дставил его к ордену  "Красной звезды". Парень отрицал,  что
сунулся под пули, чтобы спасти командира. Ему пробило легкие и печень.
     Когда хотелось свежего  мяса, ставили мины в местах, где  пасется скот.
Предупредительные таблички были  чистой формальностью: ни афганцы, ни бараны
читать не умели.
     Я спросил, почему он разнес мечеть.
     -  Друга  моего  закадычного  в  том ауле положили. Уши отрезали, глаза
выкололи...  Кишки вывернули... И на дорогу швырнули рядом с мечетью. У него
три дочки: Лизка, Светка, Настька...
     Когда  его  привезли,  я  стакан спирту  выпил,  помянул... "Ничего,  -
говорю, - Серега, я за тебя отомщу". Сел в БТР, взял две ракетные установки,
вышел  на  позицию. Видите,  говорю,  мечеть? Давайте по ней залпом! Капитан
ракетчиков головой  мотает: не положено, подполковник. Все  понимаю,  но  не
положено. Не  видно противника.  Тогда  я  в  БТР  вернулся  и по  рации ему
приказываю:   "С  территории  мечети  и  из   минаретов  ведется  прицельный
артиллерийский  огонь по нашей колонне. Подавить огневые точки  противника!"
Вот это, говорит, другое дело. Есть, подавить огневые точки противника. Ну и
дали! Только пыль поднялась к небу!
     Вернулся и всю ночь пил...
     Достал письмо.
     -  Вот что ребята пишут... "Помяни  Леху Гриднева - пал хорошо,  легко.
Помяни Славу Капустина - 20  августа его  призвали, мучался парень, отошел в
госпитале. Игорьку нашему не позавидуешь -  подорвался на мине, ампутировали
левую ногу, вытек глаз, отправили в Союз... Думаем, он тебе напишет".
     Приехала  последняя машина, и я попросил водителя  привезти  водки. Тот
скривился  -  поздно,  где  сейчас  найдешь,  хотел   футбол  по  телевизору
посмотреть... Но к воротам подошел М.
     - Приказы начальства не обсуждаются,  а выполняются!  Одна нога  здесь,
другая там. Быстро! И "Беломор" купи!
     Саша позвонил жене, сказал, что задержится. Мы сидели до часу ночи.
     Муторно было  на душе.  Иногда хотелось  дать  ему в  морду.  Иногда  я
сочувствовал  ему и его  парням.  Сложные  чувства  вызывали  его  рассказы.
Неужели  все это так, как он рассказывает?  В наших газетах - тишь да гладь.
"Ограниченный  контингент   советских   войск   оказывает  братскую   помощь
афганскому народу..." Но  давно поговаривают, что привозят солдат в цинковых
гробах,   тихо  хоронят,  проводят  с  родственниками   беседы,  просят   не
распространяться...
     И долго не мог заснуть - собаки лаяли, я вставал, бродил  по  гаражу, и
почему-то  представлял   себе  оскаленные  трупы  душманов,  заваленных   из
крупнокалиберных   пулеметов.   И   истерзанное   тело   закадычного   друга
"Витязя-01". Мрак какой-то...

     1 октября 1984г.
     С утра писал рассказ, потом пообедал,  прилег и задремал. Мне  снилось,
что  я  умею летать. Дело происходило в Зеленогорске. Я зашел к сторожу дяде
Васе, в  трехэтажный  дом  напротив  вокзала. У дяди  Васи куражилась пьяная
компания, которую пыталась разогнать его  жена, некоторые спали в одежде  на
диванах. Была молодая женщина, у которой дядя Вася целовал руки.
     Дядя Вася дал мне котелок манной каши, и  я вышел в сломанную  дверь. Я
шел  по дорожке  вдоль  шоссе. Светило солнце,  голубело  небо, две  женщины
катили детские коляски.
     И вдруг я разбежался  и  полетел. Я круто взмыл вверх и понял, что могу
лететь,  куда захочу.  Я спустился  пониже  и  пролетел над  женщинами,  над
кустами, над ручьем, я мог замедлять полет, взмывать ввысь, спускаться ниже.
Изумительное  ощущение! С земли на меня  показывали руками. Я  спустился  на
тропинку, по  которой шел мальчик. Я  взял его за руку  -  он  был  похож на
Максимку,  мы  пошли куда-то,  и я  говорил,  что  сейчас  покормлю  его.  Я
попробовал кашу, она оказалась совершенно не сладкая и пересоленная.
     Тут я проснулся.
     Да!  Чуть  не  забыл!  Перед  полетом  я  бежал  и  напевал  мелодии  -
импровизировал. Музыка сочинялась удивительно интересная.
     Прекрасный сон. Прекрасные ощущения.
     Вспоминаю,  как  нечто подобное  я  ощутил наяву за несколько часов  до
рождения Максима. Мы с Ольгой гуляли по заливу и вышли на старый финский мол
около дома отдыха "Восток-6".
     Солнце, ветерок,  белые  облачка на  небе. Мы ступили на  мол,  сделали
несколько   шагов,  взявшись  за  руки,  и  вдруг  я  почувствовал  или  мне
показалось, или  увидел  внутренним зрением, что  бетонная поверхность  мола
проносится подо мною,  как  взлетная полоса аэродрома, и я,  расправив  руки
крыльями, отрываюсь от нее  и в бреющем полете кругом проношусь над водой. У
меня из горла хлынул восторженный выдох.
     Я рассказал Ольге об этом минут через двадцать.
     А  когда  мы вернулись  на  дачу,  и  она наклонилась, чтобы  погладить
выбежавшего к  нам  Степку,  у  нее началось... Я бегал на вокзал  за такси,
Феликс  невозмутимо курил  и  улыбался - "Ничего, ничего, родит  твоя  баба,
никуда  не  денется. Парень будет, по всему  видно.  На  обратном  пути бери
бутылку, а  то  мы  с  Саней давно  не  выпивали".  И Молодцов стоял  рядом,
дружелюбно улыбаясь и готовый помочь, случись нужда.

     6 октября 1984г. Дежурю в ОТХ. Суббота.
     Гуси пролетели стаей.  Почему-то летели на Север. Какие-нибудь северные
гуси? Или так им и положено? Не знаю.
     Спросил Максимку, кем он  хочет стать, когда  вырастет,  и он  ответил:
"Папой". Мне было приятно.
     - Что же ты будешь делать?
     - Курить. Печатать на машинке, писать. Разные другие дела делать.
     Затем выяснилось, что у него тоже будут свои детки, 8 человек. Мальчики
будут летчиками и моряками, а девочки - учителями.
     - А где же ты их возьмешь? - спросили мы с Ольгой. -  Ведь ты говоришь,
что жены у тебя не будет.
     - А в ясельках. Где же еще...
     Третий  раз  пишу рассказ про  Белова. Практически  заново каждый  раз.
Измучился сам и замучил  сюжет.  Но доделать  необходимо.  Рассказ по объему
перерос в короткую повесть. Что получится - не знаю.
     Известному  в  прошлом  вратарю Льву  Яшину отрезали в  Югославии ногу.
Югославы только и делают,  что  отрезают великим людям ноги.  Сначала своему
президенту И. Броз Тито. Теперь - Яшину. Ни за что не поеду в Югославию.
     Валера  Суров  как-то  сказал, что хороший  писатель  дает  государству
прибыли, что  твой завод.  А требуется  ему  лишь стол, стул, ручка и стопка
бумаги. Выручка от продажи книг весьма приличная.
     Я заметил, что если герои кинокомедии много смеются, то в зале - скука.
Чем больше смеются  герои, тем меньше смеются зрители. На экране: "Ха-ха-ха!
Ха-ха-ха!", а я сижу, и мне тошно. Таким  был фильм "Брелок с  секретом"  по
ТВ.

     14 октября 1984г. Зеленогорск.
     Вчера наладил  печку,  затопил,  и  в доме  сразу  стало уютней.  Люблю
октябрь.
     Вечером писал. Написал  эпизод на  три  страницы. Идет туго.  Возможно,
оттого, что сюжет  я  задал  заранее. Вот герои и сопротивляются.  Экспромта
почти нет. Идет 46 стр.
     "Эк,  как закрутило!", - подумал Белов. И  то правда: еще  вчера он был
свободным человеком, а сегодня...
     Такая  конструкция  вполне  на  уровне.  Мысли героя  +  опосредованный
внутренний монолог.
     Мальчик у ночного костра - эпизод.

     15 ноября 1984г. Деж. в ОТХ.
     Как я живу? Ничего живу, по-разному.
     Рейгана вот переизбрали на второй срок президентом. Индиру Ганди убили.
Меня приняли в мастерскую молодой прозы при Ленинградском Союзе писателей, и
я успел с этими ребятами выпить и пригласить их в гости. Разные там ребята.
     Борис  Натанович  Стругацкий взял меня  в  свой  семинар,  прочитав мою
первую  повесть "Феномен Крикушина". Придется отбывать фантастический номер,
коль записали в фантасты. Впрочем, "Шут" тоже с фантастическими допущениями,
и Стругацкий,  как  я  понял,  вовсе не сторонник  одних  только космических
эпопей  и  звездолетных  декораций.  Ребята  в  семинаре  разные,   глядишь,
приживусь и я.
     Заново  написал рассказ  (или повесть?) про Белова.  Названия  пока  не
придумал.  Плохо что-то пишется. Не получается. Сейчас пишу  рассказ "Этажи"
(или  "Случай  с Евсюковым"?).  Остановился  на  13-й странице, перечитал  и
огорчился. Понимаю, что  это эксперимент, но все равно  - далеко  до блеска.
"Шут" лежит в столе в ожидании переделки. Буду менять его кардинально. Введу
Феликса, как одного из главных персонажей, и он должен поставить всех героев
и ситуацию на уши.
     С сестрой Надеждой пересекаться неохота: надоели ее милицейские вопросы
- как  я себя веду и  почему у Ольги,  якобы, грустный голос по телефону. До
сих пор не забуду ее летний разгон на даче, когда  она устроила нам с  Юркой
головомойку  за  выпивку.  Юрка  тогда  прижал уши, сделался меньше ростом и
делал успокаивающие жесты руками: "Надежа, Надежа, мы по чуть-чуть... Мы  же
не  пьяные!.." А Саня подмигивал нам у нее из-за спины и незаметно  разводил
руками  -  видите,   мол,  мужики,  какое  цунами!  Представляете,  как  мне
достается! Одним словом - сигуранца, готовый милиционер!
     Так вот и живу. Толстого читал - философско-религиозные статьи с ятями,
издание Маркса, Ольгино приданое, наследство от ее бабушки.  Хорошие статьи.
Другой Толстой мне предстал. Особенно про грехи и соблазны хорошо написано -
детальнейшая классификация, на  все случаи жизни. Это в его статьях: "Учение
Господа,   преподанное  народам  двенадцатью  апостолами"  и   "Христианское
учение". Кое-что понимать начинаю в жизни после этих статей. И почему  Синод
отлучил его от Церкви?
     "243.  Первый  и самый обычный соблазн,  который  захватывает человека,
есть соблазн личный, соблазн приготовления к жизни, вместо самой жизни. Если
человек  не сам придумывает это  оправдание грехам, то он всегда найдет  это
оправдание, уже вперед придуманное людьми, жившими прежде него.
     244.  Теперь мне можно на  время отступить от  того,  что должно и чего
требует моя духовная природа, потому что я не готов, - говорит себе человек.
- А вот  я приготовлюсь, наступит  время, и  тогда  я начну жить уже  вполне
сообразно со своей совестью.
     245. Ложь этого соблазна состоит в том, что  человек отступает от жизни
в настоящем, одной действительной жизни, и переносит ее в будущее, тогда как
будущее не принадлежит человеку.
     ....................................................................................................................
     249.  Для  того,  чтобы  не  подпасть  этому  соблазну, человек  должен
понимать  и  помнить,  что  готовиться некогда,  что он  должен жить  лучшим
образом сейчас, такой, какой он есть".
     Великий был мужик. Хочу ввести эту тему в "Шута".
     Пью редко. Больше  двух  месяцев  не пил, а перед  Ноябрьскими выпил  и
пропил около 50  рублей.  Обещали отдать компаньоны, но пока не спешат. А-а,
не в деньгах счастье.
     Тревожно в мире. Рейган, собака, заявил, что начинается решающий момент
в схватке с коммунизмом, Армагеддон, дескать, близок.
     Максимка растет, задает недетские вопросы про деньги, начальник ли  я и
т. п. В дневник стал писать без особого желания. Почему?
     Живу какими-то рывками. Но работаю  почти ежедневно. Вернее - еженощно.
А получается плохо.
     Так  вот и живу. Не бегал уже дней 20. Потому что джемпер с дырками  на
локтях. Причина это или повод? Не знаю. Скорее всего, повод.
     Гатчинские даль и грязь надоели. Буду искать работу в Ленинграде.
     Родственники, похоже, успокоились, что я такой непутевый,  и не дергают
расспросами о продолжении карьеры. Даже теща молчит.

     19 декабря 1984г. Деж. в ОТХ.
     В  субботу  ездили  с  Ольгой  в Зеленогорск.  Сгребали  лист, укрывали
тюльпаны и анютины глазки. Надо готовиться к зиме.
     Смотрели  с  Ольгой фильм "Берег". Я  назвал  его красивыми  слайдами к
роману. На большее он не тянет. Хотя уверен, что в печати хвалить его будут,
т.к. роман удостоен Госпремии, и Бондарев сейчас в фаворе.
     Пишу "Этажи"  и по кускам читаю Жильцову по телефону. Ему нравится. Мне
не  очень. Сейчас  мой герой  на 4-ом  этаже,  отдыхает. Сидит, бедолага, на
чужом балконе  в  тренировочных штанах и майке. Остался  последний рывок  до
своей  квартиры. И  темно на улице, и  сыро,  и ветрено. И  обнаружить  себя
нельзя.
     Печатаю сразу на машинке  - это впервые.  Сознательно использую длинные
сложносочиненные предложения и  замысловатые обороты - экспериментирую. Пишу
в третьем лице.
     Зашел  водитель, бывший зек, и  поведал народное  средство  от  клопов:
посадить  лягушку в банку и закрыть марлей. Клопы такого соседства почему-то
не выносят и освобождают жилплощадь. Он же рассказал притчу.
     Цыган, отправляя  дочку  с  кувшином  за  молоком,  хлещет  ее  кнутом:
"Попробуй только молоко пролить или кувшин разбить!" - приговаривает он.
     - Зачем же  ты ее  бьешь? - вступается за девочку  сосед. - Она  еще не
разбила и не пролила!
     - Э-э-э, - отмахивается цыган. - Когда разобьет, поздно будет.

     21 ноября 1984г. Какой-то гад в неустановленной квартире нашей лестницы
играет вечерами  на флейте. А может, и на дудочке. Не исключено,  что  и  на
пастушьем  рожке.  Или  жалейке.  И  тоскливо играет,  заунывно.  Может,  он
дрессирует кобру?..
     Вчера поздно ночью закончил "Этажи". Сокращать и править!
     К "Шуту":
     "Я из кожи вон лезу, а вы мне прерогативы  ставите". Клянусь! Он  так и
сказал - прерогативы ставите.

     22 ноября 1984г. "Зенит" - чемпион 1984 года!
     Вчера  победой в матче с харьковским  "Металлистом"  (4:1)  он досрочно
завоевал золотые медали. Ура! Всеобщее ликование.  Ровно сорок лет  назад, в
1944  году,  "Зенит"  взял кубок  СССР. В  1980  - бронза.  И вот -  золото.
Мо-лод-цы!

     26 ноября 1984 года.
     Вот и стукнуло 35. Вчера экспромтом навестили меня родственники.
     Вскользь  и  из   вежливости  поговорили  о  моих  литературных  делах,
вспомнили  родителей, нашу  былую  семью.  Вера принесла  слайды  и диаскоп.
Смотрели картинки времен строительства дома.
     - Хорошая была компания, - с грустью вспомнил Молодцов.
     Вера сказала, что наш дед - Павел Каралис был архитектором вокзала в г.
Калуге.  Вокзал во время войны разбомбили, но часть, вроде, осталась. И куда
делся  дед,  почему отец в семнадцатом году оказался старшим в семье - никто
не знает...

     1 декабря 1984 года. Дежурю в ОТХ.
     Сегодня - восьмидесятилетие отца. Отец  умер  68-ми лет.  Мать - 57-ми.
Бронислав погиб в 20 лет. Лев на войне - в 19. Сашенька умер в 5 лет. Феликс
ушел в 49.
     Печальные цифры.
     На той неделе перепечатал рассказ и отвез Аркаше Спичке.
     Аркадий,  помню, поучал меня: "Никогда не трактуй замечания  критиков в
свою  пользу - дескать, они не понимают. Постарайся разобраться, в чем суть.
Исключения  составляют   записные  идиоты,  непрофессиональные  читатели   и
цензура. На них можно плевать. Но осторожно, особенно на последних".
     У этого огромного человека удивительно тонкий вкус. Если он сказал, что
плохо,  я верю,  что плохо.  И  вскоре понимаю, почему плохо.  И лажи он  не
пропустит, выловит всех блох.
     Два дня назад ударил мороз, напоминая, что осень кончается и быть зиме,
и теперь оттепель. Корки льда, лужи, грязь.
     Наши приняли  предложение  США  начать  переговоры  по  широкому  кругу
вопросов разоружения. Тянули, очевидно, потому,  что ждали поражения Рейгана
на выборах. Но, увы...
     Отвез  вчера  отцовскую  машинку в  ремонт и  перепайку шрифта -  давно
следовало поставить новый крупный шрифт, но не было денег. Сговорились на 60
рублях. Мастер сказал,  что машинка  отменная, такие, если  они в  исправном
состоянии, стоят  в комиссионках 200 рублей. Немецкая  техника, долговечная.
"Groma" называется.  А у меня,  честно говоря,  была  мыслишка  заменить  ее
югославской, новой.  Мастер  сказал,  что  югославские  -  дерьмо.  Долго не
служат. Обещал сделать за две недели.
     Приехал  домой  без машинки и не нахожу  себе места -  как будто что-то
потерял или украли.

     На семинаре  Бориса Натановича Стругацкого, куда меня взяли кандидатом,
я слышал две присказки:
     1. Писатель - это не тот, кто пишет, а кто печатается. Шутка.
     2. Писатель - это не тот, кто печатается, а  кого читают. Это сказал Б.
Стругацкий. Сказал серьезно.
     Еще Стругацкий говорил - передаю своими словами:  "Относитесь к критике
спокойно. Запомните, что какую бы ерунду  вы  ни  написали,  всегда найдется
человек, которому она понравится.  И  какой бы шедевр вы  ни создали, всегда
найдутся люди, которых он оставит безразличными".
     "Кто успевает в науках, но отстает в нравах,  тот  больше отстает,  чем
успевает".  -  говорили  в  старину.  И   еще:  "Величайшее  несчастье  быть
счастливым в прошлом".
     Выражение: Держать волка за уши.

     3 декабря 1984г.
     Вновь берусь за "Записки шута". Название и сюжет намерен  менять. Будет
"Вектор совести", возможно,  "Дурак" или  "Критик",  допускаю "Не хочу  быть
ангелом", но  - не  "Шут". "Шут"  -  слишком  многообещающе.  Ждешь от героя
россыпей  юмора  и шуток.  А  идея  не в этом. Вещь  д.б.  с грустинкой,  но
оптимистическая.

     У  соседей  наверху   раздаются  странные  звуки.  Как  будто  огромной
бормашиной сверлят зуб мамонту,  и он, бедняга,  стонет. Бормашина  при этом
буксует.

     9 декабря 1984 г. Деж. в ОТХ.
     Вчера  нашел  в столе  первый вариант  "Феномена  Крикушина"  на тонкой
бумаге,  купленной  в  Сосново. Помню, как обнаружил  в тамошнем  универмаге
пачку бумаги  - дешевую  и чуть  желтоватую,  две тысячи  листов. Ольга дала
деньги с неохотой, но промолчала.
     Я взвесил пачку на руке и сказал Ольге:
     - Испишу всю эту бумагу и стану писателем! Вот увидишь!
     Она улыбнулась недоверчиво.
     Я аккуратно разрезал "Феномен" для туалетных нужд.  Получилась солидная
стопка. Вот тебе и практическая польза...

     Идет  дождь. Гололед. Ходил на  железную  дорогу  звонить  в Ленинград.
Неудачно, у них  тоже нет связи. В промзоне грязь, темнота, из земли  торчит
железо,  могучие затворенные  ворота, балки, люки...Дважды  перелезал  через
платформы  со щебнем и прошелся по луже, приняв  ее при свете прожектора  за
ледяную корку. Пришел с мокрыми ногами. Дамка зашла ко мне, виляя хвостом, и
приложилась грязными лапами к груди.
     Начал  читать  роман  "Рославлев или  Русские  в 1812 году",  господина
Загоскина. И, не дочитав, бросил.
     Писал, потом выпил чаю и прилег на топчан. Телевизор не работает.
     Я достал банку с усохшей лягушкой, которую нам принесли как средство от
клопов, и  принялся ее разглядывать.  Очевидно,  лягушку бросили в  какой-то
раствор,  и  она  умирала  по  мере его испарения.  Лягушка  была маленькой,
пепельно-серой  и  напоминала  ящерку.  Я, как истинный  естествоиспытатель,
отметил ввалившиеся глаза, вывернутые лапы и задранную вверх голову. Тяжело,
бедолаге, было умирать в испаряющемся ежедневно растворе. Может, это была ее
стихия  - вода?  Лягушка, прилипшая к  дну  мутной баночки  из-под майонеза.
Баночка прикрыта марлей.
     - Вот лягушка, - вслух философствовал я, держа  в одной руке банку, а в
другой - дымящуюся папиросу. - Клопы,  оказывается, ее запаха не  переносят.
Народное, так  сказать, средство. А знают ли об этом ученые, которые создают
разные дихлофосы и карбофосы? И при этом травят  другую живую природу.  Э-э,
наверное, не знают.  Иначе не создавали бы такие бесполезные препараты. Надо
выделить запах лягушки, синтезировать химическим путем такое же вещество - и
порядок. Клопов не будет".
     Я поставил банку  обратно под  топчан  и  стал думать  о  сюжете  своей
повести.
     Думалось не ахти как, и  я позвал Дамку и угостил ее  булкой  с маслом.
Она подержала кусок во рту и с виноватым видом опустила его на пол. "Ага! Ты
булкой брезгуешь! Ты думала, я буду кормить тебя артишоками? Да? Признавайся
- ты так думала? Ты  думала, что  я,  бедный  механик,  буду  кормить собаку
замор