., очень злая, по-моему.
   - Толстая, худая, средняя?
   - Она была в норме.
   Маршалл нахмурился, его взгляд блуждал по сторонам, пока он собирался
с мыслями.
   - Увидимся завтра.
   - Пока. Спасибо, что ты меня выслушал. Маршалл положил трубку. Вперив
взгляд в крышку стола, он барабанил по ней пальцами.
   - Что она тебе сказала? - спросила Кэт.
   - Да так, - произнес он, все еще раздумывая  и  медля  с  ответом,  -
газетные дела, ничего особенного. Извини, а о чем мы говорили?
   - Ну, если это по-прежнему имеет для тебя значения, то мы  обсуждали,
стоит ли тебе поговорить с пастором Янгом о наших проблемах.
   - Янг, - подхватил Маршалл почти со злостью.
   - Но если ты не хочешь...
   Маршалл уставился на остывшее молоко. Кэт,  подождав,  пробудила  его
вопросом:
   - Может, лучше вернемся к этому утром?
   - Я поговорю с ним, - твердо  сказал  Маршалл.  -  Я  я  хочу  с  ним
поговорить. Будь уверена, что я с ним поговорю!
   - Это не повредит.
   - Нет, уж конечно, не повредит.
   - Я не знаю, в какое время он сможет с тобой встретиться, но...
   - В час меня вполне устраивает, - произнес он угрюмо.
   - Маршалл, - начала было Кэт, но оборвала себя на полуслове.  Похоже,
что с ее мужем что-то произошло, это было  заметно  и  по  голосу  и  по
выражению его лица. Кэт давно недоставало прежнего огня в  глазах  мужа.
Может быть, только теперь она осознала, что этот огонь исчез с тех  пор,
как они  переехали  из  Нью-Йорка.  Старые  непрощеные  воспоминания,  к
которым она не хотела бы возвращаться, пробудились в ней сейчас,  поздно
ночью, когда их дочь так таинственно исчезла.
   -  Маршалл,  -  сказала  она,  отодвинув  стул  и  убирая  тарелку  с
полузасохшим хлебом, - пошли спать.
   - Вряд ли я сейчас усну.
   - Я понимаю, - ответила она тихо.
   Все это  время  Тол,  Гило,  Натан  и  Армут  находились  в  комнате,
внимательно  прислушиваясь  к   беседе.   Гило   неожиданно   раскатисто
рассмеялся.
   - Нет, Маршалл Хоган, - сказал Тол с улыбкой, - ты и раньше не  любил
много спать... А сегодня Рафар помог тебе окончательно проснуться!

Глава 7

   Наступил вторник. Утреннее солнце светило через окно кухни, где  Мэри
замешивала тесто. Ханк нашел в церковной книге нужное  ему  имя:  пастор
Джеймс Фаррел. Сам он никогда с Фаррелом не встречался, и  единственное,
что слышал о своем предшественнике, были дурно  пахнущие  злые  сплетни.
Теперь Фаррел перебрался куда-то подальше от Аштона.
   Ханк понимал, что это было его фантазией, выстрелом наугад.  Но,  тем
не менее, он опустился на диван, снял трубку и набрал номер.
   - Алло? - прозвучал в трубке усталый немолодой голос.
   - Алло, - произнес Ханк, стараясь говорить  приветливо,  несмотря  на
взвинченные нервы, - Джеймс Фаррел?
   - Да, кто это?
   - Ханк Буш, пастор, - он услышал глубокий, понимающий вздох  Фаррела,
- "Аштон Комьюнити". Вы, я полагаю, знаете, кто с вами разговаривает?
   - Да, пастор Буш. Как идут дела?
   "Что ему ответить?" - размышлял Ханк:
   - Э-э.., хорошо, с одной стороны.
   - И нехорошо с другой, - дополнил Фаррел мысль Ханка.
   - Ну и ну. Вы действительно в курсе событий.
   - Не совсем. Иногда до меня доходят слухи от некоторых членов церкви.
- Затем он поспешно добавил:
   - Я рад, что вы позвонили. Чем могу быть полезен?
   - Э... Поговорить со мной...
   - Ну что ж, могу рассказать вам много интересного, - ответил  Фаррел.
- Я слышал, что в пятницу будет собрание церкви. Это правда?
   - Да, это так.
   - Голосование доверия, как я понимаю?
   - Да, вы совершенно правы.
   - Видите ли, для меня это пройденный этап. Бруммель, Тэрнер, Мэйер  и
Стэнли - все те же заводилы, что и в вашем случае.
   - Вы, наверное, шутите?
   - Нет. История повторяется, Ханк, поверьте мне.
   - Они выбросили вас вон?
   - Им не понравилось, что я проповедую и как  исполняю  мое  служение,
поэтому они настроили против  меня  всю  церковь,  а  затем  им  удалось
провести голосование. У них был небольшой перевес, и я проиграл.
   - Те же четверо!
   - Да, все те же четверо... Скажите, правда ли, что  вы  исключили  Лу
Стэнли из общины?
   - Конечно, исключил.
   - Неплохо. Я не предполагал,  что  Лу  позволит  кому-нибудь  сделать
такое.
   - Как же! Оставшиеся трое постарались сделать этот вопрос  главным  в
нашем конфликте. Не думаю, что они оставят меня в покое.
   - А как отнеслась к этому община?
   - Не знаю. По-моему, они разделились пополам.
   - Ну, и что вы думаете о происходящем? Ханк не  нашел  ничего  лучше,
чем сказать прямо:
   - Кажется, против меня ведется атака - прямая духовная атака.
   На другом конце провода стало тихо.
   - Алло?
   - Да, я слушаю, - Фаррел говорил медленно, с сомнением в голосе,  как
будто обдумывал каждое слово. - Что же это за духовная атака?
   Ханк слегка замялся, он не  представлял  себе,  как  передать  чужому
человеку впечатления прошлой ночи:
   - Э.., я думаю, что сам сатана замешан в этом деле.  Фаррел  произнес
почти требовательно:
   - Ханк, я спрашиваю, какую атаку вы имеете в виду?
   Ханк начал осторожно развивать свою мысль.  Он  старался,  чтобы  его
доводы выглядели здраво и ответственно, поэтому перечислил только  самое
важное. Шайка Бруммеля  пытается  расквитаться  с  ним:  раскол  церкви,
сплетни, злобное отношение церковного совета,  ругательства,  написанные
на стене дома, духовный разбой, который ему  пришлось  пережить  прошлой
ночью. Фаррел прерывал его только для того,  чтобы  задавать  уточняющие
вопросы.
   - Я понимаю, что это звучит безумно... - закончил Ханк.
   Единственное, что  смог  выдавить  из  себя  Фаррел  после  глубокого
вздоха:
   - Эх! Да пропади оно все пропадом!
   - Да, как вы правильно заметили, история повторяется - Несомненно, вы
испытали нечто подобное? Или это происходит только со мной?
   Фаррел заговорил, тщательно подбирая слова.
   - Я рад нашему разговору. Я все равно хотел позвонить вам.  Не  знаю,
захотите ли  вы  выслушать  мой  совет,  но...  -  несколько  секунд  он
собирался с духом. - Ханк вы уверены, что вы на своем месте?
   Ханк почувствовал, как в нем просыпается инстинкт самозащиты.
   - Да, я верю всем сердцем, что Бог призвал меня сюда.
   - А вы знаете, что вас выбрали пастором по ошибке?
   - Некоторые так говорят, но...
   - Это правда,  Ханк.  Вам  стоило  бы  во  всем  разобраться.  Община
отвергла меня и собиралась пригласить другого  пастора,  и  уже  решила,
кого  именно:  одного   либерального   религиозного   философа,   вполне
подходящего ее запросам. Ханк,  я  совершенно  не  представляю,  как  вы
оказались на его месте, но ясно, что произошла какая-то  организационная
ошибка. Кого они меньше всего хотели видеть у себя  в  церкви,  так  это
пастора-фундаменталиста, особенно после того, как они уже избавились  от
одного такого.
   - Но они за меня проголосовали.
   - Произошло какое-то недоразумение. Бруммель  и  очень  многие  члены
церкви были против.
   - Мне это ясно как день.
   - Хорошо,  что  вы  это  понимаете.  Тогда  позвольте  мне  дать  вам
несколько конкретных советов. На вашем месте, я бы, не теряя ни  минуты,
начал упаковывать вещи  и  подыскивать  работу  где-нибудь  подальше  от
Аштона.  Поймите,  после  пятницы,  независимо  от  того,  как   пройдет
голосование, будет поздно.
   У Ханка  перехватило  дыхание.  Вопреки  его  желанию  разговор  явно
клонился не в ту сторону, однако  он  смог  только  тяжело  вздохнуть  в
ответ.
   Фаррел продолжал давить на него.
   - Ханк, я был в вашем положении и прошел все от начала до конца. И  я
хорошо знаю, что вам предстоит. Поверьте, эта  история  не  стоит  ваших
страданий. Пусть они забирают  эту  церковь,  пусть  они  забирают  весь
город, вам не стоит жертвовать собой.
   - Но я не могу уехать...
   - О да, конечно, вы  же  призваны  Богом!  Ханк,  у  меня  тоже  было
призвание. Я был готов к бою, был готов поастояшему сражаться  за  город
ради Господа. Но, видите ли, это стоило  дома,  репутации,  здоровья  и,
похоже, семьи. Когда я покинул Аштон,  я  собирался,  на  полном  овезе,
сменить фамилию, исчезнуть. Вы и  представить  себе  не  можете,  с  кем
имеете дело. В этом городе действуют такие силы...
   - Какие силы?
   -  Ну,  политические,  социальные..,  духовные   тоже,   само   собой
разумеется.
   - Конечно. Но вы так и не ответили на мой вопрос:  что  случилось  со
мной сегодня ночью и что вы об этом думаете? Фаррел, несколько помедлив,
ответил:
   - Ханк.., не знаю почему, но мне трудно говорить  о  подобных  вещах.
Одно могу сказать, бегите из этого города, пока не поздно,  бросьте  все
это. Вас не желает ни церковь, ни город.
   - Я не могу уехать, я же вам сказал.
   Наступило молчание. Ханк боялся, что его собеседник  положит  трубку.
Но в конце концов Фаррел все же заговорил:
   - Ладно, Ханк, слушайте. Мне  пришлось  пережить  то  же  самое,  что
случилось с вами ночью. Но могу вас уверить - это только начало.
   - Пастор Фаррел...
   - Никакой я не пастор, зовите меня Джим.
   - Иисус призывает нас  сражаться  с  сатаной,  чтобы  свет  Евангелия
светил во тьме...
   - Ханк, можете похоронить эти милые проповеди, они вам не помогут.  Я
не знаю, как вы вооружены и подготовлены, но если вы пройдете через  все
это и останетесь живы, меня это удивит. Я говорю совершенно серьезно.
   У Ханка не нашлось лучшего ответа, чем просто сказать:
   - Джим.., я дам вам  знать,  как  пойдут  мои  дела.  Может  быть,  я
выиграю, а может быть, мне и не сносить головы. Бог  не  обещал,  что  я
выйду из этой истории живым. Он велел мне остаться и сражаться. Одно  вы
мне разъяснили: сатана хочет завладеть городом. Я ему этого не позволю!
   Ханк положил трубку и готов был  расплакаться.  "Боже  милостивый,  -
молился он.
   - Боже милосердный, что мне делать?"
   Господь не дал ему немедленного ответа. Несколько минут Ханк сидел на
диване,  собираясь  с  силами  и  обретая  уверенность  в   себе.   Мэри
по-прежнему хлопотала на кухне и хорошо, потому что Ханк  все  равно  не
смог бы сейчас поговорить с ней. Слишком много мыслей и чувств нахлынуло
на него.
   Потом на память ему пришел стих  из  Библии:  "Встань  и  обойди  эту
землю, в длину и в ширину. Ибо тебе Я даю ее"
   Да, это лучше, чем сидеть дома и киснуть. Он надел кеды и выбежал  на
улицу.
   Криони и Трискал ожидали своего подопечного снаружи.  Невидимые,  они
сопровождали Ханка, направляясь вместе с ним вниз с Морган-Хилл к центру
города. Ханк был не особенно высок и осанист, а  между  этими  гигантами
выглядел и того меньше. Но вид у него был уверенный, и даже очень.
   Трискал окинул его заботливым взглядом и промолвил:
   - Интересно, что он собирается делать? Криони  не  первый  раз  видел
Ханка в подобной ситуации.
   - Я думаю, пастор и сам не знает. Дух ведет его, и  Дух  поручил  его
сердцу нести бремя этого города.
   - Значит, у нас будет, чем заняться!
   -  Только  бы  демоны  не  почувствовали  угрозы.  Пока  это   лучшая
возможность выжить в городе.
   - Так скажи об этом маленькому пастору.
   Добравшись  до-центра  города,   Ханк   остановился   на   одном   из
перекрестков и осмотрелся. Повинуясь указаниям светофора, во все стороны
света неслись старые и совсем  новые  легковушки  и  грузовики,  спешили
пешеходы, сновали бегуны, и катились неизвестно куда велосипедисты.
   Где же сейчас находилась эта нечисть? Как же ей удалось с такой силой
заявить о себе прошедшей ночью и запрятаться так глубоко днем, заставляя
сомневаться в самом своем существовании. Мимо Ханка, не замечая его, шли
обычные,  ничем  не  примечательные  люди,  с  которыми  он  сталкивался
ежедневно.
   Да, именно за этот город он молился день и ночь со слезами и стонами,
исходящими из глубины сердца, неся возложенное на него бремя, которое он
не смог бы выразить словами. А  сейчас  этот  город  испытывал  терпение
Ханка, пытаясь выбить почву у него из-под ног.
   - По-моему, ты попал в беду, а может, тебе это безразлично? -  громко
обратился он к городу.
   Но никто его не слушал, не угрожал ему и глубокий,  полный  ненависти
голос.
   Однако Дух Господа в самом  пасторе  не  собирался  оставлять  его  в
покое. "Молись, Ханк, молись за этих людей. Не  давай  им  исчезнуть  из
твоего сердца. Здесь боль и страх, здесь притаилась опасность".
   "Когда же мы победим? - спрашивал он Господа. - Ты знаешь, сколько  я
молился за них, обливаясь слезами. Как мне  хотелось  бы  услышать  хоть
какой-нибудь отзвук. Я хочу увидеть, как  эта  сонная  собака,  наконец,
зашевелится от моих пинков".
   Удивительно, как это демоны умеют  иногда  воспользоваться  сомнением
именно в том, что они вообще существуют.
   - Я знаю, что  вы  притаились  где-то  рядом,  -  произнес  он  тихо,
пристально вглядываясь в бетон и стекло домов, в  пустые  лица  фасадов.
Духи дразнили его. Они могли напасть на него  в  любую  секунду,  начать
запугивать и подавлять, а потом так же внезапно исчезнуть, ускользнуть в
свои укрытия, играть с ним в прятки, наблюдая, как он  мечется,  подобно
слепому безумцу.
   Ханк опустился на скамью, стоящую у самого  края  тротуара.  Мужество
его оставило.
   - Я здесь, сатана, - произнес он. - Я не вижу тебя, и ты, может быть,
действуешь быстрее меня, но я остаюсь здесь. И милостью Божьей  и  силою
Святого Духа я собираюсь вступить с тобою в смертельную схватку и биться
до тех пор, пока один из нас не достигнет своего!
   Ханк разглядывал прекрасное здание на другой стороне улицы -  церковь
"Аштон  Юнайтед  Крисчиан".  Он  был  знаком  с  несколькими   чудесными
христианами этой общины, но эта церковь была совершенно  необычной,  она
отличалась либерализмом, доходящим  до  странности.  Ханк  встречался  с
пастором Янгом, но им ни разу не удалось  как  следует  поговорить.  Янг
выглядел холодным и неприступным, и Ханк никак не мог понять, почему.
   В то время как Ханк, сидя на скамье, разглядывал коричневый  "бьюик",
который только  что  въехал  на  просторную  асфальтированную  церковную
стоянку, Криони и Трискал тоже наблюдали за этой машиной. Но только  они
могли видеть необычных пассажиров, сидящих на ее крыше: араба  Натана  и
африканца Армута. Не видно было сверкающих мечей - согласно приказу Тола
они просто находились рядом, не вызывая подозрений у врага. Точно так же
вели себя и другие воины Небесного войска.

***

   Маршалл просмотрел пленку  Бернис.  Он  заметил  маленькие  царапины,
появившиеся из-за небрежного  обращения,  и  грубые  отпечатки  пальцев,
повторяющиеся с одинаковым промежутком. Они могли быть оставлены  только
тем, кто вытаскивал пленку из аппарата, чтобы засветить ее.
   В час дня у Маршалла была назначена встреча с Янгом.  Он  подъехал  к
церкви в 12.45, проглотив перед этим большой гамбургер с сыром  и  запив
его чашкой кофе.
   Здание "Аштон Юнайтед",  одно  из  крупнейших  и  представительных  в
городе, было построено в  традиционном  стиле:  каменное,  с  окнами  из
цветного стекла, величественными пропорциями и длинным  шпилем.  Входной
портал соответствовал общему  впечатлению:  высокий,  немного  пугающий,
особенно когда посетитель в  одиночку  пытался  справиться  с  массивной
дверью. Церковь располагалась близко  к  центру  города.  Башенные  часы
отбивали каждый час и  играли  мелодию  псалма  в  12  часов.  Это  было
солидное заведение, Янг  был  почтенным  пастором,  и  люди,  посещавшие
церковь, - уважаемыми гражданами. Маршалл часто ловил себя на мысли, что
респектабельность и  положение  в  обществе  было  непременным  условием
членства в "Юнайтед Крисчиан".
   Маршалл взялся за ручку большой тяжелой двери, не без труда открыл ее
и вошел внутрь. Нет, эта община никогда не скупилась на расходы.  Пол  в
фойе, лестницы и зал были покрыты толстым  красным  паласом,  деревянные
предметы изготовлены из мореного дуба и ореха. Этому  соответствовало  и
литье: литыми были ручки, защелки дверей и окон, вешалки в  гардеробе  и
перила. Окна, конечно же,  были  с  цветными  стеклами,  тяжелые  люстры
красовались под высокими потолками, украшенными затейливой лепниной.
   Миновав еще одну громадную дверь, Маршалл прошел зал и пересек его по
проходу между рядами скамей. Помещение напоминало не то оперный зал,  не
то громадный грот: мощный подиум, незыблемая кафедра, место для хора  да
и, конечно же, сам хор - все это было необыкновенно внушительно.
   Кабинет Янга располагался сразу за подиумом, сбоку, и  выход  пастора
через большую дубовую дверь был необходимой частью воскресной церемонии.
   Маршалл толкнул  массивную  дверь  и  вошел  в  приемную.  Миловидная
секретарша встретила, его приветливо, хотя и не  знала,  кто  он.  Хоган
представился, и она, сверившись с расписанием, сделала пометку.  Маршалл
тоже заглянул в  расписание,  читая  вверх  ногами.  На  два  часа  была
назначена встреча с Бруммелем.
   - Да ведь это сам Маршалл, - приветствовал его Янг с показной улыбкой
делового человека и потряс его руку. - Входи, входи.
   Маршалл последовал за Янгом в его роскошный  кабинет.  Будучи  весьма
представительным мужчиной лет пятидесяти, в очках в стальной  оправе,  с
круглым  лицом  и  с  жидкими  напомаженными  волосами,   Янг   выглядел
человеком, вполне довольным своим положением  как  в  церкви,  так  и  в
обществе. Темные  панели  стен  кабинета  пастора  были  сплошь  увешаны
памятными  дипломами  и  поздравительными  адресами  от  общественных  и
благотворительных организаций.  Здесь  же  висели  в  рамках  фотографии
самого Янга в обществе губернатора, двух-трех  популярных  евангелистов,
нескольких писателей и даже одного сенатора.
   Сидя за красивым внушительным столом, Оливер Янг являл собой  портрет
преуспевающего бизнесмена, профессионала в своем деле. Кожаное кресло  с
высокой  спинкой  казалось  троном,  а  его  собственное  отражение   на
зеркальной поверхности стола  было  более  пышным  и  великолепным,  чем
отражение горы в зеркальной глади альпийского озера.
   Янг кивком указал Маршаллу на стул. Журналист сел и сразу же  отметил
про себя, что  опустился  гораздо  ниже  Уровня  глаз  пастора.  У  него
возникло хорошо знакомое чувство  легкого  испуга,  вся  обстановка  как
будто способствовала этому.
   - Приятный кабинет, - констатировал он.
   - Спасибо большое, - ответил Янг  с  улыбкой,  от  которой  его  щеки
собрались складками возле ушей. Свободно откинувшись в кресле, он слегка
барабанил согнутыми пальцами по столу:
   - Мне он тоже нравится. Здесь спокойно.
   "Здесь тебе спокойно, - подумал Маршалл. - Ну и ну".
   - Как обстоят дела в "Кларион"?
   - Вполне сносно. Ты получил сегодняшний номер?
   - Да, мне он очень понравился. Он  сделан  в  хорошем  стиле.  Должен
отметить, что ты привнес в газету настоящую атмосферу большого города.
   - Да...
   - у Хогана внезапно пропала охота говорить.
   - Я рад, что ты с нами, Маршалл, мы уверены, что у нас  будут  добрые
отношения.
   - Да, да, разумеется.
   - И что же у тебя на сердце?
   Маршалл немного поерзал на стуле, а затем поднялся. На этом стуле  он
чувствовал себя микробом под микроскопом. "В следующий раз я  захвачу  с
собой собственный большой письменный стол", - подумал он и начал  ходить
по кабинету, стараясь выглядеть независимо.
   - Нам о многом предстоит поговорить за этот час, начал он.
   - Мы можем встречаться чаще.
   - Конечно. Так вот, я хочу  тебе  сказать,  что  этой  ночью  исчезла
Санди, моя дочь. О ней ничего не слышно, и мы не знаем, где она... -  он
коротко описал Янгу суть их раздора с дочерью  и  его  предысторию.  Янг
слушал внимательно, не перебивая.
   - Ты думаешь, что она отвергла ваши традиционные ценности, и это тебя
огорчает? - спросил он под конец.
   - Я не глубоко религиозен. Ты  понимаешь,  что  я  имею  в  виду?  Но
определенные  вещи  должны  считаться  правильными,  а  определенные   -
ошибочными, и мне не понравилось, чт