ь отпуск, давно истек. Что происходит? -
спросил я себя. Болты, скреплявшие мозг, слишком ослабли и держатся
еле-еле. Дни напролет - сплошной с„рфинг и "пинья-колада". Что, конечно,
само по себе неплохо, но на самом-то деле я хотел найти Кики! Именно с
этого все началось! Я отслеживал этот сюжет и смотрел, куда все течет. И
совершенно неожиданно оказался там, где я сейчас. Меня окружили странные
люди, все перевернулось вверх дном. И вот я уже валяюсь под пальмой с
тропическим напитком в руке и слушаю "Калапану"""Kalapana" ("Черный
Песок") - музыкальная группа 70-90-х гг., ведущий состав гавайского
этно-рока". События потекли не в то русло. Срочно нужно что-то
восстановить... Мэй умерла. Ее убили. Ко мне заявилась полиция. Да, кстати
- чем закончилось дело с Мэй? Удалось ли Рыбаку с Гимназистом поймать
убийцу? А как там Готанда? Слишком помятым и жалким выглядел он в
последний раз. О чем же мы с ним говорили? Так или иначе - дела
недоделаны. Нельзя бросать все на полдороге. Я должен вернуться в Японию.
  Только сдвинуться с места было выше моих сил. Как и Юки, я просто упивался
давно забытым чувством отсутствия всякого напряжения. Ибо, как оказалось,
нуждался в этом ничуть не меньше. Я почти ни о чем не думал. Поджаривался
на солнце, купался, пил пиво и разъезжал по острову на машине под Брюса
Спрингстина и "Роллинг Стоунз". Гулял на пляжах под луной и напивался в
барах роскошных отелей.
  Разумеется, я понимал, что бесконечно такая жизнь продолжаться не может. И
все же - не мог заставить себя уехать. Мы с Юки находились в нирване. Я
смотрел на нее, и язык не поворачивался сказать: "Ну что, пора домой?" И
постепенно это стало оправданием для меня самого.
  Прошло две недели.

  * * *

  Мы с Юки катались на машине. Вечерело, мы заехали в пригороды. Дорога была
забита, но мы никуда не торопились и продвигались от пробки к пробке,
разглядывая все, что что проплывало мимо. Кинотеатры порнофильмов, лавки
старьевщиков, магазинчики вьетнамской одежды и китайской кулинарии,
прилавки подержанных книг и пластинок тянулись вдоль дороги бесконечными
рядами. Два старичка, вытащив из лавки на улицу стол и стулья, играли в
го. Вечный, неизменный Гонолулу. Чуть не на каждом перекрестке маячили
мужчины с сонными глазами - просто стояли на углах улиц без особого
смысла. Забавные кварталы. Здесь можно дешево и вкусно поесть. Но
молоденьким девушкам тут лучше не гулять в одиночку.
  Проехав пригороды, мы двинулись к порту, и вдоль обочин потянулись офисы и
склады торговых компаний. Вокруг становилось все пустынней и
неприветливее. Прохожие торопливо шагали с работы домой или толпились на
остановках в ожидании автобуса. Тут и там зажигали неоновые вывески
кофейни, и в каждой надписи не горело как минимум по одной букве.
  - Хочу опять посмотреть "Инопланетянина", - сказала Юки.
  - Это можно, - согласился я. - Пойдем после ужина.
  И она завела разговор про "Инопланетянина". Жалко, что ты не похож на
Инопланетянина, сказала она. И указательным пальцем легонько потыкала мое
лицо.
  - Бесполезно, - сказал я. - Даже это меня не излечит...
  Юки весело хохотнула.
  Тут-то все и случилось.
  Меня словно ударили. В голове резко щелкнуло, будто соединились какие-то
неведомые контакты. Что-то произошло. Но что именно - я сообразил не сразу.
  Почти механически я нажал на тормоз. Мчавшийся сзади "камаро" отчаянно
просигналил нам несколько раз, пошел на обгон, - и я услышал в окно
непонятную хриплую ругань. Определенно, я что-то увидел. Пару секунд
назад. Что-то очень важное.
  - Эй! Ты чего? Угробить нас решил? - сказала Юки. То есть - наверное, она
так сказала.
  Я не слушал ее. Кики! - завертелось в голове. Ошибки быть не могло: я
только что видел Кики. Здесь, на окраине Гонолулу. Как и зачем она здесь
оказалась - не знаю. Но это была она. Я разминулся с нею. Она прошла мимо
- так близко, что я мог бы коснуться ее, высунув руку из окна. Прошла - и
скрылась из виду.
  - Все окна закрой, все двери запри. Наружу не высовывайся. Кто бы ни
попросил - не открывай никому, поняла? Я скоро вернусь, - приказал я Юки и
выскочил из машины.
  - Стой! Ты куда? Я не хочу здесь одна!.. - донеслось в ответ.
  Но я уже несся по тротуару. Возможно, я сбил с ног несколько человек, но
не оглядываться же: я должен был догнать Кики. Зачем - не знаю. Но я
должен был ее догнать - и поговорить с ней. Я пробежал так то ли два, то
ли три квартала. На бегу вспоминая, как она одета. Голубое платье, белая
сумка через плечо. Далеко-далеко впереди я увидел их - голубое и белое.
Голубое и белое чуть подрагивали в сумерках в такт ее шагам. Она
направлялась к самым оживленным кварталам. Я выскочил на какой-то
проспект, толпа стала плотнее, и двигаться быстро уже не получалось.
Какая-то огромная бабища, габаритами раза в три больше Юки, постоянно
закрывала мне обзор. Но я умудрялся не терять Кики из виду, а она все шла
и не останавливалась. Не быстро, не медленно. Не оборачиваясь, не глядя по
сторонам, не желая садиться в автобус - просто шагала вперед, и все.
Казалось, еще немного - и я догоню ее, но странное дело: расстояние между
нами будто не сокращалось. Она не остановилась ни на одном перекрестке.
Каждый светофор на ее пути загорался зеленым - словно она заранее
просчитывала свой маршрут по секундам. На одной из улиц, чтобы совсем не
упустить ее, мне пришлось уворачиваться от машин, перебегая дорогу на
красный свет.
  Между нами оставалось не более двадцати метров - и вдруг она резко
свернула влево. Быстро, как только мог, я свернул за ней. И очутился в
узеньком пустынном переулке. Справа и слева тянулись обшарпанные стены
каких-то контор. Прямо под ними на тесных стоянках ютились замызганные
грузовики и микроавтобусы. Ее нигде не было. У меня перехватило дыхание. Я
не верил своим глазам. "Эй! Что происходит? Ты снова пропала?"
Нет. Ее фигурка лишь на секунду скрылась за гигантским автофургоном - и
вновь замаячила впереди. Хотя темнело уже с каждой секундой, я отчетливо
различал, как белая сумочка мерно, точно маятник, покачивается у нее на
бедре.
  - Кики! - во весь голос крикнул я.
  Она, похоже, услышала. Очень быстро, на какое-то мгновение обернулась.
Кики. Конечно, нас разделяло несколько метров; конечно, было уже совсем
темно, а фонари освещали этот мрачный переулок крайне скудно. Но в том,
что это Кики, я больше не сомневался. Ошибки не было. Я знал, что это она
- и она знала, что это я. Она обернулась, и я даже успел заметить ее
улыбку.
  Но Кики не остановилась. Лишь обернулась на миг - и все. Даже не сбавила
ходу. Она прошагала чуть дальше - и вдруг скрылась в одном из зданий.
Через какие-то двадцать секунд я нырнул в те же двери. Но опоздал: створки
лифта уже закрылись. Стрелка на циферблате старого табло начала медленно
отсчитывать этажи. Переводя дыхание, я следил за стрелкой. Та, еле
двигаясь, кое-как доползла до цифры "8". Дрогнула, остановилась. И уже
больше не двигалась. Нажав на кнопку, я вызвал лифт, но передумал - и
кинулся вверх по лестнице. По дороге столкнулся с вахтером - седым
самоанцем. Он спускался вниз с какими-то ведрами, и я чуть не сбил его с
ног.
  - Эй! Вы куда? - крикнул он мне.
  - Потом! - бросил я на бегу.
  В здании было пыльно и пусто. Мои шаги отдавались в мертвой тишине
неприятным дрожащим эхом. На этажах, похоже, не было ни одной живой души.
Я забежал на восьмой и огляделся. Никого, ничего. Только семь или восемь
деловых, безликих дверей вдоль стены. Да на каждой двери - табличка с
номером и названием офиса.
  Я прочел все таблички одну за другой. Ни одна из надписей ничего мне не
говорила. Торговая фирма, адвокатская контора, кабинет стоматолога... Все
таблички старые и грязные. Даже имена людей на них, казалось, устарели и
вышли из обихода. Крайне трудно представить, что в какую-то из этих дверей
и сегодня еще заглядывают посетители. Абсолютно безликие двери на
случайном этаже неказистого здания в ничем не примечательном переулке. Я
снова перечитал все таблички, но никакой связи с Кики не обнаружил. В
полной растерянности я застыл посреди коридора. Прислушался. Ни звука. Во
всем здании было тихо, как в гробнице Тутанхамона.
  И тут я услышал его - цоканье каблучков по кафелю пола. В высоких потолках
безлюдного коридора оно отдавалось странным, неестественным эхом. Тяжелым
и гулким, точно отгремел большой барабан, а эхо еще долго носится в
воздухе. И своими раскатами сотрясает нынешнего меня. Мне вдруг
почудилось, будто я заблудился в окаменевших внутренностях огромного
ископаемого - зверя, погибшего миллионы лет назад. Будто я провалился в
какую-то щель меж эпохами - и застрял там навеки.
  Звук был таким громким, что я даже не сразу понял, откуда он слышится. И
лишь чуть позже сообразил: справа, из конца коридора. Ступая кроссовками
как можно мягче, я быстро пошел туда. Цоканье каблучков доносилось из-за
последней двери. Звук казался очень далеким - но в том, что именно из-за
последней двери, я больше не сомневался. На двери - никакой вывески.
Странно, подумал я. Когда пять минут назад я проверял все двери, здесь
тоже висела табличка. Что на ней было написано - не помню. Но она была,
это факт. Попадись мне дверь без таблички, уж я бы запомнил.
  Или, может, я вижу сон? Но это не сон. Такое не может быть сном. События
слишком логично сменяют друг друга. Все слишком упорядоченно. Я заехал в
пригороды Гонолулу, погнался за Кики, пришел сюда. Это не сон. Это
реальность. Что-то не так, это верно. Но реальность остается реальностью.
  Как бы там ни было, я решил постучать.
  Я постучал - и цоканье каблучков прекратилось. Звук последнего шага замер
в воздухе, и все опять погрузилось в мертвую тишину.
  С полминуты я ждал у двери, не шевелясь. Но ничего не происходило. И
каблучки больше не цокали.
  Я взялся за ручку, собрался с духом - и повернул ее. Не заперто. Ручка
легко подалась, дверь с еле слышным скрипом открылась внутрь. Темно, слабо
пахнет натертым паркетом. Я очутился в комнате - огромной и совершенно
пустой. Без мебели и даже без лампочек на потолке. Дневной свет еще не
выветрился до конца и подкрашивал пространство тусклым синеватым сиянием.
На полу валялось несколько старых газет. В комнате - ни души.
  И тут я снова услышал их. Каблучки. Четыре шага, ни больше ни меньше. И -
опять тишина.
  Похоже, звук доносился откуда-то справа и немного сверху. Я пересек всю
комнату. В правой стене у окна - еще одна дверь. Тоже не заперта. За ней -
небольшая лестница. Стискивая холодные металлические перила, я начал
медленно, осторожно подниматься вверх. Лестница оказалась очень крутой.
Видимо, какой-то пожарный ход, которым обычно никто не пользуется. Шаги,
однако, слышались явно отсюда. Вскоре лестница кончилась, и передо мною
возникла еще одна дверь. Я пошарил по стенам вокруг, но не нашел ничего
похожего на выключатель. Делать нечего: я нащупал дверную ручку, повернул
ее - и дверь открылась.
  Меня встретила темнота. Не то чтобы кромешная мгла, но разглядеть что-либо
не удавалось. Я понял одно: помещение было огромным. Наверно, какая-то
кладовая на задворках пентхауза"Фешенебельная квартира под самой крышей
высотного здания. Обычно занимает весь верхний этаж", попытался
представить я. Окон нет - а если есть, то закрыты ставнями. Высоко в
потолке я различил несколько маленьких вентиляционных окошек. Однако луна
еще не взошла, и свет через них не просачивался. Лишь тусклое сияние
уличных фонарей очерчивало контуры самих окошек, но ничего не освещало.
  Я окунул лицо в эту странную темноту и крикнул:
  - Кики!..
  Прождал с полминуты. Никто не ответил.
  Что же делать? Идти туда, в эту мглу, смысла нет. Все равно ни черта не
увижу. И я решил подождать. Может, глаза постепенно привыкнут к темноте. А
может, произойдет еще что-нибудь.
  Не знаю, сколько я простоял так, не двигаясь. Вглядываясь во мрак и
вслушиваясь в тишину. Потом откуда-то вдруг пробился слабенький, едва
различимый луч света. Поднялась повыше луна? Или фонари загорелись поярче?
Я отнял пальцы от дверной ручки и медленно, осторожно ступая, двинулся в
темноту. Резиновые подошвы кроссовок сухо шуршали при каждом шаге. И это
шуршание раскатывалось в пространстве тем же странным, ирреальным эхом,
которым отдавался стук ее каблучков.
  - Кики! - позвал я еще раз. Никакого ответа.
  Как и подсказывала интуиция, помещение оказалось огромным. Громадное
пустое пространство с мертвым, застоявшимся воздухом. Я встал точно
посередине и огляделся. В нескольких местах у стен чернело нечто похожее
на мебель - яснее разобрать не удалось. Но, судя по угрюмо-пепельным
силуэтам, - диван, стулья, стол и комод. Больше всего поражало ощущение
нереальности всей картины. Слишком огромная комната. И удручающе мало
мебели. Жилое пространство, раскрученное на центрифуге.
  Я огляделся еще раз, ища глазами белую сумочку Кики. Ее голубое платье,
будь она здесь, наверняка растворилось бы в темноте. Но белую сумочку,
думаю, я бы различил. Может, она сидит в каком-нибудь кресле?
  Белой сумочки нигде не было. Только странные бесформенные пятна белели на
диване и креслах. Сперва я подумал, что это мебельные чехлы с орнаментом.
И подошел поближе. Но то были не чехлы. Скелеты. На диване сидели рука об
руку два скелета. Полноценные человеческие скелеты - каждая косточка на
своем месте. Один большой, другой поменьше. В позах живых людей. Рука у
большого скелета покоилась на спинке дивана. Тот, что поменьше, чинно
сложил руки на коленях. Похоже, эти двое умерли неожиданно, даже не
заметив, - и, не меняя позы, так и превратились в скелеты. Мне показалось,
что они улыбаются. И я поразился их белизне.
  Страха я не почувствовал. Почему - сам не знаю, но страха не было. Вс„
здесь остановилось, понял я. Остановилось и больше не движется. Как сказал
полицейский инспектор - "окаменевшие кости девственной чистоты". Они
мертвы абсолютно. Необратимо мертвы. И бояться тут нечего.
  Я обошел всю комнату. В каждом кресле сидело по скелету. Итого - шесть.
Все, кроме одного, были целыми и, похоже, пребывали скелетами уже очень
долго. Эти люди умерли мгновенно и неожиданно - скелеты сохраняли
непринужденные позы живых. Один застыл, уставившись в телевизор. Тот,
разумеется, ничего не показывал. А скелет (судя по росту - наверняка
мужчина) все сидел и буравил пустыми глазницами экран. Несуществующий
взгляд, прикованный к несуществующему изображению. Еще двое замерли за
столом - смерть настигла их в миг, когда они сели ужинать. Перед ними я
различил тарелки и вилки с ножами. Не знаю, что они когда-то собирались
есть. Еда в тарелках давно обратилась в белесый прах. Еще один умер в
постели. Его скелет был неполным. От самого плеча у него не хватало левой
руки.
  Я закрыл глаза.
  Что это значит, Кики? Что ты хочешь мне показать?
  И вновь послышались каблучки. Откуда-то из другой комнаты. С какой именно
стороны, я не понял. Мне даже почудилось - ниоткуда, ни с какой из сторон.
Из пространства, которого нет. Но эта комната была тупиковой. Отсюда
невозможно было выйти куда-то еще... Каблучки, удаляясь, поцокали еще
немного и стихли. Затопившая вс„ тишина показалась мне такой вязкой, что я
долго не мог пошевелиться. Наконец с трудом поднял руку и вытер пот со лба.
  Кики снова исчезла.
  Я вышел из комнаты. Через ту же дверь, в которую зашел. И напоследок
обернулся. Шесть скелетов, как призраки, тускло белели в чернильной мгле.
Казалось, они вот-вот очнутся, задвигаются. А сейчас просто ждут, когда я
исчезну. Стоит мне уйти отсюда, как вспыхнет экран телевизора, а над
тарелками со вкусным горячим ужином поднимется пар. Тихонько, старясь не
потревожить их жизнь, я прикрыл за собой дверь и спустился по лестнице в
пустую контору. Там ничего не изменилось - по-прежнему ни души. Старые
газеты валялись на полу в точности там же, где и раньше.
  Я подошел к окну и посмотрел на улицу. Фонари, как и прежде, заливали
переулок белесым сиянием, к тротуарам прижимались все те же пикапы и
грузовики. Совершенно пустой переулок. Солнце совсем зашло.
  И тут я заметил кое-что новенькое. Поверх толстого слоя пыли на
подоконнике лежал клочок бумаги. Небольшой, размером с визитку. На нем -
семь цифр. Свежая бумага, яркая паста шариковой ручки. Незнакомый номер.
На обороте - ничего. Просто белая бумага.
  Я сунул бумажку в карман и вышел из конторы.
  В коридоре я остановился - и с минуту стоял, напряженно вслушиваясь в
тишину.
  Но не услышал больше ни звука.
  Это была тишина после смерти. Абсолютная тишина - как в трубке телефона с
перерезанным проводом. Тишина тупика, из которого некуда выйти. Делать
нечего - я вздохнул и спустился по лестнице. В холле первого этажа поискал
вахтера - хотел спросить у него, что это за контора. Но его нигде не было.
Я подождал немного, потом вдруг вспомнил о Юки и забеспокоился. Черт меня
побери, сколько уже она сидит там, в машине? Чувство времени отказывало
напрочь. Как долго я пробыл здесь? Двадцать минут? Или час? Сумерки давно
превратились в ночь. А я бросил ее одну, мягко скажем, на не самой
безопасной улице города... В общем, пора двигать обратно. Ничего нового я
уже здесь не узнаю.
  Я запомнил название переулка и вернулся к машине.
  Юки с насупленным видом клевала носом на переднем сиденье и слушала радио.
Я постучал, она подняла голову и отперла дверцу.
  - Прости, - сказал я.
  - Тут приходили всякие. Орали чего-то. В окна стучали, машину раскачивали,
- сказала Юки бесцветным голосом и выключила радио. - Было очень страшно.
  - Прости...
  И тут она увидела мое лицо. На мгновение взгляд ее заиндевел: будто глаза
потеряли цвет, и по ним пробежала легкая, еле заметная рябь - как по тихой
воде от листа, упавшего с дерева. Губы задергались, будто пытаясь
произнести нечто невыразимое.
  - Эй... Где ты был и что ты там делал?
  - Не знаю, - ответил я. Мой голос прозвучал непонятно откуда. Как и
цоканье тех каблучков - совершенно не ясно, на каком расстоянии и с какой
стороны. Я достал из кармана платок и медленно вытер лицо. Капли холодного
пота казались плотными и упругими, как масло. - Сам не знаю. Где же я
был?..
  Юки прищурилась и, протянув руку, коснулась моей щеки. Мягкими, гладкими
пальцами. Не отнимая их, она втянула носом воздух, словно к чему-то
принюхиваясь. Ее носик чуть дернулся, ноздри раздулись и замерли. Не
отрываясь, она смотрела мне прямо в глаза - будто разглядывала меня с
расстояния не менее километра.
  - Но ты что-то увидел, правда?
  Я кивнул.
  - Я знаю. Это словами не рассказать. Вообще никак не выразить. Когда
пытаешься объяснить, никто не понимает. Но я - понимаю... - Она
наклонилась и легонько прижалась щекою к моей щеке. Секунд, наверно,
пятнадцать, мы просидели так, не шелохнувшись.
  - Бедный, - вздохнула она наконец.
  - Почему все так? - рассмеялся я. Мне совсем не хотелось смеяться, но
по-другому было нельзя. - С какой стороны ни посмотри, я - обычный,
абсолютно нормальный человек. И очень реалистичный. Почему меня постоянно
затягивает в какую-то дикую, нелепую мистику?
  - И действительно, почему? - сказала Юки. - Ты только у меня не спрашивай.
Я - ребенок, а ты взрослый.
  - И то правда, - признал я.
  - Но твое настроение я понимаю.
  - А я нет.
  - Бессилие, - сказала она. - Когда тобой вертит какая-то огромная силища,
и ты не можешь ничего изменить.
  - Может, и так...
  - В таких ситуациях вы, взрослые, обычно напиваетесь.
  - Это уж точно, - кивнул я.

  * * *

  Мы отправились в бар "Халекулани". Не в открытый с бассейном, как в
прошлый раз, а в самом отеле. Я заказал мартини, Юки - содовую с лимоном.
Кроме нас, в баре не было ни одного посетителя. Лысеющий пианист средних
лет с сосредоточенным, как у Рахманинова, лицом исполнял на рояле джазовые
стандарты. Сначала "Stardust", потом "But Not For Me", и следом -
"Moonlight in Vermont". Техника игры - безукоризненная, но слушать его
было не очень интересно. Под конец он старательно отбарабанил прелюдию
Шоп