я, Александру, дочь,  Алексея,
потому что у меня был "маузер", им  можно  было  работать.  Остальные  имели
наганы. После спуска в нижний этаж  мы  немного  обождали.  Потом  комендант
предложил всем встать, все встали, но Алексей сидел  на  стуле.  Тогда  стал
читать   приговор-постановление,   где    говорилось:    по    постановлению
Исполнительного комитета - расстрелять. Тогда у Николая вырвалась фраза: Так
нас никуда не повезете? Ждать больше было нельзя, я дал  выстрел  в  него  в
упор, он упал сразу, но и остальные также. В это время поднялся  между  ними
плач, один другому бросились на шею. Затем дали несколько выстрелов - и  все
упали. Когда я стал осматривать их состояние -  которые  были  еще  живы,  я
давал новый выстрел в них. Николай умер с одной пули, жене дано две и другим
также по несколько пуль. При проверке пульса, когда уже были  мертвы,  то  я
дал распоряжение всех вытаскивать через нижний вход в автомобиль и  сложить,
так и сделали, всех покрыли брезентом". (Ф. 221, оп. 2, ед. хр. 774.)
   - Я специально дал вам ссылку на архив, чтобы исключить  подозрения...  -
сказал он, когда я закончил чтение.

   Но все-таки я проверил. В то время я уже получил письмо  от  читательницы
из Свердловска с выписками из ермаковских "Воспоминаний". Их сделал когда-то
ее муж, армейский  политработник,  которого  допустили  в  секретный  архив.
Выписки в точности до забавной орфографии совпадали.
   Передо мною были подлинные "Воспоминания" одного из  главных  действующих
лиц той чудовищной ночи.

   - Не правда ли - странные "Воспоминания", - продолжал мой Гость, -  почти
каждая деталь - неверна.
   Действительно, если "Записка" Юровского и показания остальных  свидетелей
совпадали - рассказ Ермакова  на  удивление  отличался  множеством  неточных
деталей.
   Во-первых, он соединяет себя с Юровским, приписывая себе все,  что  делал
комендант. Но если отбросить этот хвастливый вымысел, то все  "Воспоминания"
- это перевранный набор  общеизвестных  фактов.  Как  только  дело  касается
деталей - начинаются ошибки. Машина прибыла не в 10, а в полночь по старому,
то есть - около двух ночи по  новому  времени.  "Маузер"  был  не  только  у
Ермакова, но и у  Юровского,  постановление  читал  Юровский,  стульев  было
только два и т. д. ...Единственная, видимо, правдивая деталь - это история с
включенным мотором грузовика. Что же касается последней фразы Николая, то  и
она, видимо, очередной вымысел, сам Ермаков в своих рассказах множество  раз
менял эту последнюю фразу царя. (Здесь я пересказал  моему  странному  Гостю
историю с по-следней фразой царя, о которой сказал  Ермаков  у  пионер-ского
костра.)
   - Ну что ж, "не ведают, что  творят"  -  слова,  которые  Петр  Захарович
действительно вряд ли мог выдумать... При всем своем буйном воображении!  Уж
очень он был далек от этих слов... Так что вполне вероятно -  это  последние
слова Николая, которые вдруг всплыли в ермаковской памяти.
   К слову "всплыли" сейчас вернемся... Итак, трудно поверить, что  человек,
который принимал активное участие  в  расстреле,  -  не  запомнил  ни  одной
правдивой детали и способен лишь  перевирать  общеизвестные  факты...  Такое
ощущение, будто его там попросту не было,  будто  он  рассказывает  со  слов
других... Или будто все это  для  него  как  бы  в  тумане...  и  появляется
наплывами... Нет-нет, я понимаю, что он там был, но был... - он  усмехнулся,
- пьян!

   Ну конечно, конечно - он был пьян! Как я раньше не понял! Чтобы распалить
себя, нагнать революционную ярость? Или - нервы? Не  выдержал  ожидания?  (В
ожидании ответа из Москвы задержал Голощекин на пару  часов  его  грузовик.)
Или, что всего вероятней, он был пьян просто потому, что в  этот  день  была
получка и многие стрелки  охраны  (как  Проскуряков  и  Столов)  напились...
Кричащее,  яростное  зверство  Ермакова,  докалывавшего  в  оружейном   дыму
несчастных девушек, и  было  продолжением  этого  хамского,  зверского  "был
пьян".
   И я пересказал Гостю еще одно страшное письмо.
   Из письма М.Е.Афанасьева (Москва):
   "В 20-х годах мой отец работал инспектором пожарной  охраны  в  Рязанской
губернии  в  городе  Сапожке.  Местный  священник  рассказал  ему  некоторые
подробности со слов одного из убийц семьи Романовых. Кто был этот  умиравший
убийца, он отцу не сказал, а грехи умирающему  отпустил.  Умиравший  сказал,
что руководитель убийства предлагал им изнасиловать великих княжен. Они были
все пьяные, в тот день они получили зарплату. Убивать женщин они не  хотели.
"Баб  не  стреляем!  Только  мужиков!"  Сам  этот  главный  убийца   страдал
хроническим алкоголизмом. И был в тот  день  пьян.  Они  ему  кричали:  "Так
революцию не делают"..."
   И опять кашляющий смех Гостя:
   - Значит,  мой  давний  друг  Петр  Захарович  пообещал  девиц?  Нет,  не
расстрельщикам... тут священник просто не  понял  -  своей  лихой  братве  -
верх-исетской дружине пообещал... И, конечно, умиравший в  рязанском  городе
Сапожек не был из цареубийц, он был из ермаковского отряда. Ермаковцы только
присутствовали при захоронении трупов, но гордо причисляли себя к убийцам...
Я с этим сталкивался. Ну а что касается самой идеи: пообещать  изнасилование
перед расстрелом - это бывало в те годы... об этом написано и у Мельгунова в
"Красном терроре"... кстати, у белых это тоже практиковалось... здесь ничего
нового. Ну а то, что Ермаков был пьян... в этом  я  никогда  не  сомневался.
Именно потому Юровский вынужден был поехать  "проконтролировать"  погребение
трупов...  Иначе  никогда  не   посмел   бы   комендант   проверять   самого
верх-исетского комиссара Ермакова. Вот почему садится  Юровский  в  грузовик
везти трупы. И Ермаков с пьяной настойчивостью наверняка тоже в погрузке тел
участвовал - ведь это была его  работа.  Я  так  понял  из  бесед  с  Петром
Захаровичем, что он даже на грузовик влез - руководил погрузкой.  Но  думаю,
уже не мог слезть, так и остался в кузове с трупами.
   Итак, Петр Захарович в ответственнейший момент революционной истории был,
попросту говоря, пьян. Но почему, борясь с ним за честь расстрела,  Юровский
ни разу не использовал это обстоятельство... даже не намекнул?  Щадил  честь
политкаторжанина? Или что-то ему  мешало?  Я  много  раз  пытался  прощупать
самого Ермакова... когда догадываться начал... Но  узнать  точно  ничего  не
смог. Я про дорогу говорю...
   Я никак не мог приноровиться к его манере разговора.
   - Я недолго вычислял, где могло что-то случиться с ними обоими:  конечно,
дорога  и  грузовик  с  трупами...  Вот  тогда  и  стал  я   его   осторожно
расспрашивать про дорогу. А он на самые  простые  вопросы...  Ну,  допустим,
спрашиваю его: "Стрелки охраны грузовика в кузове ехали или  конными?.."  Но
даже на такой обычный вопрос он  каждый  раз  отвечал  по-разному:  дескать,
ничего не помню, безумный я человек, память пропил... Да,  выпить  он  очень
любил. По пивнушкам народ все забавлял рассказами, как он царя убивал. Но  и
в пивнушке, пьяненький, ни слова про дорогу... Но все же раз... раз... очень
он был пьян... Я тогда опять завел свой разговор,  а  он,  как  всегда,  нес
свое: как он всех убил... И, уже уходя, вдруг спросил: "А ты, как я погляжу,
не веришь, что они  все?.."  И  ухмыльнулся.  А  потом  добавил:  "Все,  все
погибли!" И вдруг зверем посмотрел.
   Перед  смертью  я  его  навестил...  В  мое  время  в  воздухе   носилась
революционная идея, чтобы к умирающим вместо священника приходил  чекист.  В
конце  концов,  даже  атеистам  нужно  облегчить  свою  душу.  Но  кому   же
рассказывать, как не учреждению, где положено говорить  только  правду.  Так
что в ЧК можно было бы создать специальный  корпус  -  чекистов-священников.
Назвать   их   как-нибудь   -   "правдособиратели"...   Вот   в    должности
"правдособирателя"  я  побеседовал  с  Петром  Захаровичем...  Но  -   опять
ничего!.. Кстати, вы пытались представить ту дорогу и путь грузовика?

   Я изучал этот путь. Его пытался восстановить когда-то следователь Соколов
- по следам, оставленным страшным грузовиком на влажной от  грозовых  дождей
земле, и по показаниям свидетелей. Но главное - путь  царских  трупов  к  их
первой могиле оказался подробно описанным в секретной  "Записке"  коменданта
Юровского.
   И наконец, два энтузиаста из Свердловска,  изучавших  историю  расстрела,
прислали мне карту пути грузовика...
   Так соединились все свидетельства... И я увидел...
   ГРУЗОВИК С ТРУПАМИ
   Открылись ворота Ипатьевского дома, и шофер Сергей Люханов вывел на улицу
грузовик. Было три часа ночи. Грузовик поехал  по  Вознесенскому  проспекту,
потом свернул по Главной улице, у ипподрома выехал за пределы города и далее
направился по дороге на деревню Коптяки.
   Пройдя мимо Верх-Исетского завода, грузовик затем пересек железную дорогу
на Пермь и вошел в густой смешанный лес, который тянулся до самых  Коптяков.
Верстах в трех к северу от  Пермской  железной  дороги  грузовик  пересек  у
разъезда номер 120 еще одну железнодорожную линию - горнозаводскую.
   Все  это  были  дикие  места,  никаких  строений,  кроме  железнодорожных
будок... Здесь  дорога  раздвоилась:  грузовик  свернул  к  железнодорожному
переезду - к будке номер 184. Тут было топкое болотистое место, и метров  за
сто до будки он застрял в трясине. Люханов пытался выбраться. Но  перегрелся
мотор. Теперь была нужна вода для мотора и шпалы, чтобы застелить болотце  -
и проехать топь. К счастью, рядом был железнодорожный переезд у будки  номер
184.
   Люханов вылез из грузовика.
   В это время в будке проснулась сторожиха, которую разбудил шум грузовика,
буксовавшего в болотце. В  дверь  постучали,  она  открыла,  увидела  шофера
Люханова и темнеющий в рассветном небе силуэт грузовика.
   Шофер сказал, что мотор "согрелся", и  попросил  у  нее  воды.  Сторожиха
ворчит, и тут Люханов свирепеет: "Вы тут, как господа, спите... а мы вот всю
ночь маемся".
   Сторожиха видит в открытую дверь фигуры красноармейцев вокруг грузовика и
вмиг с готовностью начинает наливать воду для мотора... Потом  красноармейцы
берут шпалы, сваленные около ее будки, стелят на болотце. И по этому настилу
и прошел через болотце грузовик с трупами. Проехав будку, он вошел в  лес  и
три версты лесной дорогой шел до урочища "Четыре брата".
   В это время у  Коптяков  на  пригорке  стояла  застава  красноармейцев  и
отправляла всех жителей обратно в деревню. Другая застава стояла недалеко от
будки номер 184, где жила сторожиха. Они никого не впускали на дорогу.  Они,
видимо, и встретили грузовик и повели его по урочищу "Четыре брата".
   Юровский: "Проехав Верх-Исетский завод  в  верстах  пяти,  наткнулись  на
целый табор - человек 25 верховых, в пролетках и  т.  д.  Это  были  рабочие
(члены исполкома  совета),  которых  приготовил  Ермаков.  Первое,  что  они
закричали: "Что ж вы нам  их  неживыми  привезли".  Они  думали,  что  казнь
Р[омано]вых будет поручена им".
   Кровавая, пьяная толпа поджидала обещанных Ермаковым великих княжон...  И
вот не дали поучаствовать в  правом  деле  -  порешить  девушек,  ребенка  и
царя-батюшку. И опечалились: "Что ж вы нам их неживыми привезли".
   Юровский: "Меж тем... начали перегружать трупы  на  пролетки,  тогда  как
нужны были телеги. Это было очень неудобно. Сейчас же начали очищать карманы
- пришлось и тут пригрозить расстрелом...
   Тут и обнаружилось, что на Татьяне, Ольге, Анастасии были надеты какие-то
особые корсеты. Решено было раздеть трупы догола, но не здесь,  а  на  месте
погребения".
   Но не все трупы заняли место на  пролетках.  Не  хватало  хороших  телег.
Разваливались телеги. Вот почему продолжает двигаться к шахте  грузовик,  на
нем осталась часть трупов.
   Юровский: "Но выяснилось, что никто не знает, где  намеченная  для  этого
шахта. Светало. Ком[ендант] послал  верховых  разыскивать  место,  но  никто
ничего не нашел. Выяснилось, что вообще ничего приготовлено не было, не было
лопат и т. д.".
   Да, никто не знает, куда  везти.  Вдруг  потеряли  место.  Правда,  очень
трудно поверить, что местные верх-исетские сподвижники Ермакова потеряли то,
что еще вчера  так  хорошо  знали.  Но  Юровский  отгадывает  эту  дикарскую
хитрость: они надеются, что он устал и уедет, - они хотят остаться наедине с
трупами, они жаждут заглянуть в "особые корсеты".
   Юровский терпеливо ждет. Пришлось им отыскать шахту.  И  вновь  двигается
жуткий поезд.
   Впереди скачет верный помощник Ермакова, один из  командиров  ермаковской
братвы, кронштадтский матрос Ваганов. Весь этот район  совершенно  глухой  и
закрыт от коптяковской  дороги  высоким  лесом.  Здесь  поезд  с  трупами  и
встретил коптяковских крестьян и Ваганов погнал их  обратно.  Уже  поднялось
солнце, когда они подъехали к первому  повороту  с  дороги  -  к  безымянной
шахте, выбранной Ермаковым и Юровским. И вот здесь провалился грузовик.
   Юровский: "Т. к. машина застряла между двух деревьев,  то  ее  бросили  и
двинулись поездом на пролетках, закрыв трупы сукном. Увезли от Екатеринбурга
на шестнадцать с половиной  верст  и  остановились  в  полутора  верстах  от
деревни Коптяки. Это было в шесть - семь утра".

   Грузовик провалился в одну из ям, служивших когда-то  для  выборки  руды.
Яма эта прижимала дорогу к  большим  деревьям,  и  Люханов  не  рассчитал  и
сорвался.
   До  выбранной  шахты  оставалось  200  шагов.  Пока  одни   красноармейцы
вытаскивают грузовик, другие начали делать носилки - из  молодых  сосенок  и
кусков брезента, которым были покрыты трупы. (Обломанные, обструганные ветки
вдоль дороги и обнаружило белогвардейское следствие.)
   Теперь трупы - на телегах и на носилках двинулись к шахте.
   Юровский: "В лесу  отыскали  заброшенную  старательскую  шахту  (добывали
когда-то золото) глубиной три аршина с половиной.  В  шахте  было  на  аршин
воды..."

   Около шахты трупы сложили на ровную глиняную площадку.
   Юровский: "Комендант распорядился раздеть трупы и разложить костры,  чтоб
все сжечь. Кругом были расставлены верховые, чтоб отгонять всех проезжающих.
Когда начали раздевать одну из девиц, увидели  корсет,  местами  разорванный
пулями, и в отверстия видны были  бриллианты.  У  публики  явно  разгорелись
глаза... Ком[ендант] решил сейчас  же  распустить  всю  артель,  оставив  на
охране  нескольких  человек  часовых  и  пять  человек  команды.   Остальные
разъ-ехались".
   У шахты, на размокшей от дождей глиняной площадке, лежала Царская  Семья,
слуги, доктор Боткин.
   Уже поднялось солнце, когда трупы раздели и сняли с них те самые  корсеты
с зашитыми бриллиантами, которые так долго  спасали  несчастных  девушек.  И
жемчужный пояс, который не спас императрицу...
   Юровский: "Команда приступила к раздеванию и сжиганию. На  А.Ф.  оказался
целый жемчужный пояс, сделанный из нескольких ожерелий, зашитых в полотно...
Бриллианты тут же переписывались, их набралось около полупуда..."

   Одежду сожгли тут же на костре. Голые люди на голой земле лежали у шахты.
И, как удавки, на обнаженных телах девушек - шнурки...
   Юровский: "На шее у каждой из девиц оказался портрет Распутина с  текстом
его молитвы, зашитой в ладанки". "Святой черт" был с ними и после смерти.

   Из рапорта колчаковскому министерству юстиции:
   "От прокурора Казанской судебной палаты Н. Миролюбова...
   По свидетельству Кухтенкова, он  после  освобождения  от  военной  службы
принял должность завхоза рабочего клуба... Числа 18-19 июля, часа в 4 утра в
этот  клуб  пришли  председатель  Верх-Исетского  исполкома  Совета   Сергей
Малышкин, военный  комиссар  Ермаков  и  видные  члены  партии  большевиков,
Александр Костоусов, Василий Леватных, Николай Партин, Сергей Кривцов.
   Здесь,  в  клубе,  названные  лица  таинственно   совещались...   Вопросы
предлагал Кривцов, а объяснения давали  Леватных  и  Партин.  Так,  Леватных
сказал: "Когда мы пришли, они были еще теплые. Я сам  щупал  царицу,  и  она
была теплая... Теперь и умереть не грешно, щупал у  царицы...  (в  документе
последняя фраза зачеркнута чернилами. - Авт.). Затем следовали вопросы:  как
были одеты убитые, красивы ли они?.. Про одежду Партин сказал, что  они  все
были в штатском платье, что в одежде были зашиты разные  драгоценности,  что
красивых среди них нет: "У мертвых красоту не узнаешь".
   Наконец их прикрыли брезентом. И  стали  решать.  Решили:  одежды  сжечь,
трупы сбросить в безымянную шахту - на дно.
   Юровский: "Сложив все ценное  в  сумки,  остальное  найденное  на  трупах
сожгли, а сами трупы опустили в шахту. При  этом  кое-что  из  ценных  вещей
(чья-то брошь, вставная челюсть Боткина. - Авт.) было обронено..."
   Бриллиантов и жемчуга собралось очень много, и за мелочью уже не следили.
Устали.
   Юровский:  "Это  (царские  драгоценности.  -  Авт.)  было  похоронено  на
Алапаевском заводе в одном из до-миков в подполье. В 19-м  году  откопано  и
привезено в Москву".
   Трупы лежали под водой.

   Комендант позавтракал на пеньке яйцами. Теми самыми - для мальчика. Когда
Юровский поел, он придумал: надо бросить в шахту несколько гранат...
   Юровский: "При попытке завалить шахту при помощи ручных гранат, очевидно,
трупы были повреждены и от них оторваны некоторые  части  -  этим  комендант
объясняет нахождение на этом месте  белыми  (к[отор]ые  потом  его  открыли)
оторванного пальца и т. д.".
   После чего  Ермаков  с  товарищами  поехали  в  Верх-Исетск,  а  Юровский
позаботился, чтобы драгоценности  отправились  в  Алапаевск.  Этой  ночью  в
Алапаевске  должны  были  быть  "ликвидированы"  Элла  и  ее   товарищи   по
заключению.
   Так в тайнике - в подполе безымянного алапаевского  дома  соединятся  все
драгоценности, снятые с убитых "уральских Романовых"...
   Юровский: "Кончив операцию и оставив охрану, комендант часам к 10-11 утра
(уже 17 июля) поехал  с  докладом  в  Уралисполком,  где  нашел  Сафарова  и
Белобородова. Комендант рассказал, что найдено, и выразил сожаление, что ему
не позволили в свое время произвести у Р[оманов]ых обыск".
   На самом деле в Совете Юровский получил жестокий удар, который он скрыл в
своей "Записке".
   Сын чекиста Медведева: "Утром  отец  пришел  на  базар  -  и  от  местных
торговок услышал подробный рассказ, где и как спрятали трупы Царской  Семьи.
Такова истинная причина, почему состоялось второе захоронение трупов".

   Не удержала языка за зубами ермаковская братва.
   Теперь надо  было  все  начинать  сначала.  Заново  искать,  думать,  где
спрятать трупы. Времени уже не было - белые были на пороге.
   Юровский: "Комендант узнал от Чуцкаева (председателя  горисполкома),  что
на девятой версте  по  московскому  тракту  имеются  очень  глубокие  шахты,
подходящие для погребения Романовых...  Комендант  отправился  туда,  но  до
места не сразу доехал из-за поломки машины. Добрался  до  шахт  уже  пешком.
Нашел действительно три шахты очень глубоких, заполненных водою, где и решил
утопить трупы, привязав к ним камни. Так как там  были  сторожа,  являвшиеся
неудобными свидетелями, то  решено  было,  что  одновременно  с  грузовиком,
который привезет трупы, придет автомобиль с чекистами, которые под предлогом
обыска арестуют всю  публику.  Обратно  коменданту  пришлось  добираться  на
случайно захваченной по дороге паре... На случай, если не удался бы  план  с
шахтами, решено было трупы сжечь и похоронить в глинистых ямах,  наполненных
водой, предварительно обезобразив трупы до неузнаваемости серной кислотой.
   Вернувшись, наконец, в город уже к восьми часам вечера (17 июля) - начали
добывать все необходимое - керосин, серную кислоту. Телеги  с  лошадьми  без
кучеров были взяты из тюрьмы...
   Отправились только в двенадцать с половиной ночью с 17-го на 18-е.  Чтобы
изолировать шахты на время операции, объявили в деревне Коптяки, что в  лесу
скрываются чехи, лес будут обыскивать, чтобы никто из деревни не выезжал  ни
под ка