сталось пять человек, вместе  с начальником. Наука  предприятиям не
нужна  (та  наука,  что  делается  в  ЛИВТе),  все перешли  на  хозрасчет  и
выбрасывать деньги не желают. И  весь двор около  нашего флигеля - изрытый и
грязный - показался мне убогим и маленьким.
     Ирочка,  работавшая  в  моей группе  на  теме  "Управление  качеством",
работает теперь на Миха - он ведет мою тему.
     -  Вот  видишь,  -  сказала  Ирочка печально, -  все продолжаем начатое
тобой.  -  Она рисовала  сетевой  график.  - У вас, видно, весь класс такой.
Теперь твой друг у меня начальник...
     - А  я  даже определение "качества" по ГОСТу помню,  - похвастался я. И
повторил  засевшую  в  голове   формулировку:  "Качество  продукции  -  есть
совокупность  полезных  свойств продукции,  обуславливающих  ее  пригодность
выполнять определенные функции в соответствии с ее назначением..."
     Ирочка только заулыбалась и покрутила головой - ну ты даешь!
     БэДэ  постарел - лицо  в морщинках, глубоких  складках. Я  надписал ему
свой роман. Подарил и Ирочке.
     Больше десяти  лет  не был я в ЛИВТе, ушел оттуда в октябре 1979 г. Как
быстро  время  пролетело!..  И  нет  нашей  компашки,  коллектива:  молодежь
разбрелась, предстарки оказались стариками, старики ушли...
     И так грустно стало... И "Записки  шута" - повесть о кафедре, наверное,
печатать не буду. Нет, не буду.

     29 октября 1991.
     Сегодня  мне  приснилось,  что  я  курю наркотики.  Пытаюсь  забалдеть,
ощутить нечто новое, но не получается - наркотики, как я понимаю, липовые. И
тут обман, думаю я.
     Символический сон.
     Литературное   произведение  -  слепок   души  писателя.  А  что  может
слепиться, если  на душе мрак и туман. И трещина в  сердце. Живешь рывками -
от одного  политического  события  к  другому.  Душа не  на  месте от  всего
бардака,  который  творится в  отечестве. И  времени  задуматься о вечном не
остается...
     Повесть про  Скудникова-Чудникова я  забросил. Не христианская  она  по
своей сути. Бесовская. Ошибка вышла. Н-да.

     7 ноября 1991г.
     Ездили на Дворцовую площадь -  праздник в  честь  восстановления  имени
города.   С   вертолетов   прыгали   парашютисты   и   приземлялись    около
Александрийской  колонны.  Листовки  памятные  бросали с самолетов  - тройка
показывала фигуры высшего пилотажа над площадью.
     Был фейерверк - "Виват, Санкт-Петербург!"
     А вечером  Невзоров показал "Паноптикум", снятый с участием бомжей. Они
по его заказу, в рванье и военной форме без  погон,  рвали  палку  колбасы и
дрались...

     Сегодня трижды писал  свою трудовую биографию -  листок по учету кадров
для вступления в Союз писателей.
     И все  вспомнилось - как работал. И ничего особенно приятного  - 21 год
работал  на государство,  а ничего  от него  не получил.  Так,  нечто  вроде
пособия по безработице, чтобы с голоду не подохнуть.
     И  вспомнилось,  как  Валера  Суров  сидел  со  снятыми  ботинками  под
портретом Солженицына в отделе прозы "Невы" и кряхтел про свою зарплату в 26
рублей. А у него подземный стаж шахтера лет десять и загубленное здоровье. И
детей чуть  ли не четверо. А  сейчас печи  на холодных дачах кладет,  вместо
того, чтобы книги писать.
     О  чем  сейчас  писать,  если  трещина  в  душе  у  каждого порядочного
человека?

     24 ноября 1991г.
     Вернулся из Дубултов - ездил на семинар "Текста". Союз писателей в этом
году  не смог профинансировать  семинар фантастов, и  "Текст" подставил свое
упругое плечо. Собрали человек сорок за свой счет.
     Все  также  пьют и  безобразничают  мои  коллеги.  А. Сал-ов, например,
закусывал  кактусами, предварительно очистив их. И еще  какими-то цветами  -
говорил,  они,   как  огурцы.  Он  сейчас  пишет   о  бомжах   и  вокзальных
проститутках;  привез кипу газет со своими материалами. Платят  ему неплохо,
печатают быстро. Доволен.
     Жил один в  номере,  потом приехал Алан Кубатиев  - доцент,  осетин  из
Фрунзе. Алан  - симпатичный интеллектуал.  Умник, но не  умничает. В один из
семинаров, когда на мой  день рождения приехала Ольга, он предложил нам свой
одноместный номер, а сам перебрался к Коле Ютанову.
     Рассказывал  нам  с  Колей  Александровым  про осетин,  какие они  были
замечательные  воины  в древности.  Осетинские танцы -  это  упражнения  для
воинов. Осетины делали кольчуги из копыт - в них вязла сталь топора и пики.
     Купил  на распродаже пионерский  горн и барабан  с  палочками.  Подарок
Максиму на Новый год. Барабан - 5 рублей, горн - 19.
     Цены в Латвии приемлемые и всего навалом. Бродили с Колей Александровым
по городку, заходили в  магазины,  пили кофе, трепались. "Вам белый кофе или
черный?" - спрашивают в кофейной. Белый - это с молоком.
     Русская тетенька,  приехавшая в  1947 году в Ригу из  Ржева, жаловалась
нам  с  Колей  Александровым, что русских теперь  притесняют и требуют знать
латышский  язык, если хочешь работать в гос.  учреждении. Просила (в  шутку)
передать Собчаку, что вся надежда на него.
     Коля в журналистской манере поговорил с ней, расспросил о жизни, детях,
внуках,  не пьют  ли  зятья,  хорошая  ли бывает  зимой погода,  и когда  мы
распрощались  с   тетенькой,  сказал  весело:  "Вот,  готовый  материал  для
"Известий" - положение русских в Прибалтике".
     А я подумал: если бы  она приехала сейчас  в свой Ржев, то  прокляла бы
его с пустыми магазинами и бездорожьем, и вернулась бы пулей в Латвию, пусть
и "гражданкой второго сорта".

     1 декабря 1991г.
     Сегодня день рождения отца, ему было бы 87 лет. И в церковь не сходил -
все кручусь с подготовкой к Круизу.  Полное название - "Первый международный
конгресс  писателей   стран  Балтийского  моря".  В  форме  круиза  по  всем
балтийским странам -  на теплоходе. Должны отплывать  из Петербурга  в конце
февраля и болтаться по Балтике две недели.
     Шведский Союз писателей нашел деньги,  и мы с Житинским, Мишей Глинкой,
Виктором  Максимовым, Сашей Бранским и  еще  несколькими ребятами взялись за
это интересное дело. Организовали  акционерное  общество  "Балтийский путь".
Житинский - Президент, Глинка и я - вице-президенты.
     Никогда  не  был  вице-президентом.  И   президентом  тоже.   Питерское
представительство "Текста" вошло акционером в "Балт. Путь".
     Сейчас готовим  символику Конгресса, делаем макеты  буклета,  открыток,
приглашений, обзваниваем Союзы писателей  всей  Балтики -  Германию, Польшу,
нашу Прибалтику,  Финляндию (там три союза писателей), Швецию, Данию. Должно
плыть 400 писателей, пресса, бизнесмены, гости и приглашенные люди.
     Владимир  Арро, главный  наш  писатель, на брифингах  и разных  приемах
раздает  обещания  и  приглашения  на  круиз  разным людям.  А  потом звонит
Житинскому и  сообщает, кого он еще пригласил. Саша в маленькой панике.  Я в
недоумении.
     Хоть роман задумывай - "Круиз".
     Тихая драка и толкотня на секции прозы из-за мест в Круизе.
     В.  Суров.  -  У  меня, понимаешь,  двадцать  один  молодой  прозаик  в
мастерской,  я  уже  несколько  лет  веду.  У десятерых  из  них смело можно
выпускать книги, а в Союзе их не выпускают. Как говорится, у нас возможности
нет и в скором времени не предвидится  (Валера обосновывает свою поездку - в
Круизе, дескать,  ему удастся  договориться о  выпуске книг  молодых русских
авторов за рубежом).
     Валерий Попов  хитро молчит - он едет в числе тех,  кого берет под свое
крыло Арро (десять  резервных мест). Попов  говорит, что шведы хотят  видеть
Михаила  Кураева,  автора  романа  "Капитан  Дикштейн"  -  его  там  знают и
переводят. Один из любимых  русских  писателей в Швеции. От "Капитана" и я в
восторге, Кураева никогда в глаза не видел, но знаю, что это комбинация М.Г.
- он подсуетился.
     Встает  Михаил Демиденко и начинает рассказывать, в каких международных
фондах он состоял  и  состоит. Сейчас его фонд  будет  помогать  (вроде  бы)
нуждающимся литераторам, и поэтому он должен ехать.
     Уходит курить (якобы).
     Арро вкрадчиво напоминает,  что рекомендация секции прозы  - она и есть
рекомендация, решать будет Секретариат.
     Гул в зале.
     Торопливо входит Демиденко, взлохмаченный и красный.
     - Я звонил в контору. Мне сказали: если я поеду, то мы оплатим еще одно
место  - за  еще одного литератора! Вот так!  -  Садится  и важно смотрит по
сторонам. Имеется  в виду 3 тыс. рублей,  которые Арро придумал брать в фонд
Майи Борисовой "Крыло" - фонд социальной помощи нуждающимся литераторам.
     Составляют  список  желающих  ехать.  В  него  записываются все,  кроме
пожилой деликатной писательницы. Получается одиннадцать человек. А мест - 5.
     Список  берет  Арро и, напомнив, что последнее слово за  Секретариатом,
уходит.

     5 декабря 1991 г. Четверг.
     Чем  я  занимаюсь?  Круиз,  реализация  чужих книг,  суета  с  бумагой,
гранками, задания  подчиненным, снова Круиз, ремонт машины, снова Круиз... И
деньги не радуют.
     И не  пишу  почти. Да нет,  не пишу  вовсе...  Отделал рассказик  на 15
страниц - "Зеленохолмский Алеф" - и все. Отдал его сегодня в "Звезду".

     Сегодня   зашел  в  Издательство   к  машинистке,  забрал  отпечатанные
рассказы. Потом заглянул к директору издательства.
     Боевая  мадам.  Недавно  назначили. Говорят,  начинала  в  издательстве
корректором. Уже хорошо - грамотный человек.
     - Давайте  бумагу, мы  вас  издадим.  Где у вас бумага, сколько, почем?
Сейчас самое важное - бумага!
     Комсомольский задор и напор струей обдали меня и отскочили обратно.
     - За двести пятьдесят рублей гонорара вы меня издадите? Это несерьезно.
- Я изображал усталого делового человека. - Я и сам могу себя издать, только
у нас в издательстве ставки - 3500 рублей за лист.
     - Ну, как хотите, как хотите.
     Зазвонил телефон.  За стеклом около  телефона табличка: "Не  нервничай.
Начальство не имеет права нервничать. - В.И. Ленин".
     - Да, я вас хорошо  понимаю, - говорила она  в трубку. - Нет, не можем.
Не можем, говорю.  Ваши рукописи издательство не заинтересовали. - И громко,
раздражаясь: -  Не нужны  нам ваши рукописи. -  И  шмякнула трубку,  нарушая
призыв бывшего вождя.
     ...Да,  не видать нам своих книг  с  маркой Издательства. Мне точно  не
видать. Придется брать оставшийся гонорар, пока дают, и делать тете ручкой.

     С 17 по 21 декабря были в Швеции, в Стокгольме.
     Напишу об этом потом.

     27 декабря 1991 г.
     Горбачев подал в отставку - Союза больше нет. Выступил по  телевидению.
Накануне   долго  торговался   с  Ельциным  по  поводу   своего  пенсионного
благополучия: просил  200  (!) человек  охраны  - дали 20; дали  две машины,
дачу,  мед.  обслуживание  и т.п.  Хитрый  мужик  -  развалил  всю  систему:
соцлагерь, Союз, партию. Прямо-таки агент ЦРУ. Но и молодец - сделал многое.

     Да, так вот - о Швеции.
     В "Силья Лайн" (громный паром о 12-ти палубах) мы ехали на втором снизу
этаже.  Ниже нас -  только  команда. Президент "Балтийского Пути" Житинский,
вице-президент - я, компьютерный эксперт Илья  и переводчик Кирилл. У себя в
стране  мы были не последними людьми. А на пароме, среди западной публики мы
занимали, если мерить деньгами - самое последнее  место, 4-й класс. На нашей
палубе,  в  соседних  каютах  (без  окон,  без  белья,  только наволочки  на
подушках)  ехали русские и  бродяжного  вида американцы  - они пили  русскую
водку, сидя на  полу  открытой  каюты, и  хлопали по  спинам  двух парней из
Петрозаводска, которые отправлялись к финнам-родственникам на Рождество.
     Пересекали Ботнический залив под тяжелые удары в днище. Перед этим мы с
Житинским проиграли в рулетку.  Сначала выиграли, и нам бы  остановиться, но
рулетка - дело азартное, однорукие бандиты тоже плеснули нам для затравки по
горсти монет  -  и мы все  проиграли и пошли спать. Молодежь подсмеивалась и
обещала на  обратном пути  показать  нам, как  следует играть в  рулетку.  И
показала:  Илья  проиграл  200  марок,  Кирилл  выиграл  50, но  перед  этим
проиграл,  и  оба надулись,  а  Кирилл на  мой сочувственный вопрос о  сумме
проигрыша нервно ответил: "Ну какая разница! Какая разница!"
     В  Стокгольме   жили  в  гостинице  Союза  писателей  Швеции.  Гостевая
квартира,  правильнее  сказать.  Тихо,  уютно. Кофе,  чай,  сахар,  печенье.
Телевизор. Напротив,  через Дротнинггаттан - кинотеатр  эротического фильма.
Красный  фонарь.  Сдержанная афиша. Юнцы топчутся перед началом сеанса.  Ева
Кумлин  -  секретарь  Союза  писателей  и  активистка  нашего   Конгресса  -
пригласила в  гости  домой. Огромный  холл, огромный зал  с камином, детская
комната с  компьютерами и тренажерами, кладовка с вином - бутылки  лежали на
полках пыльные; "Можно пить месяц,  не выходя из дому",  - похвалил кладовку
Житинский.  Комнат 7-8.  Выяснилось,  что ее муж - дипломат. Посол  Швеции в
какой-то латиноамериканской стране. Есть служанка-латиноамериканка.
     На  улицах  тепло  -  мужчины без шапок и в  расстегнутых  курточках  и
плащах. Вот  тебе  и Север Европы. А я, как  дурак,  в брезентовом тулупе на
меху  и в  зимних сапогах. Парадный тулуп  монгольского  чабана,  как  я его
называю - купил в комиссионке в Сестрорецке. И в шапке из  стриженого бобра.
Это меня Ольга подбила - одевайся потеплее, там, наверное, сейчас холодно.
     Когда   раздевался  в   ресторане,   куда  нас  пригласила   Ассоциация
книготорговцев Швеции (обед в кабинете  в нашу честь), на костюме оставалась
шерсть  от монгольского  барашка,  и я  пошел в  туалет чиститься. С  трудом
выбрался из туалета - замок было не открыть. Вот деревня!.. А тепло - потому
что Гольфстрим. Физическую географию надо помнить, дубина!
     Принимали  хорошо. Можно  сказать,  в  рот  смотрели -  чего  бы мы  ни
сморозили. Но мы не сморозили.























































     1992 год


     16 февраля 1992.
     До Круиза -  неделя. Последние  две  недели работаю  на этот Круиз, как
проклятый. Житинский тоже. Перезваниваемся  с ним последний раз  в 2-3  часа
ночи.  В нашем офисе висит табличка, где  поутру наш секретарь Ирочка меняет
цифры дней, оставшиеся до Конгресса. Завтра там окажется 7 дней.
     Г. взрывается чуть ли не каждый день. Вчера он взбрыкнул:
     - Почему все едут с женами?
     Житинский недоуменно посмотрел на него: "Ты хочешь взять еще и жену?"
     Нет, он не хочет брать еще и жену.
     - Так чего же ты хочешь?
     -  Ну,  понимаешь,  это  неудобно,   что  вы  едете  с  женами.  Пойдут
разговоры...
     - Нам надо взять вместо жен любовниц?
     М.Г. напрягся:
     - Вообще-то... этот  человек числится сотрудником "Балтийского Пути"...
Тут все чисто. А вот про вас будут судачить.
     Тут взорвался Житинский. Он сказал, что и хрен с ним, пусть судачат, на
каждый  роток  не накинешь  платок,  всем  не  угодишь,  а жены  наши  будут
помогать, как помогают сейчас без всякой зарплаты.
     -  Ведь ни  одна сука  (он сказал  "с-с-сука") не  поможет!  Все  будут
кайфовать  на халяву  и  считать,  что так и надо.  И еще скажут, что  плохо
кормили или устроители Круиза обогатились за их счет! Вот увидите!
     Я согласился с Житинским. Сказал, что командировочные, которые выкроены
из  бюджета  круиза - по  сто долларов на  каждого  писателя,  только усилят
подозрение и  зависть. Ага! -  скажут. Если нам по сто долларов отвалили при
всем готовом, то сколько же они себе взяли?

     12 марта.
     Прочитал книгу С. Довлатова "Чемодан". Хорошо написано. Емко.
     Тишка наш потерялся. Отправили его в Зеленогорск под присмотр Татьяны и
Вовки - вернулись из  круиза, а  его  нет.  Остается  надежда, что  загулял.
Н-да...
     Сейчас,  после  Круиза-Конгресса, ощущение, сходное с остановкой  после
затяжного  бега.  Отдышаться надо. Ева Кумлин прислала вчера факс: "We  made
it!"

     31 марта 1992 г.
     Прочитал за три  ночи "Раковый корпус" Солженицына. К концу скучновато.
Но хорошо.
     Объявление в  газете "Реклама-шанс": "Бьем баклуши  в большой квартире,
приглашаем двух симпатичных без ящура мозга". И номер телефона дан.
     Надо и  мне подать объявление: "Меняю спортивную форму на  творческую".
Или: "Розовые очки на обыкновенные".

     22 апреля 1992г.
     Прочитал  Василия Аксенова  "В  поисках  грустного  бэбби"  - книга  об
Америке, выпущенная нашим  "Текстом". Интеллектуальная мастурбация какая-то.
Выдрючиванье.  Болтовня  литературного  пижона.  Ищет  он  по  всей  Америке
грустного   ребенка  и   не  может  найти.  Кинофильм  "Цирк"  вспоминается,
"Кубанские казаки" и прочая агитка. А ведь любил раннего Аксенова, его книгу
"На  полпути к Луне"  перечитывал с удовольствием  пару лет назад. И вот, на
тебе!.. Грустно.
     Написал и поймал себя на ощущении, что мои протесты незаконны. Раньше я
лишь  усмехался слабым книгам - подождите, дескать, вот я напишу - ахнете. А
что теперь? Круиз-конгресс...

     25 апреля 1992г., суббота.
     Завтра  -  Пасха.  Проснулся  отягощенный невеселыми мыслями о  смерти.
Старый я, боюсь болезней,  похудел, ничего  не написал,  ничего в  жизни  не
сделал. А  вчера на ночь читал  Д.  Толкина  -  "Лист работы  Мелкина"  (наш
"Текст" выпустил)  - там о  художнике, который не успел.  Симпатичная книга,
задела меня.
     И дел мелких много, и они  заслоняют в  жизни главное.  Хоть  плачь  от
жалости к бестолково проведенным годам.

     27 апреля 1992г.
     Виталик Бабенко  приезжал с бухгалтером Татьяной. Она делала проверку в
представительстве. Все в порядке.
     Ездили  с  Виталиком к Б. Стругацкому - возили гонорар. "Текст"  затеял
грандиозный проект - полное собрание сочинений братьев Стругацких, 10 томов.
Первый том вышел недавно. Выйдет ли второй и последующие?
     Б. Н. деликатно намекнул, что денег платят  мало, не хватает, нельзя ли
увеличить гонорар за  собрание сочинений.  Виталий стал читать целую лекцию,
как во всем  мире платят  гонорары, и почему невозможно  заплатить больше. Я
вышел на кухню - курить. Чем закончился разговор - не знаю.

     Вспомнилось,  как Саня  Молодцов негодовал по поводу моих рассуждений о
нашем слиянии с мировой экономикой и приватизации.
     - Ты  о детях  своих подумай! Им же жить. Что  мы им оставим? И чем нам
Запад помочь может?  Только разворовать то, что наши не  разворуют. Э, Дима,
учили тебя, да ни хрена не выучили!..

     29 апреля 1992г.
     Вчера поехал  в  Зеленогорск  на  машине и в печке  сжег  свою  нелепую
повесть вместе с черновиками - чтобы  больше  к ней не возвращаться. И легче
стало. Все, все, все!..
     Все!

     Сегодня ездил  к Житинскому  в  больницу, в Петергоф. У  него сердечное
расстройство после Круиза.
     - Обедаешь?
     - Если это можно назвать обедом, - гневно сказал Саша.
     Поговорили  о  наших  дальнейших  планах.  Особых  дел не  предвидится.
Предлагают   купить   большой  пассажирский   катамаран.   Можно   было   бы
путешествовать по Балтике, писательские десанты устраивать, но навык нужен.

     8 мая 1992г.
     Названия рассказов:
     Как я стал  князем (про визит некой Елены Каралис  из Москвы с  родовым
древом. "Вашего  деда звали  Павел?  Прекрасно!  Значит, вы  наш!"  "Попрошу
называть меня "Ваше сиятельство", - сказал я жене)
     Как Феликс купил корабль
     Как мы организовали Круиз
     Как нас принимали итальянцы
     Как мы принимали итальянцев
     Как мы ходили в Мэрию и что из этого вышло.

     Взять любого из  нас - все умные, как покойный академик Тимирязев.  Все
знают, все могут объяснить. А страна наша - развалилась и приходит в упадок.
В домах - нищета. Дорог - нет. Продуктов - не хватает. Как  может соединение
умных людей давать  глупое  единство? Значит, мы глупы,  ленивы. Так  и надо
признаться - да, мы страна дураков. Дураки мы, братцы.  Болваны. Научите нас
жить, помогите.
     И вспоминается ч