к  великому  счастью
командования, нет, - а то практические следствия их  работы  могли  бы  быть
неисчислимы и  служить  к  непоправимому  подрыву  боеспособности  экипажей,
которые, по русской лингвистической традиции, и так готовы совершить  акт  с
кем и чем угодно во вверенном  заведовании.  Самому  же  Шурке  такая  точка
зрения в голову прийти не могла.  Если  бы  его  спросили:  "На  хрена  тебе
ударник?", он бы ответил соответствующе:  "А  хрен  его  знает.  Так.  Пусть
будет... интересно".
   Мотивация  к  военной  службе  в  мирное  время   проста:   отрицательная
мотивация. Военкомат и милиция, как добрый  и  злой  следователи,  припирают
юнца дилеммой: или армия - или тюрьма и зона. Не  каждый  военный  мыслитель
может искренне ожидать подвигов патриотизма от тех, кто служит в  армии  под
страхом тюрьмы, выбрав меньшее из двух зол. Заградотряды никто не отменял  -
они просто видоизменены.
   И наилучшим средством "выбить штатскую  дурь"  выступает  бессмысленность
службы. Задалбывание боевой подготовкой может  утомить  тело,  но  не  душу:
здесь  явна  целесообразность.  Нет:  многократные  приборки  до  стерильной
чистоты, тут же  уничтожаемой  ходом  дел,  содержание  в  идеальном  и  раз
навсегда установленном порядке своего ничтожного  хозяйства  ("Зубная  щетка
сле-ва от мыльницы!"), бесконечные стирки робы, дословная зубрежка  уставов,
отбой и подъем за секунды; образцовый экипаж  есть  самозатратный  механизм,
все  силы  которого  ухолят  на  содержание  себя  в  некоем  вымышленном  и
неестественном  состоянии,  не  имеющем  ничего  общего  с  боеспособностью.
Артиллерист может ни разу  не  стрелять  из  орудия,  зато  уметь  виртуозно
отбивать строевой шаг и чистить картошку.
   Однако часто забываемая мудрость этого  подхода  -  в  том,  чтобы  война
грезилась солдату отдыхом и развлечением,  каким  ее  считали  еще  ветераны
Мария. А также в накоплении  немотивированной  агрессии:  цепного  пса  надо
бить, дразнить и не докармливать,  злее  будет.  Совершенно  разумно  оружие
российского солдата хранится отдельно от него, под замком  и  без  патронов:
дорвавшись в карауле до  заряженного  автомата,  он  способен  за  неимением
лучшего  перестрелять  сослуживцев,  что  регулярно  и  происходит.  Это  не
означает  изъянов  в  подготовке,  но  лишь  переизбыток   бойцового   духа.
Озлобленный  джинн,  не  дождавшись  вызова  из  бутылки,   не   выдерживает
бездействия и самостоятельно вышибает пробку.
   Настоящий солдат рассматривает окружающее через  прорезь  прицела,  пусть
даже мысленного. Оружие ласкает руку и глаз и провоцирует к применению - для
того и создано. Задолбан ты, пес бесправный, но при стволе -  ты  главный  в
радиусе прицельной стрельбы. И посадить пулю в центр контура  -  никакое  не
убийство, а самооправдание жизни твоей  позорной,  единственное  осмысленное
действие, которому ты обучен и призван.
   Но есть и побочное  следствие  гарнизонной  рекламы  "Живи  по  уставу  -
завоюешь  честь  и  славу!".  Тому,  кто  полной  мерой  хлебнул  нектара  с
амброзией,  которыми  хлебосольное  Министерство   обороны   потчует   своих
подопечных,  понятна  страсть,  с  которой  уходит  душа  воина   в   разные
неуставные, неприказные мелочи. Таковы  дембельская  парадка  и  дембельский
альбом, подрезанный до ключиц тельник и красные пластмассовые подкладки  под
значки; и много еще чего. Стиснутая со всех  шести  сторон  прессом  службы,
регламентируемая в мельчайших движениях все двадцать четыре  часа  в  сутки,
душа ищет малейшую щель и, найдя, перемещается туда целиком, создавая в этой
крошечной щели свой огромный внутренний мир, где обретает счастье свободы  и
собственной воли. Мал золотник, зато мой собственный.
   Столь  длинное  предисловие  к  одному  маленькому  конкретному   вопросу
понадобилось  нам  лишь  для  того,  чтобы  штатский  читатель   мог   лучше
представить себе чувства матроса, драящего  шестидюймовку  посреди  большого
города. Он совершенно не собирается из  нее  стрелять,  тем  более  что  это
технически невозможно. Но молотовский коктейль, сбитый шейкером  подсознания
из манипуляций в учебке, эйзенштейновского "Октября", детских игр,  унижений
службы и генетической памяти охотников на мамонта, легко и ласково льется  в
форму: вот досылается в казенник снаряд и гильза с зарядом, затвор  закрыть,
наводка в историческом направлении на  центр  зеленого  трехэтажного  фасада
Зимнего дворца - и рывок рукояти спуска. Грохот, фонтан кирпичной  крошки  и
праха, дыра, ура! вот т-так-то, суки!
   Приказ для  настоящего  бойца  -  это  не  подгоняющая  палка,  а  снятие
внутреннего стопора к  действию.  А  иначе  это  не  боец,  а  малопотентный
пацифист, на горе и возможные неприятности непосредственного начальства.  Из
кого ж будем комплектовать танковые экипажи, чтоб засадить  полбоеукладки  в
собственный парламент. И чтоб толпы народа вокруг - не  с  транспарантами  в
поддержку ценностей  гуманизма,  а  с  горящими  от  захватывающего  зрелища
глазами.
   Стрелять,  повторяем,  Шурка  не  собирался.  Поведение  его  можно  было
уподобить посетителю казино, мысленно  играющему  в  рулетку:  задуманные  и
выпадающие номера щекочут  возможностью  выигрыша  и  проигрыша,  но  деньги
остаются в кармане, да и нет их, этих денег.  Вариант  безопасного  секса  -
ходить близ искушения и поддразнивать.
   Во время большой приборки он выбил ломиком прихваченную сваркой  заглушку
из затвора. Деловито подчистил заусеницы кругового шва напильником.  И  снял
внутренние размеры штангенциркулем, одолженным в слесарке. Вставил  заглушку
на место и прихватил краской.
   А после ужина упросил  вахтенного  за  стакан  завтрашнего  компота  дать
позвонить на  минуту  любимой  девушке.  Майя  обрадовалась.  После  слов  с
понятным двоим смыслом он  продиктовал  ей  для  Ивана  размеры  и  назначил
встречу.
   - А это что?.. Зачем?.. - насторожилась Майя.
   - Да заодно тут по делу надо, я в  мастерской  одну  штуку  запорол.  Все
расскажу. Извини, больше не могу говорить, я с вахты  звоню.  В  воскресенье
приеду. Я тоже!.. Пока!
   Вахтенный лениво вслушивался, ковыряя ногтем переборку.
   - А говорил - одна минута, - заканючил он. - Масло бы с тебя взять надо.
   - Дупа слипнется, - ответил Шурка. - Суши весла.
 
 
 
   3
 
   Жить вообще трудно, а в армии просто невозможно. О флоте уже  и  говорить
не приходится.
   Где взять матросу деньги на литр  водки  да  плюс  закуска?  Не  вовсе  ж
гражданская война на улицах, когда показал ствол  первому  прилично  одетому
господину - и на кабак заработал. Господа-то и при  стволах,  мироеды.  Пей,
матросик, все, что горит. Нет для тебя  денег  на  корабле.  Их  на  корабле
вообще нет.
   И назвать матроса нищим - означает кровно обидеть нищего, или развеселить
его, если нищий попался необидчивый. У  любого  порядочного  нищего  -  свой
участок,  охотничье  угодье,  так  сказать,  с  мусорными  баками,   пустыми
бутылками, подземными переходами для сбора милостыни, не говоря об олигархах
метро и  вокзалов,  и  все  это  узаконено  межнищенскими  конвенциональными
отношениями.  Нищий  -  лицо  экономически  самостоятельное,  freelancer  на
современном рыночном языке. Матрос же клюет нервно  из  мозолистой  казенной
руки, а казенная - она из щедрой горсти складывается в начальственный кукиш.
Денежное довольствие без пинцета не уцепишь:  в  математике  такая  величина
называется мнимой.
   Все Шуркины попытки одолжить денег успехом  не  увенчались,  Украсть  для
продажи на корабле тоже нечего. Комсостав улучает возможность толкнуть  ящик
масла или бочку  солярки,  а  матрос  кругом  бесправен.  Даже  новый  гюйс,
купленный на свои, продать невозможно.
   После  отбоя  он  лежал  в  койке  и  был  терзаем  демоном   безденежья,
порождающим при сне разума двух родственных чудовищ: сочинителей  детективов
и бандитов. Если первые, в грезе о миллионе, зарабатывают на жизнь описанием
измышленного  преступления,   то   вторые,   за   недостатком   литературных
способностей, этим преступлением зарабатывают в натуре.
   Решения приходят во сне не только великим ученым.
   6 воскресенье припараженный Шурка зашел к родимой дворничихе, и через час
все было готово.
   У входа в метро "Горьковская" стоял отутюженный матрос, а рядом на цоколе
у ступеней стоял небольшой фанерный  ящик.  Сверху  у  ящика  была  щель,  а
спереди поясняющая надпись: "На реставрацию музея крейсера  "Аврора"".  Щель
была широкая, а вид у матроса  деловой.  Тисненые  золотом  буквы  на  ленте
бескозырки  снимали  любые  возможные  сомнения.  Шурка  не   понимал,   как
простейший и беспроигрышный вариант не пришел никому в голову раньше.
   В конце XX века попрошайничество стало  основой  российской  национальной
экономики.   Грань   между   понятиями   "заработать",    "наспекулиррвать",
"смошенничать", "украсть" и "выпросить" исчезла  на  уровне  слова  ч  дела.
Просят все и у всех, от упомянутых нищих до неупомянутых  премьеров.  Просят
крестьяне, рабочие,  больные  и  спортсмены,  чиновники  и  предприниматели,
деятели умственного труда и умственно неполноценные, каковыми представляются
все; просят милитаристы и пацифисты, преступники и милиционеры, обокраденные
и казнокрады. Дружной  очередью,  с  протянутой  рукой,  как  на  египетских
фресках к фараону, стоят представители  творческой  интеллигенции  к  мэрам,
магнатам и ворам, тактично перестав различать их.  Как  о  победе  народного
хозяйства торжественно сообщает  телевизор,  что  государство  опять  сумело
выпросить у кого-то в долг. Иллюстрируя  своими  успехами  русскую  народную
поговорку "семеро с сошкой, один с ложкой", президент поздравляет  сограждан
с присоединением страны к большой семерке, ставшей таким образом восьмеркой:
ложка  оказалась  велика,  и  великолепная  семерка  отбрыкалась  от  умного
ложечника.
   Кого ж тут может удивить матрос с ящиком? Недалече разинулись  ящики  "На
восстановление храма", "На  помощь  беженцам"  и  "На  приют  для  бездомных
животных" - но наш ящик был  повеселее,  посимпатичнее,  и  матрос  при  нем
исправный.
   Дул ветерок, шелестела  листва,  толпа  валила  вдоль  пестрых  лотков  с
мороженым и гамбургерами, и  сбор  пожертвований  вписывался  в  пейзаж  как
нельзя естественнее. Оставалось только следить, чтоб не показался патруль  -
тогда совать ящик в пакет и нырять в метро.
   Романтика революционного крейсера обнаружила  свой  денежный  эквивалент,
как имеет его и все на свете. Надпись взывала к  чувствам  разных  категорий
прохожих: к ущемленной гордости петербуржцев,  к  стремлению  провинциальных
туристов приобщиться малой лептой к славе Петербурга, к жалости  иностранцев
и достоинству подростков, желающих быть  состоятельными  хотя  бы  в  глазах
подруг. Золотые дожди в нашем климате не идут, но что-то закапало.
   Выражение лица матроса дарило меценатов желанным  и  главным  убеждением:
что человек звучит гордо, а жизнь иногда бывает прекрасна. Да  здесь  не  на
литр -  адмиральскую  зарплату  собрать  можно;  Шурка  в  очередной  раз  с
сомнением задумался о жизненном пути. Какой способ зарабатывания денег может
быть прямее, чем получать их просто так? Он никогда  не  подозревал  в  себе
такой любви к людям.
   -  Когда  дембель-то?  -  покровительственно   спросил   молодой   мужик,
протягивая раскрытую сигаретную пачку.
   - А для детей вход бесплатный? - поинтересовалась явная  учительница  при
кучке подпрыгивающих созданий; когда она с педагогическим  видом  полезла  в
сумочку, Шурке стало совестно, но не мог же он ей  сказать:  "Ладно,  вы  не
давайте".
   Трое с утра поддатых финнов,  вдумчиво  кренясь,  потыкали  в  надпись  и
разрешили сомнения тем, что сунули  в  щель  десять  марок.  Пара  стриженых
братков,  передвигавшихся  по  своим  делам  от  одного  лотка  к   другому,
переглянулись с презрением и ревниво скормили ящику пять баксов:
   -  Что,  братан,  на  снаряды  колымите?  -  они  дружелюбно  захохотали,
бесхитростные в общем спортивные парни.
   Шурка вошел в роль и был искренне убежден, что  собирает  на  реставрацию
музея! Ветеран с газетой
   "День" под мышкой, влюбленная пара  с  тридцатирублевой  розой,  очкастый
сухарик богомольного вида - ясное  дело,  жертвовали  на  святое  начинание.
Спохватываясь, он удивлялся раздвоенности сознания.
   Через два часа, сказав  себе:  "Жадность  фраера  губи"  и  усилием  воли
прекратив сеанс, он вернулся в дворницкую, по дороге  зайдя  в  обменник.  С
помененной валютой и горкой мелочи денег было триста тридцать два рубля,  не
считая горстки эре, пенсов и одной эстонской кроны.
   За десятку он взял машину до вокзала,  там  купил  банку  "Хольстейна"  и
пачку "Парламента". "Примерно так должен жить матрос с крейсера "Аврора"!" -
бодро порадовался он за себя, шлепаясь в электричку.
   Душа просит праздника всегда, но при деньгах  особенно.  Шура  немедленно
повел Майю в кафе, где заказал амаретто, шампанского и бутербродов с семгой.
   - Мужику одному заказ подхалтурили, - пояснил он приятно удивленной  Майе
свое благосостояние. Майя особенно оценила  то  обстоятельство,  что  он  не
поволок ее  сразу  в  койку  или  на  травку,  а  сам  предложил  культурную
программу: это свидетельствовало в пользу ее планов на серьезные отношения.
   - У меня тут потом еще маленькая встреча, ничего?  -  спросил  он,  и  ее
круглое личико вытянулось в овал, что ей тоже шло. - Ты чего?.. Да нет!  Тут
солдат один в мастерских, ну, который звонил, сделать кое-что должен. ,
   -  Где  это  ты  с  ним  познакомился?  -  Майе  не   понравилось   такое
распределение его времени.
   - Да здесь, когда в прошлый раз так неудачно к тебе сорвался.
   Иван явился на станцию в пять - "Артиллерия любит точность, братишка!".
   - Здорово, флотские! Ну?
   Шура раскрыл пакет с двумя бутылками водки, колбасой, огурцами и батоном.
Солдат сглотнул, крякнул и, принимая гонорар, ответно другой  рукой  вытащил
из кармана и протянул  ударник.  Это  напоминало  дипломатическую  церемонию
обмена подписанными договорами.
   - Смотри сюда. Втулка на  сорок  миллиметров  наварена,  шов  зашлифован,
видишь? Стержень ударника в основании тоже надставлен,  все  путем!  -  Иван
совал пальцем и требовал восторженной  оценки.  -  Резьба  как  ты  говорил.
Погодь-ка секунду!..
   Он змеисто скользнул сквозь ветви к  ларьку  и  вернулся  с  пластиковыми
стаканчиками:
   - Ну, давай по одной - за работу! - Он был хватким, но явно не жадным.  -
Девушка твоя будет?
   Майя пить водку отказалась.
   Врезали, крякнули, выдохнули, Иван на  секунду  вдруг  перестал  лучиться
радостью успешной сделки и  взглянул  пронзительно,  с  неожиданной  усталой
мудростью. Не так он был прост, змей в  застиранном  камуфляже.  Но  тут  же
зажевал и заулыбался:
   - Я ж говорил: соглашайся - не прогадаешь. Работа супер!
   Шурка  с  Майей  успели  еще  полтора  часа   пробыть   вдвоем   и,   что
примечательно, никогда еще крылья любви не несли его так мощно, как на  этот
раз. Майя стонала в изумлении, и при  расставании  выглядела  встревоженной.
Она что-то почуяла, но не умела это себе объяснить.
   ... На утренней приборке Шурка вынул заглушку и ввинтил заранее смазанный
по резьбе ударный механизм в затвор. Резьба, похоже, на какие-то микроны  не
совпадала, но это была ерунда. Он оглянулся: полубак и  мостик  были  пусты,
молодой швабрил палубу за рубкой и никуда не смотрел. Шурка взвел пружину  и
спустил рычаг: ударник крепко и четко щелкнул металлом.
   - Так, - ухмыльнулся Шурка дурашливо: - Как попасть, значит? -  наводи  и
стреляй! - н-ну-ну. - И неизвестно про кого ласково добавил: - Падлы!
 
 
 
 
   4
 
   Капитан-лейтенант Мознаим придумал план, как стать богатым. Он  постоянно
имел дело с техникой и маслами, и запах  топлива,  возможно,  ударил  ему  в
слабую головку: прибыли нефтяных корпораций мешали ему спать.
   Если бы, конечно, он служил на настоящем крейсере,  да  не  у  стенки,  а
постоянно ходящем в походы, то там мазут мерится  на  тысячи  тонн,  и  пара
пустых откачать налево тонн десять-двадцать. А здесь, с этими  количествами,
не откачка, а отсос.
   Мознаим  долго  лазал  по  бывшей  жилой  палубе  "Авроры"  и  в  трюмах,
растягивая рулетку и помечая записи. Мазутные цистерны, переоборудованные  в
тринадцатом году из угольных  ям  при  переводе  машин  на  жидкое  топливо,
располагались   вдоль   бортов,   как   и   предписано   основами   военного
кораблестроения (служа дополнительной  защитой  жизненно  важных  узлов  при
пробивании снарядом бортовой брони). Везением было то, что  при  капитальном
ремонте в восьмидесятые, когда в доке почти весь трюм с днищем  заменили  на
хилую бутафорию, основная часть цистерн  пришлась  выше  уровня  "отреза"  и
уцелела. Это делало его план в принципе возможным.
   Мознаим облачился в робу, взял для  подстраховки  матроса,  они  отдраили
горловину левой носовой цистерны, и, светя фонарем, он пролез внутрь.
   Бутафорская железная емкость была гулкой и ржавой. Но дно ее, к  великому
разочарованию, не было приварено  к  стенкам!  Возясь  коленями  в  сыром  и
шершавом, Мознаим на четвереньках обследовал щели и пришел к выводу, что  их
можно заварить. Дно цистерны  лежало  на  бимсах  нижней  палубы,  и  добрые
двутавры нагрузку должны были держать.
   Главное в хорошем деле - скрыть его от начальства.
   График плановых работ на корабле -  вещь  достаточно  условная,  особенно
если условен сам корабль. Командир БИЧ (боевой части) может показать в плане
все, что ему заблагорассудится, и ни командир корабля, ни старпом  проверять
его не полезут: с них достаточно отчета о ходе работ.  При  деле  матрос?  -
порядок. Какой трюмной видел командира корабля в цистерне?..
   Мознаим проверил сварку и загнал сварщика в левую носовую. Шов был  проще
некуда, но числящийся по штатному расписанию сварщиком  матрос  варить  умел
условно. Условность флотской жизни вообще может свести с ума.
   Сварщик варил два дня и сжег все электроды. Мознаим  списал  электроды  и
помчался в базу клянчить еще.
   Обнюхав работу, он объявил учения машинной и трюмной команд по борьбе  за
живучесть корабля и действиям по водяной  тревоге.  Рукав  машинного  насоса
опустили в воду и сунули хобот в приемный лючок цистерны.
   В двух местах шов потек. Воду откачали. Мознаим взгрел сварщика и  послал
переваривать.
   И когда левая носовая и средняя (про запас)  были  приведены  в  порядок,
который условно можно было считать рабочим, кап-лей приступил  к  исполнению
второй и главной части своего плана.
   Основан план был на том  простом  и  доступном  каждому  наблюдении,  что
топлива по Неве зря плавает  -  до  черта.  Нет,  Мознаим  не  сошел  с  ума
настолько, чтоб собирать радужную нефтяную пленку с поверхности.  Это  могло
бы прийти в горячую голову только активисту гринписа.
   Топливо же в товарных количествах шло  сверху  по  течению  в  самоходных
нефтеналивных баржах, условно именуемых  танкерами  типа  "река-море"  серий
"Волго-Дон" и "Волго-Балт". Они закачивались дешевым  мазутом  в  Баку  либо
(тюменским) в Волгограде и тихо чапали в Скандинавию:  малая  речная  осадка
позволяет подниматься по фиордам  и  мелкостям  до  любого  селения,  и  это
обходится куда дешевле нефтепроводов или автоцистерн.
   Возможно, эта обстоятельность в мелких технических деталях  выглядит  для
непосвященного  занудством.  Но  пока  количество   деталей   не   достигнет
критической массы, событие не может состояться: ему нет основания.  По  мере
же  их  накопления  в  один  прекрасный  момент  оказывается,  что  действие
незаметно уже идет полным  ходом.  Причем  масштаб  и  незаурядность  любого
действия   зависят   лишь   от   комбинации   обыденнейших   деталей,   этих
первокирпичиков  нашей  жизни,  которая  есть  не  то  сон,  не  то   борьба
противоположностей