олитического  курса
Индии в выгодном для США направлении не подтвердились. Индира Ганди твердо и
последовательно  выступает  за  развитие  всесторонних   отношений  с  нашей
страной.
     Назревает конфронтация Индии с  Пакистаном. Восточный Пакистан бунтует,
нарастает   движение   за  отделение  от  Западного   Пакистана  и  создание
независимого государства.  Это  историческая  неизбежность,  не могли  долго
держаться  вместе  два  "крыла",  разделенные  полутора  тысячами километров
индийской территории, различиями в языке,  культуре, экономике, политической
традиции.  Но историческая неизбежность реализуется не сама  собой, а  через
политических  лидеров  и   ведомые  ими  массы.  Пакистанское  правительство
усиливает  свои войска  в Восточном  Пакистане, ведет политические  маневры.
Тщетно.    Пламя    сопротивления   разгорается.   Его   раздувает    Индия.
Восточнобенгальские сепаратисты пользуются ее  материальной и неограниченной
моральной   поддержкой.   Индийская   печать    развертывает    ожесточенную
антипакистанскую  кампанию.   Не  проходит  дня,   чтобы  не   публиковались
душераздирающие сообщения о зверствах  пакистанской военщины  против мирного
бенгальского  населения. Пакистанское  руководство  обвиняется  в  геноциде.
Одновременно  распространяются,  как   правило,  со   ссылками  на  надежные
источники,  слухи о  том,  что Пакистан готовится нанести  удар  по Индии на
западной  границе, в  Кашмире и Пенджабе, с тем  чтобы  отвлечь внимание  от
событий в Восточной Бенгалии.
     Индийцы готовятся к войне. Их беспокоит  возможная позиция США и Китая,
они  не  вполне  уверены,  что  получат  достаточную  поддержку  со  стороны
Советского Союза. Обработку советских представителей - от посла Н. М. Пегова
до членов  многочисленных советских  делегаций  - индийцы ведут настойчиво и
изобретательно, умело используя наши слабые места - традиционный страх перед
усилением  американского влияния в этом регионе  и  состояние конфронтации с
Китаем.  Идет хитроумная политическая,  дипломатическая  и  пропагандистская
игра.
     Советская  сторона занимает  взвешенную  солидную  позицию.  Не скрывая
своих  симпатий  к  освободительному  движению  в  Бенгалии,  к  миролюбивой
политике  Индии (Индия предстает потенциальной жертвой  возможной агрессии),
осуждая  Пакистан,  мы  обещаем  сделать  все  возможное для  предотвращения
конфликта.
     Одновременно, однако, индийцы обращаются с просьбой о срочных поставках
некоторых  видов оружия из Советского  Союза. Наш государственный механизм в
экстренных  случаях  мог  действовать  весьма  эффективно,  и   эта  просьба
удовлетворяется с  невиданной  быстротой. 9 августа 1971  года по инициативе
индийской  стороны  подписывается  советско-индийский  договор  о  дружбе  и
сотрудничестве.
     Переговоры и консультации  продолжаются, призывы к миру, предотвращению
братоубийственной войны (слово "братоубийственный"  нравилось и политикам, и
журналистам - редкое публичное выступление обходилось  без него)  нарастают.
Многим  казалось, что  еще небольшое  усилие  -  и конфликт  не  перейдет  в
кровопролитную фазу.
     У  нашей  службы таких  иллюзий не появлялось. Информация, очищенная от
пропагандистского налета, ясно указывала на неизбежность войны.
     В этой  предгрозовой  атмосфере начиналась моя работа в  Индии.  Я  был
направлен сюда в  качестве  заместителя резидента.  Времени для постепенного
вхождения в дела не было.
     События развивались стремительно. Центр ждал информации.

     В цивилизованном западном мире многими десятилетиями  создавался миф  о
каком-то особом  миролюбивом, ненасильственном характере индийского общества
и его культуры. "Люди там задумчивы и нежны, а с неба льется золотая  пыль",
"жрецы  в белоснежных  одеждах",  ахимса,  Махатма Ганди,  Рамакришна,  мать
Тереза,  задумчиво бродящие  по улицам  Дели  и Калькутты священные коровы и
дымок благовоний, курящийся на  алтарях храмов,  джайны в марлевых повязках,
чтобы ненароком не лишить жизни комара, вдохнув его с воздухом, размышляющие
о  божественных  тайнах  бытия  садху  и  загадочные  вечные  отшельники   в
высокогорных пещерах у истоков Ганга, древние книги на  санскрите - вся  эта
экзотическая,    кружащая    голову    смесь   неотразимо    действует    на
экзальтированного    западного    обывателя,    страдающего    от    скучной
благоустроенности своей жизни. Действует это  и  на  советского  гражданина,
терзаемого  всеми  видами неустройства и жаждущего душевной  и  материальной
гармонии.
     Миролюбие индийского народа (без различия национальности, веры, местной
традиции, касты) становится общепризнанным штампом. Штамп  кочует из брошюры
в  брошюру, из статьи в  статью,  из речи в речь, пробирается в  официальные
документы. Хитроумные индийцы умело подпитывают это мнение.
     Первое  же  серьезное  соприкосновение  с  индийской  действительностью
развеивает этот миф. Индийцы ничуть  не миролюбивее и не воинственнее любого
другого народа,  их отвращение к  насилию представляет собой интеллигентскую
выдумку. Жизнь в Индии жестока к тем,  кого она не милует и в других странах
- к неимущим, к национальным меньшинствам, к чужакам, к слабым вообще.
     Не питает отвращения к насилию индийская  политика на всех уровнях и во
всех  проявлениях.  Война для Индии такое же продолжение политики, как и для
любого  другого государства.  Моральные  устои,  общечеловеческие  ценности,
философия  ненасилия,  идеи миролюбия и гуманизма  и прочий пропагандистский
ширпотреб  никогда  не  фигурировали   в  реальных   политических  выкладках
индийского руководства. Трезвый расчет, прагматизм с изрядной долей цинизма,
строгий учет государственных интересов  - таков  стальной стержень индийской
политики, замаскированный гирляндами цветов, ворохами философских трактатов,
фонтанами  высокопарной  риторики. Умение индийцев добиваться своих целей не
может  не вызывать  уважения  и даже  зависти. За  их  плечами  цивилизация,
насчитывающая пять тысяч лет.

     2 декабря 1971 года посол  Н. М. Пегов устраивал  прием в честь первого
заместителя  министра  иностранных  дел   СССР  В.  В.   Кузнецова.  Василий
Васильевич  прибыл  в  Дели для  того,  чтобы  вместе  с индийцами  изыскать
возможность  предотвратить  надвигающуюся   войну  с  Пакистаном   или,  как
грубовато шутили советские дипломаты, "удержать мадам Ганди за юбку".  В. В.
Кузнецов вел длительные и вежливые  беседы с Индирой Ганди, ее  советниками,
выслушивал многословные разъяснения резонов,  по  которым миролюбивая  Индия
обеспокоена  действиями  Пакистана.   К   тому  времени  уже  был   подписан
советско-индийский договор о дружбе и сотрудничестве, и в Индию нескончаемым
потоком поступала советская военная техника.
     Прием в посольстве проходил в чрезвычайно теплой обстановке. Гости мило
улыбались любезным хозяевам, говорили приятные и льстивые слова и озабоченно
хмурили  брови, упоминая о  пакистанской угрозе. Хозяева при этом упоминании
тоже сгоняли улыбки  с уст, выражая  твердую уверенность, что  здравый смысл
восторжествует  и  кровопролития  удастся  избежать.  При  этом  все  дружно
клеймили злодеев-пакистанцев и их американских и китайских покровителей.
     Все шло  прекрасно, как вдруг в зале приемов погас свет.  Свет погас не
только в  посольстве, а во  всем городе. Это могло  означать  только  одно -
началась война.
     Я быстро  ушел  с  приема,  в темноте  добрался  до машины и  из города
позвонил одному  хорошо осведомленному знакомому. (Звонить ему из посольства
было   нельзя  -   служащие   его  категории  не  имели  права  поддерживать
неофициальные  контакты  с  иностранцами.) Выяснилось, что два  неизвестных,
предположительно  пакистанских, самолета  нанесли удар  по  базе ВВС  Индии,
повредив взлетно-посадочную  полосу. Индийские  самолеты  немедленно нанесли
ответный удар, а сухопутные  силы пошли в наступление в районах Раджастана и
Сиалкота  на   западной   границе  и  начали  марш  на  Дакку  на  восточном
направлении.
     Было в этой истории с налетом на Агру нечто шитое белыми нитками. Какой
военачальник  пошлет всего два  самолета  для того,  чтобы  бомбить  крупную
авиабазу  в момент  наивысшей  опасности  для своей страны? Почему  самолеты
прилетели в  сумерках,  а не на  рассвете,  как это  делается  всегда,  если
нападающая  сторона  развязывает  войну  и стремится  получить  преимущество
внезапности?  Почему  пакистанская сторона не  предприняла вслед  за налетом
других действий?
     Ничего  загадочного не произошло.  Индия изготовилась к  войне, провела
массированную   пропагандистскую   подготовку,   тщательно    прозондировала
политическую ситуацию, сконцентрировала силы на главных  направлениях. Нужен
был повод,  но  напуганный,  затравленный  противник  его  не давал.  Так  и
появились самолеты  над Агрой.  Несколько  лет спустя  при встрече с П.  Н.,
одним из  авторов и  исполнителей военно-политической кампании  1971 года, я
заметил,  что  вся  операция  была  разыграна,  как  шахматная партия. П. Н.
довольно улыбнулся. В человеческой истории было немного  эпизодов, где столь
малые издержки дали такой крупный результат.
     Война  началась.  Вновь затемнение,  вновь закрашенные фары  автомашин,
фантастические слухи в дипкорпусе, победные лживые  сводки с полей сражений,
воинственная  музыка  по  радио.  Наша позиция  в  этой  войне была  ясна  -
благочестиво нейтральные  официальные фразы лишь  слегка  прикрывали твердую
поддержку Индии.
     Один  из   знакомых  устраивает   мне   встречу   с  крупным  индийским
военачальником. Мало сказать,  что  генерал настроен оптимистично. Он  точно
знает, когда и как закончится война: 16  декабря сдачей Дакки и капитуляцией
пакистанской  армии.  Прогноз основан на  точном расчете. Именно к этой дате
пакистанцы   сумеют   отойти   к   столице  Восточного  Пакистана.   Оказать
сопротивление  они не  в состоянии и защищать Дакку  не  будут, поскольку им
неоткуда ожидать помощи. "Мы знаем пакистанскую армию, - говорит собеседник.
- На их месте любые профессиональные солдаты вели бы себя таким же образом".
Индийский генерал совершенно точно предсказал развитие событий.
     17  декабря  в  Дели  всенародное  ликование,  улицы  забиты  людьми  и
машинами. В  дорожной  сутолоке задеваю крыло чужого автомобиля. Выскакивает
разъяренный водитель и, узнав,  что  я  русский,  из  советского посольства,
заверяет, что в этот великий день он может только поблагодарить мою страну и
никаких претензий ко мне не имеет: "Хинди руси бхай-бхай".

     Индия ошеломляет новичка.  Я долго вникал  в  индийские  дела в Центре,
интересовался  ими  в  период  работы  в  Пакистане,  изучал  эту  страну  в
институте, несколько  раз проездом бывал в Дели, и тем не менее очень многое
здесь оказалось для меня неожиданным.
     После  патриархального,  спокойного  Исламабада  поразил   лихорадочным
темпом жизни  Дели.  Тот круг  людей,  в котором приходилось  вращаться, жил
политикой, в первую очередь внутренней. Мне показалось, что  не хватит жизни
для того, чтобы  освоиться с невероятно пестрой картиной, которую являла эта
политика. Десятки крупных партий  и организаций, в свою очередь делящиеся на
десятки фракций  и групп. Все они взаимодействуют,  блокируются, соперничают
друг с другом. У каждой партии и  группы есть  свой взгляд на  международную
политику, на Советский Союз, США  и Китай. Сходятся  они, за незначительными
исключениями, лишь в  одном - неприязненном отношении к  Пакистану. Однако и
здесь все далеко не просто. Южане равнодушно взирают  на кашмирскую проблему
и  на  Пакистан,  их больше занимают отношения со  Шри  Ланка, где проживает
много тамилов. В стране периодически вспыхивают кровавые столкновения  между
индусами и  мусульманами,  острой остается проблема безработицы, безудержно,
на  15  миллионов  в год, растет население. Редкий  день проходит без  того,
чтобы полиция не стреляла в  бунтующее по разным поводам население. Личные и
групповые разногласия преследуют индийское руководство, и лишь железная воля
Индиры Ганди сплачивает соперничающих политиков.
     У Индии глобальные внешнеполитические интересы и огромный международный
авторитет.  Не  решены  проблемы  с  Китаем,  очень  непросто   складываются
отношения  с США, обострившиеся  в результате конфликта с Пакистаном.  Индия
ощущает себя великой державой, добивается признания своей  доминирующей роли
на  субконтиненте и в  регионе  Индийского океана, требует  должного места в
мировых делах. Успешная кампания в Восточной  Бенгалии, создание Бангладеш и
унижение   исторического   противника  -  Пакистана   еще  более   усложняет
внешнеполитические   проблемы   страны.  Великолепным  индийским  дипломатам
приходится нелегко.
     Индийцев и нас обеспокоила нормализация китайско-американских отношений
в 1972 году. Мы внимательно  следим за попытками Индии уладить свои проблемы
с  Китаем, индийцы  нервно  вздрагивают от  каждого  сообщения  о  таких  же
попытках Советского  Союза.  Короткий  материал по  этому поводу в  одной из
индийских газет вызывает  поток  встревоженных  полуофициальных  обращений в
посольство СССР.
     Совершенно ясно,  что овладеть можно  лишь общими  контурами  всей этой
невероятно  пестрой, постоянно  изменяющейся  мозаики.  Надо  полагаться  на
знания и оценки экспертов в отдельных областях. Такие специалисты есть как в
резидентуре, так и среди "чистых" советских дипломатов  и журналистов, где у
меня быстро появляются хорошие друзья. Все они знают Индию, любят эту страну
и свою работу, в курсе индийских проблем  и не могут жить без дискуссий. Мне
с  ними  интересно.  (Наша  дружба  продолжается  до  сих  пор,  но  предмет
разговоров   изменился.   Теперь   это   не  Индия,   а   наше   собственное
многострадальное Отечество.)
     Определяются и те проблемы,  где необходимо глубоко разобраться самому,
-  политика  США и  Китая  в отношении Индии,  Пакистан,  советско-индийские
отношения. В области внутренней политики - прочность позиции правящей партии
Индийский национальный конгресс и Индиры Ганди. Это приоритетные направления
нашей  информационной работы. Разумеется, забота из забот, основная проблема
-  американцы.  Служба  была  одержима  работой  по  американцам,  и  именно
благодаря этой одержимости ей удавалось добиваться результатов.

     Первоочередных задач передо мною, новым заместителем резидента, много -
наладить  рабочее взаимопонимание  с подчиненными и  начальником, интенсивно
осваивать политическую и оперативную проблематику, вести  личную оперативную
работу,  то бишь продолжить контакт с некоторыми уже известными нам  лицами,
завести круг личных полезных связей и попытаться увеличить  число источников
резидентуры. Все это необходимо делать одновременно.
     Освоение новых или частично  знакомых по работе в Центре проблем особых
усилий  не   требовало.  Ежедневно  мне  проходилось  прочитывать  сообщения
источников,  беседовать  с  работниками  и  "чистыми" дипломатами,  истинным
удовольствием поначалу было чтение  индийских газет. После зажатой  цензурой
пакистанской   печати   и  сухой  официозной  советской   прессы   индийская
журналистика  -  остроумная,  разнообразная,  раскованная -  была  настоящим
открытием.  Ее дополняли несколько  американских  и английских  изданий плюс
передачи  индийского  и  московского  радио.  Надо  было только  отбирать  и
приводить  в  систему   всю  эту  информационную  массу,  выделять  основные
направления развития событий и  постоянно следить за ними. Неоценимую помощь
оказывал наш штатный  аналитик Геннадий Васильевич Н., обладавший гигантской
эрудицией   в  вопросах  внутреннего   и   международного  положения  Индии,
дисциплинированным умом  и  несколько  неожиданным при его  каторжной работе
чувством юмора. (Безвылазное сидение  в тесной комнатушке,  где  кондиционер
гонял  без  устали  все тот  же  ограниченный  объем воздуха,  пренебрежение
физической  нагрузкой сделали  свое дело.  Геннадий  Васильевич  свалился  с
инфарктом в возрасте тридцати трех  лет, и потребовались годы для его полной
реабилитации.)

     О моей профессиональной этике

     Все дела  взаимосвязанны,  и нельзя  увлечься  каким-то  одним  из них.
Необходимо основательно познакомиться с каждым сотрудником, узнать его не по
бумагам,  а в  реальной рабочей  обстановке,  выяснить, на  что он способен,
можно ли  положиться на  его  здравый смысл,  находчивость, решительность  в
сложных ситуациях. Чрезвычайно важно сделать так, чтобы младшие коллеги были
уверены в компетентности  и порядочности своего  начальника. Они обязательно
должны  видеть,  что  их  руководитель  способен  не  только  дать  толковые
рекомендации,  но и  сам  работает в поле, что у него есть личные контакты и
источники, что он может квалифицированно выявить наружное наблюдение и т. п.
     В идеальном варианте сотрудники резидентуры не должны быть  осведомлены
о работе друг друга. Каждому положено знать лишь то, что ему необходимо. Это
золотое  правило. Соблюсти его в  полной мере чрезвычайно трудно.  Служебные
инструкции и профессиональная этика запрещают проявлять любопытство  к чужим
делам. Строжайшим образом засекречиваются имена, адреса, служебное положение
источников и  контактов,  условия связи  с  ними. Однако  невозможно  скрыть
простую  вещь  -  проводит  ли  шеф  все  свое  рабочее время в кабинете,  а
свободное - в бассейне, на корте или в дружеской компании соотечественников.
     Твоя деловая репутация - это  важнейший компонент в связке "начальник -
подчиненный".

     Рабочий  день растягивался, зачастую он начинался в  шесть часов утра и
завершался глубокой ночью.
     У меня  появилось  много  хороших  знакомых.  Среди  них  и  те,  с кем
приходилось  видеться  изредка,  как  правило,  под  покровом  ночи  или  за
пределами  города.  По  большей  части  мои  новые  знакомые   относились  к
категории,  именуемой  "официальные  связи".  Это  означает,  что  оснований
рассчитывать на установление специфических разведывательных  отношений нет и
нет  необходимости каким-то образом скрывать контакт с ними. Об этих  связях
знает посол, этих знакомых можно приглашать на приемы, а ссылка на их мнение
придает вес политическим суждениям.
     Я часто езжу к отставному главному министру штата Мадхья прадеш  Д.  П.
Мишре. Он отошел от активного участия в  политике, но сохраняет к  ней живой
интерес,  знает:  всех и  каждого.  Индиру  Ганди ласково  называет "дорогая
девочка"  и  регулярно пишет ей послания  по  разным  политическим  поводам.
Иногда  я застаю у  Мишры  посетителей  -  министров,  известных  политиков,
крупных  бизнесменов. У  меня создается  впечатление, что сам бывший главный
министр не прочь показать  миру, что он  не забыт  дипломатическим корпусом.
Вывод оказался  небезосновательным.  Однажды раздается телефонный  звонок  и
помощник  Д. П. Мишры передает просьбу моего уважаемого друга срочно прибыть
к  нему.  Прибыв,  обнаруживаю  на  лужайке  перед  домом  бывшего  министра
несколько  десятков людей явно провинциального  обличья. Они  терпеливо ждут
приема. Мы неспешно беседуем часа полтора. Темы для разговора нет. Сухонький
старичок в  конгрессистской  шапочке  говорит тихо, сидит в глубоком  кресле
неподвижно. Откуда-то из норки появляется  мышонок,  уверенно взбирается  на
кресло, карабкается по рукаву и встает столбиком на плече моего собеседника,
у  самого  уха.  Картина  умилительная, заставляющая забывать, что  старичок
славился   когда-то  своим  крутым   нравом,   беспощадностью   и   дерзкими
политическими маневрами.
     Время  от  времени  ранним  утром  заглядываю  к  другому  знакомому  -
государственному министру Р. К. Кхадилкару. Это ветеран индийской  политики,
известный своими  прогрессивными  взглядами, добрым отношением к  Советскому
Союзу. Помимо  всего  п