ье-то изречение: "Если земли много, а хлеба нет, значит
- дураки живут".

     "Ну, кто  меня здесь по  фамилии  не  знает?" - вошел в курятник пьяный
Мотальский.

     Мемуары,  мемуары, мемуары... Кругом  мемуары.  Скоро, думаю,  появятся
мемуары типа "От денщика до заместителя министра".

     4 июня 1992. Зеленогорск.
     Сегодня первый раз купались - Ольга, Максим и я.
     Сейчас 24-00. Поют соловьи.
     В  "Новостях" - решение правительства ограничить выплату наличных денег
по зарплате. Часть зарплаты будут зачислять на депонент с 80% годовых.
     Идиотизм очередной.
     А соловьи поют...

     Чувствую,  что наш "Балтийский Путь"  исчерпал себя.  Появился  напряг.
После  Круиза и  дел  настоящих не предвидится.  Все  приуныли. Я  предложил
книгоиздательскую  деятельность. Согласились, но  никто, похоже,  браться за
нее не спешит.
     Надо возвращаться к своим делам вплотную. Только - каким?

     21 июня 1992г. Зеленогорск.
     Вчера приехала из Мурманска Марина. Пробудет у нас месяц.
     Вспомнил, как дядя Женя с военно-исторической фамилией уверял меня, что
пил  в свое время с генералом КГБ, и  тот,  вызвав  порученца, показывал ему
личное дело А.Солженицына - из которого следовало, что осужден он был в годы
войны  за дело,  как бросивший  на  поле  боя свой артиллерийский  расчет  и
бежавший со страху  в лес, где его и  сцапал заградотряд.  Такая вот  измена
родине на поле боя.
     И фамилия генерала КГБ называлась, и место, где они пили, и подробности
шли  - как вызван был звонком рыжий порученец, и ему велено было принести из
спец архива следственные  материалы по делу А.  Солженицына. Рассказывал это
дядя Женя в году эдак 87-м. Ох, дядя Женя, дядя Женя!..
     На  днях я встретил  его в кафе Дома писателя - он хвастался, что занял
двадцать  тысяч  наличными.  "Вот прямо  сейчас, только что!  -  восторженно
уверял он, не показывая ссуженных ему денег. -  Двадцать тысяч, как с куста.
Только что!"
     А утром, сидя  рядом со швейцаром, он кричал мне: "Дима,  дай пятьдесят
тысяч в долг - по безналичному!"

     13 августа 1992г.
     Сегодня мне приснился Андрей Битов - он дарил мне свою книгу.
     Потом приснилось  раздвоение  души  и  тела: я видел  себя со  стороны,
лежащим без сознания, и трогал свое  тело. И знал, что снова войду  в  него.
Кто-то  стал  поднимать  меня  и уронил  -  хрустнул затылок  об асфальт.  Я
бросился к самому себе - крови  не было, черепные кости  не шатались. Вроде,
оживить еще можно. Пригляделся - я это или не я? Ну, похож...
     Накануне Битов  действительно  подарил  мне  свой журнал -  "Соло".  Мы
сидели с Валерием Поповым и Житинским в маленьком частном кафе неподалеку от
Большого  дома,  и Битов  рассказывал о своем замысле  открыть  в Петербурге
представительство   русского  ПЕН-клуба.  Пили.  Ели   вкуснейшие   шашлыки.
Подпольно доставали водку. Снова пили. Снова напрягали швейцара.
     Написать рассказик: "Как меня принимали в ПЕН-клуб".

     19.08.92. Зеленогорск.
     Ушел из  "Балтийского Пути". Снял рядом с домом большой сухой подвал  и
занимаюсь  его  обустройством. По  заданию  Москвы  переключаюсь на  оптовую
торговлю книгами  нашего  издательства в Северо-западном регионе. Они  давно
просили.
     А.Ж. воспринял это внешне спокойно. Он тоже зарегистрировал собственную
фирму - собирается издавать книги. Не было  прощальных тостов, лобызаний или
отведения глаз в сторону.
     Подвал я подыскивал с зимы. Обошел все жилконторы,  общежития - ничего.
Либо площади малы,  либо  просят платить "вчерную".  И вот в  мае забрезжила
надежда - брошенный прежними арендаторами  склад  в  пяти минутах  ходьбы от
дома.  У  арендаторов долги -  они  не появляются;  может, вообще прогорели.
Начальник РЭУ-5 Клименко  Павел Васильевич. Сначала  я  думал, что  он  ждет
взятку. Оказалось - нет. Он пытался отыскать бывших арендаторов. Выяснилось,
что они уже  не  существуют. Вскрыли дверь, поставили свой  замок, заключили
договор.  Площадь  - 150  кв.  м. Вывезли две  машины  мусора. Под раскисшей
макулатурой  на  бетонном  полу  копошились  черви.  Мы  сгребали  эту  кашу
лопатами.
     Сейчас делаю в  зале выгородки-конторки с большими окнами из оргстекла.
Купил деревообрабатывающий станок, достал машину досок и бруска  - строгаю и
собираю. Со  мной  в команде Мих. Оргстекло - толстое и  просторное - достал
через приятеля Молодцова В городе нет оргстекла! Искали его по снабженческим
каналам две недели.
     Первый  контейнер  книг  из Москвы  уже  получили.  Сколотили  поддоны,
разместили книги. Получились солидные штабеля. Заключаю договора на поставку
с книжными магазинами города. Их более ста.
     Подал заявку  на телефонизацию. К заявке  приложил  образцы наших книг.
Пообещали, но не скоро.
     Надо срочно ставить металлические двери, проводить телефон, монтировать
сигнализацию  - иначе  книги могут  попереть.  Не  столько  украдут, сколько
набезобразят. Или подожгут. Над нами - общежитие з-да им. Котлякова.
     Завтра должны привезти две "Татры" щебенки - отсыпать подъездной путь к
отгрузочному окну.

     Фантазия. Под столом бывшего Генерального секретаря был прилеплен комок
засохших козявок. Генсек  любил в задумчивости поковырять в носу, и  козявки
лепил к обороту столешницы из красного дерева. Их сдали в Музей Революции.

     20 октября 1992г.
     Собрались в  "Балтийском Пути" (бывшая бельевая графа  Шереметева в его
особняке  на   Шпалерной).  Справляли  50-летие   поэта  Виктора  Максимова.
Житинский  дергается  со  своим  издательством, я  -  с реализацией  книг. У
каждого  свое  дело, но теплота отношений  сохранилась. Вспоминали  забавные
случаи.
     В. Максимов рассказал:
     Композитор  Станислав П.  был  плакса.  По  пьянке.  Включает программу
"Время" - там Брежнев вручает очередную награду. Или ему вручают.
     - Какой человек! -  сквозь слезы говорит П. - Ты посмотри, как он любит
людей. Какой гуманист! - Всхлипывает, утирает слезы.

     Пожилая  писательница  пришла  в  Секретариат  Союза  писателей  насчет
пенсии.
     - Вы у кого? - спрашивает секретарь. - У  Арро или у Кутузова? - имея в
виду расколовшиеся союзы.
     - Я не домработница, чтобы быть у Арро или Кутузова. Я - писательница.

     22 октября 1992 г.
     Вышла моя книга - "Ненайденный клад". Тираж  - 15 тыс. экз. Симпатичная
книжица.
     Две  повести,  два  рассказа  и  пять коротких  рассказов. "Шута" я  не
включил.
     Я дарю  ее направо и налево. И мне нравится  это  делать. Раздарил  уже
штук пятьдесят.

     26 октября 1992 г.
     Сегодня ездили за щенком овчарки. Взяли. Выбрали по предложению  хозяев
и  учетным документам  кличку - Юджи.  Девчонка. Ей  два месяца.  Выбрали ее
потому, что она выскочила к  нам и затявкала. Мать рычала и лаяла в запертой
комнате. Нам ее вывели показать -  рыжая холка дыбом, рвется нас растерзать.
Ольга испугалась - вдруг и щенок в нее пойдет. Юджи. Сейчас Ольга ее кормит.
У нее клеймо в ухе с номером: 63.
     Мы с Максом ликуем. Ольга обмолвилась, что теперь надо взять котеночка.
Я  согласился. Котеночка так  котеночка.  Главное,  что  есть собака.  Давно
хотел. И именно овчарку. В нашей семье всегда были овчарки.

     26 ноября 1992г.
     Мне исполнилось 43 года.
     Подарком ко дню рождения  оказался выход моей книги "Ненайденный клад".
И мне не стыдно за нее. Надеюсь, никогда не будет стыдно. Повесть "Мы строим
дом" - это главное в ней.
     А Ольга купила котенка.  Говорит, что в детстве  мечтала иметь котенка,
но родители не позволяли. Тоже девочка. Два дня придумывали всей семьей имя.
Дымчатая, пушистая, с  белыми  и рыжими  полосами.  Дашка.  Они с  Юджи  уже
пообнюхались. Ольга кормит их по очереди, и глаза светятся удовольствием.

     Отрывок из ненаписанного:
     "Я шел  по Малому проспекту.  Встречались  урны,  заваленные  деньгами:
сотни,  пятитысячные,   малиновые  десятки,   доллары,  фунты,  дойчмарки...
Поначалу я останавливался около них  и  с жадностью рассматривал  шелестящие
купюры на свет;  озираясь, раскладывал их по карманам,  но денег становилось
все больше по мере приближения к Адмиралтейству, и я плюнул на них.
     На  углу  Невского  и  Мойки,  в  брызгах  оконного стекла я  обнаружил
полосатый матрас, набитый валютой. Из дырок - их явно сделали чем-то острым,
скорее всего, штыком - выглядывали американские президенты в париках.
     Людей  не было.  Не было и  кошек. Даже  голубей  - постоянный  атрибут
Исаакиевской площади - как ветром сдуло.
     Каким вот только ветром?.."

     3 декабря 1992 года.
     Сегодня меня приняли в Союз Писателей С-Петербурга.
     Прошел приемную комиссию -  13 голосов "за", 1 - "против". Рекомендации
дали Житинский, Конецкий и Прохватилов.
     Я  почти забыл,  что 3-го декабря  приемная комиссия -  накануне целыми
днями гонялся  по городу: типография, регистрация  фирмы, склад...  Вспомнил
лишь, когда подъехал к зданию  Союза на  Шпалерной  18 и  увидел, как в него
входят наши литературные мэтры, весело переталкиваясь в дверях.
     Заседали не очень долго. Абитуриентов было человек десять.
     Потом Борис Стругацкий окликнул меня у гардероба - спросил, не подброшу
ли его до метро. Поехали. Говорили. Он меня еще раз поздравил.
     - Если бы лет пять-семь назад, - сказал я, - то прыгал бы от радости. А
сейчас... Но в любом случае, спасибо.

     Потом,  на подъезде к автостоянке, я прижался к обочине, остановился  и
посидел, покуривая в темноте и  размышляя о своей жизни. Да,  лет пять назад
прием  в Союз казался бы достижением. И было что-то  грустное в этом приеме.
Что-то грустное...