и остервенело насиловали юную Даррел, бросив для  удобства
прекрасное  тело на край  стола, и  забытая ненависть, изгнанная навсегда из
памяти, вернулась, требуя мщения...
     БД оглянулся по сторонам: бассейн был пуст...
     -  Труба  зовет!  -  подсказывало  ему  что-то  и  сразу  все  исчезло:
нью-йоркский  дом  Кэрол  с голубой водой  в бассейне  на крыше,  небоскребы
окрест,  отражающие  фасады  друг  друга,  величавые и чистые,  будто умытые
дорогим пахучим  детергентом,  яркий  солнечный день  с самолетиком  в синем
небе,  рисующим дымным  следом  "Coca-Cola", всегда волнующий  запах океана,
мерный,  успокаивающий гул огромного города - так, должно быть, дышит  очень
большое животное  -  и  что-то еще, совершенно непередаваемое, что  и делало
этот город Нью-Йорком...

     Он  не  предпринимал  усилий, даже мысленных, чтобы оказаться здесь, на
безлюдном песчаном пляже, освещенном тревожно  проглядывающей сквозь быстрые
облака луной, прислушиваясь к шорохам камыша под ветром и недалекому мерному
шуму волн...
     Когда по белому флагу с красным крестом на длинном шесте он узнал домик
спасателей, его затрясло от ненависти, прошлой беспомощности и стыда. Он еще
успел удивиться:
     -  Что во  мне  может трястись, если  я  фрагмент?  -  Но  времени  для
размышлений не оставалось: он уже заглядывал в окно...
     Грузины сидели за столом, в центре которого возвышалась большая  бутыль
с вином.  Еда  на  газетах, беспорядок  в комнате, душная вонь, перебивающая
запахи моря - все было знакомо. Они мирно беседовали с благостными лицами.
     Он  проник в  комнату и  остановился в растеряности,  не зная  еще, что
сделает с ними.
     -  Они  сейчас так же беззащитны,  как мы тогда, -  подумал он,  мазнув
взглядом  по  их  лицам,  но успел отвести глаза к стене  -  в ней  выжглась
большая  дыра.  Грузины  замерли,  уставившись  в  отверстие  с  обгоревшими
краями...
     - Ну давай же! Сделай  что-нибудь,  - настегивал  себя БД. - Они должны
заплатить за это, запомнить на всю жизнь.
     Он постоял в нерешительности и понуро выбрался через дыру наружу...

     - Вы опьяать за свое,  БД!  - услышал  он  знакомый  голос  без дна,  с
завораживающими  модуляциями  на гласных, в  котором укоризна была отчетливо
слышна.  -  Открываайтэ глазаа... Похоже, в этот раз  за  вас прыынялыс ваши
луучшие друзя... Не ожидаала подобного нэпрофессионалызма от Павел Палыча...
Тэпер эты люды из ФСБ даже повьесыт  нэ  умэет.  -  Она впервые  рассмеялась
нездешне и  заразительно, будто смеялся  большой, всегда счастливый ребенок,
выросший в благополучной семье, и БД тоже улыбнулся. Улыбаться, лежа на полу
с обрывком веревки  на шее, было неудобно, и он сел,  легко и свободно, и не
удивился, и начал громко смеяться вместе с женщиной, все больше привязываясь
к ней...
     "Странно,   -  подумал   он,   разглядывая  женские   колени  и  бедра,
расположенные  на  уровне его  глаз,  обтянутые  толстыми дешевыми чулками в
рубчик.  - Она совсем не старая...  Временами очень красивая и  доступная...
Почему она так несексуальна в отличие от остальных?
     - Постараайтэс вспомныть, что случилось с  вами сегодня, - сказала она,
перестав  смеяться, и,  сняв сумку с  плеча, присела на  низкий столик возле
него.
     -  Я... встретил... К-кэрол,  - неожиданно для себя сообщил он, впервые
вспомнив  событие,  приключившееся с ним  там, но  она не отреагировала.  Он
нащупал руками веревочную  петлю на шее и попытался ее развязать, забыв  про
ее просьбу, и вдруг добавил, делая паузы между словами:
     - Эти чертовы... г-грузинцы... не те, что на ч-чердаке... д-другие... в
Поти, что над Даррел тогда н-надругались... - Он  опять замолчал, принявшись
за веревку, но тут же продолжил, оживляясь:
     -  Я оскопил  их,  сделав евнухами. Может, когда они  узнают п-про это,
с-станут п-пользоваться библиотекой, если гарем т-теперь им не по силам...
     Женщина улыбнулась его старой шутке,  но он понял, что она ждет от него
совсем другого и, уже зная и еще не веря самому себе, буднично произнес:
     - Мне н-нужен COMPAQ. Б-боюсь, забыть. - И стал оглядывать комнату.
     - COMPAQ увез Пал Палыч, - сказала она без акцента. - Он забрал машину,
ваш бумажник,  телефон... и Марфу... Вам  предстоит  все  это  вернуть... Но
прежде поговорим, чтоб вы не забыли, что писать  станете...  - Она встала со
стола и принялась расхаживать по подсобке, изредка поглядывая на БД.
     -  Пал Палыча  интересовали  два вопроса:  с-содержание  н-ненаписанных
страниц "Хроник" и  с-способы  длительной к-консервации донорских органов, -
сказал БД, будто беседовал с аспирантом-новичком.
     -  С-стараясь  удовлетворить  любопытство,   вел  он  себя  не   всегда
по-джентльменски,  -  продолжал  БД, - и  с-старался  убить меня...  И  если
к-корыстный интерес к пробемам к-консервации я могу п-понять, то  нездоровое
любопытство  к  финалу   н-незаконченной   книги   выходит  за  рамки   моей
к-компетентности...
     - "Everything was in confusion, as in the Oblonskys'  house...", только
сильнее, потому что поменялось социальное  устройство России и ее  окраин...
Наступило Пятое Время Года... Вы почувствовали и поняли это раньше других...
     -  П-послушайте! - перебил ее БД. - COMPAQ никогда не станет п-печатать
эти п-правильные слова, которые  больше  п-подходят  молодежной газете... Он
говорит другим  языком, непонятным Пал  Палычу  и таким,  как  он,  и  я  не
собираюсь делать его п-понятным...
     -  Вас  выбрали,  я говорила  - почему, сформулировали миссию  и  стали
готовить к ней, отправляя в путешествия, где вы набирались опыта и знаний...
     - Ради чего?
     - Вы заявили, что  не станете  пользоваться  языком,  которыми  говорят
газеты... Ищите другие слова, БД.
     Он бросился  к двери, уже  не  удивляясь  странной легкости в суставах,
хорошо  поставленному дыханию, отсутствию привычных болей в груди, в животе,
в спине,  даже в простате... Он подумал вдруг, что из этого хорошо знакомого
списка застарелых болезней чья-то могучая рука просто вычеркивает строчку за
строчкой. Ударом ноги он вышиб дверь.
     - Куда вы так заспешили,  БД? - ирония в голосе женщины остановила его.
- Все можно сделать отсюда.
     Он послушно  вернулся в  подсобку и  растерянно  остановился,  преданно
глядя ей в глаза... Как  вдруг увидел свой "Мерседес", быстро перемещавшийся
в  сторону Риги  с  Марфой  за  рулем. Она уверенно вела  машину,  глядя  на
сидящего  рядом Пал Палыча. На заднем сиденье подрагивал плоский ящик COMPAQ
и, завернутый в газеты, холст с покосившейся часовней на переднем плане...
     БД  не  стал  прислушиваться к разговору и, резко повернув руль вправо,
успел нажать на тормоз, чтобы удар был  не слишком сильным... Он видел,  как
вылетел, пробив  лобовое  стекло, чекист,  как  безжизненно повисла  залитая
кровью голова Марфы.
     Он направился  к  перевернутой машине,  взглянул на  окровавленное лицо
девушки и, убедившись, что она жива, вытащил из кабины и аккуратно уложил на
молодую апрельскую траву.  Потом  вернулся  к машине.  Через разбитое стекло
достал с заднего  сиденья холст и COMPAQ. Подойдя к чекисту, скользнул вдоль
позвоночника пальцами, перевернул на спину и, пробормотав: "Смерть -  еще не
доказательство, что ты жил" - вернулся в подсобку.

     -  Вам  сейчас позвонят,  -  сказала женщина, улыбаясь. -  Вы забыли  в
машине телефон и документы.
     - Т-там люди: С-скорая помощь... п-полиция... жители окрестных хуторов,
-  он  перечислял и перечислял, оглядывая  "Мерседес" и надеясь, что длинный
список избавит от повторного визита к машине...
     -  Ученик из вас  неважный,  -  сказала  она,  прервав его  бесконечный
перечень. - Время теперь такая же реальность, как шейный платок, что у вас в
руках... Зачем вы забрали его у Марфы? - Стоя на безлюдной дороге у разбитой
машины,  БД удивленно разглядывал  черный с коричневым  шейный платок,  свой
недавний подарок Марфе,. Он сунул платок в карман, потоптался немного, вынул
его обратно, повязал вокруг шеи и двинулся к Пал Палычу
     "Значит время для меня теперь - что-то вроде хорошо  знакомого маршрута
городского автобуса," - подумал он, вынимая из кармана чекиста телефон.
     - Время - это  океан, а вы капитан и штурман на корабле, на подлодке...
или самолете,  что  движется  во всех  направлениях,  и скорость  непривычно
высока, - услышал он голос женщины с сумкой.
     - Куда мы теперь? - молча спросил он, давая понять, что теперь их двое.
     - По мне, вам  лучше вернуться к Нилсу, на  чердак,  - ответила она, не
принимая его предложения. - Вы еще не сделали главного...
     - Г-главного,  говорите?! -  взорвался  БД.  - Каждый раз..., -  он  на
мгновение задумался,  - даже  т-теперь, вы п-помыкаете  мной...  Г-гоните на
чердак,  к ч-чертовому ноутбуку,  к-как  на  службу... П-поймите,  я  живой.
Живой! Когда  я возвращаюсь, я не просто улицу  перехожу... Я опять реагирую
на с-события, как человек, а не как...
     Она внимательно слушала его, а потом сказала:
     - Вам звонят.
     Он взглянул на экран трубки и удивленно произнес:
     - Тбилиси...
     - Ответьте! - БД показалось, что женщина засобиралась...
     - Не  уходите! -  попросил он, нажимая  клавишу и прикладывая  трубку к
уху.
     -  З-здравствуйте, - и замолчал надолго, замерев  лицом и вслушиваясь в
далекий голос с сильным грузинским акцентом...
     - Из п-правительства Грузии звонят, - повернулся он к женщине, волнуясь
и  удерживая трубку возле головы... М-можно вернуться... Н-новые п-помещения
для Лаборатории... Финансирование... - Он слушал трубку, внимательно глядя в
лицо  женщины, словно  она принимала  решения.  А она  отвернулась к окну  и
принялась разглядывать дубы с молодой листвой...
     -  Боитесь п-пропустить  момент, когда  п-появятся  желуди?  - обиженно
спросил БД, продолжая слушать трубку.
     - Скажите  грузинам, что подумаете, -  сказала женщина.  - Грузия, даже
нищая, все равно рай...
     - ...зато в аду  более п-приятное общество... - Он привычно опустился в
кресло и вновь  прижал трубку к  голове.  -  С  кем я говорю?  Х-хорошо... Я
согласен... Трех-п-пяти дней мне х-хватит... Д-досвидания...
     Он нажал кнопку отбоя и сказал спине у окна:
     -   Я  согласился  вернуться...  С-стану  садовником,  чтоб  выращивать
волшебные органы-овощи. - Он задумался: - Мне т-теперь кажется все чаще, что
п-покойный  Кузя был п-прав: Грузия и впрямь больной Солярис, к-который  я и
такие, как я, создали сами, с-став беженцами.
     - Вы стали беженцем из своего времени, -  перебила женщина,  отходя  от
окна.
     - Стал! - легко согласился БД. - П-потому и искал П-пятое время года...
     Опять зазвонил телефон.
     Не глядя на экран, БД нервно нажал клавишу ответа:
     -  Да! Что  вам  угодно? ... Я не к-кричу... Здравствуйте, Босс. Нет...
Х-хорошо... П-пожалуйста... - Он вертел  в  руках трубку,  нажимая  клавиши,
чтобы  удостовериться  по  регистру  входящих звонков, что  последним звонил
Большой Босс. - Сейчас  здесь п-появится Большой Босс, - нервно сказал  БД и
посмотрел  на  женщину. Она  подернула плечем  и не ответила. - Л-любопытно,
какого  ч-черта  ему  надо?  - БД вышагивал  по комнате, тыкаясь в стены.  -
С-слишком много событий... - Он остановился. - Даже ч-чересчур...

     - Здорово,  Борис!  - Босс стоял  в дверях подсобки  с сигарой в руке и
неуверенно улыбался. Сзади возвышался жилистый охранник из кожи и костей.
     -  З-з-з-здравствуйте,  Босс! -  выжидательно  сказал  БД  и  замолчал,
наблюдая, как тот разглядывает убогую  мебель, переводя взгляд с предмета на
предмет, пока  не уткнулся в двадцатиграммовый  стеклянный шприц  со следами
крови на стенках, валявшийся посреди комнаты...
     -  Мне позвонили, сказали,  ты вляпался в нехорошую историю и попросили
подъехать. -  Босс взглянул на БД, помолчал, задвинул ногой шприц под кресло
и опять уставился в спину женщины у окна.
     - Давным-давно я арендовал здесь теплицы, выращивая розы на  продажу...
Местные монашки были прекрасными  работниками: недорогими и исполнительными,
и замечательно трахались,  особенно... пожилые. - Босс стоял, ожидая реплики
БД и, не дождавшись, продолжал:
     -  Между  прочим, на  дороге,  неподалеку  отсюда, стоит твоя  тачка...
Вокруг полно полиции  и Скорых...  Странная парочка угнала  ее и  разбила...
Баба  приличного вида,  только лицо  изуродовано осколками... А  мужик -  из
ваших, еврей... Очень плох.
     БД нагнулся и поднял  шприц,  ожидая главного  заявления Босса.  Но тот
молчал, делая вид, что больше всего заинтересован женской спиной у окна. БД,
не  желая  помогать ему, придвинул к креслу  стол на  низких ножках, и сразу
комната стала опрятной...
     - Я бы и сам приехал, - сказал Босс. - Давно  собирался... Ты во многом
был  прав, только  формулировал,  как всегда  мудрено,  через жопу. Компания
строит  новый  терминал...   От  стратегических   инвесторов   отбоя  нет...
Приходится  выбирать,  доверившись  собственному  позвоночнику.   Взял  двух
молодых менеджеров с  английским языком. Хорошие ребята... Все равно чего-то
не  хватает. Может, вольности твоей и наглости интеллигентской. Не знаю... -
Он говорил все медленней и медленней, пока не остановился совсем.
     -  Вам  п-пора идти в большую п-политику, Босс, -  сказал БД. -  Больше
некому... Эта идея давно д-должна была вызреть в вас...
     - Чего ж она в тебе не созрела, умник?
     -  С-созрела.  Я  п-просто  не успел  рассказать...  Вы  п-поторопились
выставить м-меня...
     Во мне тоже созрела... и я засобирался. Закончу строительство нового
     терминала,  продам бизнес американцам или  русским и  стану  заниматься
политикой...  Не  верю  в  коллективное  прозрение,   мудрость  и  честность
невежественных придурков и  ворюг. Латвия слишком  лакомый кусок для местных
воротил  и  дельцов  с  чиновниками  из  Евросоюза,  чтоб  оставлять  им  на
съедение... У меня внуки растут. Хочу, чтоб жили в нормальной стране...
     - К-кем же вы засобирались с-служить Латвии, если не секрет?
     - Секрет... Соберу умных людей. Партию, может, свою создам...
     - Это  не п-поможет  сделать страну  счастливой: с-слишком слабым будет
ресурс.  Если п-по-серьезному  засобирались, надо  идти  в  п-президенты или
п-премьеры.  Хорошие  мозги,  опыт,  образование,  два  ангела  в  белом  за
с-спиной, и красть не станете, и не потому, что все есть...
     - Избегать опасности так же опасно, как идти ей навстречу.
     - Только в длительной п-перспективе... З-значит, в п-президенты!
     Порывшись  в  карманах,  Босс  достал  зажигалку  с  мощным  плазменным
пламенем, раскурил потухшую сигару и, глядя в спину женщине у окна и забывая
напрочь про большую латышскую политику, сказал:
     -  Досталось тебе... с бомжами жить... Нехуйсобачий, знаю! Молодец, что
выдержал, не запросился обратно.  Так бывает... Иногда все должно идти своим
чередом и мешать этому нельзя, даже если знаешь, что ошибся.
     -  Г-гоняете, Босс!  Б-бросили  со всего  маху под  к-каток,  а  теперь
с-собираетесь наградить медалью "За отвагу на п-пожаре"... Я уцелел чудом. Я
теперь д-другой. Совсем... Вы мне  д-даром не нужны, даже в роли премьера. -
БД  сделал  паузу, собираясь подойти к женщине, до сих пор не проронившей ни
слова.
     - Ну, ты крут! - удивленно заметил Босс, не обижаясь.
     - Да... К-как яйцо, п-пролежавшее целый день в к-кипятке.
     - Помнишь  стакан  с пивом на столе у  меня в  кабинете, когда пришел в
первый  раз? А потом из него... сделал, трансформировал его в пивную бутылку
без наклейки... - Босс был удивительно миролюбив.
     БД молчал, перебирая прошлые обиды в душе...
     - Вожу  с  собой...  в  багажнике, -  продолжал  он,. -  как  талисман.
Помогает... Хочу, чтоб ты вернулся. В Доме приготовили  две комнаты наверху.
Живи... Компьютер последней  модели, машина...  Какогохуятебе  еще?! - начал
заводиться он.
     БД  поднял голову и  внимательно посмотрел на  него, с трудом удерживая
себя от неодолимого желания броситься поскорее к "Линколну", чтобы счастливо
усесться на переднем сиденье.
     -  Жду в машине, -  добил его Босс и, в последний раз взглянув на спину
женщины у окна, вышел из комнаты...

     БД  забыл  о  женщине  с  сумкой и  обещании вернуться  в  Грузию, чтоб
выращивать органы-клоны. Он заметался по подсобке, опрокинул кресло и низкий
стол, наткнулся на Марфины полки с инвентарем для выпечки хлеба, на  высокую
подставку  с  цветком  папоротника в  жестянке из-под  болгарского  зеленого
горошка  и на  толстую доску с большими  гвоздями-вешалками,  которой  утром
колотил его Пал Палыч...
     - Господи!  Так щедро  вознаграждаешь.  Я  был уверен, ты отвернулся, -
шепотом  бормотал  БД. - Несколько  лет комфортной  жизни. Необременительная
работа, встречи, переговоры, поездки... - Его фантазия бушевала,  подсовывая
картины блестящие и скорые.
     -  Компьютеры  последней  модели,  - уговаривал  он  себя,  не  обращая
внимания на  женщину, -  автомобили,  дом  в  пригороде подле  Босса,  яхта,
отдельные комнаты для мальчиков, на разных  этажах, чтоб не дрались, вкусная
еда,  большой  кабинет  с  библиотекой,  как  в  Тбилиси,  красивая  одежда,
путешествия... - Он вдруг вспомнил про Даррел: - Спальня для Даррел и ванная
комната... Я  напишу совсем другую книгу  и уже знаю какую: про лабораторных
животных, что говорят меж собой и знают про жизнь в клинике.
     Он  все больше возбуждался, продолжая мерить шагами подсобку, натыкаясь
на опрокинутые предметы и не замечая их.
     - Я д-должен, н-наконец, узнать ваше имя! - заорал он вдруг,  обращаясь
к женщине у окна.  - Это  не  н-нормально! Ненормально... Н-ненормально все,
что  вы  д-делали со  мной...  -  Он бегал  по  комнате, размахивал  руками,
спотыкался и кричал, будто боялся, что она сейчас заговорит сама...
     -  Тараканьи бега тем плохи, что, даже выиграв, вы остаетесь тараканом,
- сказала женщина тихим голосом и улыбнулась. И опять отвернулась к окну...
     Он поднял  с  полу  бутылку толстого бугорчатого стекла,  в которой еще
плескалось  немного  выпивки,  сделал  глоток, и  произнес  в  пространство,
внимательно разглядывая мутное содержимое почти пустой бутылки:
     - Зачем вы п-позвонили Боссу? Т-теперь мне п-придется уехать с ним... -
Он  глядел в  неподвижную спину женщины, понимая,  что  говорит  ерунду,  но
молчать было еще хуже. - "У всякого языка свое молчание", - вспомнил он.
     Он продавался  и, видимо,  дешево, и  ничего  не мог поделать  с собой,
потому что отдал все силы, чтобы выжить в условиях, в которые  поместили его
люди-копии: могущественные и беспомощные навигационные инструменты, нежные и
жестокие, преданные и продажные, требовательные и мудрые....
     Он  аккуратно  поставил прямоугольную бутылку  на  пол  подле кресла  и
шагнул  к  двери,  чтобы поскорее  убраться  из  дома, где  его  держали  за
придурка, а может, наоборот, за слишком сообразительного, и постоянно лгали,
и бездарно задушили под конец..  Он вспомнил недавние слова  умницы Филиппа:
"когда  придет   ваше   время,   найдутся  чекист   и  петля".  Остановился,
прислушиваясь,  будто  надеялся  услышать  глас Божий или  другой сигнал или
знак, но в комнате было тихо.
     Он  почувствовал, как кто-то взял и стер  из его  помяти  - так грязной
тряпкой стирают пролитый  суп с пластиковой поверхности стола в дешевом кафе
- все, что было связано  с мучительными поисками самого себя, бессмысленными
и  обременительными,  как  регулы  старой  девы,  с   убийствами,  кошмарами
бродяжьей жизни,  с новыми неземными возможностями  и  нездешними  знаниями,
которые теперь отличали его  от остальных и которыми  он был переполнен, как
только  что купленный тюбик  зубной пастой.  Все  это  теперь уже  не  имело
значения: он собрался примерять одежды интеллигента-богача...

     Женщина  у  окна  медленно  повернулась, легко