дают слуги в ливреях. Но и слуги  начали
бунтовать: нет жалованья.
   Из дневника: "14 (27)  февраля.  Приходится  значительно  сократить  наши
расходы на продовольствие и прислугу... Все эти последние дни мы были заняты
высчитыванием того минимума, который позволит сводить концы с концами.
   15(28) февраля. По этой  причине  приходится  расстаться  со  многими  из
людей, так как содержать всех находящихся в  Тобольске  мы  не  можем,  это,
разумеется, очень тяжело, но неизбежно..."
   Вот в какие дни "шпион" появился в доме. И, конечно же, Матвеев помог ему
и определил в дом плотником.

   А потом, ночью, они в первый  раз  обследовали  кладовую.  Матвеев  вынул
огромную связку ключей,  и  они  начали  открывать  бесчисленные  сундуки  и
чемоданы. Чего там только не было! Сразу видно, собирались нелепо, впопыхах.
Был чемодан, целиком набитый стеками для лошадей. Был  сундук  с  крохотными
детскими сапожками - видимо, Алексея,  когда  он  был  маленький.  Множество
платьев, белья... Но был там и большой чемодан коричневой  кожи,  с  золотой
монограммой,  весь  набитый  бумагами...  В  нем  лежали   черные   тетради,
исписанные  четким  почерком.  Это  был  дневник  царя.  И   "шпион"   сразу
почувствовал, как важен будет в дальнейшем этот коричневый чемодан.
   А потом был бал в честь уезжавших "людей". Пьяные слуги галдели всю ночь.
Семья затворилась в своих комнатах.
   "КАЖЕТСЯ ИНОГДА, ЧТО ДОЛЬШЕ ТЕРПЕТЬ НЕТ СИЛ..."
   Из дневника: "2(15) марта. Вспоминаются эти дни, в прошлом году в Пскове,
в поезде... (отречение. - Авт.). Сколько еще времени будет  наша  несчастная
Родина терзаема и раздираема внешними и внутренними врагами? Кажется иногда,
что дольше терпеть нет сил, даже не знаешь на что надеяться, чего желать?  А
все-таки никто, как Бог... да будет воля его святая!"
   "9(22) марта. Сегодня годовщина моего приезда в Царское Село и заключения
моего с семьею в Александровском дворце. Невольно вспоминаешь этот прошедший
тяжелый год, а что еще ожидает нас всех впереди? Все в руце Божьей - на него
все упование наше".

   Охрана менялась на глазах. Уже  после  поездки  во  ВЦИК  Матвеева  сразу
уволили многих "хороших стрелков".
   "30 января. Во время утренней прогулки прощались с  уходящими  на  Родину
лучшими нашими стрелками. Они очень  неохотно  уезжают  теперь  зимою,  и  с
удовольствием остались бы до открытия навигации..."
   Из воспоминаний Матвеева: "Правым "зубрам" дали в  зубы  волчий  билет  и
предложили убираться на все четыре стороны..."
   С появлением "шпиона"  дело  пошло  еще  быстрее.  Кобылинский  с  трудом
справлялся с оставшимися стрелками и уже молил царя отпустить его домой:  "Я
не могу быть вам полезным более".  Но  Николай  упросил  его  остаться:  "Мы
терпим - и вы потерпите".
   И  вскоре  "шпион",  видимо,  мог  передать  в  столицу  Красного  Урала:
"Настроение охраны изменилось. Пора!"
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ЛЮХАНОВ И АВДЕЕВ
   На знаменитом металлургическом Злоказовском заводе  (по  имени  хозяев  -
братьев Злоказовых) трудился машинистом  невысокий  человек  средних  лет  с
невзрачным угреватым лицом - Сергей Люханов. Был он работник  замечательный,
на все руки мастер, женат на "образованной" - на учительнице с  экзотическим
именем Августа. Перед революцией на завод  приехал  родной  брат  Августы  -
Александр Авдеев. Люханов сделал его своим помощником и выполнял за него всю
работу. Потому что Авдеев приехал на завод  отнюдь  не  работать  -  он  был
профессиональным  революционером  и  на  заводе   занимался   большевистской
агитацией, в чем преуспел. Высокий блондин  с  усиками,  Авдеев  скоро  стал
вождем злоказовских рабочих. Сразу после Октября  под  его  началом  рабочие
захватывают завод. Вчерашний помощник Сергея Люханова становится  комиссаром
на заводе. Он и увез на подводе бывшего хозяина. Сказал, что везет в острог.
Но  больше  хозяина  никто  никогда  не  видел.  Серьезный  человек  Авдеев.
"Шлепнуть, ликвидировать" - любимые слова  1918  года...  На  заводе  Авдеев
создал свой вооруженный отряд.
   И вот  в  конце  февраля  Авдеев  был  вызван  в  ЧК  -  в  "Американскую
гостиницу". Здесь его поджидал Паша  Хохряков,  один  из  руководителей  ЧК:
русые кудри, румянец во все лицо, - красавцем был этот балтийский матрос.  И
силы страшнейшей. Силы и революционной ярости.
   Здесь, в ЧК, и обсуждали план, задуманный Голощекиным: Хохряков и  Авдеев
с группой злоказовских рабочих должны будут  тайно  проникнуть  в  Тобольск,
сбросить старую  власть  и  установить  новую,  большевистскую.  После  чего
установить связь с Домом Свободы, использовать настроения  охраны  и  увезти
Семью в столицу Красного Урала.

   Они входили в город ночью, маленькими группами. Как  потом  описывал  сам
Авдеев - "первыми просочились разведчики - Паша Хохряков и большевичка  Таня
Наумова"... Они изображали любовников, и можно только догадываться,  сколько
счастья получили от этой игры матрос и  девушка.  Эта  любовная  игра  потом
закончилась браком (но счастливы они будут недолго - яростный Паша  Хохряков
погибнет в гражданской войне).
   Потом в Тобольск вошла группа Авдеева  -  в  16  человек.  Но  они  умело
распустили слух о тысяче большевиков, окруживших город. Перепуганные  жители
Тобольска слух подхватили - тысяча превратилась в тысячи.
   Но авдеевцы опоздали.
   В Игру вступил еще один претендент на  звание  тюремщика  Царской  Семьи:
город Омск - революционная столица Западной Сибири.  Омичи  тоже  прибыли  в
Тобольск за Семьей и царскими драгоценностями.
   Из дневника: "14(27) марта... Прибытие этой Красной гвардии  (из  Омска),
как теперь называется всякая вооруженная часть, возбудило здесь всякие толки
и страхи... Комендант и наш отряд тоже  были  смущены,  -  караул  усилен  и
пулемет привозится с вечера. Хорошо стало доверие одних к другим в  нынешнее
время".
   Ночью омичи попытались силой заставить охрану впустить отряд в  дом.  Дом
был окружен. Но Кобылинский и охрана выставили пулеметы. Дом Свободы остался
за охраной.
   Голощекин немедленно высылает на подмогу екатерин-буржцам еще один отряд.
Но омичи - сильнее.
   Из дневника: "22 марта (Николай вновь перешел на старый стиль. Теперь  до
конца дневника он останется верен старому стилю - стилю его мира. - Авт.)...
Утром слышали со двора, как уезжали из Тобольска разбойники-большевики... На
15 тройках с бубенцами, со свистом и  ги-каньем.  Их  отсюда  выгнал  омский
отряд".
   Но рано омичи торжествуют победу:  Екатеринбург  наносит  новый  удар.  В
город  вошел  третий  вооруженный  отряд   екатеринбуржца   Заславского.   И
одновременно екатерин-буржцы захватывают власть в Совете. Теперь Хохряков  -
председатель Совета, Авдеев и Заславский - влиятельнейшие его  члены.  Совет
из  екатеринбуржцев  начинает  править  Тобольском.  Но  не  оправдались  их
ожидания: несмотря на то что теперь они - городская власть, несмотря на  все
старания Матвеева, их тоже не впустили в Дом Свободы.
   Кобылинский  заявил  Совету:  мы  присланы  сюда  Центром  и  только  ему
передадим Царскую Семью.
   И  тогда  вокруг  дома  начинается   борьба   телеграмм:   Омский   Совет
телеграфирует в Москву требование, чтобы  Центр  разрешил  заменить  "старую
охрану" омским отрядом. Тобольский Совет требует от Москвы  заменить  старую
охрану екатеринбургскими красногвардейцами.
   Одновременно  Голощекин  пересылает  в  Москву  "достоверные   сведения",
полученные от "шпиона", - о  заговоре  монархиста  Соловьева  и  готовящемся
побеге Семьи - "как только вскроются реки". Указывается даже судно  "Мария",
на котором должен быть совершен побег. Но Москва загадочно молчит.
   А пока в Тобольске отряды красногвардейцев ждут - не смеют приблизиться к
дому. Боятся отлично вооруженных, еще царской выучки стрелков охраны. Боятся
и друг друга.

   Наконец Москва решает вмешаться...
   ГЛАВА 11
   ___________________
   Секретная миссия
   Эта загадочная история начинается в самом начале апреля 1918 года.
   В газетах появляются заявления "о предстоящем суде в Москве над  Николаем
Кровавым".
   1 апреля ВЦИК принял секретное постановление: "Сформировать отряд  в  200
человек  и  отправить  в  Тобольск  для  подкрепления  караула.   В   случае
возможности перевести арестованных в  Москву".  Постановление  не  подлежало
опубликованию в печати. Но это "не подлежащее огласке постановление"  тотчас
становится  известным  уральцам.   (Свердлов?   Конечно,   Свердлов!)   Буря
негодования в Екатеринбурге!
   В результате Свердлову "приходится уступать": ВЦИК принимает  "Дополнение
к прежнему постановлению: 1. Цар-ская Семья  переводится  на  Урал.  2.  Для
этого в Тобольск будет послано воинское подкрепление".
   Обо всем этом 9 апреля Свердлов  направляет  в  Екатеринбург  официальное
письмо.
   Но  почему  же  согласились  с  подобным   "Дополнением"   могущественные
сторонники  суда  над  царем  в  Москве?  Видимо,  Свердлов  их  успокоил  -
разъяснил,  что  "Дополнение"  принято  лишь  для  того,  чтобы  утихомирить
энергичных уральцев и избежать самовольного захвата  Екатеринбургом  Царской
Семьи.
   И действительно, посылаемое  в  Тобольск  "воинское  подкрепление"  имело
секретную миссию - перевезти в Москву царя и Семью.
   Но не объяснил хитроумный  Свердлов,  что  принятое  "Дополнение"  отныне
предоставляло Екатеринбургу законное право требовать себе Царскую Семью.
   Двойная Игра Свердлова началась. Ох как запутает эта  Игра  всех  будущих
исследователей.
   Во главе секретной миссии был поставлен Василий Яковлев.
   Комиссар Яковлев... Вот он стоит в папахе, матросская блуза видна  из-под
распахнутого тулупа... Лицо - "скорее интеллигентное"... Так  его  описывала
дочь доктора Боткина.
   Какие биографии!
   Василий Яковлев -  это  его  партийная  кличка  по  одному  из  множества
фальшивых паспортов. Настоящее имя - Константин Мячин. Родился в 1886 году в
Уфе. Тихо и мирно работал слесарем в  железнодорожных  мастерских,  пока  не
вовлекла его во многие бури  первая  русская  революция.  Девятнадцатилетний
слесарь Мячин становится "боевиком" - членом боевой дружины,  или,  попросту
говоря, террористом... Вождь большевиков  Ленин  весьма  красочно  определил
тогда задачи этих боевых дружин:  "Основывайте...  боевые  дружины  везде  и
повсюду - у  студентов  и  у  рабочих  особенно...  Пусть  тотчас  они  сами
вооружаются, кто как может:  кто  револьвером,  кто  ножом,  кто  тряпкой  с
керосином для поджога и т. д. Отряды должны тотчас начать  военное  обучение
на немедленных операциях. Одни сейчас же предпримут  убийство  шпика,  взрыв
полицейского участка, другие - нападение на банк для конфискации средств  на
восстание. Пусть каждый отряд учится сам хотя бы на избиении городовых..."
   И они учились. На пролитой крови формировалась эта беспощадная и зловещая
романтическая  группа.   Нападения   на   банки,   взрывы   бомб,   убийства
чиновников... "Начиная  с  первого  моего  выступления,  пули  и  намыленная
веревка следовали за мной по пятам", - с гордостью писал Мячин.
   Но уже вскоре положение боевиков в партии стало весьма  двусмысленным.  В
1907 году на съезде большевики осудили террор и запретили экспроприации. Но,
как бывало нередко в большевистской истории, за явным стояло тайное.  Первая
революция в России закончилась поражением, и большевики  лихорадочно  искали
средства для жизни в эмиграции и для создания  тайного  подполья  в  России.
Запретив терроризм для общественного мнения, они тайно его поощряли.  Именно
тогда в Тифлисе Иосиф Сталин подготовил нападение на почту и захватил деньги
на  сумму  более  миллиона  долларов.  Именно  тогда,  в  1907  году,  Мячин
становится руководителем уфимских боевиков. И вскоре на  станции  Миасс  был
захвачен почтовый вагон: два пуда золота  взяли  боевики  под  водительством
Мячина. Их вы-следили, пошли аресты. Мячин скрылся в Самару. Но и там напали
на его след, однако он ушел, отстреливаясь.
   С юности тайная деятельность формировала характер этого человека.

   Он нелегально переходит границу с паспортом на имя  Василия  Яковлева.  В
Италии - в Болонье и на Капри - он создает марксистскую школу  (вот  на  что
пошло царское золото!). Яковлев и его  товарищи  не  признают  парламентской
борьбы за власть. В их школе обучают подпольной работе - учат  скрываться  и
убивать. И все это время он не раз нелегально пересекал русскую границу.  На
конспиративной квартире в Киеве в 1911 году он готовит захват  казначейства.
Но полиция нападает на след... Яковлеву  удается  исчезнуть  из  города.  Он
бежал из Киева, когда в город торжественно прибыл царь Николай  II.  (Именно
тогда в Киеве на глазах царя был убит Столыпин.)
   И опять нелегальный  переход  границы:  Яковлев  оказывается  в  Бельгии.
Бомбист и экспроприатор становится  скромным  электромонтером  во  "Всеобщей
электрической компании" в Брюсселе.
   После Февральской революции он немедля возвращается в Россию.  В  октябре
1917 года он в Петрограде  -  готовит  за-хват  власти  большевиками,  тайно
доставляет в город  оружие.  В  дни  большевистского  переворота  с  отрядом
матросов  через  весь  Петроград  верхом  на  пушке  едет  Василий   Яковлев
захватывать телефонную станцию...  Временное  правительство,  собравшееся  в
Зимнем дворце, оказалось отрезанным от мира.
   После победы большевиков Яковлев  -  комиссар  телеграфных  и  телефонных
станций Петрограда. В 1918 году, когда  создается  ВЧК,  Василий  Яковлев  -
среди пяти человек, которым большевистское  правительство  поручает  создать
"карающий меч Революции". Весь 1918 год  имя  Яковлева  мелькает  во  многих
политических событиях. В ночь разгона большевиками  Учредительного  собрания
по  приказу  Ленина  Яковлев  повторяет  свой  октябрьский  трюк:  отключает
телефоны в Таврическом дворце.  В  голодный  Питер  Яковлев  доставил  сорок
вагонов хлеба. За этим - бесконечные перестрелки в пути  и  кровь...  И  еще
одна удачная  его  перевозка:  25  миллионов  золотых  рублей  он  вывез  из
осажденного Петрограда в Уфимский банк. И опять погони, и опять выстрелы...
   Таков был человек, который ранней весной 1918 года  сидел  в  кабинете  у
Свердлова...

   Именно  Свердлов  предложил  послать  Яковлева  в  Тобольск   -   вывезти
Романовых. Троцкий, хорошо знавший Яковлева, одобрил  его  кандидатуру:  тот
уже не раз удачно осуществлял самые опаснейшие рейсы.
   Но была одна деталь в  биографии  Яковлева,  которую  знал  только  долго
работавший на Урале Свердлов: между уфимцем  Яковлевым  и  екатеринбургскими
боевиками пробежала некая "черная кошка". И когда в самом  начале  того  же,
1918 года Москва  назначила  Яковлева  военным  комиссаром  всего  Урала,  в
Екатеринбурге отказались от него наотрез. Они потребовали назначить другого.
Глава уральских большевиков Филипп  Голощекин  и  стал  военным  комиссаром.
Мандат Яковлева пришлось отменить. Взаимное недоброжелательство  Яковлева  и
уральцев получило новую пищу.
   И, может быть, поэтому хитроумный руководитель ВЦИК назначил Яковлева  во
главе секретной миссии?

   Свердлов вручил комиссару Яковлеву грозный мандат Уполномоченного ВЦИК за
подписями своей и Ленина. Все обязаны содействовать миссии  Уполномоченного,
за неповиновение - расстрел. Но о задаче миссии в могущественном мандате  не
было сказано ни слова.
   Задачу Свердлов  объяснил  Яковлеву  устно:  Царская  Семья  должна  быть
доставлена в Москву.

   Свердлов спрашивает у Яковлева  план  его  действий.  Яковлев  предлагает
типичный план того сумасшедшего времени: никому ничего не объясняя (ссылаясь
при этом на государственную тайну), он вывозит Царскую Семью  из  Тобольска.
Через замерзший Тобол довозит до Тюмени, где есть железная дорога, сажает  в
поезд и везет по направлению в Екатеринбург,  чтобы  не  вызвать  враждебных
действий со стороны уральцев.  Но,  отъехав  всего  разъезд  от  Тюмени,  он
поворачивает в сторону Омска - на восток. Через Омск,  враждующий  сейчас  с
Екатеринбургом,  он  направляется  с   Царской   Семьей   в   Москву.   Если
обстоятельства ему помешают - он увезет  их  в  родную  Уфу.  Там  находятся
верные Яковлеву люди, и оттуда достаточно просто  вывезти  Семью  в  Москву,
когда это понадобится...
   Свердлов предлагает иметь про запас и третий вариант:  если  все  это  не
получится - Яковлев перевезет Семью в Екатеринбург. Но бывший боевик  уверен
в себе: во всех прежних опаснейших своих приключениях  он  всегда  побеждал.
Победит и на этот раз: Царская Семья будет в Москве.

   В распоряжение Яковлева выделяются два телеграфиста - он  должен  держать
непрерывную связь с Москвой и Свердловым. Телеграммы будут идти на  условном
языке: "груз", "багаж" - обозначают Царскую Семью, "старый маршрут" - путь в
Москву, "новый маршрут" - в Уфу  и,  наконец,  "первый  маршрут"  -  путь  в
Екатеринбург.

   Получив задание, Яковлев немедленно выезжает в Уфу набирать отряд. Уфа  -
родина, здесь старые друзья. Местная ЧК формирует для него отряд из надежных
людей. В большинстве это бывшие боевики, сподвижники  по  захвату  золота  в
Миассе. "Миасские разбойники" - как нежно зовет их Яковлев.
   В  Уфу  Яковлев  вызывает  руководителя  екатеринбург-ских   большевиков,
военного комиссара Филиппа Голощекина.
   Предъявив мандат, Яковлев требует у Голощекина письменного  распоряжения,
подчиняющего ему всех тобольских екатеринбуржцев: главу Тобольского Совета -
Павла Хохрякова, Авдеева и других. Что ж, Голощекин  готов  дать  ему  такую
бумагу, но сначала он требует у Яковлева раскрыть цель своей миссии  -  ведь
ВЦИК обещал перевезти Цар-скую  Семью  в  Екатеринбург.  Яковлев  объясняет:
Царская Семья и будет доставлена в Екатеринбург. Все как обещал ВЦИК. Но  об
этом пока никто не должен  знать.  И  особенно  в  Тобольске.  Почему  такая
секретность? И на это у Яковлева есть достоверное объяснение:  иначе  омский
отряд в  Тобольске  начнет  бунтовать,  и  дело  может  дойти  до  открытого
столкновения. Кроме того, могут взбунтоваться и бойцы старой охраны.  У  них
давняя неприязнь к екатеринбургским большевикам из Тобольского  Совета.  Вот
почему  Яковлев  просит  приказа  Голощекина  о  беспрекословном  подчинении
екатеринбуржцев.
   Голощекин дает ему такое письменное распоряжение.

   Все это была Игра. Конечно, у Голощекина, старого друга Свердлова,  давно
была информация об истинной цели секретной миссии Яковлева. И  он  хорошо  к
ней подготовился.

   Что  же  поделывает  "шпион",  пока  Яковлев  вместе  со  своим   отрядом
направляется в Тобольск?
   В середине марта, после того как Хохряков и  Авдеев  с  отрядом  вошли  в
город, он, видимо, возвращается в Пермь. Во всяком  случае,  15  марта  1918
года Федор Лукоянов назначается главой Пермской ЧК. Но  в  конце  апреля  он
вновь исчезает из города - "на подавление кулацких мятежей". На  самом  деле
он,  видимо,  возвращается  в  Дом  Свободы,  ибо  Голощекин   объявляет   -
решительный момент приближается...

   Меж тем в Доме Свободы текла обычная жизнь.
   Из дневника: "7 апреля, суббота... В 9 часов была Всенощная. Пел отличный
бас".
   Как всегда, в эту субботу была Всенощная. В  большой  зале  тускло  горел
электрический свет и светилась в полутьме икона Спасителя.
   Аликс вошла в пустую залу, накрыла аналой своим вышиванием. И ушла.  В  8
часов в залу вошел священник и четыре монахини из монастыря. Зажгли свечи...
Долгоруков, Татищев, Боткин выстроились слева  от  аналоя,  потом  появились
фрейлины бывшего двора, многочисленные "люди".
   Наконец, открылась крохотная дверца в стене: вошла  Семья.  Запел  хор  и
"отличный бас": "Слава в  Вышних  Богу".  Семья  встала  на  колени,  и  все
опустились вослед.
   Так они встретили наступление любимого дня - 8 апреля - 24-ю годовщину их
помолвки. В эту ночь они, как всегда, вспоминали...  Брат  Эрни,  Вильгельм,
Джорджи, Элла... Где они сейчас? Бабка