уховые или зрительных
галлюцинации, обмороки и так далее?
   - Да нет... - пожал я  плечами.  -  Разве  что  запахи  стали  резче.
Особенно фруктовые.
   - Ну, так было и у всех  остальных.  Фруктовые  запахи  действительно
воздействуют на перемычку. Не знаю, почему, но это факт. Но кроме  этого
- ни видений, ни обмороков?
   - Нет, - пожал я плечами.
   -  Вот  как?  -  Профессор  задумался.  -  То  есть   совсем   ничего
необычного?
   - Ну... Иногда кажется, будто ко мне  возвращается  какое-то  скрытое
воспоминание. Раньше оно всплывало в голове случайными обрывками, и я не
придавал этому значения. Но пока мы сюда  добирались,  это  воспоминание
держалось во мне очень долго и отчетливо. Я даже знаю, что его  вызвало.
Звук бурлящей воды. Только это была не галлюцинация.  Совершенно  четкое
воспоминание...
   - Ошибаешься! - перебил Профессор. - Ты пережил это как воспоминание,
но это - всего лишь мост.
   - Какой еще мост?
   - Мост, который  ты  выстроил  у  себя  в  голове  между  собственной
личностью  -  и  твоим  же  сознанием,  которое  я  в   тебя   поместил,
отредактировав  по-своему.  Спасая  себя,  ты  перешел  через  пропасть,
которая их разделяет.
   - Что-то я не пойму. Раньше такого со мной не  случалось.  Почему  же
это произошло сейчас?
   - Потому что я включил секретную кнопку - и перевел твою перемычку на
третью цепь... Но давай по порядку. Иначе ты ничего не поймешь.
   Я достал из кармана виски и снова сделал глоток. Похоже, дела мои шли
куда хуже, чем я боялся.
   - Первые восемь конверторов умерли один  за  другим.  Система  срочно
вызвала меня и попросила установить причину их смерти. Мне, конечно,  не
хотелось снова связываться с конторой. Но, как ни  крути,  то  были  мои
технологии, да и речь шла о жизни и смерти людей, - в общем, я  не  смог
отказаться.  Стал  выяснять  обстоятельства  смерти,  изучил  отчеты   о
вскрытии. Как и прежние жертвы, все восемь человек умерли одинаково, - и
совершенно непонятно, почему. Ни  в  организме,  ни  в  мозгу  не  нашли
никаких повреждений. Все они просто уснули и во  сне  перестали  дышать.
Так, будто умерли своей смертью. С абсолютно спокойными лицами.
   - То есть вы так и не установили причину смерти?
   - Нет. Я мог лишь строить  предположения.  Все  восемь  человек  были
конверторами, способными к шаффлингу. Значит, на случайность эти  смерти
уже не спишешь. Нужно искать какое-то объяснение. Это  долг  ученого,  в
конце концов... И вот к чему я пришел. С одной стороны, могло  случиться
так, что перемычка в их мозгу ослабла, сгорела или исчезла.  Из-за  чего
два сознания смешались, и мозг  не  справился  с  такой  перегрузкой.  С
другой стороны - если предположить, что перемычка в порядке, - само ядро
сознания, пусть даже на короткое время, могло сорваться с цепи. А  этого
человеческий мозг в принципе вынести не может.
   Профессор натянул одеяло до самого горла и помолчал.
   - Это всего лишь версии, - продолжал он. - Доказательств никаких нет.
Но я думаю, произошло либо что-то одно - либо и то, и другое сразу.
   - И даже вскрытие ничего не показало?
   - Видишь ли, человеческий мозг - не тостер и  не  стиральная  машина.
Вскрой его - ни кнопок, ни проводов не увидишь. А поскольку речь идет  о
невидимом глазу переключении тока, вытащить перемычку и посмотреть,  что
случилось, практически невозможно. В живом мозгу я бы еще разобрался. Но
после его смерти - безнадежно. Тем более, когда  на  нем  ни  ранок,  ни
опухолей. Идеально чистые мозги… Тогда мы собрали в  лаборатории  десять
человек из тех, кто выжил, и тщательно их  обследовали.  Сканировали  их
мозг, переключали с одного сознания на другое,  чтобы  проверить  работу
перемычки. Уточняли, не было ли у них в последнее время  галлюцинаций  и
обмороков. И никаких отклонений не нашли. Все конверторы были здоровы  и
занимались шаффлингом без проблем…  Напрашивался  вывод:  скорее  всего,
погибшим шаффлинг был противопоказан из-за каких-то врожденных дефектов.
Что это за дефекты, решено было выяснить как можно скорее - до того, как
процедура шаффлинга претерпит очередную модификацию... Но  мы  ошиблись.
Через месяц умерло еще пятеро, в том числе - трое  из  тех,  кто  прошел
обследование. Не успели мы признать их здоровыми, как они вдруг взяли  и
умерли безо всяких видимых причин. Мы были в  шоке.  Из  двадцати  шести
испытуемых уже погибла половина. Значит, дело не в пригодности.  Причина
гораздо глубже. получалось, что  использование  двух  сознаний  в  одном
мозгу в принципе невозможно.  Я  предложил  Системе  заморозить  проект,
извлечь перемычки  из  мозгов  еще  живущих  и  запретить  использование
шаффлинга, иначе это приведет  к  гибели  всей  группы  конверторов.  Но
Система заявила, что это невозможно, и мое предложение отклонили.
   - Почему?
   -  Сообщили,  что  шаффлинг  зарекомендовал  себя   как   чрезвычайно
эффективный метод. И что после всего, чего мы достигли  с  его  помощью,
сразу отказаться от него невозможно: это полностью парализует Систему. А
поскольку  пока  не факт,  что  умрут  и   остальные,   выживших   можно
использовать  как  объекты  для  дальнейших  исследований.   Что я   мог
возразить?
   - Значит, я единственный, кто остался жив?
   - Именно так.
   Я оперся затылком о  стену  пещеры  и,  рассеянно  глядя  в  потолок,
почесал небритую щеку. Когда я брился в последний раз? Ох, должно  быть,
и вид у меня...
   - А почему не умер я?
   - На этот счет у меня тоже есть гипотеза, - ответил Профессор.  -  На
основе других гипотез. Однако я чувствую: истина где-то здесь... Видимо,
ты обладаешь способностью находиться в нескольких  сознаниях  сразу.  До
сих пор ты об этом не знал.  И,  сам  того  не  ведая,  жил  и  спокойно
пользовался своим "я" то в одном, то в другом измерении. Как в той  моей
истории с часами. В отличие от остальных, перемычка существовала в  тебе
естественным образом чуть не с рождения. И твой мозг давно уже выработал
иммунитет к подобным перегрузкам. Что-то в этом роде.
   - С чего вы это взяли?
   -  Пару  месяцев  назад  я  просмотрел  заново  все  двадцать   шесть
нейрофильмов. И заметил странную вещь: твое  кино  было  самым  цельным.
Связный сюжет, никаких нестыковок. Идеальная история, по  которой  можно
писать книгу и снимать мелодраму. Но у остальных  двадцати  пяти  ничего
подобного не наблюдалось. Сплошной хаос.  Как  ни  редактируй,  никакого
сюжета не отследишь. Словно смотришь один за другим какие-то  непонятные
сны. Фантастическая разница  -  как  между  мазней  ребенка  и  картиной
профессионального художника... Я долго думал, почему  так  вышло.  Такое
впечатление, будто ты сам понемногу редактируешь свое кино. Иначе откуда
бы в потоке картинок вдруг проступила такая четкая структура?  Но  тогда
получается, что ты проник на Фабрику Грез - и начал лепить образы своими
руками. Разумеется, тоже неосознанно.
   - Ерунда какая-то, - сказал я. - Как это могло получиться?
   -  Причины  могут  быть  разные,  -  ответил  Профессор.  -   Детские
переживания,  тяжелые   отношения   в   семье,   чрезмерное   самолюбие,
обостренное чувство вины... Как бы  то  ни  было,  для  тебя  характерно
постоянное стремление забираться в собственный панцирь. Так или нет?
   - Может быть, - пожал я плечами. - Ну и что?
   - Да ничего. Точнее, если бы тебя не затянули в Эксперимент -  ничего
бы с тобой не случилось, жил бы себе долго и счастливо. Но в  том  то  и
дело: в реальной жизни всегда что-нибудь да случается. Хочешь  ты  этого
или нет, но теперь от тебя зависит, куда пойдет дальше вся эта идиотская
информационная война. Система уже запускает вторую очередь Проекта,  где
в качестве базовой модели -  ты.  Тебя  выжмут  как  лимон,  изучат  под
микроскопом каждую клетку твоего мозга. Во что это выльется, не знаю.  Я
не все понимаю в этом мире, но уверен: уютнее тебе не станет. Вот почему
я пытаюсь тебе помочь.
   - Помочь? - горько усмехнулся я. - Теперь, когда вы дезертировали  из
Проекта?
   - Но я же говорил, что не собираюсь передавать  кому-либо  результаты
исследований. Бог знает, сколько новых жертв они повлекут за собой.  Мне
и так уже снятся кошмары... Когда  находиться  в  Системе  стало  совсем
невмоготу, я построил подземную лабораторию и спрятался  там  от  людей.
Чтобы ни  Система,  ни  кракеры,  ни  прочая  дрянь  не  могли  до  меня
дотянуться. На деле все эти гигантские корпорации -  жалкие  пигмеи,  не
способные думать ни о чем, кроме собственной выгоды...
   - Но зачем было  устраивать  всю  эту  канитель?  Вызывать  меня  под
липовым предлогом, поручать запрещенный шаффлинг...
   - Я хотел убедиться в верности своей гипотезы до  того,  как  Система
или кракеры свернут тебе мозги набекрень. Если мои догадки  верны,  тебя
еще можно  было  бы  спасти.  В  данных,  которые  я  передал  тебе  для
конвертации, был заложен сигнал для твоей перемычки. Когда ты  приступил
к шаффлингу, твой мозг переключился сперва на  сознание  2  и  сразу  же
после этого - на сознание 3.
   - То есть на ваш сценарий?
   - Точно, - кивнул Профессор.
   - Но что подтверждает вашу гипотезу?
   - Различия  между  цепями.  Сам  того  не  ведая,  ты  свое  сознание
контролировал.  Поэтому  и  со  вторым  сознанием  у  тебя  проблем   не
возникало. Однако у третьего сознания,  поскольку  его  редактировал  я,
разница с предыдущими стала более значительной.  И  на  эту  разницу  ты
должен был как-то среагировать. Я же должен был  измерить  эту  реакцию,
чтобы ты мог четче представить силу, характер и источник  того,  что  ты
сам упрятал на дно твоего сознания.
   - Должен был?
   - Да-да,  должен  был.  Теперь  все  бесполезно.  Кракеры  спелись  с
жаббервогами и разгромили мою лабораторию. Все мои материалы уничтожены.
Когда эти изверги ушли, я заглянул  в  лабораторию  и  увидел,  что  все
по-настоящему ценное пропало. После этих сволочей  ничего  не  осталось.
Я теперь не в состоянии что-то замерить. Они унесли даже нейрофильмы.
   - И все это как-то связано с концом света?
   - Строго говоря, это не конец всего света. Свет  кончится  не  вокруг
нас с тобой. Конец света наступит внутри одного человека.
   - Не понимаю.
   - Ну, то есть, в ядре твоего сознания. То, что рисует твое  сознание,
- и есть конец света. Откуда это появилось на дне твоего сознания, я  уж
не знаю. Но это так. Внутри тебя - целый город, в котором мир подходит к
концу. Или, глядя с другой стороны: твое сознание живет в  конце  света.
На том свете нет почти ничего из этого мира.  Там  нет  ни  времени,  ни
пространства, ни жизни, ни смерти; нет понятия ни о морали, ни об эго  в
точном смысле слова. Человеческое "я" там контролируют звери.
   - Звери?
   - Да, звери, - подтвердил Профессор. - В том городе живут единороги.
   - И эти единороги как-то связаны с черепом, который вы мне передали?
   - Это копия. Неплохо получилось, да? От  настоящего  не  отличишь.  Я
сделал его по мотивам твоего нейрофильма. Пришлось попотеть!  Не  ищи  в
нем особого смысла, я создал его из чистой любви к  френологии.  Тебе  в
подарок.
   - Секундочку, -  перебил  я.  -  Как  я  понял,  где-то  внутри  меня
существует еще один мир. Вы его откорректировали  и,  придав  ему  более
отчетливую форму, ввели в третью цепь моего мозга. Затем вы  переключили
меня на эту цепь и заставили делать шаффлинг. Правильно?
   - Пока правильно.
   - Дальше. Я закончил шаффлинг, третья  цепь  для  меня  автоматически
перекрылась, я вернулся на первую цепь...
   - Стоп! Здесь ты ошибаешься, - оборвал меня профессор, потирая шею. -
Если бы так, то все было бы просто. Но увы, третья цепь автоматически не
перекрывается.
   - Что? Она так и осталась открытой?
   - Ну... в общем, да.
   - Но ведь сейчас я и думаю, и действую согласно первой цепи?
   -  Это  пока  не  открылась  перемычка  на  второй  цепи...  Придется
нарисовать тебе схему.
   Профессор достал из кармана ручку, блокнот и набросал следующее:
   - Вот это - твое обычное состояние. Перемычка А замкнута на вход 1, а
перемычка B - на вход 2.
 
 
 
   А сейчас твое состояние - вот такое:
 
 
   Соображаешь? Перемычка B по-прежнему соединена с третьей цепью,  зато
перемычка А переключилась автоматически на цепь  1.  Поэтому  ты  сейчас
можешь и думать, и действовать в режиме первой цепи.  Но  это  временно.
Нужно срочно переключить тебя перемычкой B  на  вторую  цепь,  поскольку
третья цепь, строго говоря, не твоя. Если мы все оставим  как  есть,  то
энергия в зазоре между  цепями  сожжет  перемычку  В,  и  ты  останешься
навсегда соединен с третьей цепью; тем же  самым  разрядом  перемычка  А
переключится на точку 2 - и тоже перегорит. Вот я и собирался  до  того,
как это случится, измерить энергию в зазорах между цепями и вернуть тебя
в исходное состояние.
   - Собирались? - уточнил я.
   - Да, но у меня ничего  не  получилось.  Я  же  говорю:  эти  подонки
разгромили мою лабораторию и утащили все мои записи. Так что извини,  но
теперь я ничего не могу для тебя сделать.
   - Что за бред? - не выдержал я. - Стало быть, я навечно  застряну  на
третьей цепи и никогда не вернусь обратно?
   - Да... Выходит, так. Ты навеки останешься в конце света.  Мне  очень
неудобно перед тобой, но...
   - Неудобно?! - оторопел я. - Вам очень неудобно? А вы,  случайно,  не
думали, каково будет мне, когда заваривали всю эту кашу?
   - Но откуда я мог  знать,  что  кракеры  сговорятся  с  жаббервогами?
Мерзавцы пронюхали, что происходит, и  решили  выкрасть  у  меня  секрет
шаффлинга. А теперь это знает еще и Система! Для нас с тобой  Система  -
обоюдоострый нож. Понимаешь меня? Система сообразила,  что  мы  с  тобой
объединились и что-то начали за ее спиной. Да еще  завладели  тем,  ради
чего любой кракер удавится. Вот кракеры  и  подстроили  все  так,  чтобы
Системе это стало известно. И Система,  чтобы  сохранить  свои  секреты,
запланировала нас убрать. Как ни крути, мы с  тобой  предатели,  и  даже
если шаффлинг как метод будет прикрыт, Система все равно  будет  жаждать
нашей крови. Мы оба - ключевые фигуры шаффлинг-проекта.  Попадись  мы  в
лапы кракерам, начнется бог знает что. Тем более,  что  кракеры  и  сами
мечтают нас заполучить.  Эти  будут  только  рады,  если  нас  прикончит
Система, и шаффлингу настанет конец. Но они обрадуются еще больше,  если
мы перебежим к ним. Что так, что эдак - эти парни только выигрывают.
   - Проклятье!.. - только и выдавил я.  Похоже,  те,  кто  выломал  мою
дверь и вспорол мне живот, все-таки были кракерами.  Они  устроили  весь
этот спектакль с единственной целью: натравить на нас нашу же Систему. А
я, как последний дурак, сам прибежал в западню. - В  таком  случае,  мне
уже ничего не остается? За мной охотятся и кракеры, и Система,  но  даже
если они меня не достанут, мне все равно крышка.
   - Не совсем. Ты не умрешь, ты просто попадешь в другой мир.
   - Какая, к черту, разница? - не выдержал  я.  -  Хватит  пудрить  мне
мозги. Я и сам прекрасно знаю, какая  я  мелкая  мошка  -  без  лупы  не
разглядишь. Вечно у меня так: даже на фотографии с выпускного  сам  себя
полчаса ищу. Ни семьи, ни друзей. Умру - никто не  заплачет.  Исчезну  -
никто не заметит. Это я понимаю. Но, как это ни покажется странным, я не
могу сказать, что живу на этом свете без удовольствия. Почему - не знаю,
но это так. Может, я раздвоился на меня и себя, и  жизнь  моя,  судя  по
вашим словам, - сплошной цирк, но наслаждаться этой жизнью мне  пока  не
надоело. Конечно, многое здесь  мне  не  нравится,  и,  похоже,  кому-то
сильно не нравлюсь я, но то,  что  я  люблю  -  я  люблю  по-настоящему.
Не важно, любят при этом меня или нет. Это моя жизнь, и я не хочу из нее
никуда попадать, даже если я там не умру до  скончанья  веков.  Пусть  я
состарюсь - но вместе со всеми вокруг. Пошли они к черту, ваши единороги
и ваш забор!
   - Не забор, - поправил Профессор. - Стена...
   - Плевать! Забор, стена, что угодно -  мне-то  они  на  фига?  Уж  не
обижайтесь, что я выхожу из себя. Я редко взрываюсь,  но  тут  уж,  сами
понимаете...
   - Да-да, конечно... -  пробормотал  Профессор,  почесав  за  ухом.  -
Прекрасно тебя понимаю.
   - А вы хоть понимаете, кто во всем виноват? Я-то чем это заслужил? Вы
сами затеяли этот кавардак и затянули в него меня. Сунули мне  в  голову
батарейку, состряпали  фальшивую  санкцию,  заставили  делать  шаффлинг,
поссорили с Системой,  натравили  кракеров,  заманили  в  подземелье,  а
теперь еще и на тот свет хотите отправить? Да что  вы  себе  позволяете,
черт побери?! Немедленно верните все обратно!
   - Хм-м!.. - только и протянул старик.
   - И правда, дед! - вмешалась толстушка. -  Ты  вечно  как  увлечешься
своими идеями, так не замечаешь, что люди вокруг страдают. Помнишь  свои
опыты с ластоногими?.. Ты должен ему как-то помочь.
   - Но я думал, что делаю хорошее дело, - застонал  старик.  -  Честное
слово! Но так заморочился - все просто из рук повалилось! Теперь уже  ни
я, ни ты ничего не изменим. Машина крутится все быстрей,  и  ее  уже  не
остановить.
   - Черт бы вас побрал... - только и выдохнул я.
   - Но ты еще сможешь вернуть себе то, что теряешь здесь.
   - Теряю?
   - Да-да, - кивнул профессор. - Уже потерял и еще потеряешь... Все это
будет там.
 
26 
КОНЕЦ СВЕТА 
Электростанция 
 
   Дочитав сегодняшние сны, я рассказываю ей об  Электростанции,  и  она
мрачнеет.
   - Это в Лесу, - говорит  она,  высыпая  красные  угольки  в  ведро  с
песком.
   - На краю Леса, - уточняю  я.  -  Даже  Страж  говорит,  что  бояться
нечего.
   - Никто не знает, что думает Страж. Хоть и на  краю  -  все  равно  в
Лесу, а это опасно.
   - И все-таки я пойду. Хочу найти Инструмент.
   Высыпав все угольки, она открывает печную заслонку,  выгребает  белую
золу и кивает.
   - Тогда я с тобой.
   - Зачем? Ты же не хочешь приближаться к Лесу. Да и я не желаю тебя  в
это втягивать.
   - Ты не должен идти один. Ты просто еще не знаешь, как страшно бывает
в Лесу.
 
*** 
 
   Под пасмурным небом мы  шагаем  вдоль  Реки  на  восток.  Утро  такое
теплое, что невольно думаешь о весне.  Ветра  нет,  и  в  журчанье  воды
больше не слышится  ледяных  ноток.  Прошагав  минут  десять,  я  снимаю
перчатки и разматываю шарф.
   - Прямо весна! - улыбаюсь я.
   - И не говори. Но это всего на денек. А дальше снова зима...
   Перейдя через мост, мы бредем по  южному  берегу  мимо  жилых  домов.
Вскоре  дома  кончаются,  перед  нами  распахиваются  поля,  а   дорога,
вымощенная круглым булыжником, сменяется узкой тропинкой. На полях между
грядок кое-где проглядывают снежные  шрамы.  Ивы  вдоль  берега  полощут
ветви в воде. Мелкие пташки пытаются  сесть  на  эти  тонкие  ветви,  но
всякий раз, потеряв равновесие, перепархивают на другие деревья. Бледное
солнце,  проникая  сквозь  тучи,  ласкает  кожу.  Я  задираю  голову   и
подставляю лицо его тусклым, нежным лучам. Одной рукой я держу  саквояж,
а другой, в кармане, ее маленькую ладонь. В саквояже  -  наш  завтрак  и
сувениры для Смотрителя.
   Придет весна - и многое станет легче, думаю я, грея пальцы в ее руке.
Моя тень права: нужно пережить эту зиму. Если я одолею ее в себе, и если
выживет моя тень, я смогу вспомнить точнее, кто я на самом деле.
   Глядя по сторонам, мы движемся вверх по течению, почти  ни  слова  не
говоря. Не потому, что не о чем; просто в словах нет никакой  нужды.  Мы
шагаем, разглядывая полные снега овражки,  птиц  с  красными  ягодами  в
клювах, зимние овощи на грядках, заводи вдоль Реки,  заснеженные  горные
пики. От всего, что попадается  на  глаза,  по  душе  растекаются  волны
тепла. Облака в небе, не такие суровые  как  обычно,  навевают  ощущение
чьей-то близости - будто весь этот мир обнимает  огромная  мягкая  рука.
Лишь однажды нам встречаются звери. Ищут пропитание среди жухлой  травы.
Золото их шерсти совсем потускнело и подернулось белыми прожилками. Сама
шерсть