овых. Теперь - нарком внутренних дел РСФСР и
смертельно больной, несчастный человек,  с  трудом  глотавший  жидкую  пищу,
которую подносила ему на ложечке сердобольная женщина... Но это еще  не  был
его конец. Конец его ждал в Москве.
   В 1938 году заберут "кремлевского боярина". И в  лубянском  доме  жалкий,
бессильный, придерживая спадающие брюки, познает он многое в этот  миг...  И
уже потом, пройдя сквозь все муки ада, отправится уральский Наполеон  к  той
последней стенке... К "пинку под зад".
   Так с пулей в сердце встретил двадцатилетний юбилей казни Семьи Александр
Белобородов.
   ГОЛОЩЕКИН И КО
   А потом пришла и его очередь.
   Длинная вереница титулов товарища Филиппа:
   С XII по XV съезд - кандидат в члены ЦК партии, с XV съезда  -  уже  член
ЦК. Главный государственный Арбитр при Совнаркоме.  И  с  каждой  ступенькой
наверх - на ступеньку ближе к смерти.
   В 40-х годах и он выполнил всю неминуемую программу  "кремлевских  бояр":
ГУЛАГ - расстрел и безымянная братская могила - яма, засыпанная землей.

   В яме, предназначенной для  них  Отцом  и  Учителем,  окончили  свои  дни
расстрелянные Дидковский  и  Сафаров  и  командарм  Берзин.  Лишь  Толмачев,
единственный из руководителей Уралсовета, - успел погибнуть  на  гражданской
войне.
   Но так или иначе все подписавшие приговор о расстреле погибли от пули.

   "Но Давид  сказал  Авессе:  не  убивай  его;  ибо  кто,  подняв  руку  на
помазанника Господня, останется ненаказанным?" (1 Цар. 26:9)

   А непосредственные палачи?
   Все, чьи имена нам достоверно известны, скончались в своей постели.
   Ну что ж: "Прости им - не ведают, что творят", - молил в  свой  последний
миг последний царь.
   КОМАНДА УХОДИТ
   В 1938-м, в том же году двадцатилетнего юбилея убийства Царской Семьи и в
том же самом июле умирал от мучительной язвы другой главный участник -  Яков
Юровский.
   Сын чекиста Медведева: "Отец говорил, что в последнее время  у  Юровского
было плохо с сердцем, сильно переживал за дочь. И  не  мог  ничего  сделать.
Никак помочь ей не мог".
   Да, теория оказалась куда легче практики. А на  практике  отдать  дочь...
вот и платил железный комендант и сердцем и язвой. Смертельная язва пожирала
его внутренности. И уже зная, что умрет, в тот душный июльский день  написал
он письмо своим детям.
   Окруженный  бесконечными  мертвецами,  с  отправленной  на  муки  любимой
дочерью, в ожидании гибели ближайших друзей - в страшном 1938 году он  пишет
своим детям... о прекрасном прошлом, настоящем и будущем.
   "Дорогие Женя и Шура! 3 июля по новому стилю мне  минет  шестьдесят  лет.
Так сложилось, что я вам почти ничего не рассказывал о себе, особенно о моем
детстве и молодости... Сожалею об  этом.  Римма  может  вспомнить  отдельные
эпизоды  революции  1905  года:  арест,  тюрьму,  работу  в   Екатеринбурге.
(Жутковатая фраза! Где тогда могла несчастная Римма вспоминать о годах  отца
в царской тюрьме? В тюрьме советской, перед которой царская тюрьма  ее  отца
была идиллией, санаторием. - Авт.)
   В грозе Октября судьба повернулась ко мне самой светлой стороной... много
раз видел я и слышал Ленина, он принял меня, беседовал со мной и  как  никто
другой поддерживал меня в годы моей работы в  Гохране.  Мне  посчастливилось
близко  знать  вернейших  учеников  и   соратников   Ильича   -   Свердлова,
Дзержинского, Орджоникидзе. Работать под их  руководством,  соприкасаться  с
ними по-семейному...
   Судьба меня не  обидела:  если  человек  прошел  три  бури  с  Лениным  и
ленинцами, он может считать себя счастливейшим из смертных...
   Хотя я смертельно устал от моих болезней, мне все еще кажется, что вместе
с вами буду участвовать в будущих  грядущих  событиях,  обнимаю  вас,  целую
Римму, жен ваших и внуков моих. Отец".
   И, читая это предсмертное письмо, я все время вспоминал другое  последнее
письмо  убитого  им  и  его  товарищами  доктора  Боткина.  Эти   письма   -
автопортреты двух миров.

   Юровский умирал, достигнув цели: в Музее Революции лежала его  "Записка",
где было рассказано, что это он застрелил последнего царя. В  многочисленных
книгах,  вышедших  на  Западе,  это  подтверждалось.  Он  мог  назвать  себя
"счастливейшим из смертных".

   В 1952 году, совсем немного не дожив  до  семидесяти,  благополучно  умер
персональный пенсионер Петр Захарович Ермаков. Его именем была названа улица
в Свердловске.

   В 1964 году скончался  Михаил  Медведев.  Свой  "браунинг"  незадолго  до
смерти он сдал в Музей Революции.
   Тот самый "браунинг" - номер 389965...
   У "браунинга" была история. В самом начале века в Баку начали бороться  с
провокаторами, засланными в подпольные  организации  РСДРП.  Для  этой  цели
Медведев и приобрел свой "браунинг". В это  время  в  Баку  вождь  бакинских
революционеров Шаумян подозревал Кобу (Сталина) в том, что он - засланный  в
их организацию провокатор. Но Сталин арестовывается охранкой и  исчезает  из
Баку. Так что вполне возможно: останься Сталин в  Баку,  и  первая  пуля  из
"браунинга" могла достаться будущему  революционному  царю.  Но  он  вовремя
исчез - и "браунинг" дождался последнего царя из рода Романовых.

   К 1964 году оставались в живых только  двое  из  бывших  в  той  страшной
комнате. Один из них  -  Г.Никулин.  После  расстрела  судьба  была  к  нему
благосклонна.
   Из автобиографии Никулина, написанной в 1923 году:
   "В 1919 году по приезде  в  Москву  оставлен  в  административном  отделе
Московского Совета, где исполнял следующую  работу:  зав.  арестными  домами
города  Москвы,  начальника  МУРа,  заведующего  управления  принудительными
работами и заместителя начальника МУРа".
   В 1921 году бывший расстрельщик был переведен  на  новую  работу  -  стал
заведовать конторой  государственного  страхования.  И  служащие  в  конторе
страхования очень удивились бы, узнав о недавнем прошлом своего  начальника.
Впрочем, он никогда о нем не говорил. Даже в автобиографии  он  не  писал  о
нем. И только авторитет Юровского мог заставить "сынка" подписать  то  самое
заявление в 1927 году - о передаче оружия коменданта в Музей Революции.
   После смерти Юровского он окончательно вычеркивает из памяти происшедшее.
Он женится второй раз. Его жена - красивая, властная, еще молодая женщина.
   Из рассказа А.И.Виноградовой (Москва):
   "Мои родители с ним дружили. Он был  подтянутый,  поджарый,  со  стройной
фигурой. Очень приятный, с хорошим лицом. Он никогда не говорил о расстреле.
И жена запрещала его об этом спрашивать... Никулин похоронен на Новодевичьем
кладбище, недалеко от моего родителя".
   Сын  чекиста  Медведева:  "В   конце   жизни   Никулин   заведовал   всем
водоснабжением  Москвы  -  Сталинской  водопроводной  станцией.   Его   жена
хвасталась изобильной жизнью: что живут они в отдельном особняке, есть у них
даже комната отдельная для собаки. Действительно, у них был огромный пес. Во
время этого рассказа в комнате находилась Римма  Юровская.  Она  только  что
вернулась в Москву  после  20  лет  лагерей.  Ей  негде  было  жить.  И  она
насмешливо сказала: "Вот бы мне поселиться в комнате вашей собаки"...
   20  лет  просидела  любимица  екатеринбургского  комсомола,   всю   школу
сталинских лагерей прошла она, все прелести светлого будущего, о котором так
любил мечтать ее отец,  познала.  И  теперь,  без  квартиры,  без  здоровья,
потеряв жизнь, - слушала она рассказ о жизни новых богачей, новых хозяев.
   И ВСЕ-ТАКИ, КТО УБИЛ ПОСЛЕДНЕГО ЦАРЯ?
   (КОНЕЦ ОДНОЙ БОРЬБЫ)
   Однако вернемся к Никулину.
   В  1964  году  сын  чекиста  Михаила  Медведева,  М.М.Медведев,  уговорил
Никулина записать на радио свои показания.
   Это было  непросто.  Никулин  привык  "помалкивать"  -  как  приказал  им
когда-то Вождь и Учитель. И хотя Сталин умер уже 11 лет назад, страх остался
навсегда в этих людях...
   Все-таки сыну  чекиста  Медведева  удалось  уговорить  "сынка"  Никулина.
Сыграла, видно, роль смерть  отца  Медведева...  Никулин  почувствовал  себя
последним, кто мог для истории дать ответ очевидца...
   Только недавно по подлинной стенограмме я  узнал  точное  содержание  его
ответа. Вопросы задавал М.Медведев:
   "Вот, я помню, в 1936 году,  я  еще  был  маленький,  и  Яков  Михайлович
Юровский к нам приходил и что-то писал... Помню,  что  они  что-то  с  папой
уточняли, иногда, как я помню, спорили... Тот первый  выстрел  в  Николая...
отец говорил, что он выстрелил, а Юровский говорил, что он выстрелил..."
   "А я бы не сказал... - осторожно произнес Никулин, но тут же  добавил:  -
Там ничего разобрать было нельзя. Был залп".

   Высказался на эту тему во время беседы на  радио  и  Родзинский:  "Михаил
Медведев (Кудрин) избрал мишенью Николая..."
   Впрочем, он сам не видел расстрела  -  он  рассказывает  со  слов  других
цареубийц...  Но  повторное  захоронение  Царской  Семьи  он  видел,  в  нем
участвовал. И описал его во всех страшных подробностях...
   Все запомнил чекист: как приехали к шахте на рассвете, "как один  человек
спустился в воду с веревками  и  тащил  трупы  из  воды...  первым  вытащили
Николая...". Помнит он, "что такая холодная вода была,  что  лица  у  трупов
краснощекие были, словно живые...". Помнит, как увидел обнаженное тело  царя
и как поразило его "удивительное физическое развитие Николая... мышцы, торс,
живот, руки". Запомнил, как Юровский отправился за серной кислотой в  город,
а они "ходили в это время в деревню молоко пить...".
   Описал в деталях, как создали они эту страшную тайную могилу: "Застрял  в
трясине грузовик, и мы машину еле вытащили... И тут у нас  мелькнула  мысль,
которую мы осуществили...
   Мы решили,  что  лучше  места  не  найти...  Мы  сейчас  же  эту  трясину
расковыряли... залили трупы серной  кислотой...  обезобразили...  Неподалеку
была железная дорога..." Помнит, как они привезли гнилых шпал для маскировки
могилы.
   Похоронили в трясине только часть расстрелянных, "остальных сожгли...".
   Но как только он переходит к сожжению,  память  тотчас  начинает  странно
отказывать чекисту: "Сколько мы сожгли, точно не помню... и кого,  точно  не
помню..." И он начинает странно  ошибаться:  "Вот  Николая  точно  сожгли  -
помню... И Боткина... и, по-моему, Алексея..."

   Незадолго до своей смерти, в начале 60-х годов, написал  свои  "секретные
показания о расстреле" и сам чекист  Михаил  Медведев-Кудрин.  И  они  также
хранились в Центральном партийном архиве:
   "Юровский читает  решение  о  расстреле...  "Так  значит  нас  никуда  не
повезут?" - спросил Боткин. Юровский хочет что-то ему  ответить.  Но  я  уже
спускаю курок. И всаживаю первую пулю в царя...  Юровский  и  Ермаков  также
стреляют в грудь Николая почти в упор... На моем пятом выстреле  Николай  II
валится снопом на спину..."
   Но, видимо, сын Юровского узнал обо всех этих опасных записях.
   И в том же, 1964 году в Музее Революции появляется  переданная  им  копия
"Записки" отца, где комендант из гроба вновь заявляет:  "Я  убил  последнего
царя".

   Но Никулин оказался не последним из цареубийц, кто еще жил тогда на белом
свете.  В  том  же,  1964  году  М.М.Медведев  получил  письмо  из  далекого
Хабаровска от  бывшего  лейб-гвардейца  и  цареубийцы  Кабанова.  Жив,  жив,
курилка! Прочитав некролог  в  "Правде"  о  своем  старом  знакомом  чекисте
Медведеве, он  написал  его  сыну.  Так  возникла  их  переписка.  И  старый
чекист-пулеметчик, один из последних свидетелей Ипатьевской  ночи,  отвечает
из Хабаровска на главный вопрос: "Тот факт, что от  пули  Вашего  отца  умер
царь - это тогда знали все работники Уральской ЧК".
   Так продолжалась эта удивительная борьба "за честь расстрела".

   В том же, 1964 году, когда записывались  на  Московском  радио  последние
свидетели гибели Семьи,  в  Финляндии,  на  местном  православном  кладбище,
хоронили 80-летнюю монахиню. Была она пострижена, но в монастыре не жила,  и
обряд пострижения ее в инокини был совершен тайно. Постриглась она, исполняя
обет, данный ею еще на родине,  в  России.  После  тайной  инокини  осталось
множество удивительных  фотографий  -  Царское  Село,  дворец  в  Ливадии  -
допотопный, канувший в вечность мир. Остались  и  акварели,  писанные  рукой
последней императрицы, и рисунки последнего цесаревича, и письма царицы и ее
детей.
   Да, это была она. Перевалив за половину двадцатого века,  ушла  из  жизни
Анна Вырубова...
   И с нею ушла эпоха.
   И ОПЯТЬ - ТАЙНЫ?
   Гора  новых  читательских  писем  -  мучительных  писем.  Я  все  пытаюсь
поставить точку в книге. А они все приходят и приходят...
   Пишет племянница Елизаветы Эрсберг -  комнатной  девушки  Царской  Семьи:
"Несколько слов о судьбе тетки после расстрела Царской семьи.  Когда  Колчак
взял Тобольск, Елизавету пригласили на допрос в комиссию следователя Николая
Алексеевича Соколова (как оказалось,  он  был  однокашником  моего  отца  по
третьей  гимназии).  С  авангардными  белыми  частями  Елизавета  прибыла  в
Екатеринбург. Наняла лодочника, искала трупы в пруду и  на  каком-то  болоте
(такую она получила  информацию),  но  ничего  не  нашла.  Потом  с  миссией
Красного Креста проследовала через Дальний Восток, Японию, Америку,  Францию
в Данию, к матери  царя  императрице  Марии  Федоровне.  Получила  от  Марии
Федоровны субсидию, далее через Швейцарию и Чехословакию прибыла в Россию  в
ноябре 1928 года. Впустили ее на родину опять же  по  личной  просьбе  моего
отца Молотову. На границе Лиза дала подписку о 24-часовой явке в  ЧК.  Когда
она пришла, то дала подписку о  неразглашении  данных  жизни  семьи  царя  и
обстоятельств с этим связанных... В 1937 году умер  отец,  и  мы  с  тетками
стали мало общаться...
   Теперь  об  истории  подруги  тети  Лизы  -  Анны  Демидовой,  будто   бы
расстрелянной в Ипатьевском доме.
   Нет, история Анны Демидовой не кончилась в день расстрела. И вот почему я
делаю этот вывод. Отец любил фотографировать, у нас были в коробке негативы,
где были виды загородных парков, а на их  фоне  фотографии  знакомых.  Очень
много было изображений тетки Елизаветы в обществе Демидовой и других царских
служащих. Поэтому я хорошо знала лицо Анны Стефановны и как сейчас  вижу  ее
перед глазами. Среднего  роста,  полная,  с  простоватым  круглым  лицом,  с
зализанными у висков волосами и кичкой на макушке...
   Еще до возвращения в Россию тетки Елизаветы я была вывезена в гости к  ее
сестре.  Чтобы  позабавить  меня,  мне  дали  альбом  в  красивом  ониксовом
переплете - альбом тети  Елизаветы.  В  нем  было  не  менее  10  фотографий
Демидовой. Я ее уже узнавала. А вот кто была  в  этом  же  альбоме  высокая,
худощавая, рябая женщина, мне объяснить не могли - дескать, тетя  приедет  и
расскажет. На Рождество 1929 года, когда тетя Елизавета была  уже  дома,  мы
приехали к теткам. Я снова попросила альбом и начала  его  листать,  но  все
фото Демидовой, даже в группах, исчезли или были замазаны.  На  мой  вопрос,
где фотография "папиной невесты", тетки зашикали,  а  когда  я  осведомилась
насчет неизвестной высокой, рябой женщины, Елизавета сказала,  что  это  был
очень хороший человек, но она погибла. И заплакала.
   Тетки умерли от голода в один день, 12 марта. Их  хотели  эвакуировать  и
взяли в ЖАКТ паспорта, но они не поехали. А хлебные карточки без паспорта им
не дали. (Так от голода умерла комнатная девушка царицы. - Авт.)
   История Демидовой выплыла позже. Я работала на  заводе  ЭРТО  (Ленинград,
Лермонтовский, 54). В 1968 году к нам в цех номер  17  пришел  мастер-техник
компрессорных установок Демидов. Я увидела его в первый раз  и  оторопела  -
где я видела это лицо? И вдруг осенило - Анна Демидова. Я как-то пошутила  в
разговоре с ним, что если одеть ему капор, то он сойдет за знакомую даму.  И
спросила,  нет  в  его  роде  Анны  Степановны  Демидовой.  Он  ответил:  не
Степановны, а Стефановны, это старшая сестра моего отца. Он  рассказал,  что
Анна Демидова умерла после Отечественной войны. Как описал мне  ее  Демидов,
она была среднего роста, полная, с зализанными волосами,  выпивала,  курила,
из дома не выходила... племянника своего то ли боялась, то ли не любила. Как
встретит в коридоре - убегала. По ночам бредила, кричала. Так что брат ее  в
комнате запирал. Просила я Демидова написать о  тетке,  он:  "Под  монастырь
подведешь".
   Расстрелянная под именем Демидовой по всем описаниям  была  -  высокая...
Так кто же она была, та высокая  женщина  из  альбома,  которую  расстреляли
вместо Демидовой?"
   Я откладываю письмо... "Вместо Демидовой?" Еще один  миф?  Или  еще  одна
загадка...

   И новое письмо: сведения  о  странном  человеке  -  Филиппе  Григорьевиче
Семенове,  который  считал  себя  спасшимся  Алексеем...   Оказалось,   этот
загадочный человек во времена Хрущева вышел из  лагеря,  жил  в  Ленинграде,
женился и умер только в 1979 году...
   И, умирая, взял с жены слово, что она его перезахоронит рядом с остальной
Царской Семьей...

   А вскоре раздался звонок междугородной...
   В трубке послышался кашель, и заговорил знакомый голос... Боже мой, я уже
закончил книгу, я уже написал эту строчку,  похожую  на  цитату  из  романа:
"Больше моего Гостя я никогда не видел",  -  и  вот  опять  этот  загадочный
человек!
   Голос произнес без всякого вступления:
   - Вчера в одну из больниц города Свердловска, переименованного нынче, как
вам известно, опять в Екатеринбург,  в  морг  привезли  останки  9  человек.
Надеюсь, вы поняли, о ком я говорю?
   - Нет, - сказал я, уже догадавшись.
   - Да это останки, которые были  в  могиле,  описанной  Юровским...  Вчера
могилу вскрыли.
   И в трубке раздались гудки.
   Только через несколько  дней  после  этого  звонка  в  газетах  появились
сообщения: 12 июля  в  окрестностях  деревни  Коптяки  вскрыта  могила,  где
предположительно захоронены останки Царской Семьи.

   И вот Гость опять сидит в моем  доме.  Он  сильно  сдал  за  эти  месяцы,
видимо, болен, разговор все  время  прерывался  его  кашлем,  но  постоянная
саркастическая усмешка - все та же.
   - Ну вот, видите... Немного  прошло  после  нашей  последней  встречи,  а
сколько  событий:  Ленинград  опять  стал  Санкт-Петербургом,  Свердловск  -
Екатеринбургом, запрещена КПСС... Да,  как  совпало:  вы  окончили  книгу  о
последнем царе одновременно с окончанием эры коммунизма в России...
   Итак, могила, описанная  Юровским,  вскрыта.  (Я  понял,  что  вступление
окончено и начался рассказ.) Впрочем, первая попытка ее вскрыть была  еще  в
1979 году...
   - Я знаю об этом.
   Но, будто не слыша, он продолжал:
   - В 1979 году трое свердловских  геологов  и  один  московский  литератор
нашли могилу, описанную Юровским.
   Они вынули из могилы три  черепа,  сделали  слепки  и  возвратили  черепа
обратно в  могилу.  Один  из  черепов  с  зубным  золотым  "мостом",  по  их
предположениям, принадлежал  Николаю...  Обо  всем  этом  они,  естественно,
хранили молчание. И через  10  лет  они  впервые  рассказали  в  печати  всю
историю.
   И вот сейчас, через 12 лет, во второй раз вскрывают могилу. Дело  в  том,
что в Екатеринбурге пронесся слух, что Москва решила вскрыть  захоронение  и
увезти останки. И как когда-то Екатеринбург не отдал Романовых Москве при их
жизни, так и теперь решил не отдавать после  смерти...  И  вообще,  все  это
напоминало те времена: тогда тайно убили, сейчас тайно выкапывают... солдаты
обнесли место работ оградой. Охрана никого туда не пропускала. И как  тогда,
в июле 1918 года, нынче стояла страшная жара... но в  день  раскопок  могилы
пошел проливной дождь...
   - Вы присутствовали при этом?
   - Мне - необязательно. Мне обязательно знать... Вскрывали варварски,  без
священника... Было около полуночи, когда они наткнулись на настил из шпал. А
потом пошли кости и  целые  скелеты,  черепа  с  пулевыми  отверс-тиями,  со
следами ударов прикладами... осколки сосудов от той