никто  не
появился. Всю четверку уволили.
   Келлино принялся диктовать секретарше письмо к Кларе Форд. Стиль  его
просто восхищал Маломара. Тот догадывался, куда он  целит.  Но  не  стал
говорить Келлино, что это пустая затея.
   - Уважаемая мисс Форд, - диктовал Келлино, - лишь глубочайшее  к  Вам
уважение побуждает  меня  написать  это  письмо,  где  мне  хотелось  бы
отметить  несколько  моментов,  по  которым  я  не  могу  согласиться  с
высказанными в Вашей рецензии мыслями по поводу моего последнего фильма.
Не думайте, прошу Вас, что я хочу упрекать Вас  в  чем-либо.  Я  слишком
уважаю Ваш профессионализм и  ценю  Ваш  интеллект,  чтобы  осмеливаться
выражать свое недовольство. Я лишь хочу указать, что неудача,  постигшая
фильм, если только это и на самом деле неудача, проистекает  всецело  из
моей неопытности как режиссера. Все же я считаю,  что  сценарий  написан
превосходно, и полагаю, что актеры занятые  в  фильме  поработали  очень
хорошо, и лишь моя режиссура не дала это почувствовать в полной мере.
   Вот, пожалуй, и все, что я хотел  сказать,  кроме  того,  по-прежнему
остаюсь  Вашим  поклонником,  и,  возможно,  когда-нибудь  нам   удастся
встретиться за ленчем, чтобы немного выпить и поговорить  о  кино  и  об
искусстве.  Чувствую,  что,  прежде  чем  ставить  новую  картину,   мне
предстоит еще очень многому  поучиться  (но  произойдет  это,  могу  Вас
уверить, довольно в скором времени),  а  разве  есть  кто-нибудь,  более
подходящий для этого, чем Вы? Искренне Ваш, Келлино.
   - Этот номер не пройдет, - сказал Маломар.
   - Может быть, - сказал Хоулинэн.
   - Тебе  придется  за  ней  приударить  и  вздрючить  как  следует,  -
продолжал Маломар. - А она умная бабенка, и мозги ей запудрить будет  не
так-то просто.
   Келлино на это сказал:
   - Но я действительно  восхищаюсь  ею.  И  действительно  хочу  у  нее
поучиться.
   - Да брось ты эту херню, - Хоулинэн почти кричал. - Вздрючь ее!  Боже
ты мой. Ну, а как иначе? Засади ей по самые уши.
   Маломар вдруг почувствовал, что больше он их не в силах выносить.
   - Прекратите. Не надо это делать в моем офисе, - сказал он. - Шли  бы
вы отсюда, и дали бы мне поработать.
   Они вышли. Он не стал провожать их до двери.
 
*** 
 
   На следующее утро Хоулинэн  в  своем  шикарном  офисе  в  "Три-Калчер
Студиоз" предавался своему любимому занятию.  Он  готовил  пресс-релизы,
которые  должны  были  представить  его  очередного  клиента   в   самом
выигрышном  свете.  Он  сначала  заглянул  в  контракт  Келлино,   чтобы
удостовериться, что имеет  официальные  полномочия  делать  то,  что  он
должен был сделать, и после этого стал писать:
   ТРИ-КАЛЧЕР СТУДИОЗ И МАЛОМАР ФИЛМЗ ПРЕДСТАВЛЯЮТ
   ПОСТАНОВКА МАЛОМАР-КЕЛЛИНО
   В ГЛАВНЫХ РОЛЯХ
   УГО КЕЛЛИНО ФЭИ МИДОУЗ
   В ФИЛЬМЕ УГО КЕЛЛИНО "ДЖОИРАИД" РЕЖИССЕР-ПОСТАНОВЩИК БЕРНАРД МАЛОМАР
   ...в ролях...  тут  он  очень  мелкими  буквами  нацарапал  несколько
фамилий, чтобы было понятно, что тут должен быть шрифт  помельче.  Затем
он  написал  "Производство  Уго  Келлино  и   Хейгана   Корда".   Затем:
"Продюсеры: Маломар и  Келлино".  И  вслед  за  этим  еще  более  мелким
шрифтом: "Сценарий Джона Мерлина по роману Джона Мерлина". Он  откинулся
на спинку стула, чтобы полюбоваться на дело рук  своих.  Вызвав  звонком
секретаршу, он отдал ей листок, чтобы она его отпечатала и  попросил  ее
принести папку с материалами по некрологу Келлино.
   Он любил эту папку, и никогда не  мог  наглядеться  на  нее  всласть.
Папка была набита инструкциями о том,  что  следовало  делать  в  случае
смерти Келлино. Они с Келлино, будучи в Палм Спринг,  потратили  на  нее
целый месяц, доводя ее содержимое до совершенства. Не то, чтобы  Келлино
собирался умирать, просто он хотел быть уверен в том, что, когда это все
же случится, все узнают, каким великим человеком он был. Были в  ней,  в
частности, имена всех тех его знакомых в шоу-бизнесе,  чьи  высказывания
будут использованы в некрологе после его  кончины.  Имелся  там  и  план
специальной телепередачи, посвященной его памяти.  Телепередачи  на  два
часа эфира.
   Участвовать в ней будут приглашены все  его  киношные  друзья-актеры.
Специальная папка содержала информацию о  том,  какие  куски  из  лучших
фильмов  с  участием  Келлино  должны  быть  использованы  в   передаче.
Упоминался там и клип,  где  Келлино  получает  свои  две  Академические
награды как лучший актер. Там был полностью  готовый  текст  комедийного
скетча, в котором его лучшие друзья забавлялись  над  его  режиссерскими
амбициями.
   Там был список всех тех, кому Келлино  когда-либо  помог,  и  из  них
можно будет  выбрать  нескольких,  чтобы  они  рассказали,  как  Келлино
вытаскивал их из трудных ситуаций при том условии,  что  они  никому  об
этом не расскажут.
   Были указания  насчет  того,  кого  из  бывших  жен  можно  попросить
высказаться о Келлино, а кого - ни в коем случае. В отношении  одной  из
них был даже разработан план, чтобы в день кончины Келлино отправить  ее
за пределы Штатов, в сафари по Африке, чтобы никто из газетчиков не смог
бы до нее добраться. Один из  экс-президентов  страны  уже  сказал  свои
теплые слова по поводу  смерти  Келлино,  и  они  были  зафиксированы  и
отправлены в досье.
   В досье также было недавно отправленное Кларе Форд письмо с  просьбой
внести свою лепту в некролог Келлино. Написано  оно  было  на  фирменном
бланке с шапкой "Лос-Анджелес Таймс"; однако идея письма была запущена с
подачи Хоулинэна. Он получил  копию  ответного  письма  Клары  Форд,  но
Келлино он показывать его не стал. Достав листок, он еще  раз  перечитал
ее  ответ.  "Келлино  -  одаренный  актер,  замечательно   сыгравший   в
нескольких фильмах, и можно только пожалеть, что он ушел  от  нас  столь
рано, так и не добившись того величия, которое,  возможно,  принесла  бы
ему достойная его роль в фильме с достойной режиссурой".
   Всякий раз, когда он перечитывал это письмо,  Хоулинэн  наливал  себе
лишний глоток. Трудно было сказать, кого он  ненавидел  больше  -  Клару
Форд или Джона Мерлина. Таких писателей-наглецов, как Мерлин, он на  дух
не выносил. Да кто он, в конце концов, такой, этот засранец, что не  мог
подождать пару минут,  чтобы  сфотографироваться  с  Келлино?  Ладно,  с
Мерлином-то он всегда сможет управиться,  а  вот  Клара  Форд  была  вне
пределов  его  досягаемости.  Он   пытался   добиться   ее   увольнения,
инспирировав компанию возмущенных писем от  фэнов,  используя  всю  мощь
давления со стороны студии, но все это ей было как слону дробина  -  она
была слишком могущественна. Он надеялся, что Келлино повезет больше - но
скоро он это узнает. Келлино назначил ей свидание. Прошлым  вечером  они
должны были обедать вместе, и он обещал позвонить и сообщить результаты.
Глава 28
 
   В первые недели своей жизни в Голливуде я стал думать  о  нем  как  о
Стране  Эмпид.  Причудливое  сравнение,   конечно,   даже   с   оттенком
снисходительности.
   Эмпида - это насекомое. Женская особь-канибалл; акт совокупления  так
разжигает ее аппетит, что  в  момент,  когда  мужская  особь  переживает
последние мгновения экстаза, он оказывается без головы.
   Но результатом одного из удивительных эффектов эволюционного процесса
являлось  то,  что  эмпида-мужчина  научился  подносить   эмпиде-женщине
небольшой кусочек пищи, завернутый в кокон из паутины, которую он сам  и
сплетал,  доставая  из  собственного  тела.  Пока  кровожадная  эмпидиха
распутывает "упаковку", он залезает на нее, совокупляется и благополучно
смывается.
   Когда  эмпида-муж  еще  немного  продвинулся  в  своей  эволюции,  он
сообразил, что ему достаточно всего лишь оплести  паутиной  какой-нибудь
крошечный   камушек,   любую   мелкую   соринку.   Благодаря    великому
эволюционному скачку мужская особь мухи-эмпиды развилась в голливудского
продюсера. Когда  я  поделился  этой  мыслью  с  Маломаром,  он  сначала
скривился и гадко на меня смотрел; потом, правда, рассмеялся.
   - Хорошо, - сказал он, - так ты хочешь, чтоб тебе за кусочек  задницы
откусили твою долбаную тыкву?
   Поначалу  меня  поражало,  что  все,  кого  я  встречал,  производили
впечатление людей, готовых ради собственного успеха  перегрызть  другому
глотку. Однако с течением времени, все больше поражать  меня  стало  то,
что эти люди вкладывали всю свою душу в то, что они делали. Им всем  это
дико  нравилось.  Скрипт-герлз,  секретарши,  служащие  из  бухгалтерии,
операторы,  реквизиторы,  технический  персонал,   актеры   и   актрисы,
режиссеры и даже продюсеры - все они говорили: "Кино, которое я  делаю".
Все они  считали  себя  людьми  творческими.  Я  обратил  внимание,  что
единственные,  кто  не  говорил  подобных  вещей,  были,  как   правило,
сценаристы.  Возможно,  потому,  что  всякий  переделывал  их   сценарии
по-своему. Каждый стремился приложить свою руку. Даже скрипт-герл меняла
строчку-другую, или жена какого-нибудь актера  переделывала  текст  роли
своего мужа, и на следующий день он  заявлял,  показывая  сценарий,  что
играть это, по его мнению,  следует  вот  так.  Понятно,  что  переделка
скорее больше раскрывала его актерские  способности,  чем  оправдывалась
замыслом  фильма.  Писателя  все  эти  вещи  раздражали.  Каждый   хотел
заниматься его делом.
   Мне пришло в голову, что кино в большой степени является дилетантским
видом искусства, но это вполне извинительно, потому  что  сами  средства
кино  обладают  неимоверной  мощью.  Комбинируя  определенные  сочетания
фотографий, костюмов, музыки и несложную сюжетную линию, люди  с  полным
отсутствием таланта могут, по сути,  создавать  произведения  искусства.
Но, возможно, это заходило слишком далеко. По крайней  мере,  они  могли
создавать нечто достаточно  хорошее,  чтобы  это  придавало  им  чувство
собственной важности, какой-то ценности.
   Кино способно доставить вам  огромное  удовольствие,  затронуть  ваши
эмоции. Но  редко  могло  чему-нибудь  научить.  В  отличие  от  романа,
кинофильм не способен показать  характер  героя  во  всей  его  глубине.
Фильмы не могут научить вас аналогично тому, как учат  книги.  Они  лишь
могут заставить вас чувствовать; они не могут дать вам понимания  жизни.
Магия кино настолько сильна, что оно способно придать какую-то  ценность
практически чему угодно. Для многих оно может стать как  бы  наркотиком,
безобидным кокаином. Для других - видом весьма эффективной терапии. Кому
бы не хотелось придать своему прошлому  или  своим  будущим  стремлениям
желаемую форму, чтобы можно было любить себя?
   Вот примерно такие представления были у меня о мире кино в то  время.
Позже, когда я  плотнее  соприкоснулся  со  всем  этим,  я  понял,  что,
наверное, этот подход был слишком суровым и снобистским.
   Меня поражало, какое сильное воздействие оказывает  создание  фильмов
на всех, кто этим занят. Маломар страстно любил создавать кино.  Каждый,
кто работал на картине, стремился внести в нее что-то  свое:  режиссеры,
кинозвезды, главные фотографы, администраторы.
   Я сознавал, что  кинематограф  -  это  наиболее  жизненное  искусство
нашего времени, и испытывал  ревность.  В  каждом  студенческом  кампусе
студенты вместо того, чтобы писать романы, создавали собственные фильмы.
И тут мне пришло в голову, что это и не искусство даже, а  особая  форма
терапии. Всем хотелось рассказать историю своей жизни, поведать  миру  о
своих переживаниях, о своих мыслях. С другой стороны,  многие  ли  книги
были написаны по этим же причинам? Но ни в литературе, ни в музыке, ни в
картинах пет такого сильного магического заряда. Кино  сочетает  в  себе
все формы искусства, и потому оставаться к "ему равнодушным  невозможно.
Имея такой могучий арсенал средств,  просто  невозможно  сделать  плохой
фильм. Можно быть последним болваном и в то же время сделать  интересную
картину. Поэтому не удивительно, что в  кинобизнесе  так  распространено
кумовство. Вы могли в буквальном смысле дать своему племяннику  написать
сценарий, сделать из своей подружки кинозвезду, или протолкнуть  сына  в
руководство  студии.  Посредством  кино  любого   можно   превратить   в
настоящего артиста.
   И вот что еще интересно. Почему не было  случая,  чтобы  какой-нибудь
актер убил режиссера? За многие годы уж наверняка поводов для этого было
предостаточно, и финансового порядка,  и  творческого.  Почему  не  было
случая, чтобы  режиссер  убил  директора  студии?  А  писатель  и  автор
сценария - режиссера? Производство фильмов, определенно, отвращает людей
от насилия, является психотерапией.
   Будет  ли  когда-нибудь   такое,   что   для   эффективного   лечения
эмоционально  и  умственно  неуравновешенных  им  дадут  самим   снимать
кинофильмы? Боже, а  сколько  в  киношной  среде  сумасшедших,  или,  по
крайней мере, почти  сумасшедших!  Актеры  и  актрисы  -  это  даже  без
вопросов.
   Вот так оно и будет. В будущем  все  будут  сидеть  дома  и  смотреть
фильмы, которые сделали их друзья для того, чтобы не свихнуться.  И  эти
фильмы будут спасать им жизнь. Взгляните на кино с  этой  стороны.  И  в
конце концов мы придем к тому, что любой болван сможет  стать  человеком
искусства. В самом деле, если люди в кинобизнесе могут создавать хорошие
картины, то  и  всякий  это  сможет.  Банкиры,  например,  производители
одежды, адвокаты и т. д.,  решающие,  какие  нужно  ставить  фильмы.  Не
имеющие даже той степени чокнутости,  которая  могла  бы  способствовать
творческому процессу. И мы ничего не потеряем, если каждый болван  будет
делать кино. Проблема лишь в том, чтобы  снизить  стоимость  картины.  И
психиатры больше не понадобятся, и не  нужно  никакого  таланта.  Каждый
сможет стать артистом.
   Все эти люди, жаждущие, чтобы их любили, не понимают, что  для  этого
нужно работать над собой; и вот теперь -  при  всем  своем  нарциссизме,
инфантилизме и самовлюбленности -  они  смогут  проецировать  внутренний
образ самих себя на экран, в созданный ими мир, где они будут любимы.  В
мир,  где  их  тени  получат  эту  любовь,  в   реальной   жизни   ничем
незаслуженную.  Совершенно  определенно,  что  все   художники   так   и
поступают; возьмите, например,  образ  большого  писателя  -  который  в
личной жизни потакает всем своим желаниям - Осано. Но  они,  по  крайней
мере, должны иметь какой-то талант,  одаренность,  чтобы  их  творчество
приносило кому-нибудь удовольствие или позволило глубже понять  какие-то
вещи.
   А  для  создания  кино  вам  не  нужно  никакого   таланта,   никакой
одаренности. Берет, к примеру, какой-нибудь весьма богатый тип и  делает
фильм о собственной  жизни  -  без  всякой  помощи  крупного  режиссера,
крупного писателя, суперкинозвезды и т. д., и т. д.
   И только за счет того, что кино - это магия, он предстает на экране в
образе героя. Огромный потенциал кино для всех этих людей  заключался  в
том, что для его создания талант не обязателен, хотя  это  не  означает,
что его наличие не сделало бы фильм лучше.
 
*** 
 
   Над сценарием мы работали весьма плотно, и поэтому я  довольно  много
времени проводил вместе с Маломаром, иногда до поздней ночи,  работая  в
его шикарном доме киномагната, где я чувствовал себя неуютно. Для одного
человека это слишком, думал я. Эти огромные уставленные мебелью комнаты,
этот теннисный корт, плавательный  бассейн  и  еще  отдельный  дом,  где
имелся просмотровый зал. Как-то  раз  вечером  он  предложил  посмотреть
новый фильм, но я ответил, что не настолько помешан на фильмах.  Похоже,
он заметил мое чванство, потому его, мои слова слегка задели.
   - Знаешь что, если в у тебя не было этого  презрения  к  кинобизнесу,
наша работа над сценарием продвигалась бы гораздо успешнее.
   Я почувствовал себя немного уязвленным. Во-первых, я всегда  гордился
своими манерами и считал, что такого рода вещи не должны  быть  заметны.
Во-вторых, у меня была профессиональная гордость  своей  работой,  а  он
хотел сказать, что я не работаю, а лишь без  толку  болтаюсь.  И,  кроме
того, к Маломару я испытывал уважение. Будучи продюсером-режиссером,  он
вполне мог, работая вместе со мной, всякий раз поступать  по-своему,  но
никогда этого не  делал.  И  когда  он  предлагал  изменить  что-либо  в
сценарии, обычно он оказывался прав. Когда он все же бывал  не  прав,  и
мне удавалось доказать это, он уступал.  Короче  говоря,  он  не  вполне
вписывался в мое предвзятое представление о Земле Эмпид.
   И вот, вместо того, чтобы смотреть кино или работать  над  сценарием,
мы в ту ночь стали спорить. Я стал  рассказывать  ему,  что  я  думаю  о
кинобизнесе и работающих в нем людях. Чем дальше я говорил,  тем  меньше
злился Маломар, и под конец он стал улыбаться.
   - Ты говоришь  как  какая-нибудь  блядь,  на  которую  молодые  парни
перестали обращать внимание, - сказал Маломар. - Кино - это новая  форма
искусства, тебя беспокоит, что твое дело станет  никому  не  нужным.  Ты
просто ревнуешь.
   - Нельзя сравнивать кино и романы, - ответил я. - Фильмы  никогда  не
дадут того, что дают книги.
   - Это не имеет значения. Кино - это то,  что  нужно  людям  сейчас  и
будет нужно в будущем. И эта  твоя  муть  собачья  насчет  продюсеров  и
мух-эмпид... Ты приехал сюда на несколько  месяцев  и  начинаешь  судить
всех и каждого. Ты нас всех смешиваешь с дерьмом. Да в  любом  деле  все
точно так же, все бегут  за  морковкой,  привязанной  к  палке.  Ну  да,
киношники чокнутые конечно, они друг друга накалывают, да, секс для  них
это средство платежа, ну и что из этого? Ты вот что упускаешь: все они -
продюсеры и писатели, режиссеры и актеры  -  добиваются  всего  потом  и
кровью. Они годы тратят на то, чтобы изучить свое дело или ремесло, и  я
не знаю, кто еще работает  больше  и  тяжелее,  чем  они.  Они  искренне
преданы своему делу, и что бы ты там не  говорил,  но  для  того,  чтобы
создать  хорошую  картину,  нужно  иметь  талант,   а   может   даже   и
гениальность. Актеры и актрисы -  это  же  все  равно,  что  пехота.  Их
убивают. И крупные роли просто траханьем не  получить.  Нужно  завоевать
уважение собственной игрой, нужно знать свое дело. Есть, конечно, мудаки
и маньяки, которые протаскивают в актеры своих  дружков  и  подружек,  а
потом картина стоимостью в пять миллионов идет псу под хвост.  Но  такие
здесь  долго  не  задерживаются.  Вот  ты  рассуждаешь  о  продюсерах  и
режиссерах.  Ладно,  режиссеров  защищать  я  даже  не  стану.   Это   в
кинобизнесе самая трудная работа. Но есть своя функция и  у  продюсеров.
Они как укротители тигров в цирке. Да ты знаешь, что это такое - сделать
фильм? Сперва ты должен пойти в финансовый  отдел  студии  и  лизать  им
задницы. Потом тебе нужно стать отцом и  матерью  каким-нибудь  чокнутым
кинозвездам. Ты должен дать съемочным группам все, что им нужно, а иначе
они замордуют тебя симуляцией и будут тянуть резину. И тебе еще нужно не
дать им всем перегрызть друг другу глотки. Знаешь, я не  терплю  Моузеса
Уортберга, но признаю, что его финансовый  гений  позволяет  кинобизнесу
нормально развиваться. И я настолько же  уважаю  его  финансовый  гений,
насколько презираю его художественный вкус. И мне все  время  приходится
вступать с ним в схватку и как продюсеру и как режиссеру. Я думаю,  даже
ты согласишься, что пару моих фильмов можно назвать искусством.
   - Ну, это по крайней мере наполовину чушь собачья, - сказал я.
   - Ты продолжаешь принижать роль продюсеров. Но это те  люди,  которые
собирают картины в единое целое. А для этого им года  два  подряд  нужно
гладить по головке  сотню  самых  разных  детишек,  финансовых  детишек,
актеров-детишек,  режиссеров-детишек,  писателей-детишек.  И  менять  им
пеленки, и нюхать это дерьмо, тонны дерьма. Может быть, как раз  поэтому
у них часто такой отвратительный вкус. И однако, многие  из  них  больше
верят в искусство, чем в талант. Или  в  фантазию,  присущую  ис