й Джонсон был грустным и крупным  ребенком. Такие
есть  в каждой школе; не то чтобы  толстые, просто  огромные, носящие одежду
такого же размера, как отец. В его огромных  пальцах  рвалась бумага, в  его
кулаке  давились  ручки.  Дети,  с  которыми  он  пытался  играть  в  тихие,
дружественные игры, в результате попадали под его  гигантские ноги, и Жирный
Джонсон практически из самозащиты стал задирой. В конце-то концов, лучше  уж
называться задирой, что  по крайней мере  подразумевает какой-то  контроль и
стремление,  чем   большим   неуклюжим   тупицей.   Из-за   него   печалился
физкультурник -- если бы спорт Жирного Джонсона интересовал, у школы были бы
чемпионы.  Но Жирного Джонсона никакой спорт долго  не  интересовал.  Вместо
этого он был секретно  предан своей коллекции тропических рыбок,  за которую
он  получал  призы.  Жирному Джонсону  было столько  же, сколько Адаму Янгу,
плюс-минус два часа, и его родители никогда ему не говорили, что он приемный
ребенок. Видите? Вы правы были насчет малышей. Прим. авт.].
     Пеппер смотрела на него,  гигантского представителя мужского пола,  как
на естественного врага.
     У нее  у самой  были короткие  рыжие  волосы  и лицо, которые  было  не
веснушчатым, скорее одной большой веснушкой с проглядывающей кожей.
     Данные ей родителями имена были Пиппин Галадриэль Лунная  Дочь. Дали ей
их на церемонии именования в грязном поле, содержавшем трех овец и некоторое
количество  протекающих полиэтиленовых  вигвамов. Мать ее посчитала уэльскую
долину  Пант-И-Гирдл идеальным  местом для  Возврата к Природе. (Через шесть
месяцев, смертельно  устав от дождя, москитов, людей, наступающих на палатки
овец,  которые съели сначала весь запас  травы марихуаны коммуны, а затем ее
древний  миниавтобус, и  начиная  теперь понимать, почему  вся  человеческая
история полна стремления подальше от  Природы  уйти, мать Пеппер вернулась к
ее  удивленным  бабушке и  дедушке в  Тадфилд,  купила лифчик  и  с глубоким
вздохом облегчения стала изучать социологию.)
     Ребенку с именем Пиппин Галадриэль Лунная Дочь открыто лишь два  пути в
жизни, Пеппер выбрала другой: три представителя Их мужского  пола узнали это
в их первый день в школе, на игровой площадке, в возрасте четырех лет.
     Они спросили, как ее зовут, и она -- так невинно-невинно -- им сказала.
     После  понадобилось ведро  воды, чтобы вытащить зубы  Пиппин Галадриэль
Лунной Дочери из обуви Адама. Первые очки Венслидэйла были сломаны, а свитер
Брайана был в пяти местах порван.
     С тех пор  Они  были вместе,  а Пеппер навсегда  стала Пеппер для всех,
кроме ее матери,  а также (когда  те были  особенно  храбры, и Они точно  не
могли их услышать) Жирного Джонсона и Джонсонитов, единственной другой шайки
в деревне.
     Адам стучал пятками по краю исполняющего обязанности трона ящика из-под
молока,  расслабленно слушая этот спор  --  как  король,  слушающий праздную
болтовню своих придворных.
     Он  лениво  жевал соломинку. Было утро  четверга. Впереди  простирались
выходные, бесконечные и пустые. Их надо было заполнить.
     Он  позволил  разговору  себя обтекать, словно звону  кузнечиков,  или,
точнее, как  златоискатель, просматривающий сбитый гравий,  надеясь  увидеть
блеск желаемого золота.
     --  В нашей  воскресной газете сказано, что в стране  тысячи ведьм,  --
проговорил Брайан. -- Поклоняющихся Природе и едящих здоровую  пищу,  и  все
такое. Так что не понимаю, почему бы здесь одной не появиться. Они заполняют
страну Волной Безрассудного Зла, там сказано.
     -- Что, поклоняясь Природе и едя здоровую пищу? -- спросил Венслидэйл.
     -- Там так было сказано.
     Остальные  Они обдумали  это. Однажды  -- по  предложению Адама --  они
целую  вторую половину дня просидели  на диете из  здоровой пище.  После они
решили, что спокойно  можно прожить на здоровой пище -- только до этого надо
съесть большой ленч, приготовленный из нормальной.
     Брайан заговорщицки наклонился вперед.
     -- А еще там было сказано,  что они голыми  танцуют, -- добавил он.  --
Забираются на Стоунхендж, холмы и такие штуки и голыми танцуют.
     На  этот  раз  обдумывание  было  поглубже.  Они  уже  достигли  такого
положения, где американские горки  жизни завершили длинный подъем к  первому
большому горбу половоззрения, так что они могли посмотреть вниз, на грядущий
отвесный путь, полный тайн, ужаса и возбуждающих искривлений.
     -- Нда-а, -- протянула Пеппер.
     -- Не моя тетя, -- высказался Венслидэйл и вернул  нормальное состояние
душ. -- Точно не моя тетя. Оно просто пытается с дядей поговорить.
     -- Твой дядя помер, -- указала Пеппер.
     --  Она  говорит,  он  все еще двигает стакан,  --  защищаясь,  ответил
Венслидэйл. -- Мой отец говорит, что из-за постоянного  двигания стаканов он
и  помер. Не понимаю,  чего она с ним  говорить хочет, -- добавил он, -- при
его жизни мало говорили.
     -- Это  некромантия,  вот  что, -- заметил Брайан. -- В Библии про  это
написано. Бог смертельно не любит некромантию. И ведьм. За это  в Ад попасть
можно.
     Сидящий на троне --  ящике из-под молока лениво поменял положение. Адам
собрался заговорить.
     Они замолкли.  Адама всегда послушать стоило.  В глубине душ Они знали,
что вовсе  не  являются  шайкой  из  четырех, а  являются  шайкой  из  трех,
принадлежащей Адаму. Но  сколько он давал  возбуждения, как было  интересно,
как заполнены были дни -- несомненно, любой из Них поставит низкое положение
в шайке Адама гораздо выше лидерства в любой другой где бы то ни было.
     -- Не понимаю, чего все так на ведьм ополчились, -- высказался Адам.
     Они глянули друг на друга. Многообещающее начало...
     -- Ну, они  губят посевы, -- отозвалась  Пеппер. -- И  топят корабли. И
говорят тебе, что королем  будешь, и  такие  штуки. И  варят штуки всякие  с
травой.
     -- Моя мать использует траву, -- указал Адам. -- Да и твоя тоже.
     -- О, эти как раз не страшны, -- пояснил Брайан,  не  намеренный терять
место эксперта по оккультизму. --  Думаю, Бог  сказал -- ничего страшного  в
использовании мяты и шалфея. Разумно, что шалфей и мяту использовать можно.
     -- И  они могут  тебя заболеть заставить, просто  посмотрев на тебя, --
продолжала Пеппер. -- Сглазить называется. Поглядят на тебя, ты заболеешь --
никто не узнает, почему. И они куклу тебя делают, втыкают в нее булавки, и у
тебя там болит там, где булавки, -- добавила она весело.
     -- Такие вещи больше не  происходят, -- проговорил Венслидэйл, личность
рационально думающая. -- Мы  ж  Науку  выдумали, и для их  же пользы викарии
сожгли всех ведьм. Называлось Испанская Инквизиция.
     -- Тогда, я  считаю,  надо  узнать, ведьма ли эта в  Жасминовом Домике,
если ведьма, надо  сказать мистеру Пикерсгиллу, -- проговорил Брайан. Мистер
Пикерсгилл был викарием. В тот момент его взгляды расходились с взглядами Их
по многим вопросам  -- от лазания на тис во дворе церкви до звона в колокола
и убегания.
     -- Не думаю, что это законно, людей  жечь, --  заметил Адам. -- А то бы
люди это постоянно делали.
     -- Если  ты религиозен, все нормально, -- ответил Брайан  успокаивающе.
-- И ведьм от Ада спасает, так что, думаю,  если бы правильно  все понимали,
были бы благодарны.
     -- Что-то не  верю  я, что Пикничок кого-то  сжечь  может,  --  бросила
Пеппер.
     -- Не знаю, не знаю, -- значительно ответил Брайан.
     -- Нет,  уж точно он сжигать не  будет, -- фыркнула Пеппер.  -- Гораздо
вероятнее родителям скажет, а те уж решат, жечь или нет...
     Они  покачали  головами  в  отвращении  к  нынешним  низким  стандартам
церковной ответственности. Потом троица с ожиданием взглянула на Адама.
     Они  всегда  с ожиданием на него глядели. Он  был всегдашним источником
идей.
     -- П'жалуй, мы должны сами  это сделать, -- бросил он. -- Кто-то должен
хоть что-то делать, раз столько всюду ведьм. Это как этот проект Гражданской
Дружины.
     -- Гражданская Вражина, -- предложила Пеппер.
     -- Нет, -- откликнулся Адам холодно.
     -- Но Испанской Инквизицией  мы быть не можем, -- указал Венслидэйл. --
Мы ведь не из Испании.
     -- Спорю, не надо быть из Испании, чтобы быть Испанской Инквизицией, --
ответил  Адам.  --   Спорю,  это   как  шотландские  яйца  или  американские
гамбургеры. Просто выглядеть надо по-испански. Мы просто должны сделать так,
чтобы выглядела по-испански. Тогда все поймут, что это Испанская Инквизиция.
     Последовало молчание.
     Прервало  оно было хрустением одного из пустых хрупких пакетов, которые
появлялись где бы то ни было, где Брайан сидел. Они на него посмотрели.
     -- У меня есть плакат, изображающий бой быков, на нем мое имя стоит, --
проговорил Брайан медленно.

        "x x x"
     Пришло   и  прошло  время  ленча.   Новая  Испанская  Инквизиция  вновь
собралась.
     Главный Инквизитор критически ее оглядел.
     -- Что это за штуки? -- спросил он требовательно.
     -- Когда танцуешь, ими стучишь, -- объяснил Венслидэйл слегка виновато.
-- Моя тетя их годы назад из Испании привезла. Называются, по-моему, мараки.
Видите, на них рисунок испанского танцора.
     -- А чего она с быком танцует? -- поинтересовался Адам.
     --  Ну  так  чтоб  показать, что испанская, -- ответил Венслидэйл. Адам
решил не придираться.
     Плакат с боем быков был один в один таким, какой обещал Брайан.
     Пеппер притащила что-то очень похожее на соусницу из рафии.
     --  Сюда  наливают  вино,  -- проговорила она  вызывающе.  --  Моя мать
привезла эту штуку из Испании.
     -- На ней нет быка, -- указал Адам сурово.
     -- И не  должно быть, -- отпарировала Пеппер, лишь немного изменив позу
-- но так, что стало видно, что она готова за свои слова сразиться.
     Адам  поколебался.  Его  сестра  Сара  и ее приятель  тоже  побывали  в
Испании. Сара привезла с собой очень большого пурпурного игрушечного ослика,
который несомненно  был  испанским  но  не  подходил  к  инстинктивно  Адаму
чувствуемому  духу  Испанской  Инквизиции.  А  вот приятель привез  с  собой
утыканный украшениями меч, который, несмотря на  тенденции  сгибаться, когда
его поднимаешь, и затупляться,  когда режешь им бумагу,  гордо  заявлял, что
сделан из толедской стали.
     Адам  провел поучительные полчаса с  энциклопедией  и почувствовал, что
именно  такая вещь  нужна Испанской Инквизиции. Вот только аккуратные намеки
не сработали.
     В конце концов Адам стащил  с кузни  пригоршню луковиц. Они  очень даже
могли  быть  испанскими.  Но  даже  Адаму  пришлось  признать,  что  они  не
слишком-то подходили для роли декораций места сбора Инквизиции -- чего-то им
не хватало. Так  что никак он не мог слишком уж яро спорить о хранилище вина
из рафии.
     -- Очень хорошо, -- бросил он.
     --  Ты  уверен,  что  эти  луковицы  испанские?   --  спросила  Пеппер,
расслабляясь.
     -- Конечно, -- ответил Адам. -- Испанский лук. Все это знают.
     -- Могут быть из Франции, -- указала упрямая Пеппер. -- Французский лук
знаменит на весь мир.
     -- Неважно! -- резко  ответил Адам, которого  уже тошнить из-за луковиц
начинало. --  Франция -- почти Испания, не думаю, что ведьмы знают  разницу,
они  ж свою жизнь проводят, ночью на метлах летая. Для ведьм это  все вообще
Континонг. И вообще, не нравится -- иди тогда свою Инквизицию открывай.
     На  этот раз Пеппер никак не отреагировала. Ей  пообещали место Главной
по  Пыткам. Никто не сомневался,  кто будет  Главой Инквизиции. Венслидэйл и
Брайан были менее довольны -- всего-то Инквизиторской Стражей стали.
     --  Ну,  вы же не знаете испанского, --  указал Адам, который  потратил
десять  минут  из  часа  ленча,  читая   разговорник,   купленный   Сарой  в
романтической дымке в Аликанте.
     -- И  это  неважно,  ведь  на самом  деле  говорить  надо на латыни, --
ответил Венслидэйл, который тоже читал за ленчем -- немного более аккуратно.
     -- И по-испански, -- твердо проговорил Адам. -- Потому она и называется
Испанской Инквизицией.
     -- Не  понимаю, почему не может  быть  Британской Инквизиции, -- бросил
Брайан. -- Не понимаю, мы  победили Армаду, и все такое, -- для того,  чтобы
их тупую Инквизицию потом иметь на своей земле, что ли?
     Это беспокоило и патриотические чувства Адама.
     --  Я считаю, --  ответил он, -- начал, в  общем, надо Испанской, а как
привыкнем,  Британской  Инквизицией  станем.  А  теперь,  --  добавил  он,--
Инквизиторская Стража сходит приведет первую ведьму, por favor.
     Новая обитательница  Жасминового Домика  подождет,  решили  они. Начать
надо с малых дел и постепенно взбираться к вершине.

        "x x x"
     -- Ведьма ли ты, о лле? -- вопросил Глава Инквизиции.
     --  Да,  --  ответила  сестра  Пеппер, которой  было  шесть  и  которая
выглядела как маленький футбольный мяч с золотыми волосами.
     --  Ты должна не "да", а "нет" сказать, -- прошипела Главная по Пыткам,
толкая подозреваемую.
     -- А что потом? -- спросила та требовательно.
     -- Мы  тебя пытаем,  чтобы ты сказала  "да",  --  ответила  Главная  по
Пыткам. -- Я  же тебе говорила. Пытки -- это так весело! Не больно совсем...
Hastar lar visa, -- добавила она быстро.
     Маленькая  подозреваемая обежала презрительным взглядом декорации места
сбора Инквизиции. Намеренно пахло луком.
     -- Не, -- бросила она. -- Я хочу быть ведьмой,  с бородавчатым носом, и
зеленой кожей, и славным котом , и  его я Черненьким назову, и кучей разного
варева, и...
     Главная по Пыткам кивнула Главе Инквизиции.
     -- Послушай, -- проговорила Пеппер отчаянно, --  никто не говорит,  что
ты  не  можешь  быть  ведьмой.  Просто  надо сказать,  что  ты  не  из  них.
Бессмысленно нам через все эти хлопоты проходить, -- добавила она строго, --
если ты нам на вопрос сразу "да" отвечаешь.
     Подозреваемая обдумала это.
     --  Но  я  хочу быть  ведьмой,  -- заплакала  она.  Они  мужского  пола
обменялись взглядами. Этого они не могли понять.
     -- Если  ты просто скажешь "нет",  -- попыталась зайти с другой стороны
Пеппер,  --  я  тебе  дам  мой   набор  конюшен  Синди.  Я  его  никогда  не
использовала, -- добавила она, злобно глядя на других Них -- мол, попробуйте
только что-нибудь сказать.
     -- Не ври, использовала, -- резко ответила ее  сестра, -- я его видела,
он весь износился, тот кусок, куда сено кладешь, сломан, и...
     Адам начальственно кашлянул.
     -- Ведьма ли ты, viva espana? -- повторил он.
     Сестра бросила взгляд на лицо Пеппер и решила не рисковать.
     -- Нет, -- решила она.

        "x x x"
     Это была очень хорошая пытка,  с этим все согласились. Проблема  была в
том, что предполагаемая ведьма не желала, чтобы она кончалась.
     День был жарким, и Инквизиторские стражи считали, что их эксплуатируют.
     -- Не  понимаю, почему  я и Брат  Брайан должны  всю  работу делать, --
буркнул Брат Венслидэйл, стирая с брови пот. -- Полагаю, пора ее отпустить и
нас помучить. Benedictine ina decanter.
     --  Почему мы остановились? -- требовательно спросила подозреваемая, из
туфель которой струилась вода.
     Глава Инквизиции  во  время  своих исследований  понял, что  Британская
Инквизиция,  вероятно,  пока  не  готова  к   возрождению  Железной  Девы  и
слив-душительниц.  Но  картина,  изображающая  средневековый  позорный  стул
[Стул, к которому привязывали женщину и опускали его в воду.  Прим. перев.],
показывала, что его-то возродить легко. Нужны только пруд, несколько досок и
веревка.  Эта была такая комбинация,  которая Их всегда привлекала, ведь все
три найти было легко.
     Подозреваемая теперь была зеленой до талии.
     -- Прям как качели, -- веселились она. -- Уи-и!
     --  Лично я  домой  пойти  собираюсь,  если не  дадут  попробовать,  --
пробормотал Брат  Брайан. --  Не понимаю, почему  довольно должны быть  одни
злые ведьмы.
     -- Инквизиторов нельзя пытать, -- отозвался строго Глава Инквизиции, но
без особого  чувства.  День  был  жаркий,  инквизиторские мантии  из  старой
мешковины  были  царапучими  и пахли старым  ячменем,  и  пруд  так  прям  и
приглашал залезть.
     -- Ладно,  ладно, --  пробурчал он и повернулся к ведьме. -- Ты ведьма,
ладно, больше так не делай, иди, уступи другим место. O лле, -- добавил он.
     -- И что теперь? -- спросила сестра Пеппер.
     Адам задумался. Сжечь ее нельзя -- столько будет хлопот -- решил он. Да
и потом, она такая сырая, не загорится.
     Он также смутно  понимал, что где-то в будущем  будут заданы вопросы  о
грязной обуви и розовых платьях, покрытых ряской. Но это было будущее, и оно
лежало на другом  конце длинного  дня,  содержащего доски, веревки  и пруды.
Будущее может и подождать.

        "x x x"
     Будущее  пришло и прошло -- так  слегка жизнь усложнив, как это будущие
всегда  делают,  впрочем,  у мистера  Янга  была  куча  других  забот, кроме
грязного платья, и он просто запретил Адаму смотреть телевизор, что значило,
что придется смотреть старый черно-белый в спальне.
     --  Не понимаю, почему нам нужно запрещать  шланг,  -- Адам слышал, как
мистер Янг  сказал это  миссис  Янг.  --  Я,  как  и  все, плачу налоги. Сад
выглядит, как пустыня Сахара. Удивляюсь, что  в  пруде вообще осталась вода.
Лично я считаю, что вина в  недостатке проверок АЭС. Когда  я мальчиком был,
были правильные лета. Все время дождь лил.
     Теперь Адам одиноко тяжело шагал по пыльной тропинке. Он это умел. Адам
умел так тяжело шагать, что все правильно думающие  люди были оскорблены. Он
не  просто своему телу позволял поникать. Он мог тяжело  шагать, согнувшись,
сейчас же  постановка его плеч  показывала  боль и  смущение  кого-то,  кому
несправедливо  помешали -- а ведь он стремился, себя не жалея, помочь другим
людям.
     На кустам висела куча пыли.
     --  Да,  всем по  заслугам  воздастся,  если  ведьмы  страну  захватят,
заставят всех здоровую пищу есть, не ходить в церковь и голыми танцевать, --
бросил он,  пихая ногой  камень. Он вынужден был  признать,  что  не звучала
фраза страшно (кроме, пожалуй, слов про здоровую пищу).
     --  Спорю, если б нам только дали нормально начать,  мы бы  нашли сотни
ведьм,  -- сказал он сам  себе, пиная камень. -- Спорю, старик Торквемада не
был вынужден сдаваться в самом  начале только из-за того,  что тупая  ведьма
платье испачкала.
     Пес  -- верный  слуга  --  тяжело  шагал следом  за  Хозяином.  Это  не
походило, насколько адская гончая вообще чего-то  ожидала, похоже на жизнь в
дни  перед  Армагеддон,  но, несмотря  на  свой дух, псу  жизнь эта начинала
нравиться.
     Он слышал, как Хозяин сказал:
     --  Спорю,  даже  люди  эпохи королевы  Виктории  людей  не  заставляли
черно-белый телевизор смотреть.
     Форма   изменяет   природу.   У   маленьких   неряшливых  песиков  есть
определенные  формы поведения, которые на самом деле вожжены  в гены. Нельзя
принять  форму  маленького  пса  и  надеяться  остаться  тем  же,  кем  был;
определенная присущая мало-псовость начинает проникать в твое Существо.
     Один  раз он уже погнался  за  крысой.  Это  было  самое восхитительное
впечатление в его жизни.
     -- По заслугам всем воздастся, если страну всю Злые Силы захватят.
     "А  еще  эти  коты",  -- думал  Пес.  Он неожиданно напал на соседского
огромного рыжего кота и попытался превратить его  в  съежившийся  студень  с
помощью  обычного  горящего  взгляда  и  глубокого  рыка, которые  всегда  с
проклятыми в прошлом работали. А на этот раз его просто по носу  ударили, да
так,  что  глаза заслезились.  Коты,  решил  Пес, явно гораздо  тверже,  чем
потерянные  души.  Он  с  нетерпением  ждал  нового  кошачьего эксперимента,
который,  по его плану, будет состоять из  прыжков вокруг и возбужденного на
зверя тявканья. Конечно, странно звучит, но может ведь и сработать.
     --  Только уж  пусть ко мне не бегут, когда  старого Пики  превратят  в
лягушку, вот так, -- бор