  приятель,  славный  иудей Валера  Барахманский, работавший
токарем  на  Опытном  заводе  Балтийского  пароходства,  весьма  походил  на
индийца. Встречу - скажу ему о Брахманах.
     Если встречу.
     Если он не уехал.
     Лет десять его не видел.
     Он читал  мои  первые  опусы  и  декламировал  свои  стихи.  Он  лениво
декламировал  их  на  заводской  крыше,  куда мы ходили загорать в обед:  "В
вековом угаре  буден,  отдавая плоть и кровь,  трех  бл.... вскормили  люди:
Славу, Дружбу  и  Любовь".  Может,  это  и  не  его стихи,  а  какого-нибудь
классика.  Не  знаю.  Мы лежали  на  горячей  крыше,  с  которой  была видна
территория Торгового порта и серая гладь  залива,  и курили липнущие к губам
сигареты "Аврора". Еще  он критиковал меня за обилие драк в  моих рассказах.
Ему было лет двадцать семь,  а мне двадцать, и он казался мне ужасно старым,
отжившим  свое. По сути дела он был первым моим читателем  и критиком. Когда
через  год у меня вышел первый  рассказ в многотиражке "Советский водник", я
прибежал к Валерке похвастаться.
     В том рассказе была не драка, но пощечина.
     Я  принес  несколько  газет  и  раздал  их  в   своей  бывшей  бригаде,
электрикам.  Особой  радости за  меня  никто  не  выказал.  Спросили только,
сколько за это платят.
     Я побежал на токарный участок.
     Мне сказали, что Валерка уволился.
     Мастер  Леша  Молоков  - молодой,  но  степенный  парень  в  пиджаке  с
галстуком по-хозяйски взял газету, долго читал рассказ и  спросил, брезгливо
оттопырив губу:
     - Это что, правда было?
     - Да нет, конечно. Это же рассказ.
     - Значит,  ты все придумал?  -  На его румяном  лице стали  проявляться
белые пятна. -  Да  тебя  бы при Сталине за это... - Он гневно засопел,  и я
подумал: какой дурак, ничего не понимает... И ушел с завода.
     И  долго   чувствовал  себя  обиженным:  свои   же  работяги...  думал,
обрадуются, похвалят... никто и читать не стал... "Сколько за это платят?" И
при чем здесь Сталин?.. Валерка бы оценил...
     И сейчас помню  то обидное равнодушие: крутятся станки,  визжит точило,
летят  искры, пахнет маслом, и гневно-брезгливое лицо  Молокова: "Значит, ты
все это придумал?".
     Да, придумал, придумал, етит твою мать! И еще  придумаю. А этот рассказ
включу  в полное собрание своих сочинений!..  Потому что он  неплохо написан
для двадцатилетнего автора, черт побери!
     И  помню,  как таинственная гордость теплым клубочком поселилась в  тот
день во мне. Я  попадаю в какой-нибудь житейский переплет  или меня обижают,
мне  плохо, но  вдруг всплывает  тихая радость:  "Я  когда-нибудь  напишу об
этом..." и мне становится легче.
     -
     Ольга с Максимом в больнице. У Максимки кишечная палочка. У Ольги все в
порядке.
     Вчера  смотался в  город,  навестил  своих  в  больнице, потом зашел  в
библиотеку - взял братьев Гонкур. Читал в читальном зале статью Житинского о
дискотеках.
     Понятно, почему ему рекомендацию в Союз давал В.Конецкий.
     Непонятно, почему престижная литературная премия названа именем братьев
Гонкур - скучнейшие писатели.

     17 июня 1982г.
     Сегодня  что-то захотелось выпить.  Наверное, потому, что  два дня меня
окружали выпившие и часто шли разговоры о выпивке. Но  перехотелось. И слава
Богу!
     Мы ложились спать. Я спросил Валеру Балбуцкого, выключил ли он на кухне
газ. Не выключил.  Я объяснил ему возможные  последствия такого легкомыслия.
Валера молча курил. Но потом нашел в своем поступке и выгодную сторону:
     - Зато завтра на работу не надо было бы идти!..

     20 июня 1982.
     Выборы.  Кажется, в Верховный  Совет и  народные судьи. Солнце,  теплый
ветерок,  голубое  небо.  После  дежурства в  гараже  приехал  на попутке  в
Коммунар. Долго  рылся  в сумке в поисках пропуска.  Дежурный  по  КП махнул
рукой - проходи, я тебя знаю. Прочитал "молнии" на доске у подъезда - ничего
примечательного. Взбежал на свой  четвертый этаж, открыл раздолбанный замок.
Шторы завешены,  полумрак, кислый запах.  В  квартире один Валерка. Разбудил
его. Открыл балконную дверь. Валерка всю ночь мастерил цветомузыку. Сидит на
доп.  ограничении. Настроение у  него вялое.  Я бреюсь в  ванной  и стараюсь
поднять ему настроение расспросами о замечательной цветомузыке. Валера стоит
в  дверях,  видит  меня  в  зеркало и  отвечает. Я  хвалю  его стремление  к
творчеству. Угощаю оставшимся после дежурства чаем из пакетиков. Сахара нет,
булки нет, и мы пьем голый чай. Я объясняю ему закон Ома. Он удивляется, что
я его помню.
     - А как же ты  занимаешься  радиоэлектроникой и не помнишь?  Всего  два
года после школы прошло...
     - А я его и не знал, - тихо улыбается Валера.
     Я уезжаю домой, Валера остается. Грустно отводит глаза.
     -  Смотри не шали здесь. Дверь никому не открывай, спичками не балуйся,
а то Ны-Ны придет. Почитай что-нибудь...
     - Ладно...
     Пошел в школу, голосовал  по доп. списку. Пионерки, стоявшие в почетном
карауле,  отдали мне  салют, когда я  подошел к  урне  и  опустил бюллетени.
Дурацкая  улыбка  растянула мой  рот. Я  наклонил голову  и прыснул.  Быстро
вышел.

     2 июля 1982г.
     Максимка с Ольгой все еще в больнице. Скоро ему исполнится год.
     Маришка в Зеленогорске. Ей недавно исполнилось три.
     Верчусь между Коммунаром, Зеленогорском, Ленинградом и "69-м км".
     Мне в этом году исполнится 33. Если исполнится.
     Надо постараться, чтобы исполнилось.

     Общественная  работа в комендатуре отнимает массу времени. Почти каждый
день  приходится  появляться там (хотя при моем графике  можно и "задвигать"
сутки,  заранее отметившись на  КП)  и что-то  делать.  Начали реконструкцию
спортплощадки.  Высадили цветы. Установили щиты для газет, но  нет  денег на
подписку - Кашин жмется. Недавно он намекнул мне, что стал реже видеть меня,
и  я,  как  дурак, испугавшись,  не  поехал  домой, а целый день просидел  в
комендатуре и несколько раз заходил на  КП мозолить глаза дежурным. Зато все
знают, что Председатель Совета "где-то здесь был". А я лежал в койке и читал
"Короля Генриха 4-го". И дочитал. Хитрый я бываю, стервец.
     Хорош  Фальстаф.  Придумать  такого  героя, в  принципе,  несложно,  он
типичен  во все времена  (поддавоха,  балагур,  хитрован), но  снабдить  его
репликами и включить в действие - задача не простая.

     4 июля 1982г.
     Дежурю  в  ОТХ.  Вместе  с   Кулибиным  Володей.  Устроил-таки  бывшего
начальника  цеха  и коллегу-аспиранта  в сторожа.  Сбылась его  мечта.  Тихо
ликует. Отлавливает старые телевизоры около обменных пунктов, ремонтирует  и
продает. У Кулибина медлительная речь. В сочетании с его ростом - 2 м 10  см
- это производит впечатление. Он нетороплив и застенчив в движениях. Но не в
мыслях и делах.

     Из книги "Это простое и сложное кино".
     Искусство заключается в том, чтобы  найти необыкновенное в обыкновенном
и обыкновенное в необыкновенном. - М. Дидро.
     И еще: Вся большая драматургия пишется маленькими сценами.
     Учиться, учиться и еще раз учиться. Н-да. Иначе писателем не станешь...

     Неучу все представляется возможным. - Х. Виланд. - Кто такой?
     Что хорошо понято, то легко и свободно излагается. - Белинский.
     Вам никогда  не написать хорошей книги,  пока  вы не напишите несколько
плохих. - Б. Шоу.
     Не удивишь - не убедишь.
     Сопротивление материала - свойство каждой новой темы.
     Если зрители говорят: "Все хорошо,  но надо бы чуть побольше" - значит,
делать картину длиннее нельзя было ни под каким предлогом.
     Легкость и легковесность - не одно и то же.
     Чужими грехами свят не будешь - поговорка.

     12  июля 1982 г.  Наконец-то  пришло  лето. Сегодня воскресенье.  Гараж
пуст. В тени тепло, на солнце жарко. К тридцати градусам температура. Хорошо
бы оторваться на озерцо, искупаться, но оставить вместо себя некого.
     Вчера ездил в Зеленогорск, к  дочке. Все заросло травой. Маришка бегает
по  участку вместе с Катькой и собачкой Степкой. Немного загорела. Ходили на
залив. Посидели в кафе. Татьяна, похоже, довольна, что я приезжаю к Маришке.
Скоро они уезжают в Мурманск.
     Ходил на кладбище  к родителям и  Феликсу.  Выпил  две  бутылки сухого,
посидел,   повспоминал.  Со  мной  был  племянник  Вовка.  Одержим  идеей  -
разбогатеть за счет огорода; все повторяется на нашей земле.
     Читаю орфографический словарь русского  языка Д.Н.  Ушакова -  расширяю
словарный запас. Ставлю карандашом галочки.

     14 июля 1982г.
     Ольга с Максимом уехали на дачу к родителям. Тесть увез их на машине.
     Обошел квартиру,  прибрался  маленько. Принял  душ. Сел читать  сборник
"Русский  фельетон". Забавная книжка  -  в ней собраны  наши  классики от А.
Сумарокова  до Д. Бедного. Есть  в ней и Крылов,  и  Пушкин,  и Некрасов,  и
Герцен, и даже Достоевский.
     "История  скажет  вам,  что  славнейшие народы,  когда  у них  не  было
соперников,  не  было  деятельности  гражданской извне  и  снутри,  слабели,
ржавели, вырождались  или дряхлели и разрушались.  Вспомните персов, греков,
римлян". - Н.А. Полевой.
     Петр Первый служил барабанщиком, солдатом и матросом. Ритмичная фраза.

     15 июля 1982г.
     Сюжет. В одной организации ЭВМ,  которой поставили задачу анализировать
психологический климат  в коллективе, дала рекомендацию  включить  в штатное
расписание  шута.   Включили.   Шут  подсмеивался   над  нелепостями,  резал
правду-матку в глаза  и всех  издергал.  Потом выяснилось,  что программисты
ошиблись,  неправильно расшифровали рекомендации машины. Шута и программиста
уволили.

     "Материя   первична,   а   сознание   вторично.   Это,   в   частности,
подтверждается улучшением  настроения  после приема  пищи,  - говорил доктор
философских  наук Кармин  А.С. Он  читал нам  лекции  в аспирантуре.  -  Как
известно, бытие определяет сознание..."
     Я  пытался  с  ним  мысленно  спорить.  Мне  кажется,  что  и  сознание
определяет бытие человека.  И есть тому подтверждение. Например,  пословица:
За чем пойдешь,  то  и найдешь. Как ты себе свою  жизнь замыслишь,  так ее и
будешь выстраивать. Не все же определяется потребностью пуза и инстинктов.

     1982 г. 16 июля, пятница. Дежурю в ОТХ.
     Пару  дней  назад,  в день получки,  произошло  маленькое смешное ЧП  с
грустными для нек