ит.
     -- Божье планирование, -- тихо пробормотал Кроули.
     --  И шестеренки,  --  продолжала  Анафема  описание  странностей. -- Я
уверена, что у моего велосипеда шестеренок не было.
     Кроули наклонился к ангелу.
     -- Ради Бога, почини сей велосипед, -- саркастично прошептал он.
     -- Прости, далеко слишком зашел, -- прошипел Азирафаил.
     -- Ремни из шотландки?
     -- Шотландка -- это стильно.
     Кроули  застонал.  Когда  ангел  ухитрялся  сознание  в  двадцатый  век
загнать, оно всегда оказывалось в 1950-ом.
     -- Можете меня здесь высадить, -- бросила Анафема с заднего сиденья.
     -- С удовольствием, -- улыбнулся ангел. Как только машина остановилась,
он   открыл  заднюю  дверь   и  кланялся,   как  старый  наемный   работник,
приветствующий на старой плантации молодого хозяина.
     Анафема собрала свои вещи и вышла так надменно, как только могла.
     Она  была  совершенно  уверена, что ни один из двух мужчин не сходил за
машину, однако велосипед был отвязан и прислонен к двери.
     Что-то с ними было несомненно очень странно.
     Азирафаил вновь поклонился.
     -- Рады были помочь, -- улыбнулся он.
     -- Спасибо, -- ледяным тоном откликнулась Анафема.
     --  Ну  мы  поехали?  --  проговорил Кроули. --  Спокойной ночи,  мисс.
Залезай внутрь, мой ангел.
     А. Что ж, это все объясняло. Она все-таки была в полной безопасности.
     Дождавшись,  когда  машина  скроется  в  центре деревни,  она  покатила
велосипед вверх по тропинке  к домику. Она и не  подумала  его запереть. Она
была уверена, что Агнес бы упомянула, что его  собираются ограбить, коли это
было бы так -- она очень хорошо личное предсказывала.
     Она  сняла  домик  полным  мебели  --  что  означало,  что  мебель была
специальным сортом,  что всегда встречается при таких обстоятельствам, и ее,
вероятно,  бросили, как  негодную,  господа  из местного  магазина "Война по
Желанию".  Это   не  было  важно.  Анафема  не  собиралась  в  домике  долго
задерживаться.
     Если Агнес была права, ей нигде не придется  долго задерживаться. Как и
всем остальным.
     Она  разложила  карты и  вещи на  древнем столе  под одинокой  кухонной
лампочкой.
     Что она узнала? Немного, решила она.  Видимо, ЭТО было на северном краю
деревни,  что ж, она давно  так подозревала. Если подходишь  слишком быстро,
сигнал  подавляет,  а  если  слишком далеко,  нельзя  точное  местоположение
понять.
     Это Анафему сердило. Ответ должен быть скрыт где-то  в Книге.  Проблема
была в том, что для  того, чтобы понять Предсказания, надо было уметь думать
как полусумасшедшая,  очень умная  ведьма из семнадцатого века с  сознанием,
похожим на словарь для разгадывающих кроссворды. Другие члены семьи считали,
что  Агнес все  сделала  непонятным, чтобы не могли чужие люди  разобраться;
Анафема, которая подозревала, что  может время от времени думать  как Агнес,
для себя решила, что все дело в том, что  Агнес была старой подлой сволочью,
очень любившей поиздеваться.
     Она даже не...
     У нее не было книги.
     Анафема в ужасе обежала  взглядом  вещи  на  столе.  Карты. Самодельный
священный теодолит. Термос с горячим "Боврилом" внутри. Факел.
     Прямоугольник пустого воздуха там, где должна была быть книга.
     Она ее потеряла.
     Но это просто смешно! Предсказания Агнес о  судьбе  книги были особенно
точны.
     Анафема схватила факел и выбежала из дома.

        "x x x"
     --  Чувство,  ну,  противоположное чувству, при котором  говоришь "жуть
какая", -- пытался объяснить Азирафаил. -- Вот что я имею в виду.
     -- Я никогда не  говорю "жуть какая", -- напомнил ему Кроули. --  Люблю
жуть.
     -- Взрощенное ощущение, -- отчаянно сделал еще одну попытку Азирафаил.
     --  Не.  Ничего не чувствую,  -- ответил Кроули натужно  весело.  -- Ты
просто слишком чувствителен.
     --  Это моя  работа, --  обиделся Азирафаил.  --  Ангелы  не могут быть
слишком чувствительны.
     --  Наверное,  местному  народу  тут  нравится жить, ты  их  чувства  и
принимаешь.
     -- В Лондоне никогда такого не было, -- указал Азирафаил.
     -- Ну  вот видишь. Доказывает мою  правоту, -- усмехнулся Кроули.  -- И
это точно то место. Каменных львов у ворот помню...
     Фары "Бентли"  осветили рощицы  рододендронов-переростков,  растущих по
сторонам дороги. Гравий шуршал под шинами.
     -- Рановато, по-моему, к  монашкам приезжать, -- проговорил Азирафаил с
сомнением в голосе.
     -- Глупость. Монашки в любое время дня и  ночи на ногах, -- откликнулся
Кроули. --  Сейчас,  вероятно, вечерняя служба  -- если  они не  обслуживают
грешников.
     -- Дешевый трюк, ой, дешевый, -- бросил ангел. -- Не надо так, в  самом
деле.
     --  Слушай,  не  защищайся.  Я  ж  тебе  сказал, это наши  были. Черные
монашки. Нам, видишь ли, нужна была больница рядом с военно-воздушной базой.
     -- Прости?
     -- Ты же не думаешь, что  жены американских  дипломатов обычно рожают в
монашеских больницах в затерянных  местах, правда? Все должно было произойти
естественно.  В  Нижнем  Тадфилде есть  военно-воздушная  база, она пошла ее
открывать, тут все началось, больница не готова,  наш сказал "Чуть  ниже  по
дороге есть местечко", вот и все. Хорошо организовано было.
     --  Все, кроме  одно  из двух  маленьких деталек, --  ответил Азирафаил
самодовольно.
     -- Но ведь  почти сработало, -- бросил  Кроули резко, почувствовав, что
своих надо защитить.
     -- Видишь ли, в глубине зла всегда семена его уничтожения, --  принялся
объяснять ангел. -- Оно совершенно отрицательно, и потому в глубине думает о
падении   даже   в   моменты   явного   триумфа.   Каким   бы   грандиозным,
пропланированным,  от   дураков  защищенным  ни  был   злой  план,  присущая
греховность по определению ударит по его создателям. Каким бы он ни  казался
успешным  в  начале,   в  конце  он  себя  разрушит.  Он  ударится  о  скалы
несправедливости  и потонет  носом  вперед,  чтобы никогда уже не всплыть, в
море забвения.
     Кроули эту речь обдумал.
     -- Не-е, -- наконец заговорил он. -- На  деньги готов спорить, это была
обычная некомпетентность. Эй...
     Она присвистнул.
     Засыпанный гравием  дворик перед поместьем был забит машинами, и это не
были машины монашек. По  меньшей мере, "Бентли" был посрамлен. У большинства
машин  в именах  были  "GT" или "Турбо", на крышах  у  них  были  телефонные
антенны. Почти все были младше года.
     Руки Кроули зачесались. Азирафаил  чинил велосипеды и  сломанные кости;
он  мечтал  скрасть  пару  радиоприемников,  спустить  немного  шин  и  тому
подобное. Он смог побороть свои желания.
     --  Ну  и ну,  --  бросил  демон. --  Раньше монашки пользовали простым
"Моррис Трэвеллером" -- по четыре в машине.
     -- Это не может быть то место, -- проговорил Азирафаил.
     -- Может, они стали частным госпиталем? -- задумчиво спросил Кроули.
     -- Или это не то место.
     -- Да точно тебе говорю, то это место! Пошли...
     Они  вылезли  из машины.  Через  тридцать  минут  кто-то  в  них  обоих
выстрелил. Какой-то очень хороший стрелок.

        "x x x"
     Если Мэри  Ходжэс,  бывшая Болтливая,  что  и  умела  хорошо,  так  это
исполнять приказы. Приказы она любила. Они мир упрощали.
     А  вот изменяться она не умела.  Она  по-настоящему  любила  Чирикающий
Орден. В нем она впервые с кем-то подружилась. В нем у нее впервые была своя
комната.  Конечно, она  знала,  что он занимался  вещами, которые, с  чей-то
точки зрения, были плохи,  но Мэри Ходжэс столько всего повидала за тридцать
лет и прекрасно  себе представляла, что человечество вынуждено делать, чтобы
неделю  прожить.  Да  и  потом,  еда  была  вкусной, происходили  встречи  с
интересными людьми.
     То,  что  осталось   от  Ордена,   после  пожара   приняло   решение  о
самороспуске. Ведь единственная цель существования исчезла. Все разошлись.
     Она осталась. Ей нравилось  Поместье и, как она сказала,  кто-то должен
остаться  и  проследить,  чтобы  его починили, сегодняшним  рабочим доверять
нельзя,  если  с  ними не возишься все  время,  образно говоря. Это означало
нарушение  клятв,  но  Старшая Мать сказала,  что это  нормально,  не  стоит
волноваться, в черном сестринстве обычное дело нарушение клятв, и через сто,
вернее, одиннадцать  лет  будет также, так  что вот  список дел и адрес  для
пересылки почты (если она  не  приходит  в длинных  коричневых  конвертах  с
прорезями спереди).
     Потом с ней произошло что-то очень странное. Оставшись  одна в гремящем
здании, работая в одной из  неповрежденных комнат, споря с людьми с окурками
за  ушами,  штукатурной  пылью на  штанах  и таким  карманным калькулятором,
которой  выдает другой ответ, если  суммы  в  использованных банкнотах,  она
открыла нечто, о существовании чего не знала раньше.
     Она открыла, под слоями глупости и рвения угодить, Мэри Ходжэс.
     Она  поняла,   что   совсем  легко  толковать  строительские   сметы  и
высчитывать налог с объема. Она взяла несколько  книг в библиотеке и поняла,
что экономика  сразу  и  интересна,  и  легка. Она  перестала читать женские
журналы, пишущие о романтической  любви  и вязании  и стала  читать  женские
журналы,  пишущие об оргазма,  но  она,  сказав,  конечно,  себе,  что  если
представится  возможность, один  надо  испытать,  отбросила  их  в  сторону,
почитав новой формой романтической любви и вязания. Так что она стала читать
журналы, пишущие об объединениях корпораций.
     Долго  подумав,   она  купила   небольшой   персональный  компьютер  от
удивленного и снисходительного продавца в "Нортоне". После забитых  выходных
она его  вернула. Нет, вовсе не  для того,  чтобы на него розетку поставили,
как он  подумал, когда  она  в магазин вошла, а потому,  что у него  не было
387-ого сопроцессора. Этот кусочек он  понял -- как-никак, он был  продавец,
очень длинные слова  понять мог  --  но после  этого даже для него  разговор
зашел в темные дебри.  Мэри Ходжэс представила еще магазины. У большинства у
них где-то в названии встречались слова "ПК" , и во  многих из них статьи  и
обзоры были ей обведены красными чернилами.
     Она  прочла про  Новых  Женщин. Она никогда  не догадывалась,  что была
Старой Женщиной; впрочем,  подумав, она  решила, что названия эти  связаны с
романтической любовью, вязанием и оргазмами, и по-настоящему важно было быть
самой собой, просто старательнейше.
     Однажды,   пролистывая  журналы,   она  узнала,  что   в  стране   был,
по-видимому, огромный спрос  на  просторные  здания  с  кучей места  вокруг,
управляемые понимающими  нужды  бизнесменов  людьми. На  следующий  день она
вышла на  улицу и заказала напечатать  рекламы Центра Обучения  Управлению и
Совещаниям  в  Тадфилдском  Поместье,  решив,  что к тому времени, когда  ее
напечатают, она все необходимое об управлении такими местами будет знать.
     На следующей неделе они были готовы.
     Последовал невероятный успех, потому что еще в самом начале своей новой
карьеры  (которую  следует  назвать  "Она Сама")  Мэри  Ходжэс  поняла,  что
обучение  управлению  --   вовсе  не   обязательно  усаживание  людей  перед
проектором  и демонстрация  им  слайдов.  Сейчас фирмам  нужно было  гораздо
больше этого.
     Она им это предоставила.

        "x x x"
     Кроули  упал  на землю,  спиной привалившись  к  статуе.  Азирафаил еще
раньше упал в куст рододендрона, и темная жидкость пропитала его куртку.
     Кроули чувствовал, как и его куртка становится влажной.
     Это было просто нелепо! Только еще помереть не хватало... Столько всего
объяснять придется.  Так  просто новые тела не раздают  -- расскажи сначала,
что со старым случилось. Примерно так же  трудно, как достать новую ручку от
особо дотошного отдела канцелярских принадлежностей.
     Он недоверчиво взглянул на свою руку.
     Демоны обязаны видеть  в темноте. И он видел, что рука его была желтой.
Кровь была желтой.
     Он осторожно лизнул палец.
     Потом он подполз к Азирафаилу и осмотрел его рубашку. Если пятно на ней
было кровью, что-то странное творилось с биологией.
     -- Ойй,  больно  было!  --  простонал падший  ангел.  -- Прям под ребра
попал...
     -- Да, но у тебя разве кровь голубая? -- спросил Кроули.
     Глаза Азирафаила открылись. Его правая рука похлопала его грудь. Он сел
и  прошел через ту же процедуру быстрого, но внимательного самообследования,
что недавно и Кроули.
     -- Краска? -- поразился он.
     Кроули кивнул.
     -- Что за игра такая? -- вопросил Азирафаил.
     -- Не  знаю, -- буркнул Кроули в ответ, --  но называется, кажется мне,
"тупые идиоты".
     Его тон  показывал,  что он тоже  может в нее сыграть. И  будет игроком
получше.
     Это  была  игра.   Игра  невероятно  увлекательная.  Найджел  Томпкинс,
Помощник Начальника (Покупка), полз сквозь  растительность, а в сознании его
горели  наиболее запоминающиеся сцены из кое-каких  фильмов  Клинта  Иствуда
(тех, что получше). Да, а он думал, что обучение управлению скучным будет...
     Конечно, лекция  была, но была  она про стреляющие  краской пистолеты и
то, что с ними ни в коем случае делать нельзя, и Томпкинс смотрел на  свежие
молодые  лица  своих соперников-учеников и видел,  как  они  разом -- все --
порешили  их все сделать, если будет  хоть маленький шанс, что ничего за это
не будет. Если  тебе сказали, что бизнес -- джунгли и дали  в руки пистолет,
Томпкинсу  было  совершенно очевидно,  что они ждали вовсе  не  выстрелов  в
рубашку; нет, целью было заполучить и повесить над камином главу корпорации.
     К тому же, ходили  слухи, что кто-то в Объединении  Утверждающих сильно
улучшил  свои шансы на продвижении, незаметно непосредственному начальнику в
ухо влив  краску,  из-за  чего последний стал  жаловаться на  тихие звенящие
звуки  во время важных  встреч  и  в конце концов  был  заменен  по  причине
болезни.
     А еще были  другие ученики -- или, если  использовать  метафору, другие
сперматозоиды,  все  стремящиеся   вперед,  зная,  что   будет   лишь   один
Председатель  Индастриал Холдингз (Холдингз),  и  работу  эту получит тот, у
кого член больше всех других.
     Конечно,  была  какая-то  девушка  с бумагой  (из  Персонала),  она  им
сказала, что курсы  существуют для  того, кто потенциальный лидер, умеют  ли
сотрудники помогать друг другу,  проявлять  инициативу и так  далее. Ученики
старательно не смотрели друг на друга.
     И пока  что все замечательно шло. Гребля на  каноэ  отбросила Джонстона
(пробитая барабанная перепонка),  а прогулки по  горам в Уэльсе -- Уиттэкера
(потянул бедро).
     Томпкинс  забил  еще  один шарик с  краской в пистолет и забормотал про
себя мантры бизнеса. Разбирайся с Другими, Пока с Тобой Не Разобрались. Убий
иль  Будь  Убит. Или Проколись[, Или Убирайся из Кухни.  Естественный Отбор.
Посмотрим, Кто Кого.
     Он подполз поближе к фигурам у статуи. Они его, вроде, не замечали.
     Когда прикрытие закончилось, он глубоко вздохнул и вскочил на ноги.
     -- Ну, гады, получите -- онеааа...
     Там, где  была одна  из  фигур,  оказалось что-то  жуткое.  Он  потерял
сознание.
     Кроули вернул себе свой любимый облик.
     -- Ненавижу это делать, -- пробурчал он. -- Я всегда боюсь, что забуду,
как обратно превратиться. И хороший костюм часто пачкается.
     --  Мне  лично  кажется,  личинки  --  это  уж  слишком,  --  отозвался
Азирафаил, впрочем, беззлобно. Ангелы  придерживаются определенных моральных
стандартов и  потому, в  отличие от Кроули, он предпочитал одежду покупать в
магазинах, а не порождать из небесного свода. И рубашка была очень дорога.
     -- Да, посмотри на нее только, -- ворчал он, -- как я пятно выведу?
     -- Сотвори чудо, -- рассеянно ответил Кроули, оглядывая кусты -- нет ли
где еще учеников.
     -- Да, но  я ведь  все  равно  знать буду, что пятно было. Понимаешь? В
глубине души, в смысле, -- не желал успокоиться ангел. Он поднял пистолет  и
повертел его в руках. -- Таких я еще не видел, -- заметил он.
     Раздался звон, и статуя за ними потеряла ухо.
     -- Давай не будем на виду стоять, -- заволновался Кроули. -- Он ведь не
один был.
     -- Очень, знаешь ли, необычный пистолет. Очень странный.
     --  Мне  казалось, ваши  плохо  относятся  к  пистолетам, -- проговорил
Кроули, взял оружие из пухлой руки ангела  и прицелился в  место, бывшее  за
огрызком бочки.
     -- Нынешние не  против оружия, --  отозвался Азирафаил. --  Вес в споре
придают. Конечно, если они в правильных руках.
     --  Да? -- палец  Кроули прополз по металлу. -- Ну тогда все в порядке.
Пошли.
     Он  бросил пистолет  на  лежащее тело Томпкинса и пошел прочь  по сырой
лужайке.
     Передняя дверь  Поместья была незаперта.  Двое прошли  внутрь, никем не
замеченные.  Какие-то  молодые  толстяки  пили  какао  из кружек в  комнате,
некогда бывшей трапезной сестер, один  или двое из них приветливо пришельцам
помахали.
     Что-то  типа  приемного  столика  гостиницы теперь  занимало один  край
коридора.  Выглядело   это  очень   компетентно.   Азирафаил  уставился   на
ученический мольберт за ним.
     На черной доске  маленькие  буквы из пластика образовывали слова: 20-21
августа. Первый боевой курс Юнайтед Холдингз (Холдингз).
     Меж тем  Кроули поднял  со столика  буклет.  В нем  были  яркие рисунки
Поместья,  специально  отмечены  были  джакузи  и   внутренный   бассейн   с
подогревом, а  сзади была карта,  которые  всегда есть  у конференц-центров,
использующая аккуратное неправильное  масштабирование,  чтобы  предположить,
что он близок к каждому шоссе страны, не  показывая на  самом  деле со  всех
сторон окружающий его лабиринт маленьких дорожек.
     -- Не то место? -- спросил Азирафаил.
     -- Нет.
     -- Тогда не то время.
     -- Верно.
     Кроули пролистал  брошюрку,  надеясь найти  подсказку. Пожалуй, ожидать
найти здесь  Орден нельзя. Они все сделали.  Он тихонько зашипел.  Может,  в
темную  Америку укатили или  еще  куда, христиан  совращать... Он все  равно
читал дальше.  Иногда у  таких  брошюрок  был  маленький раздел про  историю
места, потому что  компании, снимающие здание  для  уик-энда  Интерактивного
Анализа  Персонала  или  Конференции о  Стратегической  Динамике  Маркетинга
любили  чувствовать,  что  анализируют  динамику  в  том   самом  здании  --
плюс-минус парочка полных перестроек, гражданская война и два больших пожара
-- в котором какой-то финансист времен Елизаветы  устроил  больницу во время
чумы.
     Не  то  чтобы  он  ожидал  увидеть предложение типа такого "до времени,
отделенного от  нынешнего дня  одиннадцатью годами,  Поместье использовалось
как  женский монастырь орденом  монашек-сатанисток,  которые, на самом деле,
были неумехи", но кто знает.
     Полный молодой  человек  в  пустынном камуфляже и с  пластиковой чашкой
кофе в руках подошел к ним.
     --  Кто побеждает? --  спросил  он развязно. -- Мне молодой  Эвансон из
Предварительного Планирования прямо в локоть попал, знаете.
     -- Мы все проиграем, -- рассеянно ответил Кроули.
     С  улицы  донеслись  звуки  выстрелов. Не издаваемые шариками звуки  --
удар, шуршание -- но  громкозвучный хруст очень быстро летящих сквозь воздух
кусков свинца аэродинамичной формы.
     Последовали ответные выстрелы.
     Лишние  воины уставились друг на друга.  Выстрелы  из  следующей  серии
выбили весьма некрасивый витраж  викторианской эпохи за дверью и просверлили
ряд дырок в штукатурке рядом с головой Кроули.
     Азирафаил схватил его за руку.
     -- Что за черт? -- воскликнул он.
     Кроули улыбнулся как змий.

        "x x x"
     Найджел Томпкинс очнулся с легкой головной болью и, кажется, провалом в
памяти о недавних событиях.  Он не знал, что человеческий мозг, встретившись
с  чем-то  невыносимо страшным, очень легко его закрывает туманом специально
включающейся забывчивости, вот он  и  реш