ия последнюю фразу речи он вдруг  прокричал,  глядя  в  упор  на
старика,  представителя  тверского  дворянства.  При  царственном  окрике  у
старика от ужаса вылетело из рук золотое блюдо с хлебом-солью,  которые,  по
древнему обычаю, земцы готовились преподнести новому Государю.
   Золотое блюдо, звеня, покатилось по полу, хлеб развалился, и врезанная  в
него золотая солонка катилась вслед за  блюдом.  Безукоризненно  воспитанный
царь сделал то, что надлежало сделать молодому человеку, когда что-то падает
из рук старика: Николай  попытался  поднять  блюдо,  чем  окончательно  всех
смутил. Министр двора, старый Воронцов-Дашков, поспешно  бросился  вслед  за
блюдом. Блюдо поймали.
   Знатоки примет горестно вздохнули, ожидая печалей в будущем царствовании.
   Граф Ламздорф, будущий министр иностранных дел, запишет в свой дневник:
   "19 января 1895 года. В городе начинают сильно нападать на  позавчерашнюю
речь императора, которая произвела самое тягостное впечатление... И  молодую
императрицу также упрекают, что она держалась, будто аршин проглотила, и  не
кланялась депутациям".
   Аликс была столь же  застенчива,  как  и  ее  супруг.  Но  защищалась  от
смущения - царственностью.
   "БОГОМ ПОСЛАННУЮ ДОЧКУ..."
   (ДНЕВНИК МОЛОДОГО ОТЦА)
   Летом они поехали на юг, в Крым, в тот самый Ливадийский дворец, где  так
недавно умер в кресле отец-император. Мать, брат Миша, Сандро,  товарищ  его
детских игр, и жена Сандро - сестра Ники Ксения. Ксения ждала ребенка.
   "31 июля 1895 года. После чая занимался, когда вдруг узнал, что у дорогой
Ксении родилась дочь Ирина. Немедленно Аликс и я полетели на  ферму.  Видели
Ксению и маленькую племянницу. Слава Богу, все окончилось благополучно..."
   Эта кричащая в колыбели Ирина  станет  женой  Феликса  Юсупова,  главного
убийцы Распутина.
   Ждала ребенка и Аликс.

   Осенью они вернулись в Петербург, в Царское Село. С этого года и до конца
царствования Царское Село - главный дом его семьи. "Милое,  родное,  дорогое
место".  В  парке,  среди  маленьких  искусственных  озер,   неподалеку   от
роскошного Екатерининского дворца,  стоял  полускрытый  деревьями  небольшой
белый Александровский дворец. В нем они жили. В ночь на 3 ноября из  Гатчины
туда была вызвана вдовствующая императрица.
   "3 ноября, пятница. Вечно памятный для меня день, в  течение  которого  я
много выстрадал! Еще в час ночи у милой  Аликс  начались  боли,  которые  не
давали ей спать. Весь день она  пролежала  в  кровати  в  сильных  мучениях,
бедная. Я не мог равнодушно смотреть на нее.  Около  2  часов  ночи  дорогая
мамґа приехала из Гатчины. Втроем с ней и Эллой  находились  неотступно  при
Аликс. В 9 часов ровно услышали детский писк, и все мы  вздохнули  свободно!
Богом посланную дочку при молитве мы назвали Ольгой".
   "6 ноября. Утром любовался нашей прелестной дочкой. Она кажется вовсе  не
новорожденной,  потому  что  такой  большой  ребенок,  с  покрытой  волосами
головкой".
   Русская няня (помощница старшей няни-англичанки) сказала,  что  "покрытая
волосами головка" - непременная примета будущего счастья девочки.

   В 1918-м  ей  "повезет"  -  она  будет  стоять  рядом  с  матерью  в  той
полуподвальной комнате. "Царица и Ольга  попытались  осенить  себя  крестным
знамением, но не успели. Раздались выстрелы". (Из показаний  стрелка  охраны
А.Стрекотина.)

   Дочка растет. Фотография, сделанная им:  Аликс  и  рядом  с  матерью,  на
слабых ножках, крошечная Ольга. И он по-детски все сравнивает ее  с  дочерью
своей сестры: "21 марта 1896 года. За обедней привели своих дочек к  Святому
Причастию. Наша была совершенно спокойна, а Ирина немного покричала".
   "1 апреля. Ксения принесла Ирину к ванне нашей маленькой. Они весят то же
самое, 20 фунтов, но наша дочка толще".

   Рождение совпало с  концом  траура.  Блестящий  бал  состоялся  в  Зимнем
дворце: тысячи приглашенных, оркестр играет полонез, церемониймейстер трижды
ударяет в пол своим жезлом, арапы в  белых  чалмах  распахивают  двери.  Все
склоняются в поклоне: появляются он и она.
   Аликс по-прежнему плохо говорит по-русски, и пребывание на людях  -  труд
для нее. Она царит дома, в Цар-ском Селе.
   Страной правит мать и ее люди. Есть версия: зажатая железной волей  мужа,
властолюбивая мать наконец-то распрямилась. На самом деле  все  трагичнее  и
проще. Вдовствующая императрица (тетя Минни - так  звали  ее  в  Романовской
Семье) слишком хорошо знала своего сына. И боялась,  что  кто-то  непременно
станет влиять на доброго Ники (Аликс она тогда в расчет  не  принимала).  Им
мог быть великий князь Сергей Александрович - прямолинейный ретроград -  или
другой брат покойного  царя  -  Владимир,  столь  же  очаровательный,  сколь
неумный. Или милый, но легкомысленный третий брат Александра, Павел. Влияние
любого из них могло стать роковым для империи. В себя эта деятельная женщина
верила, она многому научилась у Александра III.
   В дневниках Витте есть  красочное  описание:  "Спросите  матушку"  -  так
отвечает Николай Витте по поводу назначения очередного министра.
   И в другом месте, и опять в трудную минуту: "Я спрошу мою матушку".
   Мария Федоровна проявляет прозорливость: ее протеже при  Ники  становится
Сергей Юльевич Витте, министр финансов ее мужа. Витте  -  это  целая  эпоха:
сторонник реформ, либерал, точнее - умеренный либерал, каким и  должно  было
быть после мороза, который свирепствовал при Александре III. Витте  знал:  в
России нельзя слишком  быстро  менять  температуру.  Но  главным  советчиком
оставалась мать.

   На первых порах  императрица-мать  старается  всюду  появляться  рядом  с
сыном.
   Вера Леонидовна:
   "В то время вдовствующая императрица вдруг удивительно  помолодела.  Весь
Петербург занимала тогда эта загадка. Говорили, что эта потрясающая  женщина
решилась на операцию, которую сделали ей в  Париже.  Она  услышала  об  этой
операции от будущей  английской  королевы  -  принцессы  Александры,  точнее
сказать,  увидела  ее  плоды.  Несмотря  на  возраст,  принцесса   буквально
потрясала всех своим молодым лицом. Это чудовищная операция: сначала  острой
ложечкой снимают с лица эпидермис, и лицо превращается в сплошную рану. Рану
примачивают, подлечивают, и на лицо наносят прозрачный лак.  С  этим  новым,
нежным и  чистым  лицом  приходится  обращаться  очень  бережно  -  чтоб  не
попортить лак. А дальше еще мучительней: расширяя волосяной канал, вставляют
длинные ресницы. Вся операция требует героизма".
   Бедной  женщине  пришлось  решиться  на  эту  боль  -  рядом  с   молодым
императором должна была быть молодая мать.

   Она стоит рядом с сыном в начале его царствования, умная  и  властная,  а
потом... потом ей выпадет все страшное, что может выпасть  на  долю  матери:
смерть всех сыновей, внука и внучек и  гибель  империи,  которую  всю  жизнь
создавал ее муж. Она будет жить в Копенгагене, последняя оставшаяся в  живых
русская императрица, обломок великого кораблекрушения.
   "ВСЕ, ЧТО ПРОИЗОШЛО... КАЖЕТСЯ СНОМ"
   В  древнем  Успенском  соборе  в  Москве  венчаются  на  царство  русские
государи.
   6 мая со всей большой Романовской Семьей  император-ский  поезд  отбыл  в
Москву.
   "6 мая  1896  года.  В  первый  раз  после  свадьбы  нам  пришлось  спать
раздельно. Очень скучно... Встал в 9. После кофе отвечал на телеграммы. Даже
на железных дорогах они не оставляют в  покое.  В  Клину  дядя  Сергей  (его
бывший командир  великий  князь  Сергей  Александрович,  ставший  московским
генерал-губернатором. - Авт.) встретил нас. Приехали в Москву в 5 часов, при
ужасной погоде: дождь, ветер и холод..."

   По обычаю перед торжественным въездом в Москву для коронования Государь и
Государыня должны жить в старом Петровском дворце, находившемся за  Тверской
заставой, в версте от тогдашней Москвы. Здесь, во дворце-замке,  построенном
Екатериной Великой в память победы над  турками,  -  с  готическими  окнами,
романтическими башнями, они жили три дня.
   "7 мая. Проснулись той  же  безотрадною  погодой...  Принимали  громадную
свиту Генриха (брата императора Вильгельма. - Авт.), принцев  -  Баденского,
Вюртембергского и Японского..."
   Королевская Европа и весь остальной мир съезжались на коронацию  русского
самодержца.

   И вот наступил день торжественного въезда в Москву. Впервые вышло солнце:
вспыхнули бесчисленные золотые купола московских церквей.
   Раннее утро. Молодая императрица - золотые волосы  до  пояса  -  стоит  у
готического окна, глядит на башни Петровского замка. Продолжение все той  же
сказки! Но пора садиться в карету.

   Теперь из окна Петровского дворца наблюдает слуга великого  князя  Павла,
Александр Волков. Впоследствии он все это опишет: конвой в  черкесках,  царь
на коне, и в каретах - две женщины: мать и жена. И вокруг - мундиры империи.
Вся эта сверкающая процессия двинулась в Кремль.
   "9 мая. Первый тяжелый день для нас - день въезда в Москву.  К  12  часам
собралась вся ватага принцев, с которыми мы сели завтракать. В 2 с половиной
- тронулось шествие. Я ехал на Норме, мамґа сидела в первой золотой  карете,
Аликс - во второй - тоже одна".
   В эти дни произошло странное событие.  Они  посетили  величайшую  святыню
России -  Троице-Сергиеву  лавру.  Но  в  Лавре  их...  никто  не  встретил.
Спохватились, когда царь уже вошел на территорию Лавры.  Все  это  случилось
из-за несогласованности устроителей коронационных торжеств, но... Но знатоки
примет опять отметили: Сергий Радонежский не встретил нового царя.

   "13 мая.  Поселились  в  Кремле...  Пришлось  принять  целую  армию  свит
понаехавших принцев. Да поможет нам милосердный Бог,  да  подкрепит  он  нас
завтра и да благословит на мирную трудовую жизнь".
   После записи он поставил три восклицательных знака и крест.  Венчание  на
царство, венчание с Россией для религиозного Николая -  один  из  величайших
дней жизни.
   14 мая 1896  года.  Шествие  из  Кремля  к  Успенскому  собору.  В  малой
бриллиантовой короне - императрица-мать, и четыре генерала несут ее порфиру.
А потом под крики "ура" в собор вошли они - Николай и Александра.
   "Великий, торжественный, но тяжелый  в  нравственном  смысле  для  Аликс,
мамґа и меня день.
   С 8 часов утра были на ногах. Погода стояла, к счастью,  дивная.  Красное
крыльцо представляло сияющий вид. Все, что  произошло  в  Успенском  соборе,
хотя и кажется сном, но не забывается во всю жизнь".
   Горели свечи... херувимское пение... Из рук митрополита он принял большую
корону и надел ее на голову. Она опустилась перед ним  на  колени.  Он  снял
корону - и дотронулся ею до ее головы. И вновь корона на его голове. А на ее
золотистых волосах  уже  сверкает  маленькая  бриллиантовая  корона.  Четыре
фрейлины укрепляют ее золотыми  шпильками.  Они  сели  на  троны  в  древнем
соборе,  и  императрица-мать  поцеловала   Ники.   Потом   поцелуй   прежней
императрицы коснулся щеки Аликс...
   Как молоды, как счастливы они были...
   С Красного крыльца трижды, в пояс, они поклонились народу.
   "В 3 часа пошли в Грановитую палату к трапезе... Обедали у мамґа, которая
отлично выдержала все это длинное испытание. В  9  часов  пошли  на  верхний
балкон,  откуда  Аликс  зажгла   иллюминацию   на   Иване   Великом.   Затем
последовательно осветились башни и стены Кремля".
   Гессенская принцесса смотрела на золотой купол великого собора:  сверкала
в огнях столица полумира - древняя столица Европы и Азии.

   Императрица-мать  действительно  отлично  выдержала   все   это   длинное
испытание. Ее выдержка понадобилась ей и на следующий день.
   "17 мая... Час с четвертью  шли  поздравления  дам.  Началось  с  великих
княгинь, потом фрейлины, городские дамы... Ноги немного побаливали...
   Поехали  в  Большой  [театр]  на  торжественный  спектакль.   Давали   по
обыкновению первый и последний акт "Жизнь за царя" и  новый  красивый  балет
"Жемчужина"...
   Этот "новый красивый балет" - и был тот самый,  в  котором,  к  изумлению
публики, на сцену вышла Кшесинская.
   В тот вечер мать еще раз поняла, как мягок ее Ники.
   Но следующее утро, 18 мая, стерло из ее памяти  и  злополучный  балет,  и
торжествующую Матильду. 18 мая стал одним из страшных дней  царствования  ее
сына.
   По  ритуалу  после  коронации  происходит  народное  гулянье  с  раздачей
бесплатной еды, сладостей, пряников... Место для  гулянья  было  выбрано  за
чертой города, на Ходын-ском поле.
   Древнее: "хлеба и зрелищ" - Цезарь и народ.

   На Ходынском поле стояли палатки,  цветастые,  со  сладостями.  И  кружки
должны были давать - коронационные, с гербами, и  все  бесплатно.  Но  между
палатками и собравшейся в ночь с 17-го (17!) толпой находились забытые  рвы.
Забытые благодаря разгильдяйству властей.  Много  пришло  людей  на  даровое
угощение... Сошлось, сгрудилось не менее полумиллиона, так  спрессовались  -
ядром не  пробить.  Все  ждали,  когда  начнется  раздача  подарков.  И  тут
раздались крики - задыхались люди в толпе. Кто-то решил - лакомства дают!  И
поднаперли. Сдвинулась груда тел, и попадали люди в ямы, а  по  головам,  по
раздавленным грудным клеткам - толпа...

   На рассвете вывозили на телегах трупы раздавленных.
   Через 22 года, также на рассвете и также на телегах, повезут их трупы...

   Когда днем министр Сергей Юльевич Витте  садился  в  экипаж  -  ехать  на
продолжение празднеств, - ему  уже  сообщили  о  двух  тысячах  погибших  на
Ходынском поле. Но когда блестящие экипажи подъехали к Ходынке, все уже было
тщательно убрано, никаких следов катастрофы. Сверкало солнце, в павильоне  -
вся знать Европы, и гигант-ский оркестр исполнял кантату в честь  коронации.
На поле толпилась разодетая публика, присутствовал и  Государь.  Около  него
неотступно был генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович,
устроитель торжеств коронации.
   Николай был смущен и подавлен - это отметили все.

   "18 мая 1896 года. До сих пор все шло как по маслу,  а  сегодня  случился
великий грех: толпа, ночевавшая на Ходынском поле в ожидании начала  раздачи
обеда и кружек, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем
ужасно прибавить - потоптано около 1300 человек. Я об этом узнал в десять  с
половиной... Отвратительное впечатление осталось от этого известия. В  12  с
половиной завтракали, а затем отправились на Ходынку, на присутствование  на
этом "печальном народном празднике"...
   Смотрели на павильоны, на толпу, окружавшую  эстраду,  музыка  все  время
играла гимн и "Славься".
   Переехали  к  Петровскому  [замку],  где   у   ворот   принял   несколько
депутаций... Пришлось сказать речь.  Обедали  у  мамґа.  Поехали  на  бал  к
Монтебелло (французскому послу. - Авт.)".

   Сколько мистики в его судьбе! Хотя бы это зловещее для него число - 17!
   17 октября - крушение поезда в Борках, когда он  чудом  остался  жив.  17
января он столь неудачно первый раз показался русскому обществу. 17  октября
1905 года - конец самодержавия, в этот день он подпишет  Манифест  о  первой
русской конституции. 17 декабря гибель Распутина. И 1917  год  -  конец  его
империи. В ночь на 17 июля - гибель его самого и семьи. И эта страшная кровь
во время коронации - в ночь с 17 мая.

   Впрочем, императрица-мать весьма  рационально  поняла  причину  ходынской
катастрофы. Она хорошо усвоила принципы правления  мужа.  Командная  система
(самодержавие) действует только тогда, когда вершину пирамиды венчает Страх.
Со смертью императора  ушел  Страх.  И  как  организм  высокой  температурой
сообщает о своей болезни, так грозной катастрофой объявила система  о  самом
для нее убийственном: уходит Страх. Слабый царь.
   И мать решила: Страх должен вернуться. Должно  быть  жестоким  наказание.
Виноват великий князь Сергей Александрович, родной брат ее мужа? Тем  лучше.
Именно он должен быть примерно наказан. И тогда вернется Страх.
   Она потребовала немедленного создания следственной комиссии  и  наказания
виновных. Николай согласился. И еще она потребовала отмены всех увеселений и
вечернего бала у французского посла Монтебелло.
   Вот какой разговор скрыт за его записью - "Обедали у мамґа".
   "Ушли от мамґа..."

   И тогда впервые против вдовствующей императрицы выступила Аликс.  Она  не
позволит отдать на растерзание мужа любимой сестры. Она не позволит отменить
увеселения. Прав Сергей Александрович: все должно происходить, будто  ничего
не случилось. Коронация случается раз в  жизни,  бал  должен  состояться  (в
глубине души она гнала это новое кровавое предзнаменование: сначала  свадьба
после похорон, а теперь трупы на Ходынском поле... она надеялась, что бал  и
музыка,  и  эти  торжества  прогонят  воспоминания...).  И   Николай   опять
согласился.
   "Поехали на бал к Монтебелло"...
   Да, к ужасу друзей нового императора... Николай и Аликс танцевали на этом
балу.
   И  по-прежнему  неотступно  рядом  с  Николаем  -  великий  князь  Сергей
Александрович: Москва уже прозвала его "князь Ходынский".
   Зато в следующие дни...
   "19 мая в 2 часа поехали с Аликс в  Старо-екатеринин-скую  больницу,  где
обошли все бараки и палатки, где лежали несчастные, пострадавшие вчера..."
   "20 мая... В 3 поехал с Аликс в Мариинскую больницу, где осмотрели вторую
по многочисленности группу раненых..."
   Он щедро жертвует  на  пострадавших.  Но  страна  отметила  только  одно:
"Поехали на бал к Монтебелло". Мать была права.
   Существует такое понятие: царский характер. Это  сумма  качеств,  которая
должна производить впечатление мощной воли. У Николая этого не было. "Рыхлая
жалость", "паралич воли" - так говорили  о  нем  одни.  Другие  возражали  -
коварен. На самом деле он был упрям... Его трагедия: будучи упрямым,  он  не
умел сказать четкое "нет" в лицо  просителю.  Он  был  слишком  деликатен  и
хорошо воспитан для грубой  определенности.  Вместо  отказа  он  предпочитал
промолчать. И, как правило, проситель принимал молчание за согласие. Николай
же лишь выжидал следующего, который разделил бы его точку зрения.
   И тогда тотчас принимал решение. В результате первый проситель, принявший
молчание за согласие, клял коварство Государя. Именно так было в  истории  с
Кшесинской. Когда мать и министр вычеркнули имя  балерины  из  коронационных
торжеств, он промолчал - не мог обидеть мать. Но он ждал. И когда  его  дядя
Владимир пришел просить за Матильду, Николай тотчас же согласился. Такая  же
история была  с  Ходынкой.  Это  он  сам,  понимая  состояние  Аликс,  решил
продолжить праздник, но не посмел возразить своей матери.  А  потом  как  бы
уступил требованиям Сергея Александровича. Но легенда о  его  безволии  была
создана, и она пройдет через всю его жизнь. "Нецарский  характер"  с  самого
начала слился с его образом.

   Он назначил следственную комиссию и во главе ее  поставил  графа  Палена,
протеже вдовствующей императрицы.
   Но тут же последовал контрудар. Владимир и Павел,  дяди  царя,  сообщили,
что  немедленно  покидают  двор,  если  Сергей  Александрович  пострадает  в
результате следствия.
   Безопасный ультиматум: они знали - им не придется подавать в отставку. За
спиной была Аликс.
   В это время деликатный Ники без устали  раскланивался  в  противоположные
стороны, пытаясь всех примирить: доклад Палена исчез в  недрах  архивов.  Но
зато обер-полицмейстер Москвы, человек великого князя Сергея Александровича,
был уволен. Но зато сразу после Ходынки, к ужасу матери, он  отправляется  в
имение "князя Ходынского" - в Ильинское.
   Он не хотел быть царем, он не хотел огорчать мать,  он  не  хотел,  чтобы
были убитые, он не хотел, чтобы Аликс печалилась... И все это случилось.
   ПРАЗДНИК УБИЕННЫХ
   (ПРОДОЛЖЕНИЕ ДНЕВНИКА МОЛОДОГО ЦАРЯ)
   И сейчас под Москвой осталась эта широкая  аллея  с  вековыми  деревьями,
ведущая в усадьбу, в знаменитое Ильинское. Остались столетние липы в парке и
старинная церковь.
   "3 июня. Д