могли  понатыкать
здесь подслушивающие устройства.
   - Ты ведь на самом-то деле этого не хочешь?
   - Да нет, конечно, - ответил  Фрэнк  неохотно.  -  Казалось  бы,  эти
ребята должны гордиться, что служат своей стране. Я прошел одну войну  и
никогда не хныкал.
   Тут мы услышали, как один из  судебных  исполнителей,  сидящий  возле
массивных дверей с черно-белой табличкой "Зал Гранд Жюри", выкрикнул имя
Фрэнка. Фрэнк вошел в дверь, и я увидел, что оттуда выходит Пол Хэмси. Я
подошел к нему и сказал:
   - Привет, Пол, как дела?
   Он пожал мою протянутую руку.
   Похоже, он чувствовал себя неудобно, но не выглядел виноватым.
   - Ну, как твой отец? - спросил я.
   - С ним все в порядке, - ответил  Пол.  -  Я  знаю,  что  мне  нельзя
говорить, о моем свидетельствовании. Вы знаете сами, что я не могу этого
делать. Но  мой  отец  просил  передать  вам,  чтобы  вы  ни  о  чем  не
беспокоились.
   Я  почувствовал  дикое  облегчение.   Ведь   он   единственный,   кто
по-настоящему беспокоил меня. Правда, Калли сказал, что с  семьей  Хэмси
он все уладит, и похоже, что оно так и случилось. Я понятия не имел, как
это Калли удалось, да меня это и не интересовало. Я смотрел вслед  Полу,
который шел к лифтам,  и  тут  ко  мне  подошел  еще  один  мой  клиент,
племянник одного театрального  режиссера,  которого  я  зачислил  к  нам
бесплатно. Он действительно за меня переживал, и сказал, что  он  и  его
друзья будут свидетельствовать, что я никогда не просил и не получал  от
них никаких денег. Я сказал ему спасибо и пожал руку. Я все время шутил,
улыбался, и нельзя сказать,  что  это  была  игра.  Играя  роль  этакого
ловкого весельчака-взяточника, тем самым  давая  понять  о  своей  чисто
американской невинности с удивлением обнаружил, что  все  это  мне  даже
нравится.  Фактически,  мне  как  бы  удалось  устроить  при  дворе  для
множества своих клиентов, которые подходили ко мне и все  говорили,  что
это дело - муть собачья,  заваренное  кучкой  критиканов.  Я  даже  стал
думать, что Фрэнк наверняка выкрутится, и тут увидел, что он выходит  из
зала гранд-жюри,  и  услышал,  что  вызывают  меня.  Вид  у  Фрэнка  был
мрачноватый, но рассерженный,  и  я  понял,  что  он  не  раскололся,  и
собирается и дальше отбиваться. Я прошел через  две  массивные  двери  и
оказался в зале гранд-жюри. За  то  время,  что  проходил  через  двери,
согнал с лица улыбку:
   То, что я увидел, было совсем не так, как показывают в кино.  Похоже,
что гранд-жюри представляло собой эту массу людей, сидящих  на  складных
стульях, поставленных в ряд. Ничего похожего на  скамью  присяжных,  или
что там еще. Прокурор округа стоял возле стола,  держа  в  руках  стопку
документов, в которые заглядывал. За маленьким  столом  сидел  еще  один
человек за стенографической пишущей машинкой. Мне  предложили  сесть  на
стул, стоящий на небольшом  возвышении,  так,  чтобы  жюри  меня  хорошо
видело. Было похоже, как если бы я был лэддерменом в зале для баккары.
   Прокурор округа был молодым парнем, одет он был в черный костюм очень
консервативного  покроя,  с  белой  рубашкой  и   тщательно   завязанным
галстуком небесно-голубого цвета. У него были  густые  темные  волосы  и
очень бледная кожа. Как его звали, я не знал и не узнал  этого  никогда.
Когда  он  задавал  вопросы,  голос  его  оставался  очень  спокойным  и
проникновенным.  Он  просто  регистрировал  информацию  и   не   пытался
произвести впечатление на жюри.
   Задавая вопросы, он даже не подошел ко  мне,  а  просто  стоял  возле
своего стола. Он установил мою личность и место работы.
   -  Господин  Мерлин,  -  обратился  он  ко  мне,  -  вымогали  ли  вы
когда-нибудь у кого-нибудь деньги по какой-либо причине?
   - Нет, - ответил я.
   Отвечая, я прямо смотрел ему  в  глаза  и  на  членов  жюри  сохраняя
серьезное выражение лица, хотя мне почему-то хотелось улыбнуться. У меня
все еще было хорошее настроение.
   Прокурор округа спросил:
   - Получали ли вы какие-либо деньги от  кого-либо  за  то,  чтобы  его
зачислили в шестимесячную программу армейского резерва?
   - Нет, - ответил я.
   - Знаете ли вы о том, что  какое-либо  другое  лицо  получало  деньги
противоправным образом с тем, чтобы оказать кому-либо какие-либо  услуги
вне очереди?
   - Нет, - ответил я, по-прежнему глядя на него и на  множество  людей,
которым так неудобно было сидеть на этих складных стульчиках. В  комнате
не было окон, и она была плохо освещена. Я даже не мог толком разглядеть
их лица.
   -  Имеете  ли  вы  какую-либо  информацию  о  том,   что   какой-либо
вышестоящий офицер или  кто-либо  еще,  используя  служебное  положение,
включил кого-либо в эту шестимесячную программу вне очереди?
   Я знал, что он задаст подобный вопрос. И уже думал о  том,  стоит  ли
упоминать   о   том   конгрессмене,   который   приходил   просить    за
мальчишку-наследника  сталелитейного  короля,  и  заставил-таки   майора
встать по стойке смирно, или рассказать ему,  как  полковник  Резерва  и
некоторые  другие  офицеры  проталкивали  без  очереди   сыновей   своих
собственных друзей. Возможно, это оттолкнуло бы  ведущих  расследование,
или переключило бы их внимание на этих вышестоящих  людей.  Но  потом  я
понял, что ФБР и затеяло все это дело как раз для того, чтобы  выйти  на
вышестоящих  лиц,  и  если  такое  произойдет,  то  расследование  будет
проводиться с удвоенной тщательностью.  Кроме  того,  если  здесь  будет
замешан конгрессмен,  то  это  вызовет  повышенный  интерес  газетчиков.
Поэтому я решил держать язык за зубами. И если мне предъявят обвинение и
станут  допрашивать,  мой  адвокат  всегда   сможет   использовать   эту
информацию. Поэтому я отрицательно покачал головой и сказал:
   - Нет.
   Прокурор округа перетасовал свои бумаги и затем  не  глядя  на  меня,
сказал:
   - На этом все. Вы свободны.
   Я встал со стула, спустился с платформы и вышел из комнаты жюри.  Тут
я  понял,  почему  настроение  у  меня  было  таким   радостным,   таким
приподнятым, почти счастливым.
   Я ведь действительно был волшебником. Все эти годы, когда все  вокруг
брали взятки, никогда и ни о чем не волнуясь,  я,  заглянув  в  будущее,
предвидел этот день. Все  эти  вопросы,  это  гранд-жюри,  ФБР,  призрак
тюремного заключения. Я заколдовал их. Деньги свои спрятал  у  Калли,  я
сделал все возможное, чтобы не наживать врагов среди тех, с  кем  вместе
проворачивал незаконные дела. Я никогда  открыто  не  просил  какие-либо
определенных  сумм.  А  если  мои  клиенты  надували  меня,  никогда  не
преследовал  их,  домогаясь  денег.  Даже  господина  Хэмси,  обещавшего
осчастливить меня на всю оставшуюся жизнь. В общем-то, он и  осчастливил
меня - тем, что заставил своего сына не свидетельствовать  против  меня.
Может быть, это сыграло свою роль, а вовсе не Калли. Хотя,  на  самом-то
деле, я знал, что это именно Калли. Именно он помог  мне  выбраться.  Ну
ладно, если мне даже и потребовалась небольшая помощь, все равно  я  был
волшебником. Все случилось именно так, как  я  и  предполагал  с  самого
начала. Я действительно гордился собой. Наплевать, если я оказался всего
лишь    ловким    взяточником,    заблаговременно     принявшим     меры
предосторожности.
 
Глава 21 
 
   В аэропорту Калли взял такси и поехал в один из знаменитых банков  на
Манхеттене. Он взглянул на часы. Было десять  с  лишним  утра.  Как  раз
сейчас Гроунвельт должен звонить вице-президенту банка, в который  Калли
вез деньги.
   Все шло по плану. Калли проводили  в  офис  вице-президента,  и  там,
когда двери были закрыты на ключ, он передал портфель с деньгами.
   Вице-президент  открыл  портфель  своим   ключом   и   пересчитал   в
присутствии Калли миллион долларов. Затем он заполнил форму о банковском
депозите, расписался и дал квитанцию Калли. Они обменялись  рукопожатием
и Калли вышел. Пройдя квартал, он  достал  из  кармана  пиджака  заранее
заготовленный конверт с марками и адресом, положил в  него  квитанцию  и
заклеил. Затем он опустил конверт в почтовый ящик на углу. Как  все  это
действовало, он пока мог только  предполагать.  Когда-нибудь  он  должен
будет узнать. Каким образом вице-президент прикрывал этот вклад,  и  кто
потом получал деньги.
 
*** 
 
   Калли и Мерлин встретились в кафе отеля Плаза, в Дубовой Комнате.  За
ленчем о делах не говорили. Выйдя из  кафе,  они  пошли  прогуляться  по
Центральному Парку. Мерлин рассказал Калли все, что произошло,  а  Калли
кивал и иногда делал сочувственные замечания. Насколько он  мог  судить,
это была определенно мелкая афера, на которую ФБР  наткнулось  случайно.
Если даже Мерлина и осудили бы, он получил бы  условный  срок.  Особенно
волноваться было и не из-за  чего.  Возможно,  правда,  что  Мерлин  был
настолько  "правильным",  что  ему  стыдно  было  бы  иметь   судимость.
Наверное, это было самым сильным его опасением, подумал Калли.
   Когда Мерлин упомянул Пола Хэмси, это имя показалось Калли  знакомым.
И вот теперь, когда они прогуливались по Центральному  Парку,  и  Мерлин
рассказал ему о встрече  с  Хэмси-старшим  в  универмаге  одежды,  Калли
вспомнил.  Одним  из  многих  крупных  владельцев  универмагов   одежды,
приезжающих в Вегас на уик-энды, на Рождество и  на  Новый  Год,  Чарльз
Хэмси был крупным игроком и большим  любителем  девочек.  Даже  если  он
приезжал  в  Вегас  вместе  с   женой,   Калли   и   тогда   приходилось
организовывать для Чарли Хэмси  девочек.  Прямо  на  этаже  казино,  где
госпожа Хэмси играла в рулетку, Калли совал в руку Чарли  Хэмси  ключ  с
биркой, на которой стоял номер комнаты, и нашептывал  на  ухо,  в  какое
время девушка будет в номере.
   Чарли Хэмси ленивой походкой выходил  из  казино  и  шел  в  кофейню,
подальше от подозрительных взглядов жены. Оттуда он так  же  неторопливо
по длинным лабиринтам коридоров добирался до двери,  номер  которой  был
вырезан на бирке ключа. В номере его уже ожидала сочная девушка. Времени
это занимало менее получаса. Чарли давал  девушке  черную  стодолларовую
фишку, затем, полностью расслабившийся, неторопливо  шел  по  коридорам,
выстланным голубым ковровым покрытием, обратно в  казино.  Проходя  мимо
рулеточного стола, он смотрел, как играет жена,  подбадривал  ее,  давал
несколько фишек, но не черных, и с  новой  энергией  включался  в  дикую
схватку,  царящую  за   столами   для   игры   в   кости.   Здоровенный,
грубовато-добродушный   дядька,    скверный    игрок,    почти    всегда
проигрывающий, и неспособный остановиться, когда бывал в выигрыше. Калли
не мог вспомнить его сразу, потому что Чарли Хэмси пытался завязать.
   Чуть ли не каждый отель в Вегасе имел маркеры, подписанные  Хэмси.  В
одном только  казино  Занаду  долговых  расписок  Чарли  Хэмси  было  на
пятьдесят тысяч. Некоторые казино уже послали ему письма  с  требованием
об уплате долга. Гроунвельт сказал Калли пока не торопиться.
   - Может, он и выкрутится, - сказал он. - Тогда он  вспомнит,  что  мы
отнеслись к нему по-доброму, и мы сможем получить с него сполна.  Больше
никаких расписок. Когда этот мудак будет играть - деньги на бочку.
   У Калли были сильные сомнения.
   - У этого мудака долгов по всему Вегасу - на триста тысяч, -  ответил
он. - Его уже год  здесь  не  видно.  Похоже,  долги  из  него  придется
вытряхивать.
   - Возможно, - сказал Гроунвельт. - В Нью-Йорке у него хороший бизнес.
Если год для него окажется удачным, он снова приедет. Отказаться от игры
и девчонок он не в состоянии. Посуди сам: он  сидит  со  своей  женой  и
ребятишками, ходит на вечеринки к соседям. Может, он имеет девочек прямо
в своем универмаге. Но это небезопасно, об этом знают  его  приятели.  А
здесь, в Вегасе - все шито-крыто. К тому же он ведь играет в кости. А им
не так-то просто оставить стол.
   - Хорошо, а если год у него будет неудачный? - спросил Калли.
   - Тогда он сможет играть  на  свои  гитлеровские  деньги,  -  ответил
Гроунвельт.
   Заметив в глазах Калли вежливый вопрос и изумление, он пояснил:
   - Так они их называют,  ребята,  владеющие  универмагами  одежды.  Во
время войны все они сколотили  себе  неплохие  состояния  на  незаконных
сделках. Правительство ввело тогда нормирование материалов, и куча денег
шла к ним левым путем. Денег, о которых им не надо  было  докладывать  в
финансовое  управление.  Да  они  и  не  могли  это  делать.   Все   они
разбогатели. Но это деньги,  которые  они  не  могут  засвечивать.  Если
хочешь разбогатеть в этой стране, обогащаться нужно в темноте.
   Эту  фразу  Калли  помнил  всегда.  "Обогащайся  в  темноте".   Кредо
Лас-Вегаса,  и  не  только  Лас-Вегаса,  а  множества   деловых   людей,
приезжавших в Вегас -  людей,  владеющих  супермаркетами,  бизнесами  по
продаже товаров  через  торговые  автоматы,  руководителей  строительных
фирм, темных служителей церкви всех деноминации, собирающих  наличные  в
свои ящики для пожертвований; крупных корпораций, имеющих целые  команды
юридических советников, которые  создавали  темные  участки  в  пределах
законодательства.
 
*** 
 
   Калли слушал Мерлина лишь в пол-уха. Слава Богу,  Мерлин  никогда  не
был особо разговорчивым.
   Вскоре он закончил, и теперь они шли по парку молча, и Калли мысленно
расставлял все по местам. На всякий случай он попросил Мерлина  еще  раз
описать Хэмси-старшего. Нет, это был не Чарли. Скорее всего, один из его
братьев, деловой партнер, и, судя по  всему,  старший  партнер.  Никогда
Чарли не казался Калли слишком усердно работающим.  Произведя  в  голове
расчеты, Калли уже знал, какие шаги нужно предпринять в первую  очередь.
Все складывалось великолепно, и он был уверен, что Гроунвельт одобрил бы
ход его мыслей. У него было  три  дня  до  срока,  когда  Мерлину  нужно
предстать перед гранд-жюри, но этого будет достаточно.
   Теперь он  мог  наслаждаться  прогулкой  с  Мерлином  по  парку.  Они
вспоминали старые времена. Оба задавали  все  те  же  старые  вопросы  о
Джордане. Почему он сделал это? Зачем понадобилось человеку, только  что
выигравшему четыреста тысяч,  вышибать  себе  мозги?  Оба  были  слишком
молоды, чтобы иметь представление о том,  какую  пустоту  несет  в  себе
успех, хотя Мерлин читал о таких вещах в романах и учебниках. Калли  все
это казалось полнейшей чепухой. Он-то  знал,  насколько  счастливым  его
сделало бы обладание неограниченным "карандашным правом". Тогда он  стал
бы императором. Он смог бы приглашать богатых  и  могущественных  людей,
потрясающих женщин. И они прилетали бы со всех концов света, не тратя ни
цента, за счет Отеля Занаду. По мановению его, Калли, руки,  вооруженной
"Карандашом". Он мог бы даровать им роскошные  номера,  изысканную  еду,
отличнейшие вина, красивых женщин - по одной, по две и по три за  раз  и
по-настоящему  красивых.  Он  имел  бы  возможность  перемещать  простых
смертных в райские кущи - на три, четыре, пять дней, даже на  неделю.  И
все это бесплатно.
   Правда, им, разумеется, приходилось бы обменивать деньги на фишки: на
зеленые, на черные, и нужно было играть. Небольшая цена за все. В  конце
концов, если им повезет, они могут и выиграть, и  если  будут  играть  с
умом, не проиграют слишком много. Калли с удовольствием думал о том, что
использовал бы право "Карандаша" для Мерлина. Когда бы Мерлин ни приехал
в Вегас, у него будет все, что он только пожелает.
   Теперь вот оказывалось, что и Мерлин не  чист  на  руку.  По  крайней
мере, не смог устоять перед искушением. Хотя Калли было  ясно,  что  это
случайный "вывих". У каждого хотя бы раз в жизни бывают такие  "вывихи".
То, что ему стыдно, было видно, по крайней мере, ему,  Калли.  Теперь  в
нем поубавилось его безмятежности, его уверенности. И это трогало Калли.
Сам он никогда не обладал невинностью и ценил это качество в других.
   Поэтому, когда они с Мерлином прощались, Калли дружески обнял его.
   - Ни о чем не беспокойся, я все улажу. Иди на это  гранд-жюри  и  все
отрицай, о'кей?
   Мерлин рассмеялся:
   - А что мне еще остается?
   - А когда соберешься в Вегас, все  будет  за  счет  отеля,  -  сказал
Калли. - Ты мой гость.
   - Но ведь у меня теперь нет моей куртки, приносящей успех, - улыбаясь
ответил Мерлин.
   - Не волнуйся, - сказал Калли. - Если завязнешь слишком глубоко, то я
сам, лично сдам тебе маленького глупого блэкджека.
   - Это уже воровство, а не игра, - сказал Мерлин. - Ас тех пор, как  я
получил эту повестку в гранд-жюри, я больше не ворую.
   - Да я же смеюсь, - ответил Калли. - Я бы и для Гроунвельта  не  стал
этого делать. Вот если бы ты  был,  к  примеру,  симпатичной  девчонкой,
тогда да, но ты слишком безобразен.
   И Калли с удивлением увидел, что это причинило Мерлину боль. Внезапно
до него дошло, что Мерлин был одним из тех людей, которые  считают  себя
безобразными. Это чувствовали многие - женщины, но не мужчины, - подумал
Калли. Прощаясь, Калли спросил Мерлина, не нужна ли ему какая-либо сумма
из тех его левых денег, что хранились в отеле, но  Мерлин  ответил,  что
пока нет. На этом они расстались.
 
*** 
 
   Вернувшись к себе в номер в Отеле Плаза, Калли совершил серию звонков
в Казино Вегаса. Да, маркеры Чарли Хэмси все еще не  были  оплачены.  Он
набрал номер Гроунвельта, собираясь изложить ему  свой  план,  но  потом
передумал. Никто в Вегасе не знал, сколько и где  в  городе  установлено
подслушивающих устройств. Поэтому он просто  как  бы  мимоходом  сообщил
Гроунвельту, что собирается задержаться в Нью-Йорке на несколько дней  и
попросить оплатить  маркеры  некоторых  нью-йоркских  клиентов,  которые
слегка запаздывали с оплатой. Гроунвельт отвечал кратко.
   - Проси очень вежливо, - предупредил он.
   И Калли отвечал, что да, конечно, а что еще он мог ответить? Оба  они
понимали,  что  разговор  их  записывается   ФБР.   Но,   главное,   шеф
предупрежден,  и  по  возвращении  Калли  он  будет  ожидать   от   него
объяснений.
 
*** 
 
   На следующий день Калли встретился с Чарльзом  Хэмси,  но  не  в  его
офисе  в  универмаге  одежды,  а  на  поле  для  гольфа  в  Роспине,  на
Лонг-Айленде. Калли взял на прокат автомобиль и приехал туда пораньше. В
здании клуба он купил себе выпивку и стал ждать.
   Спустя два часа он увидел Чарльза Хэмси, шедшего с поля  для  игры  в
гольф. Калли поднялся и  вышел  наружу,  где  Чарльз  болтал  со  своими
партнерами, прежде чем идти в раздевалку. Он увидел, как  Хэмси  передал
какие-то деньги одному из игроков; этого сосунка и в  гольф  только  что
ободрали, похоже, он проигрывал везде и всюду. Калли неторопливо подошел
к ним.
   - Чарли,  -  сказал  он  с  искренней  вегасской  радостью  человека,
умеющего принимать гостей. - Как я рад снова вас увидеть!
   Он протянул руку, и Хэмси пожал ее.
   На лице Хэмси появилось забавное выражение, говорившее о том, что  он
узнал Калли, но никак не мог вспомнить, где он его  видел.  Калли  помог
ему:
   - Из Отеля Занаду. Калли. Калли Кросс.
   Выражение лица  Хэмси  снова  поменялось.  Сначала  страх  пополам  с
раздражением, затем маска  коммивояжера.  Калли  улыбнулся  своей  самой
чарующей улыбкой, и, похлопывая Хэмси по спине, сказал:
   - Нам не хватает вас. Долго вас не видно было. Боже мой, это  ж  надо
вот так встретиться! Шансов примерно столько же, как поставить в рулетке
на номер и тут же выиграть.
   Партнеры по гольфу постепенно заходили в здание клуба, и Чарли  пошел
вслед за ними. Он был крупный мужчина, много здоровее Калли, и он просто
повернулся и пошел, оставив Калли стоять. Калли  ему  не  препятствовал.
Потом он сказал ему вслед:
   - Чарли, еще одну минуту. Я здесь для того, чтобы помочь.
   В голосе его  была  только  доброжелательная  искренность,  ни  одной
умоляющей нотки. И все же в нем была сила, он звенел как металл.
   Хэмси чуть замедлил шаг и Калли быстро его нагнал.
   - Послушайте, Чарли, вам  это  не  будет  стоить  ни  цента.  Я  могу
рассчита