его отвратительные гримасы.
   - Нас много, много!
   - хвастался Колдун.
   - И Аштон принадлежит вам? - допрашивал Ханк.
   - Да, мы его у тебя отобрали, проклятый святоша!
   - Тогда пришла пора снова молиться, - заметил Анди, и они  обратились
к Богу.
   Демон корчился от боли, в отчаянии прикрывал голову крыльями и цепко,
из последних сил держался за Бобби.
   - Нет.., нет.., нет!
   - канючил он.
   - Отпусти его, Колдун, - приказывал Ханк. - Выйди из него вон!
   - Пожалуйста, дайте мне остаться! Я не причиню ему вреда, я обещаю!
   Хороший знак.  Ханк  и  Анди  переглянулись.  Значит,  скоро  и  этот
уберется.
   Прямо глядя Бобби в глаза, Ханк приказал:
   - Ты, злобный бес, выходи немедленно, во имя Иисуса!
   Демон заорал, почувствовав, что теряет свою  жертву.  Медленно,  один
коготь за  другим,  он  против  своей  воли  втягивал  их,  не  в  силах
удержаться. Он вопил, выкрикивал проклятия, и  эти  вопли  вырвались  из
горла Бобби в то мгновение, когда демон окончательно оторвался  от  него
и, трепыхаясь, поднялся вверх.
   Ангелы с готовностью показали ему дорогу, посоветовав не приближаться
больше к этому месту, но демон и без того кинулся прочь.
   "Ухожу, ухожу!" - прошипел бес и исчез.
   И  Бобби,  и  четверо  боровшихся  за  его  освобождение   облегченно
вздохнули.
   - Прекрасно, Бобби, все в порядке? Бобби, настоящий Бобби, ответил:
   - Да... там внутри осталось еще несколько.
   Я их чувствую…
   - Отдохнем немного, потом все вместе  возьмемся  за  дело,  -  сказал
Ханк.
   - Да, - вздохнул Бобби, - это было бы хорошо.
   Рон похлопал его по плечу:
   - Молодчина, ты прекрасно справился! В этот  момент  появилась  Мэри.
Услышав, что в зале за кого-то молятся, она пришла узнать, не  нужна  ли
ее помощь.
   И тут она увидела Бобби. Это же тот самый  парень!  Парень  в  черной
кожаной одежде! Она застыла на месте от неожиданности.
   Бобби поднял глаза и узнал ее,  так  же,  как  и  бесы  внутри  него.
Неожиданно лицо Бобби исказилось, из обессиленного, испуганного юноши он
преобразился в нахального, сладострастного насильника.
   - Привет, - пропел с его помощью дух, и Бобби начал говорить  о  Мэри
непристойности, в самых гадких выражениях.
   Ханк и все присутствующие были поражены, но они-то знали, кто кроется
за этими словами. Ханк обернулся к жене, в испуге пятившейся к двери.
   - Это.., это он угрожал мне на стоянке, - закричала она.
   Демон выплюнул еще несколько ругательств.
   - Молчи, мерзкий дух, - немедленно вмешался Ханк.
   Бес выругался ему в ответ.
   - А! Это ведь твоя жена, а?
   - Я связываю тебя во имя Иисуса. Бобби корчился и  кривился,  как  от
ужасной боли: демон чувствовал на себе силу молитв.
   - Оставьте меня в покое, - орал он,  -  я  хочу..,  я  хочу...  -  он
продолжал расписывать насилие со множеством безобразных деталей.
   Мэри снова попятилась,  но  вдруг,  собравшись  с  духом,  решительно
сказала в ответ:
   - Да как ты смеешь! Я - Божье дитя, я не обязана выслушивать всю  эту
мерзость! Ты будешь молчать, и ты выйдешь из него вон!
   - Оставь его, Насильник!
   - приказал Анди.
   - Выходи из него!
   - сказал Ханк.
   Мэри подошла вплотную к Бобби и сказала решительно:
   - Я связываю тебя, демон, во имя Иисуса я связываю тебя!
   Демон, как подстреленный, вырвался из Бобби и затрепыхался  на  полу.
Криони подобрал его и вышвырнул из церкви.
   Оставшийся в одиночестве демон был напуган, но не хотел сдаваться.
   - Я сегодня раздел одну женщину.
   - Мы не желаем тебя слушать, - сказал ему Джон. - Убирайся отсюда!
   - Я ее ударил, и бил ногами, и я ее раздел...
   - Замолчи и выходи!
   - приказал Ханк.
   Демон громко выругался и исчез не без  помощи  Криони,  подхватившего
его по дороге.
   Бобби упал на пол, изможденный, но блаженно улыбающийся:
   - Они ушли! Их нету! Слава Богу, их нет! - смеялся он счастливо.
   Ханк, Анди, Джон и Рон обнимали его, ободряя. Мэри все  еще  не  была
уверена в этом человеке, недавно так напугавшем ее.
   Анди был сосредоточен и перешел прямо к делу:
   - Бобби, тебе нужно принять Святого Духа, тебе нужен Иисус,  если  ты
хочешь навсегда избавиться от подобных вещей.
   - Я готов, я готов! - немедленно согласился Бобби. И вот теперь Бобби
Кореи становился новым творением.  И  первыми  словами  Бобби,  ставшего
христианином, были:
   - Послушайте-ка, наш город в опасности! Погодите, я вам  расскажу,  с
кем я имел дело!

Глава 27

   Происходило это всегда в квартире профессора  Джулин  Лангстрат.  Они
сидели на  мягком,  уютном  диване,  в  полумраке  гостиной,  освещенной
единственной свечой, стоящей кофейном столике. Лангстрат выполняла  роль
учителя проводника, давая указания спокойным, но  твердым  голосом.  Шон
тоже был рядом как участник, никогда не оставлявший Санди в одиночестве,
он всегда был готов оказать ей моральную поддержку.
   Теперь их  встречи  стали  регулярными,  и  каждый  раз  их  свидания
предвещали новые, неизведанные приключения. Спокойные путешествия в иную
сферу,   на   другие   уровни   сознания   открыли   доступ   к   высшей
действительности, в мир парапсихических  сил  и  необычных  переживаний.
Санди была полностью захвачена ими.
   Метроном на столике  стучал  медленно,  безостановочно,  в  спокойном
ритме: вдох - выдох, расслабиться, расслабиться, расслабиться.
   Санди  оказалась  молодцом:   она   с   легкостью   погружалась   под
поверхностные  слои  сознания,  те  самые  обычные  жизненные  слои,   -
изменчивые, обманчивые, подверженные внешним  влияниям.  Где-то  глубоко
под этими слоями находились иные уровни, дававшие  возможность  испытать
истинные парапсихические переживания. Для того  чтобы  проникнуть  туда,
требовалось тщательное методическое  расслабление,  медитации  и  умение
полностью концентрировать свое  внимание.  Каждый  раз  Лангстрат  учила
Санди делать новые шаги.
   Сейчас  девушка  сидела  на   диване   совершенно   неподвижно,   под
пристальным взглядом Шона. Джулин отсчитывала монотонным голосом, в такт
метроному:
   - Двадцать пять, двадцать четыре, двадцать три...
   Санди чувствовала, что она словно в  лифте  погружается  в  глубинные
уровни  своего  разума.  Она  расслабилась,  пройдя  поверхностные  слои
сознания, где еще действовала воля, и двигалась все глубже  и  глубже  в
подсознание.
   - Три, два, один, уровень Альфа, - проговорила  Лангстрат.  -  Теперь
открывай дверь.
   Санди видела себя открывающей дверь лифта и ступающей  на  прекрасный
зеленый луг,  окаймленный  деревьями,  сплошь  усыпанными  бело-розовыми
цветами. Воздух был  тепл.  Ласковый,  игривый  ветерок  проносился  над
лугом. Санди огляделась вокруг.
   - Ты ее видишь? - мягко спросила Лангстрат.
   - Я пока ищуее, - ответила Санди. Потом ее лиц0 просветлело - О,  вот
она идет! Какая же она прекрасная!
   Санди увидела приближающуюся к ней девушку, молоденькую, красивую,  с
вьющимися золотыми волосами, В сияющем белизной длинном платье. Ее  лицо
светилось счастьем. Она дружески распахнула объятия.
   - Здравствуй!
   - радостно сказала Санди.
   -  Здравствуй!  -  ответила  девушка  чудесным  мелодичным   голосом,
окончательно очаровавшим Санди.
   - Ты пришла за мной?
   Золотоволосая красавица взяла руки Санди в  свои  и  заглянула  ей  в
глаза  своими  огромными  очами,  в  которых  светились   дружелюбие   и
понимание:
   - Да. Меня зовут Маделен. Я буду учить тебя. Санди удивленно смотрела
на Маделен.
   - Ты выглядишь такой молодой! И ты уже жила прежде?
   - Сотни раз. Но каждая жизнь - это только шаг вперед. Я  покажу  тебе
дорогу.
   - О! Я хочу научиться! - самозабвенно воскликнула  Санди.  -  Я  хочу
пойти за тобой!
   Маделен, взяв Санди за руку, повела ее через луг по золотистой ровной
тропинке.
   И в то время как Санди, с выражением радости  и  увлечения  на  лице,
полностью  уйдя  в  потусторонний  мир  сидела  на   диване   Лангстрат,
безобразный черный демон охватил  сзади  ее  голову,  его  острые  когти
впились в ее череп, глубоко вонзясь в  мозг.  Он  склонился  над  ней  и
сладострастно шептал, проникая в ее сознание: "Пойдем. Следуй за мной. Я
представлю тебя другим, которые воскресли задолго до меня".
   - С радостью, - ответила Санди.
   Лангстрат и Шон, довольные, улыбнулись друг другу.

***

   Услышав  звон  колокольчика  над  входной  дверью,  Том  Мак   Бридж,
ответственный редактор "Кларион", тихо застонал.  Этот  день  был  самым
беспокойным и трудным из всех, которые  он  пережил  за  годы  работы  в
газете. Он выбежал из редакционного отдела как раз в тот  момент,  когда
Маршалл, ни на секунду не задержавшись в  приемной,  направился  было  в
свой кабинет.
   Том давно уже просто изнемогал от вопросов, на  которые  некому  было
ответить.
   - Маршалл, ну где ты был, и куда девалась Бернис? Номер еще не  вышел
из типографии! Телефон звонит не переставая, так что  мне  пришлось  его
отключить, люди заходят в редакцию и спрашивают, почему до сих  пор  нет
газеты.
   - Где Кармен? - бросил Маршалл  в  ответ,  и  Том  обратил,  наконец,
внимание на его изможденный вид.
   - Маршалл, -  сказал  он  озабоченно,  -  как..,  как  это  так?  Что
происходит?
   Маршалл, казалось, готов был свернуть Тому шею.
   - Где Кармен? - прорычал он.
   - Ее нет. Она была с утра, потом ушла Бернис, за ней она, а я кручусь
тут один целый день!
   С силой толкнув дверь, Маршалл влетел  в  свой  кабинет  и  сразу  же
выдвинул ящик стола - в нем ничего не было. Нагнувшись, он поднял с пола
подозрительно легкую архивную коробку и открыл  ее.  Коробка  тоже  была
пуста. Маршалл с размаху бросил ее снова на пол.
   - Э-э-э.., могу ли я чем-нибудь помочь? - спросил Том.
   Маршалл опустился на стул, с побелевшим как мел лицом и взъерошенными
волосами. Он сидел неподвижно, обхватив голову руками, и глубоко  дышал,
стараясь собраться с мыслями и успокоиться.
   - Позвони в больницу,  -  наконец  проговорил  он  слабым  сдавленным
голосом, вовсе непохожим на обычный голос Маршалла Хогана.
   - Куда.., в больницу? - Тому стало совсем плохо.
   - Спроси, как дела у Бернис.
   Том едва мог говорить от изумления:
   - Бернис? Она в больнице? Что случилось?
   - Да звони же! - взорвался Маршалл, Том кинулся к  телефону.  Маршалл
поднялся и вышел вслед за ним:
   - Том...
   Том смотрел на шефа, одновременно пытаясь набрать номер.
   Маршалл  прислонился  к  притолоке.  Он  чувствовал  себя  совершенно
беспомощным.
   - Том, прости меня.
   Мне стыдно, что я сорвался.
   Спасибо, что ты звонишь. Скажешь  мне,  что  они  ответят.  Потом  он
вернулся к себе и, опустившись на стул, окаменел.
   Вернувшись к нему, Том доложил:
   - Э.., у Бернис сломано  ребро,  они  перевязали  раны..,  но  других
серьезных повреждений нет. Кто-то пригнал ее машину из  Бэйкера,  и  она
поехала на ней домой. Сейчас она, должно быть, уже дома.
   - Мне.., мне необходимо уйти.
   - Что с ней случилось?
   - Ее избили. Кто-то набросился на нее, повалил и сильно избил.
   - Маршалл... - Том боялся сказать что-нибудь не так. - Это.., все так
ужасно.
   Маршалл, согнувшись, все еще сидел за столом. Том по-прежнему  ничего
не мог понять.
   - Маршалл, что с номером? Выйдет сегодня газета или нет? Мы отправили
материал вовремя, я не понимаю...
   - Они не будут печатать, - сухо ответил Маршалл.
   - Что? Почему не будут?
   Маршалл, покачав  головой,  уронил  ее  на  стол  и  некоторое  время
оставался совершенно неподвижным. Потом он со вздохом посмотрел на Тома:
   - Ты можешь быть свободен на сегодня. Дай мне прийти в себя, тогда  я
позвоню, идет?
   - Ладно.
   Том вышел, прихватив из внутреннего помещения коробку с  завтраком  и
плащ.
   Зазвонил телефон - линия, которую Маршалл  зарезервировал  для  особо
важных разговоров. Он схватил трубку.
   - "Кларион".
   - Маршалл?
   - Да...
   - Это Элдон Страчан. O! Слава Богу, он жив! Маршалл чувствовал, как у
него запершило в горле, он был готов расплакаться.
   - Элдон, с тобой все в порядке?
   - Нет, у меня неприятности. Маршалл, мы только что вернулись,  кто-то
разорил весь дом. Тут настоящий погром!
   - Что с Дорис?
   - О, она в отчаянии. Я тоже.
   - Нам всем досталось. Они крепко ударили, сразу по всем.
   - Что произошло?
   Маршалл выложил ему все. Самое трудное было - сказать, что его  друг,
которого как и самого Элдона вышвырнули за борт, его  друг  Тэд  Хармель
был мертв. Страчан молчал.  Ему  трудно  было  говорить  в  эту  минуту.
Какое-то время длилась  мучительная,  тягостная  тишина,  несколько  раз
прерываемая покашливанием, убеждающим в том, что собеседник  не  положил
трубку.
   - Маршалл, - произнес наконец Страчан, - нам лучше  всего  исчезнуть.
Лучше всего - уехать отсюда и никогда не возвращаться.
   - Куда? - спросил Маршалл. - Ты уже удрал однажды, не так ли? Пока ты
жив, тебе придется жить с этим грузом, и они об этом знают.
   - Неужели никто из нас ничего не может сделать?
   - У тебя есть друзья! Государственный прокурор, например.
   - Я тебе уже сказал, что не могу пойти  к  Норму  Маттили  только  со
своими догадками. Здесь одной дружбы  мало.  Мне  нужны  доказательства,
документы.
   Маршалл посмотрел вниз, на пустую коробку.
   - Я тебе их достану, Элдон. Так или иначе, но я найду то,  что  можно
показать тем, кто захочет нас выслушать. Элдон вздохнул.
   - Я только не знаю, насколько далеко это еще может зайти...
   - Настолько далеко, насколько мы с тобой  позволим.  Страчан  немного
подумал.
   - Да, да, ты прав. Дай мне  что-нибудь  весомое,  существенное,  и  я
посмотрю, что можно сделать.
   - У нас нет выбора, нам уже накинули петлю на шею. Мы должны  спасать
себя сами!
   - Это я и собираюсь делать. Мы  с  Дорис  собираемся  скрыться,  и  я
советую тебе поступить так же. Здесь нам нельзя оставаться.
   - Как я тебя найду?
   - Я не хочу говорить по телефону.  Жди,  пока  тебе  не  позвонят  из
прокуратуры от Норма Маттили. Я свяжусь с тобой через него.
   Только таким образом я смогу помочь.
   - А если меня не будет здесь, если я уеду  из  города  иди  умру,  то
свяжись с Алом Лемли из "Нью-Йорк Таймс", я  постараюсь  держать  его  в
курсе дел.
   - Хорошо. Мы с тобой обязательно еще встретимся.
   - Будем молиться, чтобы так оно и было.
   - Да, теперь я уже начал молиться о многом.; Маршалл положил  трубку,
как следует запер все двери и отправился домой.

***

   Бернис лежала на  диване  с  ледяным  пузырем  на  лице  и  неудобной
повязкой на ребрах и желала только одного; услышать  телефонный  звонок.
Она уже пыталась  подняться,  в  голове  стучало,  тело  болело,  но  ей
нестерпимо хотелось,  чтобы  кто-нибудь  позвонил.  Что  происходило  за
стенами ее квартиры? Она несколько раз звонила в редакцию "Кларион",  но
там никого не было. В конце концов она набрала домашний номер  Маршалла,
но и там никто не отвечал.
   Наконец-то! Телефон  проснулся.  Бернис  схватила  трубку,  как  сова
хватает мышь.
   - Алло!
   - Бернис Крюгер?
   - Кевин?
   - Да... - парень был возбужден  и  сильно  нервничал.  -  Привет,  я,
похоже, помру, я имею в виду, что я здорово трушу!
   - Где ты, Кевин?
   - Я звоню из дома. Кто-то побывал здесь и изломал у меня в квартире!
   - Ты закрыл дверь?
   - Да.
   - Но почему ты ее не запираешь?
   - Но она была заперта. Мне страшно. Похоже, за мою  голову  назначили
хорошую цену.
   - Будь осторожен, думай, что ты говоришь, Кевин. То, что мы  слышали,
будто наши телефоны прослушивают,  вероятно,  правда.  Твой,  наверняка,
тоже.
   Вид долго не отвечал, потом от страха почти закричал
   - Да, я только что разговаривал, ты сама знаешь, с кем! Думаешь,  они
слышали наш разговор?
   - Я не знаю. Но мы должны быть осторожны.
   - Что же делать? Все летит к чертям. Сузан сказала, что  у  нее  есть
доказательства, и все летит к чертям. Она собирается удрать оттуда.
   Бернис оборвала его:
   - Не говори больше ничего. Лучше, если мы встретимся с глазу на глаз.
Где мы можем увидеться?
   - Но разве они не узнают, где мы сделаем это?
   - А! Узнают, так узнают, но мы, по крайней мере, будем  уверены,  что
они подслушивают.
   - Тогда давай скорее встретимся, ты понимаешь, скорее, слышишь?
   - Что ты скажешь про мост через Джад-ривер, недалеко от Бэйкера?
   - Большой, зеленый?
   - Да, этот. Там есть поворот направо, сразу как съезжаешь с северного
конца моста. Я буду там.., скажем, в семь часов?
   - Я приеду.
   - Окей. Тогда до встречи.
   Бернис  не  медля  набрала  номер  "Кларион".  Никакого  лвета.   Она
позвонила Маршаллу домой.

***

   Телефон на кухне Хоганов звонил и звонил, но Кэт и Маршалл сидели  за
кухонным столом не шевелясь, пока он не умолк.
   У Кэт дрожали руки. Она старалась сдерживаться, глядя на мужа полными
слез глазами.
   - У телефона потрясающая  способность  приносить  худые  вести,  -  с
грустной иронией заметила она, опуская глаза.
   Маршалл чувствовал, что в голове у него  оглушительно  пусто.  Он  не
находил, что ответить.
   - Когда произошел этот разговор?
   - Утром.
   - И ты не знаешь, кто звонил?
   Кэт сделала глубокий вдох, пытаясь совладать со своими чувствами.
   - Кто бы это ни был, практически он знал о нас с тобой все, и о Санди
тоже. Он все учел, и это  не  было  шуткой.  Его  доводы..,  были  очень
убедительными.
   - Но он врал!
   - зло сказал Маршалл.
   - Я знаю, - ответила Кэт примирительно.
   - Они хотят меня запугать. Кэт! Они отобрали у меня газету,  пытаются
отобрать дом и теперь хотят разрушить мою семью.  Между  мной  и  Бернис
ничего нет и никогда не было. Я для нее, честно говоря, слишком стар,  я
ей в отцы гожусь!
   - Я знаю, - опять сказала Кэт. Она остановилась, стараясь собраться с
силами, чтобы продолжить разговор. - Маршалл, ты мой муж, и если я  тебя
когда-нибудь потеряю, я знаю, что мне не найти никого лучше тебя. Я знаю
также, что ты не из тех, кто позволяет страстям одержать над собой верх.
Я тебя очень уважаю и всегда буду уважать.
   Маршалл взял ее руку:
   - И ты
   - именно та,  о  которой  я  всегда  мечтал.  Пожав  руку  мужа,  Кэт
заговорила вновь:
   - Я уверена, что всегда буду к тебе так относиться,  и  это  помогает
мне держаться и ждать...
   Голос у нее дрогнул, и на кухне воцарилась тишина. Маршалл  не  знал,
что ответить. Кэт с трудом сдержала слезы и, овладев  собой,  продолжала
говорить:
   - Есть и нечто другое, что ост; чось без изменения, но что мы  хотели
было изменить. Мы с тобой договорились, что все будет  иначе,  когда  мы
уедем из Нью-Йорка: твоя работа будет спокойнее, ты будешь уделять семье
больше времени, и мы, все трое, постараемся  лучше  понять  друг  друга,
чтобы наладить нашу семейную жизнь... - слезы снова потекли, и ей  стало
трудно говорить. Но, раз начав, она хотела высказаться до конца:
   - Я не знаю, то ли это  действительно  неприятности  настигают  тебя,
куда бы ты ни направился, то ли  ты  каждый  раз  сам  себе  изобретаешь
трудности, но если я тебя когда-нибудь и ревновала или подозревала,  что
у тебя есть любовница, так это именно сейчас. У тебя есть другая любовь,
Маршалл, и я, право, не знаю, могу ли я с ней соперничать.
   Маршалл знал, что никогда не сумеет объяснить ей всего:
   - Кэт, ты даже не подозреваешь, насколько это все серьезно.
   Она покачала головой, не желая ничего слушать.
   - Я говорю не об этом, я уверена, что это серьезное  лело,  настолько
важное, что оно, вероятно, требует всего твоего времени  и  энергии.  Но
сейчас я пытаюсь объяснить тебе какой вред нанесло все это  мне,  Санди,
нашей семье. Маршалл, я не хочу сравнивать, но мы с Санди  оказались  на
последнем месте в твоем списке дел. Мы страдаем, об остальном я не  хочу
и говорить.
   - Кэт.., это именно то, чего они хотели добиться!
   - И им это удалось! - резко  оборвала  его  Кэт.  -  Но  не  старайся
перекладывать