ой Грюнвальда
подействовали на Валю. Лицо ее нахмурилось, словно у нее болит голова. Грудь
девушки судорожно поднимается и опускается, как-будто ей не хватает воздуха.
"Скажи, Гриша, - что такое счастье?" - спрашивает она, не оборачиваясь.
"Счастье? Счастье - это способность человека довольствоваться тем, что он
имеет."
"А если он ничего не имеет?"
Валя поворачивается ко мне лицом. Ее глаза серьезны и смотрят на меня в упор,
требуя ответа. Между бровей залегла легкая морщинка.
Я молчу не зная что ответить.
4.
Человек, вышедший из тюрьмы после долгого заключения, в первое время не может
привыкнуть к свободе, он боится пространства. Есть даже специальный термин -
аэрофобия. Такое-же своеобразное ощущение было и у нас в первое время пребывания
в оккупированной Германии.
Мы пользовались абсолютной свободой, свободно посещали сектора западных
союзников. Спустя год об этом можно было только вспоминать. Для нас были открыты
двери союзных солдатских и офицерских клубов в западных секторах, нас всегда
встречали как желанных гостей. Надо к стыду признаться, что гости часто вели
себя таким образом, что хозяева вскоре вынуждены были стать осторожнее.
В Карлсхорсте пользовалась успехом следующая история:
Однажды советский солдат, находившийся проездом в Берлине, заблудился и по
ошибке попал в американские казармы. Американцы очень обрадовались редкому гостю
и затащили перепугавшегося на смерть Ивана к себе. Сняли с него вещевой мешок.
Что может быть у советского солдата в мешке - буханка черного хлеба, да пара
портянок. Американцы усадили Ивана за стол, накормили и напоили его так, как ему
и во сне не снилось, вечером оставили его ночевать в казарме. Некоторые остряки
уверяют, что гостеприимные американцы позаботились, чтобы Иван не скучал один в
постели. На утро Ивану набили полный мешок всяких заморских диковинок и
проводили за ворота.
Некоторые уверяют, что Иван даже пытался записаться в американскую армию. Каждый
из рассказчиков клятвенно божился, что лично встретился с этим Иваном
непосредственно за воротами американской казармы.
Не для кого из нас не прошло незамеченным, что союзные солдаты обмундированы
несравненно лучше советских солдат, что они пользуются значительно большей
личной свободой. Не без улыбки офицеры, работающие в Контрольном Совете,
рассказывали своим друзьям, что американские солдаты курят те-же сигареты, что и
американские генералы. В Красной Армии солдат, младший офицер, старший офицер,
генерал - каждый получает различные, соответствующие его чину, табак или
сигареты. И все это под знаменем всеобщего равенства и братства.
Первое время мы жили как на забытом острове. Поскольку считалось, что мы
находимся "заграницей", с нас не брали никаких советских налогов, нас даже не
беспокоили обязательными в Советском Союзе добровольными займами. И что уж
совсем поразительно - мы были свободны даже от политзанятий и... самой великой,
самой мудрой, самой осточертелой каждому советскому человеку книги - "Краткий
Курс Истории ВКП(б)".
Сталин совершил величайшую ошибку, показав советским людям Европу, а Европе
советские порядки. Советские люди стали гораздо более критически смотреть на то,
что происходит у них за спиной в Советском Союзе. Запад, увидев подлинное лицо
сталинского коммунизма, потерял значительную часть своих иллюзий и излечился от
розовых тенденций. Для обеих сторон эта встреча послужила на пользу.
Первые месяцы оккупации были очень характерны.
Среди хаоса капитулировавшей Германии, в руинах Берлина, в жизни людей, которые
еще вчера были для нас вратами, мы увидели некоторые вещи, которые сначала
только удивляли нас. Затем мы понемногу стали оценивать их и соответственно
этому менять взгляды на вещи.
Приходилось преодолевать оставшееся от военного времени чувство внутренней
неприязни ко всему тому, что связано с именем Германия. Приходилось искать новые
масштабы измерений. Кроме того, нелегко реконструировать нормальную жизнь немца,
Германии и Европы, - того, что противостоит советским формам жизни, - из под
праха долгих лет гитлеровского режима, тотальной войны и безоговорочной
капитуляции.
Советских людей поразил незнакомый для них высокий жизненный уровень среднего
человека Запада. Уже вошли в поговорку слова советского солдата, смотрящего на
квартиру европейского рабочего: "Ты - капиталист?!" В годы оккупации тот-же
солдат начал интерпретировать эти слова в обратном направлении, оглядываясь на
свою собственную жизнь. Каждый советский человек, увидевший Европу своими
глазами - это потерянный для советской власти гражданин. Он, как механизм,
продолжает исполнять свои функции, но яд познания истины не прошел бесследно.
Спустя несколько лет сотрутся впечатления первых дней встречи. Все будет
казаться более обыденным, контрасты выровняются и люди привыкнут к ним. Боевые
солдаты и офицеры, составляющие сегодня костяк оккупационных войск, со временем
будут заменены другими. Тем, кто вернется на родину, трудно будет делиться
своими впечатлениями о Германии. Кому охота получить десять лет за
"антисоветскую агитацию".
Однажды я еще с тремя офицерами сидел в полупустом зале столовой. Было девять
часов вечера, ужин окончился, но так-как никому из нас не хотелось идти домой,
то мы остались за столом, потягивая пиво и ведя беспредметный разговор.
"Я представлял себе немцев совсем иначе," - говорит капитан Кап. - "Я думал - не
люди, а так..." - он пощелкивает пальцами, не находя подходящего выражения.
"А вчера вот был я в Трептове," - продолжает он - "Карусель там, лодочки всякие.
И знаете - удивился. Оказывается, немцы веселый народ. И старые и малые на
карусели катаются. Меня аж самого забрало - полез на карусель".
Характерно, что каждому из нас бросаются в глаза одни и те-же факты.
Действительно, то что мы видим в Берлине, совершенно не соответствует нашему
представлению о немцах. Простой немецкий народ ведет себя гораздо непринужденнее
и беззаботнее, скажем веселее, чем соответствующие слои населения в Советском
Союзе. Казалось бы немцам сегодня нечего особенно веселиться. И, несмотря на
это, мы видим, что они беззаботнее нас - победителей. Советская жизнь наложила
отпечаток на наши души.
"В Трептове еще не так весело," - кивает головой майор Жданов. - "Я вот как-то
на днях во французский сектор забрался. И интересно и боязно что-то, все-таки
один среди чужих. И там тоже ярмарка со всякими увеселениями, французы со своими
девочками. И так там весело, что мне как-то странно стало, даже тоскливо."
Майор наливает из бутылки пива, затем продолжает: "И нашего там одного встретил
- пьяный в дым, фуражку потерял, пистолет на заду и две б... под руки. Тоже
веселится! Дорвался до свободы."
"Водка - великое дело!" - улыбается лейтенант Беренс. - "Пропустил пол-литра - и
чувствуешь себя королем. Вот ты во французском секторе чего-то боялся, а тот -
ничего не боялся."
"Водка освобождает человека," - размышляет он дальше. - "Когда человек в жизни
чувствует себя рабом, напившись, он старается наверстать недостающую ему свободу
- дерется, бьет посуду, хулиганит - и чувствует себя выше других, думает что он
свободен."
"Ты уже, кажется, сам хватил больше, чем нужно," - замечает Кац.
"Привет победителям!" - поднимает свой стакан Беренс. - "Слава Богу, хоть водка
дешевая."
Первое знакомство с побежденным врагом открыло нам глаза на многие вещи, - мы
начали ощущать наше место в мире. Мы почувствовали нашу силу и нашу слабость.
Впечатления первых послевоенных месяцев в свете последующих событий составляют
своеобразный этап в жизни Советских Оккупационных Войск в Германии. Это был
как-бы мимолетный период послевоенной демократии.
Никто из советских людей не ощущал так Победу" как мы - люди Оккупационных
Войск. Мы видели Победу в лицо, мы грелись в лучах Победы. Победа обдавала нас
своим теплым дыханием, баюкала нас на своих крыльях.
Вместе с тем Победа и встреча с Западом будили в нас сомнения старые и порождали
сомнения новые. Эти сомнения, в свою очередь, усиливали желание, потребность и
надежду на возможность чего-то иного, чем то, что мы знали до войны. В лучах
Победы мы жили надеждой на лучшее будущее.
Краткий период послевоенной демократии позволял нам надеяться. Это можно понять
только оглядываясь назад.



   Глава 9. ГЛАВНЫЙ ШТАБ

1.
Пробыв несколько месяцев в Карлсхорсте, я довольно хорошо ознакомился со
строением Главного Штаба Советской Военной Администрации в Германии. Работа в
непосредственной близости к верхушкам командования СВА давала мне возможность
заглянуть за кулисы механизма Главного Штаба.
Главноначальствующий СБА в Германии маршал Жуков одновременно совмещает пост
Главнокомандующего Группой Советских Оккупационных Войск в Германии, сокращенно
ГСОВ. Исходя из этого, он имеет вторую штаб-квартиру в Потсдаме, где расположен
Главный Штаб ГСОВ.
Маршал Жуков пользуется заслуженным авторитетом и его назначение на пост
военного губернатора капитулировавшей Германии было вполне естественным. Это
была заслуженная награда блестящему полководцу, сыгравшему в войне одну из
главных ролей. В том, что маршал Жуков популярен, сомневаться не приходится. Об
этом свидетельствует масса рассказов о личности маршала и его отношении к
солдатам. Вот один из них.
Однажды во время очередного наступления маршал Жуков решил проверить положение
на фронтовых дорогах. Накинув поверх маршальской формы солдатскую шинель, с
потертой шапкой-ушанкой на голове и вещмешком за плечами, он выехал на
прифронтовую дорогу и остался стоять один-одинешенек, опираясь на палку и
разыгрывая роль раненого солдата. Когда мимо проезжали легковые автомобили с
офицерами, маршал каждый раз делал сигналы, тщетно прося помощи. Ни одна из
машин не останавливалась. Зато все они были остановлены у следующего
контрольно-пропускного пункта - КПП, имевшего на то особый приказ. Офицеры
яростно ругались, досадуя на неожиданную задержку.
Вскоре на КПП прибыл и сам маршал в своей солдатской шинели.
"Какой идиот отдал приказ закрыть КПП?" - наседали офицеры на непреклонных
часовых регулировщиков.
"Это я приказал," - спокойно заметил Жуков, по-прежнему опираясь на палочку.
"А ты кто такой?" - грубо огрызнулись офицеры.
"Кто я? Я - русский солдат!" - с тем-же зловещим спокойствием произнес маршал и
как-будто случайно расстегнул крючки на шинели. Излишне описывать ужас офицеров,
увидевших под солдатской шинелью маршальский мундир и узнавших Командующего
Фронтом.
"Отобрать у всех документы. Передать дело в Военный Трибунал," - скомандовал
маршал своему подоспевшему адъютанту.
В своих позднейших мемуарах генерал Эйзенхауер, первый американский
генерал-губернатор Германии, неоднократно высказывал свое удивление
поразительной для американского главноначальствующего несамостоятельностью
маршала Жукова в принятии решений во время их совместной работы. По американским
понятиям столь несамостоятельный военный губернатор Германии должен был-бы быть
смещен с должности, как не справляющийся со своими обязанностями. По советским
понятиям маршал Жуков был слишком самостоятелен и это было одной из причин,
послуживших поводом к его последующему смещению с поста Главноначальствующего
СВА.
Действительно, маршал Жуков, как это заметил генерал Эйзенхауэр, никогда не
принимал решений на месте, не запросив предварительно Москву. Но его вина
заключалась в том, что он, даже исправно выполняя все директивы Кремля, имел
смелость высказывать собственное мнение по тем или иным вопросам. Нередко он
просил о пересмотре руководящих указаний, поступавших ему из Москвы, считая их
преждевременными или нецелесообразными. Этого было для Кремля достаточно, чтобы
заподозрить маршала в склонности к мятежу.
Когда в марте 1946 года маршал Жуков был отозван из Германии и потонул в
сравнительной неизвестности на посту командующего одним из военных округов Сов.
Союза, еще раз наглядно показали себя методы кремлевской диктатуры. Маршал Жуков
был слишком авторитетен и популярен в послевоенном СССР. Даже одного этого
обстоятельства, безо всяких других поводов со стороны самого маршала, было
достаточно, чтобы герой войны был убран с руководящего поста. Кремль боится
всякого сосредоточения слишком большой власти в руках человека, не являющегося
членом кремлевского Олимпа.
Преемник маршала Жукова на посту Главноначальствующего СВА, генерал армии
Соколовский, вскоре после этого произведенный в маршалы, был более безопасен для
спокойствия кремлевских олимпийцев. До этого он являлся заместителем маршала
Жукова в Германии, да и вся его предыдущая карьера протекала всегда в должностях
заместителя. Он был способным администратором и типичным исполнителем чужой
воли, но не самостоятельным командующим. Это больше соответствовало послевоенной
обстановке, когда критический период был преодолен и Политбюро снова решило
покрепче взять бразды правления в свои руки.
Непосредственно к аппарату Главноначальствующего примыкает Управление
Политсоветника. Политсоветник по сути дела является советским полпредом в
Германии и его роль значительно превосходит функции только советника. Он
руководит проведением политической линии Кремля в Германии и одновременно
контролирует все мероприятия Главноначальствующего. Политсоветник -
непосредственный представитель Партии и исполняет обязанности политкомиссара при
Главноначальствующем. Когда во времена Лондонской и затем последующих
конференций министров иностранных дел Молотов по-пути останавливался в Берлине,
он всегда имел первую встречу с Политсоветником и лишь затем, выслушав его
доклад, принимал Главноначальствующего. Если Главноначальствующий олицетворяет
собой советское государство, то Политсоветник олицетворяет Партию.
Соответственно этому и взаимоотношения между обоими. Первый является
исполнителем воли второго.
Политуправление Штаба СВА, хотя и имеет сходное название с Управлением
Политсоветника, но является самостоятельным учреждением. Если Управление
Политсоветника осуществляет связь СВА вверх - с Москвой, то Политуправление
осуществляет связь вниз, то есть политработу в пределах учреждений СВА в
Германии и руководство всей политической жизнью Германии. Здесь даются
инструкции и принимаются отчеты парторгов, имеющихся в каждом отделе и
Управлении СВА и являющихся политкомиссарами при начальнике каждого учреждения
СВА. Хотя официально институт политкомиссаров уже несколько раз громогласно
ликвидировался, он по-прежнему существует. На сегодняшний день эти комиссары в
Армии называются "заместителями командира по политчасти", в гражданских
учреждениях - "парторгами". Смена вывески дела не меняет.
Политуправление руководит деятельностью политических партий советской зоны
Германии. Отсюда исходят прямые инструкции вождям германских коммунистов Пику,
Гротеволю и Ульбрихту, - тройке закладных, впряженных в колесницу СВА. В
обязанности Политуправления входит пропаганда и агитация советских идей. Этому
служит "Дом Культуры Советского Союза", "Тэглихе Рундшау", Союзэкспортфильм. И
как противовес этому - особый отдел цензуры печати, кино и радио.
Специальный отдел Политуправления занимается вопросами просвещения и политработы
среди германской молодежи. Все учебные планы и проекты учебников для германских
школ составляются по указаниям Управления по Просвещению СВА, но все они
предварительно должны быть представлены на рассмотрение и утверждение
Политуправления. Из этого видно какое большое значение придается воспитанию
немецкой молодежи в соответствующем направлении. В каком направлении понятно и
без слов.
Без визы Политуправления невозможно назначение ни одного из лиц, играющих роль в
общественной жизни советской зоны Германии. Даже там, где сохраняется видимость
партийной демократии при выборах представителей немецких партий и профсоюзов,
исход выборов предварительно решается Политуправлением. Для этого много путей.
Например предварительное собеседование в Штабе СВА, где с демократическими
представителями обращаются довольно бесцеремонно: "Представьте нам на
утверждение списки ваших кандидатов..."
Наглядным примером может служить дело д-ра Фриденсбурга, бывшего Председателя
немецкого Управления Топливной Промышленности и одновременно одного из видных
деятелей христианско-демократической партии сов. зоны. Как только обнаружились
малейшие политические расхождения д-ра Фриденсбурга с точкой зрения
Политуправления СВА, д-р Фриденсбург был с треском снят с поста Председателя
немецкого Управления Топливной Промышленности. Впоследствии, после
окончательного раскола Берлина, "разжалованный" д-р Фриденсбург был избран
бюргермайстером в магистрат западного Берлина.
Тихим братом Политуправления является Управление Внутренних Дел СВА с
символическим подразделением на собственно Управление Внутренних Дел и затем
Управление Государственной Безопасности. Смысл этого подразделения понять
довольно трудно. Официально в Советском Союзе имеются два различных полицейских
министерства - Министерство Внутренних Дел (МВД) и Министерство Государственной
Безопасности (МГБ).В МВД входят административная и уголовная полиция, пожарная
охрана и Запись Актов гражданского Состояния (ЗАГС). Хорошо если на долю МВД
приходится 5% бюджета второго министерства МГБ, т.е., попросту говоря, тайной
политической полиции. По сути дела МВД и МГБ - это синонимы. Поскольку МГБ
попахивает слишком хорошо знакомыми запахами ВЧК-ГПУ-НКВД, то его сверху
прикрыли овечьей шкуркой Министерства Внутренних Дел. Так оно безобидней звучит.
Ведь Министерства Внутренних Дел есть во всех демократических странах.
Управление МВД СВА является лишь головкой огромной сети учреждений МВД по всей
Германии. Действенные органы МВД называются Оперативными Группами с обозначением
по провинциям. Центральная Опергруппа МВД находится в Потсдаме. Берлинская
Опергруппа МВД расположена неподалеку от Карлсхорста. Проезжающие на трамвае,
смотря на тихое здание с наличниками на окнах и часовым в зеленой фуражке у
входа, едва-ли подозревают какая лихорадочная работа кипит днями и ночами в этом
сонном на вид доме. Исходя из долголетнего опыта, МВД никогда не устраивает
комнаты следователей с окнами на улицу. Уж слишком часто во время допросов
бросались люди в окна на мостовую. Опергруппа МВД по Шлоссштрассе имеет
достаточно построек в глубине тенистого сада. Деревья не расскажут того, что они
видели и слышали.
Для работы Управления МВД СВА характерен следующий факт. В свое время особое
внимание уделялось розыскам и восстановлению архивов германского Гестапо. На
основании этих архивов были составлены обширные картотеки бывших агентурных
сотрудников Гестапо. Жестоко ошибается тот, кто подумает, что эти картотеки
составлялись в целях наказания данных лиц. Нет. Большинство из тех, кого удалось
обнаружить, после тщательной проверки и морально политической обработки были в
обычном для советских методов добровольно-принудительном порядке завербованы для
работы в агентурную сеть МВД.
Таким образом подводится база для успешного охвата немецкого населения неусыпной
заботой МВД. На сегодня этому служат бывшие шпики Гестапо и, само собой
разумеется, в порядке партийной дисциплины все члены германской компартии. Целый
ряд школ "специального назначения" под опекой МВД спешно кует кадры из среды
самих немцев и гарантирует германскому народу все дальнейшие, связанные с этим
блага.
Один из видных агентов Гестапо - Ланге сегодня руководит школой агентурных
работников МВД. Эта спецшкола имеет подразделение на западный и восточный
отделы, соответственно будущему полю деятельности ея питомцев.
Институты тоталитарных систем иногда могут быть соперниками, но в случае
перемены ветра они снова находят общий язык.
Управление МВД-СВА имеет внутренний отдел, который руководит слежкой за
советскими военнослужащими и гражданами в Германии. Этому служит отдел армейской
контрразведки "СМЕРШ", созданный во время войны. "СМЕРШ" означает сокращение
двух слов "смерть шпионам". Это МВД в квадрате. В аппарате МВД "СМЕРШ" играет
такую