ая-то, а? - усмехнулся он. - Могу позволить себе, в
принципе, что угодно. Только не то, чего на самом деле хочу!
  - Похоже на то, - согласился я. - Даже не знаю, что посоветовать. В моей
жизни было слишком мало того, что я мог бы себе позволить.
  - Да брось ты, ей-богу! - не согласился он. - Хочешь сказать, что тебе не
очень-то и хотелось? Ну, вот, "мазерати" или апартаменты на Адзабу -
неужели не хочешь?
  - Не настолько сильно, - поправил я. - Сейчас у меня в этом нет никакой
потребности. Сегодня подержанная "субару" и эта каморка удовлетворяют меня
на все сто. Ну, может, "удовлетворяют" - слишком сильное слово... Но у
меня с ними душевная совместимость. Я в них расслабляюсь. Никакого
напряжения. Хотя, конечно, если со временем другое потребуется - может,
чего-нибудь и захочу.
  - Да нет же! "Потребность" - это не то. Наши потребности не рождаются сами
по себе. Их нам изготавливают и подносят на блюдечке. Вот, например, мне
всегда было до лампочки, где и в какой квартире жить. Небоскребы на
Итабаси, спальные районы в Камэдо или элитные кварталы в Тюо-ку - все
равно. Крыша над головой да покой в доме - больше ничего не нужно. Вот
только моя контора так не считает. Говорят, если ты звезда - изволь жить в
Минато-ку. И, даже не спрашивая, подбирают мне жилье на Адзабу. Кретины.
Ну, что там есть, на этом Адзабу? Дорогие паршивые рестораны, которыми
заправляют салоны мод, уродина-телебашня, да толпы всяких дур шарахаются с
визгом по улицам до утра. И все!.. И с "мазерати" - та же история. Я бы
сам на "субару" ездил. Отличная машина, как раз по мне. И бегает здорово.
И вообще, скажи ты мне - что делать такому гробу, как "мазерати", на
улицах Токио? Это же дерьмо в чистом виде!.. Но контора и тут за меня
решила. Не пристало, мол, звезде разъезжать на "субару", "блюб„рде", или
"короне". И вот - пожалуйста, "мазерати". Хоть и не новая, денег стоила
будь здоров. До меня на ней разъезжала крутая певица энка"Энка -
традиционная японская эстрадная песня. Имеет свои каноны (восточная
пентатоника, определенные мелодические ходы) и правила исполнения
(гортанный, чуть вибрирующий вокал). Пользуется такой же популярностью,
как шансон во Франции или романс в России"...
  Он плеснул виски в стакан с растаявшим льдом, сделал глоток. И просидел с
минуту, нахмурившись.
  - Вот в каком мире жить приходится. Обеспечил себе жиль„ в центре,
западную иномарку да "ролекс" - и ты уже "высший класс". Дерьмо. Никакого
же смысла! Вот я о чем говорю. Наши "потребности" - это то, что нам
подсовывают, а вовсе не то, чего мы сами хотим. Подсовывают на блюдечке,
понимаешь? То, чего люди в жизни никогда не хотели, им впаривают как
иллюзию жизненной необходимости. Делать это - проще простого. Зомбируй их
своей "массовой информацией", и все дела. Если жилье - то в центре, если
машина - то "БМВ", если часы - то "ролекс", и так далее. Повторяй почаще -
одно и то же, разными способами, по триста раз на дню. Очень скоро они и
сами в это поверят - и зачастят за тобой, как мантру: жиль„ - в центре,
тачка - "БМВ", часы - "ролекс"... И каждый будет стремится все это
приобрести - только чтобы почувствовать свою исключительность. Чтобы
наконец стать не таким, как все. И не сможет понять одного: само
стремление как раз и делает его таким, как все! Но на подобные премудрости
у него уже воображения не хватает. Для него эта мантра - всего лишь
информация. Милая сердцу иллюзия. Для всеобщего пользования - и, конечно
же, для всеобщего блага. Как мне все это осточертело! Веришь, нет?
Осточертела собственная жизнь. Хотелось бы жить по-другому - лучше,
честнее. Но не получается. Слишком крепко контора за горло взяла. И рядит
меня, точно куклу, в те наряды, какие ей хочется. Я задолжал им столько,
что и пикнуть не смею. Попробуй заговорить с ними о том, чего сам хочу, -
и слушать никто не станет! Только скажут - очнись, парень. Живешь в
шикарной квартире, ездишь на "мазерати", носишь часы "патек-филипп", спишь
с самыми дорогими шлюхами города. Да куча народу обзавидовалась бы такой
жизни, чего тебе еще надо?.. Но, понимаешь, ведь это - совсем не то, чего
я в жизни хочу! А то, чего я действительно хочу, мне недоступно, пока я
живу такой жизнью...
  - Что, например? Любовь? - спросил я.
  - Да - например, любовь. Душевный покой. Крепкая семья. Жизнь простая и
искренняя... - тихо сказал Готанда. И показал мне ладони. - Вот, смотри. В
эти руки, если захочу, я теперь могу получить сколько угодно чужого
дерьма. Вот чего я добился. И кичиться мне этим, поверь, совсем неохота.
  - Я знаю. Ты и не выглядишь кичливым, не бойся. Ты абсолютно прав.
  - То есть, я могу позволить себе все, что в голову взбредет. Бездна
возможностей. У меня был свой шанс, и способности были. А кем я в итоге
стал? Куклой! Захочу - почти любая из этих девчонок на улице будет в моей
постели. Я не преувеличиваю, это действительно так. Но с тем, кого на
самом деле хочу, вместе быть не могу...
  Готанда, похоже, крепко набрался. Выражение лица совершенно не изменилось,
но болтал он явно больше обычного. Впрочем, не скажу, что я не понимал его
желания набраться. Перевалило за полночь, и я спросил, готов ли он сидеть
дальше.
  - Давай! Завтра мне до обеда на работу не надо. Или, может, тебе вставать
рано?
  - За меня не волнуйся. Я по-прежнему не знаю, чем бы заняться, - сказал я.
  - Уж прости, что навязался на твою голову... Но, кроме тебя, мне
совершенно не с кем поговорить. Это правда. Ни с кем не могу об этом.
Скажи я кому-нибудь - мол, на "субару" мне в сто раз лучше, чем на
"мазерати", так меня просто за сумасшедшего примут! И заведут мне
психоаналитика. Сейчас это модно. Дерьмо высшей пробы. Личный психиатр
кинозвезды. Все равно что профессиональный ассенизатор... - Он прикрыл
глаза. - Что-то опять я сегодня... вс„ жалуюсь да чушь болтаю, да?
  - Ну, слово "дерьмо" ты уже произнес раз двадцать.
  - Серьезно?
  - Но если хочешь еще - валяй, выговаривайся.
  - Да нет... хватит, пожалуй. Спасибо тебе. Извини - плачусь тебе в жилетку
все время. Но все, все, все, кто меня окружает - не люди, а какое-то
засохшее дерьмо. Меня от них физически тошнит. Просто блевота к горлу
подкатывает, я не шучу...
  - Ну, и блевал бы.
  - Настоящее дерьмо, так и кишит вокруг! - добавил он, и правда борясь с
позывом. - Сборище вампиров - отсасывают страстишки большого города и тем
живут. Не все, конечно. Порядочные люди редко, но встречаются. Только
дерьма все равно в тысячу раз больше. Вурдалаки, у которых все
по-человечески только на словах. Упыри, которые пользуются властью, чтобы
загрести побольше денег и баб. Высасывают человеческие иллюзии и жиреют,
раздуваясь от гордости. И во всем этом я живу каждый день. Ты просто не
представляешь, сколько таких ублюдков вокруг! А мне с ними то и дело,
хочешь не хочешь, выпивать приходится. И каждую минуту повторять себе:
"Только не придуши никого! Не трать энергию на эту дрянь!.."
  - А может, лучше сразу бейсбольной битой по черепу? Душить - это долго.
  - Верно, - кивнул он. - Но, по-возможности, я бы все-таки душил.
Мгновенная смерть для них - слишком большая роскошь.
  - Согласен, - кивнул я. - Наши мнения полностью совпадают.
  - На самом деле... - начал было Готанда, но умолк. Затем глубоко вздохнул
и снова поднес ладони к лицу. - Ну, все. Вроде легче стало...
  - Вот и хорошо, - сказал я. - Прямо как в сказке про царя и ослиные уши.
Вырыл ямку, покричал в нее - и сразу полегчало"Древнегреческий миф о царе
Мидасе, которого боги за глупость наградили ослиными ушами. Тайну царя
знал лишь его брадобрей, который, изнывая от желания проболтаться, выкопал
ямку, прошептал в нее: "У царя Мидаса ослиные уши!" - и забросал ямку
землей. Вскоре на этом месте вырос тростник и зашелестел человеческими
словами, разнося тайну по всей округе".
  - И не говори, - согласился он.
  - Как насчет отядзукэ"Отядзукэ (яп.) - традиционное блюдо: рис, залитый
чаем. Считается антипохмельным средством, отчего часто подается последним,
символизируя окончание застолья"? - предложил я.
  - С удовольствием.
  Я вскипятил воды и заварил простенькое отядзукэ с морской капустой,
солеными сливами и хреном васаби. Каждый съел свою порцию, не говоря ни
слова.
  - На мой взгляд, ты похож на человека, который радуется жизни, - сказал
наконец Готанда. - Это так?
  Я оперся о стену и какое-то время молчал, слушая шум дождя.
  - Чему-то в своей жизни - наверное, радуюсь. Просто радуюсь, не рассуждая.
Хотя это вовсе не значит, что я счастлив. Для этого во мне тоже кое-чего
не хватает - как и в тебе. Оттого нормальной жизнью и не живу. Просто
передвигаю ноги шаг за шагом, как в танце, и все. Тело помнит, как ноги
ставить, поэтому вперед еще двигаюсь. Даже зрители есть, которым
интересно, что получается. Но с житейской точки зрения я - полный ноль. В
тридцать четыре года - ни семьи, ни работы достойной. Так и живу день за
днем. В жилищный кооператив не вступил, долгосрочных займов банкам не
выплачиваю. В последнее время даже не сплю ни с кем... Как ты думаешь, что
со мной будет еще через тридцать лет?
  - Ну, что-нибудь обязательно будет...
  - Точнее сказать, "или - или", - поправил я. - Или что-то будет - или не
будет ничего. Никто не знает. В этом мы все едины.
  - А вот в моей жизни нет ничего, что бы меня радовало.
  - Может, и так. Но у тебя все равно хорошо получается.
  Готанда покачал головой.
  - Разве те, у кого хорошо получается, плачутся в жилетку при каждой
встрече? Разве они вываливают на тебя свои проблемы?
  - Всякое бывает, - пожал я плечами. - Все-таки мы про людей говорим. А не
про общие знаменатели.

  * * *

  В половине второго Готанда засобирался домой.
  - Чего ты? Оставался бы уже, - сказал я. - Запасной футон"Футон (яп.) -
комплект из матраса и толстого одеяла для спанья на полу или на земле"
найдется, а утром я тебе еще и завтрак гарантирую.
  - Да нет. - Он покачал головой. - Спасибо, конечно, за приглашение. Да у
меня уж и хмель прошел... Пойду домой.
  Он и правда больше не выглядел пьяным.
  - Кстати, хотел тебя попросить. Немного странная просьба, конечно...
  - Давай, какие проблемы?
  - Извини за наглость, но... Ты не одолжишь мне "субару" на несколько дней?
А я тебе "мазерати" взамен оставлю. Просто, понимаешь, слишком уж
"мазерати" приметный, чтобы с женой втихомолку встречаться. Куда ни
приедешь - всем сразу понятно, что это я...
  - Забирай и катайся сколько влезет, - сказал я. - Считай, "субару" в твоем
распоряжении. Я ведь сейчас не работаю, машина так сильно не нужна. Бери,
конечно, мне все равно. Хотя, если честно, получать взамен такой шикарный
автомобиль не хотелось бы. Сам подумай - стоянка у меня общая, без охраны,
ночью шпана что угодно вытворить может. Да и за рулем всякое случается.
Помну, поцарапаю такую красоту - век с тобой не расплачусь... Слишком
большая ответственность.
  - Да мне-то что? Все эти расходы - дело моей конторы. Страхование на что,
по-твоему? Против любой царапины сразу страховка сработает. Не бери в
голову. Захочется - можешь на ней хоть с пирса в море сигать. Серьезно! А
я тогда взамен другую куплю. Как раз недавно один знакомый
писатель-порнушник свой "феррари" предлагал...
  - "Феррари"? - тупо повторил я.
  - Я понимаю, - рассмеялся он. - Но лучше смирись. Тебе, конечно, трудно
такое представить - но в том мире, где вращаюсь я, с хорошим вкусом не
выживают. "Человек с хорошим вкусом" - все равно что "извращенец с дырой в
кармане". Возможно, его будут жалеть. Но уважать - никогда.
  В конце концов, он сел-таки в мою "субару" и уехал. Я переставил его
"мазерати" к себе на стоянку. Очень чуткий и до ужаса агрессивный
автомобиль. Мгновенная реакция, сверхмощный двигатель. Нажал на газ - и
словно улетел на Луну.
  - Ну, милый. Не стоит так напрягаться, - ласково приговаривал я,
похлопывая по приборной доске. - Полегче, не торопись...
  Но он будто не слышал. Как ни крути - автомобиль тоже видит, кто им
управляет. Ну и подарочек, подумал я. "Мазерати"...

  33.

  Утром я сходил на стоянку - проверить, как поживает "мазерати". С вечера в
голове так и вертелось: не угнали бы среди ночи, не изувечили бы
какие-нибудь вандалы. Но машина была в порядке.
  Странное чувство - видеть "мазерати" там, где всегда парковалась "субару".
Я сел за руль и попробовал успокоиться - не получалось. Все равно что,
открыв глаза поутру, рядом в постели обнаруживаешь абсолютно незнакомую
женщину. Очень красивую. Только это не успокаивает. Это напрягает. Кому
как - но мне нужно время, чтобы к чему-то привыкнуть. Характер такой.

  * * *

  В итоге за весь день я так никуда и не съездил. В обед прогулялся пешком
по городу, посмотрел кино, купил несколько книг. Вечером позвонил Готанда.
Спасибо за вчера, сказал он. Было бы за что, ответил я.
  - Слушай, насчет Гонолулу, - продолжал он. - Позвонил я в Организацию.
Действительно, прямо отсюда можно заказать женщину на Гавайях. Ну просто
весь мир для клиента! Точно билет в купе-люкс заказываешь: "вам курящую
или некурящую?"...
  - И не говори...
  - Ну так вот. Спросил я про твою Джун. Дескать, один мой знакомый через
вас заказывал, остался доволен и советует мне тоже попробовать.
Южно-азиатская девочка, зовут Джун. Они попросили подождать - дескать,
проверят. Сказали, что вообще-то этого не практикуют, но для меня
постараются... Только не подумай, что я хвастаюсь, но обычно об этом даже
спрашивать бесполезно. А для меня - проверили. Точно, была такая.
Филиппинка. Но уже три месяца как нет. Больше у них не работает.
  - То есть, как - "не работает"? - не понял я. - Уволилась? Или что-то еще?
  - Эй, перестань. Станут они тебе до таких мелочей проверять! Это же шлюха:
сегодня работает, завтра - поминай как звали. Что им, с собаками искать ее
прикажешь? "Не работает" - и весь разговор. К сожалению.
  - Три месяца?
  - Именно так.
  Как я ни пытался осмыслить, что все это значит, - разумного объяснения в
голову не приходило. Сказав спасибо, я повесил трубку. И пошел гулять по
городу.
  Стало быть, три месяца назад Джун пропала. А две недели назад совершенно
реально спала со мной. И даже оставила номер телефона. По которому никто
не отзывается. Чудеса, да и только... Итак, шлюх теперь три. Кики, Мэй и
Джун. Все трое исчезли. Одна убита, две - неизвестно где. Словно их в
стену замуровали. Исчезновение каждой замыкается на меня. Между ними и
мной - Хираку Макимура с Готандой...
  Я зашел в кафе, сел за столик, достал ручку с блокнотом - и попытался
вывести схему взаимосвязей между всеми, кто меня окружает. Схема вышла
ужасно запутанной. Прямо как диспозиция боевых сил Европы накануне Первой
мировой войны.

  Наполовину с интересом, наполовину с усталостью я долго разглядывал эту
схему - но ни одной мысли в голову, хоть убей, не пришло. Три сгинувших
шлюхи, актер, служители разных муз, красотка-подросток и гостиничная
служащая с душой не на месте... Как ни смотри - нормальной дружбы в такой
компании ожидать трудновато. Точно в детективе Агаты Кристи. "Я понял.
Убийца - сам инспектор", - произносишь вслух, но никто не смеется. Слишком
плоская шутка.
  В итоге пришлось признать: больше никаких связей я проследить не могу.
Сколько за ниточки ни тяни - все лишь запутывается еще безнадежнее.
Цельной картины не выстраивается, хоть убей. Сперва была только цепочка
Кики - Мэй - Готанда. Потом добавилась линия Хираку Макимура - Джун. А
теперь, выходит, еще и Кики с Джун как-то связаны. Обе оставили мне один и
тот же номер телефона. И все опять перевернулось с ног на голову.
  - Да, дорогой Ватсон! Задачка не из легких, - сказал я пепельнице на
столике. И, понятное дело, в ответ ничего не услышал. Умная пепельница
предпочитала не влезать во всю эту кашу. Пепельница, кофейная чашка,
сахарница, чек - все слишком умны и делают вид, что не слышат. Дурак здесь
один только я. Вечно вляпаюсь в какую-нибудь передрягу. Вечно побитый
жизнью и усталый. В чудный весенний вечер даже на свидание некого
пригласить...
  Я вернулся домой и попробовал дозвониться до Юми„си-сан - но ее уже не
было на работе. Сегодня решила уйти пораньше, сказали мне. Пошла, небось,
в свой бассейн учиться плаванию. Как всегда, я тут же приревновал ее к
бассейну. К обаятельному (точь-в-точь Готанда) инструктору, который берет
ее за руку и нежным голосом объясняет, как грести в кроле. И я проклял все
бассейны на свете, от Саппоро до Каира, - из-за нее одной... Боже, как вс„
дерьмово-то, подумал я.
  - Вс„ - дерьмо. Дерьмо высшей пробы. Засохшее дерьмо. Просто блевать
тянет... - произнес я, подражая Готанде. Как ни удивительно, и правда
полегчало, - хоть я на это и не надеялся. Пожалуй, Готанде стоило бы стать
проповедником. Так и начинать свои проповеди по утрам и вечерам: "Весь мир
- дерьмо. Засохшее дерьмо высшей пробы. Взблю„м же, дети мои!.." Наверняка
собрал бы немалую паству.
  И все-таки, несмотря ни на что - я безумно скучал по Юми„си-сан. По ее
чуть сбивчивой речи, беспокойным движениям. Мне нравилось вспоминать, как
деловито она поправляла пальчиком очки на носу, с каким серьезным видом
проскальзывала ко мне в номер, снимала жакетик и садилась рядом. От одних
воспоминаний об этом на душе теплело. Я чувствовал в ней какую-то
внутреннюю прямоту, и это очень притягивало меня. Интересно, могло бы у
нас с нею, в принципе, что-нибудь получиться?
  Она: работает за любимой конторкой в отеле, два-три раза в неделю ходит в
бассейн - и, похоже, жизнью вполне довольна. Он: разгребает текстовые
сугробы, любит "субару" и старые пластинки, хорошо готовит - и, похоже,
крайне мало чему в жизни действительно рад. Такая вот парочка. Может, и
получилось бы, а может, и нет. Данных недостаточно. Ответ невозможен.
  А если мы будем вместе - неужели я действительно когда-нибудь сделаю ей
больно? Как пророчила при разводе жена - я обязательно сделаю больно любой
женщине, которая со мной свяжется. Потому что у меня такой характер.
Потому что я всегда думаю только о себе, а других любить не способен.
Неужели она права?
  И все-таки - при мысли о Юми„си-сан мне захотелось немедленно сесть в
самолет и улететь к ней в Саппоро. Обнять ее покрепче и признаться: черт с
ней, с нехваткой данных, я все равно тебя люблю. Но как раз этого делать
нельзя. Сначала я должен распутать все, что уже перепутано. Невозможно
начать новое, разобравшись со старым лишь наполовину. Иначе старая
недоделанность перекинется и на новое. И куда б я потом ни двигался,
сколько бы ни старался - все, что я буду делать дальше, затопят сумерки
незавершенности. А это совсем не та жизнь, которой мне в итоге хотелось бы
жить.
  Проблема - в Кики. Да, вс„ замыкается на ней. Самыми разными способами она
пытается выйти со мной на связь. Где бы я ни был - от кинотеатров Саппоро
до пригородов Гонолулу - она, словно тень, все время мелькает у меня на
пути. И пытается передать мне какое-то послание. Это ясно как день. Вот
только послание слишком сложное, и я не могу его разобрать. Кики! О чем ты
просишь меня?
  Что я должен делать?..
  Впрочем, как раз это я понимал.
  В любом случае я должен ждать. Так было всегда. Когда запутаешься, как
рыба в сетях, главное - не делать резких движений. Замри на какое-то время
- и что-нибудь произойдет. Обязательно начнет происходить. Вглядись в
мутный полумрак пристальней - и жди, пока там что-нибудь не зашевелится.
Знаю по собственному опыту. Что-нибудь обязательно начнет шевелиться. Если
тебе это нужно - оно обязательно зашевелится.
  Ладно, сказал я себе. Подождем.

  * * *

  Несколько дней подряд мы с Готандой встречались - то выпивали дома, то
где-нибудь ужинали. Постепенно эти встречи вошли у меня в привычку. И
всякий раз он извинялся, что никак не вернет мою "субару". Не волнуйся,
какие проблемы, отмахивался я.
  - Как тебе "мазерати"? Еще не сплавил в море? - спросил он однажды.
  - Да все до моря никак не доеду, - ответил я.
  Мы сидели за стойкой бара и пили джин-тоник. Причем он набирал