ого  слова.
Чтобы с ней ни делал мистер А. в своей комнате,  это,  несомненно,  было
наказанием за то, что она выиграла у него. Крупье  сделал  легкий  жест,
адресованный боссу, и тот подошел и похлопал Диану по руке.  Она  встала
из-за стола, и ее место занял мужчина.  Диана  села  у  ограды  рядом  с
другой девушкой.
   Подкова продолжала попеременно приносить  успех  Банку  и  Игроку.  Я
старался приноровить свои ставки к переменному ритму. Мистер А. вернулся
к столу  на  то  самое  место,  где  оставил  свои  деньги,  сигареты  и
зажигалку.
   Он выглядел новым человеком: принял душ и причесался, даже побрился и
больше не выглядел таким противным. Он сменил рубашку  и  брюки,  и  его
яростная энергия несколько утихла. Конечно, он не расслабился полностью,
но по крайней мере уже не был похож на крутящийся смерч из комиксов.
   Усевшись, мистер А. увидел Диану, сидевшую у  решетки,  и  глаза  его
блеснули. Он скверно, предостерегающе ухмыльнулся. Диана отвернулась.
   Но что  бы  ужасное  он  ни  совершил  это  изменило  не  только  его
настроение, но и удачу. Он ставил на Игрока и постоянно  выигрывал.  Тем
временем приличные люди, вроде Джордана  и  меня,  проигрывали.  Это  ли
выбило меня из колеи, или сочувствие к Диане, но  я  намеренно  испортил
мистеру А. хороший день.
   Есть парни, с которыми одно удовольствие  играть  в  казино,  а  есть
парни, от которых только боль в заднице. За столом баккара больше  всего
боли от парня, Банкомета или Игрока, который, получив первые две  карты,
выдерживает долгую минутную паузу, пока весь  стол  с  нетерпением  ждет
решения своей судьбы.
   Этим я и занялся с мистером А. Он был на месте два, а я был на  месте
пять. Так что мы  были  по  одну  сторону  стола  и  могли  краем  глаза
наблюдать друг за другом. Я был на голову выше мистера А., лучше  сложен
и выглядел на двадцать один год. Никто  не  мог  предположить,  что  мне
больше тридцати и что у меня трое детей и жена в Нью-Йорке, от которых я
сбежал. Так что внешне я выглядел мальчишкой  перед  таким  парнем,  как
мистер А. Конечно, я мог быть физически сильнее, но он  был  законченным
негодяем с определенной репутацией  в  Вегасе.  Я  же  был  одурманенным
подростком, превращавшимся в дегенерировавшего игрока.
   Как и Джордан, я почти всегда ставил в  баккара  на  Банк.  Но  когда
мистер А. получил колоду, я пошел голову в голову против него  и  ставил
на  Игрока.  Получив  карты  Игрока,  я  с   необычайной   тщательностью
всматривался в них прежде, чем открыть. Мистер А.  изъерзался  на  своем
сиденье; он выиграл, но не мог сдержаться и при следующей сдаче сказал:
   - Давай, поторапливайся, болван.
   Я удерживал свои карты в закрытом виде на столе и спокойно смотрел на
него. По какой-то причине мои  глаза  встретились  с  глазами  Джордана,
сидевшего на другом конце стола. Он ставил на Банк  с  мистером  А.,  но
улыбался. Я медленно сжимал карты.
   Крупье сказал:
   - Мистер М., вы задерживаете игру. Стол не может получить  деньги.  -
Он широко и дружелюбно улыбнулся мне. - Карты не изменятся, как бы вы их
ни сжимали.
   - Конечно, - сказал я и  открыл  карты  с  отвращением  проигравшего.
Мистер А. снова улыбнулся в предвкушении. Потом, увидев  мои  карты,  он
окаменел. У меня была непобиваемая натуральная девятка.
   Мистер А. выругался.
   - Достаточно ли быстро я бросил карты? - вежливо сказал я.
   Он убийственно взглянул на меня и смешал свои деньги в кучу, все  еще
не понимая меня. Я посмотрел на другой  конец  стола:  Джордан  искренне
улыбался, хотя тоже проиграл с мистером  А.  Я  заводил  мистера  А.  на
протяжении следующего часа.
   Я видел, что мистер А.  пользуется  в  казино  авторитетом.  Охранник
спустил ему несколько выходок. Крупье обращались  к  нему  с  осторожной
вежливостью. Этот парень делал пятисотенные и тысячные ставки, Я  ставил
в основном  по  двадцать.  Так  что  в  случае  недоразумений  заведение
выставило бы меня.
   Но я играл с осторожностью. Этот парень назвал меня болваном, и я  не
стал заводиться. Когда крупье  попросил  меня  побыстрее  переворачивать
карты, я так и поступил. То, что мистер А. теперь "гнал волну", было его
оплошностью  как  игрока.  Если  бы  казино  приняло  его  сторону,  это
обернулось бы для них потерей лица. Они не  могли  допустить  каких-либо
оскорбительных действий со стороны мистера А., так как это унизило бы не
только меня, но и их самих. Как мирный  игрок,  я  был,  в  определенном
смысле, их гостем, имеющем право на защиту со стороны заведения.
   Я увидел,  что  охранник  напротив  меня  пересел  на  край  стола  к
прикрепленному телефону. Он сделал два звонка. Наблюдая  за  ним,  я  не
успел сделать ставку, когда  мистер  А.  получил  подкову,  и  на  время
прекратил ставить, просто отдыхал, сидя на месте. Стулья в зале  баккара
были из  плюша  и  очень  удобны.  На  них  можно  было  просиживать  по
двенадцать часов, как многие и делали.
   Напряжение за столом ослабилось, когда  я  отказался  ставить  против
сдачи мистера А. Меня сочли трусливым или осторожным. Игра  продолжалась
с переменным успехом. Я заметил, как в двери  зала  баккара  вошли  двое
здоровых парней. Они подошли к боссу зала, который, видимо,  сказал  им,
что пар спущен и можно  расслабиться.  Было  слышно,  как  они  шутят  и
смеются.
   В следующий раз, когда мистер А. получил подкову, я поставил двадцать
долларов на Игрока. Затем, к моему удивлению, крупье, получив две  карты
Игрока, бросил их не мне, а на другой конец стола,  рядом  с  Джорданом.
Тогда я впервые увидел Калли.
   У Калли было худое темное лицо индейца,  тем  не  менее,  приветливое
из-за необычно расширявшегося  носа.  Он  улыбнулся  через  стол  мне  и
мистеру А. Я заметил, что он поставил  на  Игрока  сорок  долларов.  Его
ставка превзошла мои двадцать, так  что  он  получил  право  перевернуть
карты Игрока. Калли их немедленно перевернул. Плохие карты, и Мистер  А.
выиграл. Мистер А. сейчас заметил Калли и широко улыбнулся.
   - Эй, Калли, что это ты взялся за баккару, чертов счетчик?
   Калли улыбнулся.
   - Просто даю передышку ногам.
   - Ставь со мной, дурачок. Эта подкова готова обернуться к  Банкомету,
- сказал Мистер А.
   Калли просто засмеялся. Но я заметил, что он  наблюдает  за  мной.  Я
поставил свои двадцать на Игрока. Калли немедленно поставил сорок, чтобы
обеспечить себе карты. Он снова сразу перевернул карты, и  снова  мистер
А. выиграл.
   Мистер А. воскликнул:
   - Что за чудо, Калли, ты моя удача. Продолжай ставить против меня.
   Крупье выплатил выигрыш Банкомета, а потом сказал с уважением:
   - Мистер А., вы перешли лимит.
   Мистер А. на мгновение задумался.
   - Продолжим, - сказал он.
   Я знал, что должен быть очень осторожен, и  сохранял  бесстрастие  на
лице. Крупье, ведущий игру, поднял вверх ладонь, чтобы остановить  сдачу
из подковы, пока не будут сделаны все ставки. Он вопросительно  взглянул
на меня. Я не двинулся. Крупье посмотрел на другой конец стола.  Джордан
продолжал ставить на Банк  вместе  с  мистером  А.  Калли  поставил  сто
долларов на Игрока, все время наблюдая за мной.
   Крупье уронил руку, но прежде, чем Мистер А. извлек карту из  колоды,
я бросил перед собой пачку банкнот на Игрока.  За  моей  спиной  затихло
жужжание голосов босса зала и двух его друзей.  Напротив  меня  охранник
склонил голову с небес.
   - Деньги  играют,  -  заметил  я.  Это  означало,  что  крупье  может
сосчитать их только после игры. Карты Игрока должны были перейти ко мне.
   Мистер А. сдал их крупье. Крупье бросил по зеленому фетру  две  карты
рубашками вверх. Я быстро схватил их и перевернул. Только мистер А.  мог
заметить,  что  я  слегка  изменил  выражение  лица,  как   будто   имел
проигрышные карты. Но перевернул я натуральную девятку. Крупье  сосчитал
мои деньги. Я поставил тысячу двести долларов и выиграл.
   Мистер А. откинулся назад и зажег сигарету. Он действительно завелся.
Я чувствовал его ненависть и улыбнулся ему.  -  Извините,  -  сказал  я.
Прямо как пай-мальчик. Он уставился на меня.
   Калли небрежно поднялся с  другого  конца  стола  и  перешел  на  мою
сторону. Он сел на один из стульев между мной и мистером А.  так,  чтобы
получить подкову. Калли хлопнул по крышке и громко сказал:
   - Эй, Чич, играй со мной. Я чувствую удачу. В моей правой  руке  семь
заходов.
   Итак, мистера А. звали Чич. Зловеще звучавшее имя. Но Чичу, очевидно,
нравился Калли, и, столь же очевидно,  Калли  был  человеком,  владевшим
наукой нравиться. Потому, что пока Чич ставил на Банк, он повернулся  ко
мне.
   - Давай, Мальчик, -  сказал  он.  -  Разнесем  это  проклятое  казино
вместе. Ставь со мной.
   - Вы правда чувствуете удачу? - спросил я, слегка расширив глаза.
   - Я могу  дойти  до  конца  подковы,  -  ответил  Калли.  -  Не  могу
гарантировать, но, возможно, я дойду до конца подковы.
   - Поехали, - сказал я. Я поставил двадцать на Банк.  Мы  все  ставили
вместе. Я, Чич, Калли и  Джордан  с  дальнего  конца  стола.  Кто-то  от
заведения принял руку Игрока и проворно  перевернул  холодную  шестерку.
Калли перевернул две картинки и прикупил еще  картинку  -  ноль,  худшая
карта в баккаре. Чич потерял тысячу. Калли потерял сто. Джордан  потерял
пятьсот. Я потерял паршивые двадцать. Я был единственным,  кто  упрекнул
Калли. Я печально потряс головой.
   - Эх, - сказал я, - уплыла  моя  двадцатка,  -  Калли  ухмыльнулся  и
передал  мне  подкову.  Заглянув  за  него,  я  увидел,  что  лицо  Чича
омрачается гневом. Безмозглый юнец, потерявший  двадцать  долларов,  еще
смеет выступать. Я мог читать его мысли, как колоду карт, разложенную по
зеленому фетру.
   Поставив двадцать на свой банк, я ждал разрешения  на  сдачу.  Крупье
был тем молодым симпатичным человеком, который спросил Диану, все  ли  с
ней в порядке. На руке, которую он поднял, чтобы остановить  мою  сдачу,
пока не будут сделаны все ставки, было надето алмазное кольцо. Я увидел,
как делает ставку Джордан. На Банк, как обычно. Он ставил со мной.
   Калли бросил двадцать на Банк. Он обернулся к Чичу и предложил:
   - Давай с нами. Этот парень выглядит удачливым.
   - Он выглядит, как будто продолжает валять дурака, - сказал Чич.  Все
крупье наблюдали за мной. Охранник сидел на своем  высоком  стуле  очень
прямо и неподвижно Я казался большим и сильным; они  были  несколько  во
мне разочарованы.
   Чич поставил  триста  на  Игрока.  Я  сдал  и  выиграл.  Я  продолжал
выигрывать  заходы,  и  Чич  повышал  ставку  против  меня.  В   подкове
оставалось немного карт, но я опустошал  ее  в  изысканной  манере,  без
задержек и радостных восклицаний.  Я  был  горд  собой.  Крупье  вскрыли
колоду и готовили карты  для  новой  подковы.  Все  выплатили  комиссию.
Джордан поднялся размять ноги. Так же поступили Чич и  Калли.  Я  сложил
выигрыши в карман. Наступил подходящий момент.
   - Эй, Чич, - крикнул я. - Это я болван? - и рассмеялся. Потом я начал
обходить стол, чтобы выйти из ограды и пройти мимо него.  Он  не  больше
мог противиться желанию замахнуться на  меня,  как  вороватый  крупье  -
стибрить стодолларовую фишку.
   И я встретил его достойно. Или думал, что  это  так.  Но  между  нами
чудом выросли Калли и двое здоровенных детин. Один детина ухватил  кулак
Чича своей огромной рукой, как крошечный мячик. Калли навалился на  меня
плечом, оттирая меня.
   Чич кричал на здорового парня:
   - Сукин сын! Ты знаешь, кто я? Ты знаешь, кто я?
   К моему удивлению, детина отпустил руку Чича и  отступил.  Он  сделал
свое дело. Он был силой предупреждающей, а не карающей. Тем временем  за
мной никто не смотрел. Все были зачарованы ядовитой яростью Чича,  кроме
молодого крупье с алмазным кольцом. Он очень спокойно сказал:
   - Мистер А., вы забываетесь.
   С невероятной яростью Чич ударил молодого крупье прямо в нос.  Крупье
отшатнулся назад. Кровь волнами потекла по его белой рубашке  в  оборках
на иссиня-черный смокинг. Я пробежал мимо Калли и двоих детин  и  ударил
Чича. Удар пришелся в висок и отбросил его на пол. И он тут  же  вскочил
на ноги. Я остолбенел.  Все  становилось  очень  серьезно.  Этот  парень
двигался на ядерном топливе.
   И тогда охранник сошел со своего высокого стула, и я  смог  ясно  его
разглядеть под яркой лампой у стола баккара. Лицо его, покрытое шрамами,
было пергаментно-бледным, как будто кровь в нем замерзла и  побелела  от
несчетных лет кондиционирования воздуха. Он  поднял  призрачную  руку  и
сказал:
   - Стоп.
   Все  застыли.   Охранник   протянул   длинный   костлявый   палец   и
предупредительно сказал:
   - Чич, не двигайся. Ты попал в большую передрягу. Поверь мне.  -  Его
голос был спокойно официален.
   Калли вывел меня за ограду, и я охотно повиновался,  но  был  удивлен
реакцией некоторых лиц. В лице молодого крупье было  что-то  мертвенное,
даже когда из носа у него шла кровь.  Он  не  был  слишком  напуган  или
смущен, или поврежден, чтобы не дать сдачи. Но он даже не  поднял  руки.
Его товарищи-крупье также не пришли к нему на помощь.  Они  смотрели  на
Чича с каким-то благоговейным ужасом, в котором был не страх, а жалость.
   Калли проталкивал меня через казино под  подобный  прибою  гул  сотен
игроков, бормотавших свои колдовские проклятья и  молитвы  над  костями,
блэкджеком и  вращающимся  колесом  рулетки.  Наконец,  мы  оказались  в
относительной тишине небольшого кафе.
   Я любил это кафе  с  его  зелеными  и  желтыми  стульями  и  столами.
Официантки  в  изящных  коротких  золотых  халатах   были   молодыми   и
хорошенькими. Стены были все из стекла; можно было видеть внешний мир  с
зеленой травой, голубым  бассейном  и  специально  посаженными  большими
пальмами. Калли провел меня в один из кабинетов со столом,  рассчитанным
на шестерых и оборудованном телефонами. Он занял кабинет  по  природному
праву.
   Пока мы пили кофе, мимо прошел Джордан. Калли  немедленно  вскочил  и
схватил его за руку.
   - Эй, приятель, - сказал он, - выпей кофе с партнерами по баккаре.  -
Джордан покачал головой, а потом заметил меня  в  кабинете.  Он  странно
улыбнулся мне, что меня почему-то  позабавило,  и  изменил  решение.  Он
зашел в кабинет.
   В тот день в Вегасе, когда мы впервые встретились, Джордан,  Калли  и
я, Джордан выглядел неплохо, несмотря на белые волосы. Его окружал почти
непроницаемый ореол замкнутости, пугавший меня, но не замеченный  Калли.
Калли принадлежал к людям, которые из-за чашки кофе  наедут  и  на  Папу
Римского.
   Я все еще прикидывался невинным мальчиком.
   - Из-за чего Чич  так  взбеленился?  -  спросил  я.  -  Господи,  мне
казалось, что все мы развлекаемся.
   Джордан вскинул голову и впервые проявил внимание к происходящему. Он
улыбался, как ребенок, старающийся выглядеть умнее своих лет.  Но  Калли
не был так зачарован.
   - Послушай, Мальчик, - объяснил он. - Через две секунды  охранник  бы
набросился  на  тебя.  Для  чего  он,  по-твоему,  сидит  там   наверху?
Разглядывать цыпочек?
   - Да, конечно, - сказал я. - Но никто не может подтвердить,  что  это
моя вина. Чич вышел из себя. А я вел себя  по-джентльменски.  Вы  должны
признать это. У отеля и казино нет оснований для претензий ко мне.
   Калли дружелюбно мне улыбнулся.
   - Да, ты отработал это хорошо. Ты действительно действовал умно.  Чич
ничего не понял и попался в ловушку. Но ты не предусмотрел одного. Чич -
опасный человек. Так что теперь моя задача - собрать тебя и посадить  на
самолет. Кстати, что это за дурацкое имя - Мерлин?
   Я не ответил ему, а расстегнул куртку и показал ему  грудь  и  живот.
Там у меня был большой уродливый пурпурный шрам. Я ухмыльнулся  Калли  и
спросил его:
   - Знаешь, что это такое?
   Он насторожился. Лицо его побагровело.
   Я медленно сказал ему:
   - Я был на войне. Я попал под автоматный огонь и мог  быть  разрезан,
как цыпленок. Не думаешь ли ты, что меня напугаете вы с Чичем?
   На Калли это не произвело впечатления. Джордан все еще улыбался. Все,
что я сказал, было правдой. Я был на войне, я был в бою, но  никогда  не
был ранен. То, что я показал Калли, было швом после операции на  желчном
пузыре.  На  мне  испытывали  новый  способ,  поле  чего  остался   этот
впечатляющий шрам.
   Калли вздохнул и сказал:
   - Мальчик, может быть, ты и круче,  чем  кажешься,  но  не  настолько
крут, чтобы оставаться здесь с Чичем.
   Я вспомнил, как Чич быстро вскочил  на  ноги  после  удара,  и  начал
беспокоиться. Я даже на мгновение подумал о том, чтобы  позволить  Калли
посадить меня на самолет, но потом покачал головой.
   - Послушай, я хочу помочь тебе, - сказал Калли. - После  случившегося
Чич будет тебя искать, а ты не в его весовой категории, поверь мне.
   - Почему? - спросил Джордан.
   Калли быстро ответил:
   - Потому, что Мальчик - человек, а Чич - нет.
   Забавно, как начинаются дружбы. В этот момент мы не знали, что станем
приятелями  в  Вегасе.  В  действительности  мы   даже   начали   слегка
отталкиваться друг от друга.
   Калли сказал:
   - Я отвезу тебя в аэропорт.
   - Ты хороший парень, - проговорил я. - Ты мне нравишься. Мы  партнеры
по баккара. Но в следующий раз, когда ты скажешь  мне,  что  собираешься
везти меня в аэропорт, очутишься в больнице.
   Калли засмеялся.
   - Ну давай, - сказал он. - Ты нанес Чичу прямой удар,  а  он  тут  же
вскочил. Ты не крут. Знай это. - Над этим и  я  должен  был  засмеяться,
потому что это было правдой. Это  не  соответствовало  моему  природному
характеру. А Калли продолжал:
   - от того, что ты показал, куда в тебя попали пули, ты не становишься
крутым. Это делает тебя жертвой крутых. Вот если бы ты показал мне парня
со шрамами от твоих пуль, это произвело бы на меня впечатление.  И  если
бы Чич не вскочил  так  быстро  после  того,  как  ты  ударил  его,  это
произвело бы на меня впечатление. Я желаю тебе добра. Не ребячься.
   Что ж, он был полностью прав. Но из этого ничего не следовало. Мне не
хотелось возвращаться домой к жене и троим детям, и  к  своим  неудачам.
Вегас устраивал меня. Казино устраивало меня. Игра  была  тем,  что  мне
нужно. Можно быть одному, не будучи одиноким. И всегда что-то случается,
как сейчас. Я не был крут, но Калли  упустил,  что  буквально  ничто  не
могло меня испугать, потому что именно в это время своей жизни я  ничему
не придавал значения.
   И я сказал Калли:
   - Да, ты прав. Но я не могу уехать раньше, чем через пару дней.
   Теперь он действительно вгляделся в меня.  Потом  пожал  плечами.  Он
взял чек, подписал его и взял со стола.
   - Еще увидимся,  парни,  -  сказал  он.  И  оставил  меня  наедине  с
Джорданом.
   Мы оба чувствовали себя неловко. Никто из нас не хотел быть на  месте
другого. Я ощущал, что мы оба пользуемся  Вегасом  по  схожим  причинам,
чтобы укрыться от реального мира. Но мы не хотели  говорить  друг  другу
грубости:
   -  Джордан  потому,  что  был  по  существу  и  в   большой   степени
джентльменом. И хотя я обычно без проблем расставался  с  людьми,  но  в
Джордане мне что-то инстинктивно понравилось, а такое случалось довольно
редко, и я не хотел оскорбить его чувства, оставив его одного.
   Потом Джордан поинтересовался:
   - Как пишется твое имя?
   Назвав свое имя по буквам, я заметил в нем потерю  интереса  к  своей
личности и улыбнулся ему. Он ответил мне приятной улыбкой.
   - Твоя родители думали, что ты вырастешь волшебником? - спросил он. -
Им-то ты и хотел быть за баккара?
   - Нет, - сказал я. - Мерлин - это моя фамилия. Я поменял ее, так  как
не хотел быть ни королем Артуром, ни Ланселотом.
   - У Мерлина были свои трудности, - сказал Джордан.
   - Да, - сказал я. - Но он никогда не умирал.
   Вот так  Джордан  подружился  со  мной,  и  наша  дружба  началась  с
сентиментальной школьной откровенности.
 
*** 
 
   Наутро после драки с Чичем я написал ежедневное короткое письмо жене,
сообщив ей, что