своего
дома и увидел проходящего по улице соседа.  "Сосед!  -  закричал лжец.  - Ты
разве  не  слышал новый  фирман нашего повелителя?  Отныне каждую пятницу на
площади перед медресе будут бесплатно раздавать кускус всем,  кто  пожелает,
нужно только явиться туда до полудня".  А это как раз была пятница,  и сосед
забежал к себе домой,  схватил блюдо и помчался к медресе, а за ним поспешил
и  сосед соседа,  и  еще другие соседи,  и  все бежали с  блюдами и  кричали
каждому  встречному,  что  на  площади  всем  правоверным раздают  сочный  и
ароматный кускус и  не берут за это ни сантима,  -  в  общем,  началось черт
знает что.  А  негодяй смотрел с  кровли своего дома  и  посмеивался,  потом
задумался, потом стал беспокоиться; а кончилось тем, что лжец - да осквернят
дикие ослы  могилу его  деда  -  тоже  схватил блюдо и  помчался за  даровым
кускусом...
   Все посмеялись.
   - Так же  будет и  с  вами,  -  продолжала Астрид,  -  скоро вы и  сами
поверите в  то,  что меня зовут Армгард фон Штейнхауфен и  что я  разыскиваю
своего бедного пропавшего без вести фатти...
   Полунин обернулся к Филиппу:
   - Ты ей разве еще не рассказал?
   - Нет еще, - сказал Филипп.
   - О чем? - удивленно спросила Астрид, посмотрев на одного и на другого.
   - Этот  Филиппо -  осторожный человек,  -  подмигнул Дино.  -  Я  давно
говорил, что тебя нужно посвятить во все, но у него свои соображения...
   - Брось трепаться, - резко перебил Филипп. - До сих пор мы считали, что
рассказывать Астрид обо  всем пока ни  к  чему,  а  рассказать решили только
перед самым отъездом. Ну а тут как-то не получилось еще...
   Астрид,  ничего не  понимая,  кроме того,  что от нее что-то скрывали и
продолжают скрывать, пожала плечами.
   - Пожалуйста,  - обиженно сказала она, - не думайте, что я так уж рвусь
проникнуть в ваши... элевзинские таинства. Мне давно ясно, что вы посвящаете
меня в  свои дела лишь постольку,  поскольку это нужно для успеха очередного
задания, которое мне предстоит выполнить...
   - Не  нужно  обижаться,   Ри,   -  сказал  Филипп,  -  это  ведь  закон
конспирации.  Когда мы  были в  маки,  никто из нас не знал того,  что знало
руководство,  и  для нас это было благом.  А  вы  сейчас вместе с  нами тоже
занимаетесь конспиративными делами,  и  делами  довольно опасными,  так  что
обиды здесь неуместны.  Очень может быть, вы потому и сумели так естественно
провести  свою  роль  в  этой  немецкой  колонии,  что  не  знали  главного.
Понимаете...  знай вы все -  вы бы неизбежно нервничали,  боялись.  А  когда
человек боится,  ему куда труднее владеть собой. Я это по собственному опыту
знаю, - в маки, вы думаете, нам не случалось трусить? Поэтому главного вам и
не сказали.
   - Спасибо,  - насмешливо сказала Астрид, - я понимаю, вы заботились обо
мне...
   - Мы  заботились о  том,  чтоб вы  не  провалились сами и  не провалили
порученного вам дела.  А  сейчас вам поручается другое:  побывать у капитана
Лернера и выяснить,  не известно ли ему теперешнее местопребывание одного из
его сослуживцев по Семьсот девятой дивизии, обер-лейтенанта...
   - Фон Штейнхауфена, знаю, моего бедного папочки.
   - Нет, обер-лейтенанта Густава Дитмара.
   - Кого? - изумленно спросила Астрид, поворачиваясь к Филиппу. - Что это
еще за Густав Дитмар?
   - А  это  тот  самый человек,  ради которого мы  и  таскаемся по  Южной
Америке,  - объяснил Филипп. - Человек, которого нам нужно выследить и взять
живым.
   С  минуту Астрид молчала,  потом глянула поочередно на каждого из своих
спутников, открыла уже рот, чтобы что-то сказать, и снова умолкла.
   - Ну знаете!  - объявила она наконец. - Это уж слишком! Да пошли вы все
к черту с вашими тайными судилищами и вашими беглыми кригсфербрехерами!* Что
это такое,  в  конце-то концов?  Сначала меня приглашают на работу в  мирную
этнографическую экспедицию; тут же выясняется, что вся эта этнография - липа
высочайшей пробы и  господа ученые интересуются мофами,  а вовсе никакими не
индейцами; потом из меня спешно делают шпионку...
   ______________
   * Der Kriegsverbrecher - военный преступник (нем.).

   - Простите - разведчицу, - поправил Филипп.
   - ...а  теперь я,  ни больше ни меньше,  должна еще принимать участие в
людокрадстве!  -  продолжала кричать Астрид.  -  Да  вы что,  в  самом деле,
взбесились?  Не  знаю,  как  тут,  а  в  Штатах  за  такие  штучки сажают на
электрический стул,  -  так я на нем сидеть не желаю, понятно вам? Не желаю!
Отвезите меня обратно в Марискаль, оттуда я уж как-нибудь выберусь без вашей
помощи,  а сами можете и дальше гоняться за своими лернерами и дитмарами!  И
счастливой вам охоты!
   - Тише,  тише,  -  сказал Полунин.  -  Астрид,  вас никто ни к  чему не
принуждает.  Если хотите,  мы вас отвезем не только в  Марискаль,  а прямо в
Асунсьон и посадим на первый же аргентинский пароход.  Но только после того,
как вы побываете у Лернера.
   - Я сказала - не поеду! Хватит с меня!
   - Э,  послушай, - примирительно сказал Дино, - не нужно сейчас спорить,
у тебя истерика, нервы. Подожди, дождь скоро кончится и все тебе покажется в
другом свете...
   - Да при чем тут ваш чертов дождь!
   - Ри,  послушайте, - сказал Филипп. - Мишель прав, мы не собираемся вас
удерживать, если вы решите уехать. Но сейчас это сделать просто нельзя. Кто,
кроме вас, может поговорить с Лернером? В конце концов, согласитесь, вы ведь
нас тоже отчасти подвели:  откажись вы  сразу,  мы бы придумали какой-нибудь
другой вариант,  а теперь выходит ерунда -  то вы едете,  то бросаете все на
полпути...
   - Но вы мне ничего не говорили о похищении!
   - Минутку. Во-первых, еще неизвестно, придется ли нам кого-то похищать.
Во-вторых,  даже если и придется,  вы в этом участвовать не будете. Не такие
уж  мы  идиоты,  в  самом деле.  От вас сейчас требуется одно:  поговорить с
Лернером и выяснить,  что он знает.  Очень может быть, что он не знает ровно
ничего;  в таком случае мы будем продолжать поиски - с вами или без вас, это
уж как вы сами решите.  Поймите только одно:  ваше участие предусматривалось
только в этой, предварительной фазе операции. С остальным мы уж как-нибудь и
сами справимся. Как там, кофе еще остался?
   Астрид   молча   разлила  по   кружкам  остатки  из   термоса.   Ливень
действительно шел на убыль,  теперь это уже был обычный сильный дождь, какие
бывают и в Европе.  Кругом посветлело. Пока допили полуостывший кофе, совсем
распогодилось,   только   запоздалые  капли   скатывались  еще   с   широких
пальмовидных листьев  приютившего их  дерева.  Дино  с  Полуниным  принялись
разбирать брезентовую кибитку.
   - Ладно, - объявила вдруг Астрид, - Лернера я беру на себя, черт с ним.
Но только договоримся сразу!  Или вы мне доверяете во всем,  или я в игре не
участвую, - следовательно, чтобы никаких больше секретов. Принято?
   - Принято, - ответил Филипп.
   - Еще бы вам не принять, ха-ха. Вы, милые мои джентльмены удачи, у меня
теперь  все  вот  здесь!  -  Астрид  показала сжатый  кулак  и  обвела своих
спутников торжествующим взглядом.  - Вздумайте только пикнуть. И вообще, это
сафари с нынешнего дня получает кодовое наименование "Операция Южный Крест".
   - Какой еще крест, - испуганно закричал Дино, - ты что, хочешь погубить
нас всех?!
   - Успокойтесь, синьор Фалаччи, я имею в виду созвездие!
   Дино, уже нацелившийся в нее рогами из пальцев, тут же успокоился.
   - Созвездие -  это ничего,  -  признал он.  - Но вообще с такими вещами
лучше не шутить.
   - А  я  и  не думаю шутить.  Вы поняли,  почему я  выбрала именно Южный
Крест? Там четыре звезды - одна наверху и три пониже. Улавливаете аллегорию?
   - Я думаю, - сказал Филипп, - никто из нас не откажется уступить пальму
первенства представительнице прекрасного пола.
   - Вот  вам  типичный  француз,   -   вздохнула  Астрид.  -  Комплименты
выскакивают мгновенно, как шоколадки из автомата. И так же равнодушно. А вот
наш Великий Молчальник опять чем-то недоволен. Что, не нравится название?
   - Да нет,  почему же, - отозвался Полунин. - Как кодовое - сойдет. Даже
остроумно,  в вашем истолковании.  Просто мне само это созвездие не очень по
душе.
   - А, ну еще бы! Вам подавай Медведиц, да побольше...
   Подождав еще  с  полчаса,  чтобы  иссяк  текущий по  дороге ручей,  они
собрались  уже  трогаться  дальше,   как  вдруг  Дино  насторожился  и  стал
прислушиваться.
   - По-моему, собаки где-то лают...
   Остальные тоже услышали в отдалении собачий лай.
   - Это жилье, - сказал Дино. - Надо сходить узнать, что-то я не уверен в
этой дороге,  очень уж  она  выглядит заброшенной.  Может,  сходим,  Микеле?
По-моему, тут недалеко.
   - Куда вы потащитесь через мокрые заросли? - возразила Астрид. - Поедем
дальше, куда-то эта дорога нас приведет.
   - Она  может  привести в  такое место,  откуда потом не  выберешься,  -
сказал Полунин.  -  Что ж,  давай сходим,  вымокнуть мы уж и так вымокли. Ты
тогда оставайся здесь с  Астрид,  Филипп,  там  все равно понадобится знание
испанского.
   - Э,  хотел бы я  быть в  этом уверен,  -  с  сомнением сказал Дино.  -
Местные индейцы,  по-моему,  говорят только  на  гуарани.  Однако попытаться
стоит, ничего не поделаешь. Филипп, достань там пару мачете!
   Филипп попросил Астрид пересесть и,  отвалив в сторону тюк со спальными
мешками, вытащил два длинных тесака со слегка изогнутым" лезвиями. Без этого
универсального орудия,  заменяющего жителю Южной  Америки косу  и  топор,  в
сельве нельзя сделать ни шагу;  не говоря уже о необходимости прорубать себе
дорогу в  густом подлеске и  рассекать то  и  дело преграждающие путь лианы,
именно  мачете с  его  острым и  тяжелым клинком шириной в  три  и  длиной в
двадцать дюймов наиболее удобен как  надежное оружие против змей  -  главной
опасности этих мест.
   Едва Дино и Полунин успели скрыться в зарослях,  как проглянуло солнце.
Мокрая  зелень ослепительно засверкала,  туман  стал  подниматься от  быстро
просыхающей земли;  воздух,  ненадолго  очищенный  ливнем,  снова  насыщался
тяжелыми гнилостными испарениями.
   - Проклятый климат,  -  упавшим  голосом  сказала Астрид,  -  настоящая
турецкая баня. Фил, можно попросить вас исчезнуть минут на десять...
   - Исчезаю,  -  кивнул Филипп и  спрыгнул в  грязь.  -  Я  отойду,  а вы
посигнальте, когда будете готовы.
   Переодевшись во все сухое,  Астрид почувствовала себя лучше - но только
физически.  Ей  было  стыдно  за  недавнюю истерику.  Что  он  теперь о  ней
подумает?  Взбалмошная девчонка, дура, и к тому же трусиха. То говорила, как
ненавидит нацистов,  а  то  вдруг  впадает в  панику оттого только,  что  ее
попросили помочь обезвредить одного из  них.  Должна бы  радоваться,  что ей
дали возможность сделать в жизни хоть что-то полезное.
   Вдоволь натерзавшись такими мыслями,  она нерешительно выглянула из-под
брезента Филипп стоял на дороге метрах в сорока от джипа, запрокинув голову,
и разглядывал что-то 6 ветвях.  Астрид выбралась наружу и пошла к Филиппу, с
трудом вытаскивая из грязи резиновые сапоги.
   - Что вы там увидели,  Фил?  -  крикнула она,  подойдя ближе.  - Гнездо
какое-нибудь?
   Филипп обернулся.
   - Обезьяны,  -  сказал он  негромко.  -  Идите  скорее,  их  тут  целый
выводок...
   - Где, где? - заторопилась Астрид. - Покажите!
   - Смотрите вон  туда,  вон,  где  толстая лиана,  видите?  Чуть  выше и
левее...
   Он полуобнял ее и  нагнулся к ее щеке,  показывая на какой-то просвет в
мокрой зелени.  Астрид честно попыталась что-то разглядеть, но оказалась так
близко от  Филиппа,  что ей уже было не до обезьян.  Постояв так с  неистово
колотящимся сердцем, она закусила губы и отодвинулась.
   - Действительно, очень интересно, - сказала она светским тоном.
   - Видели,  да?  По-моему,  это  ревуны...  черт,  хорошо бы  их  сейчас
телеобъективом...
   - Принести камеру?
   - Не  надо,  чувствительности пленки все равно не  хватит.  Там слишком
темно. Бедняги, они совсем мокрые...
   - Фил, - сказала Астрид.
   - Да?
   - Раз уж я остаюсь с вами,  расскажите мне про этого немца, которого вы
ловите.
   - Да в общем, в этой истории нет ничего исключительного. В начале сорок
четвертого года у нас в отряде появился перебежчик. Ну, естественно, полного
доверия к  нему сначала не  было...  но со временем он прошел все проверки и
стал полноправным бойцом.  Он по-настоящему дрался,  этот Дитмар, никогда не
отказывался от опасных заданий,  словом придраться было не к  чему.  А потом
выдал всю сеть. Не только отрядные базы, но вообще все решительно - все, что
успел выведать, вплоть до системы явок среди гражданского населения...
   - Кошмар... - прошептала Астрид. - Так он был специально заслан?
   - Разумеется.  Дино утверждал это с  самого начала -  ему не  верили...
Нельзя  же,  мол,  подозревать человека только  потому,  что  он  родился  в
Германии!  А  как же тогда Тельман,  Буш и  другие?  Да он и в самом деле не
давал поводов для  подозрений...  пока не  оказалось слишком поздно.  Что ж,
надо признать -  сработал он ловко. Правда, ядро отряда пострадало не так уж
сильно,  но вся наша гражданская сеть погибла...  связные, система явок... В
общем,  в  результате этого  предательства немцы расстреляли в  Руане и  его
окрестностях около ста  человек.  К  тому  же  Дитмару удалось провести свою
операцию таким образом,  что  в  предательстве был  заподозрен мэр одного из
маленьких городков...  человек,  который сделал для  Резистанса больше,  чем
любой из нас.  И улики были настолько серьезны,  что этот человек так и умер
под подозрением,  не сумев оправдаться в глазах всех окружающих.  Точнее, он
покончил с собой... вскоре после войны. Именно из-за этого.
   Астрид долго молчала.
   - Действительно,  ужасная история,  - сказала она наконец. - Но, Фил, я
не  совсем понимаю...  если даже после войны улики против этого мэра не были
опровергнуты - откуда же вы знаете, что...
   - Что он не был виновен?  Потому что Фонтену я верил,  как самому себе.
Это  был  мой учитель,  Ри,  и  я  просто знаю,  что он  не  был способен на
предательство.  Кроме того, его дочь слышала разговор с Дитмаром - последний
их разговор,  это было как раз накануне разгрома,  - из которого поняла, что
отец раскусил немца.  Ну,  свидетельству дочери значения не  придали...  это
тоже в какой-то степени было понятно, особенно в то время...
   - А сам Дитмар?
   - А Дитмара один наш бывший макизар видел уже год спустя,  весной сорок
пятого. Этот тип спокойно жил в лагере для пленных немецких офицеров, причем
даже фамилию не потрудился изменить.  Наш парень поднял шум, начал требовать
у  американцев,  чтобы того  передали французским властям,  но  американцы с
такими делами спешить не любили. Пока все это ходило по инстанциям - Дитмара
в лагере не оказалось. То ли бежал, то ли был куда-то переведен, никто этого
не знал.
   - Да-а,  -  протянула Астрид.  - Действительно, история... Но показания
этого человека,  который его видел, - почему их не приняли во внимание? Ведь
если Дитмар после всей этой истории оставался в вермахте -  значит, он никак
не мог быть настоящим перебежчиком...
   - Как сказать -  не приняли,  -  Филипп пожал плечами.  - Фонтен не был
ведь осужден формально, и именно потому, что прямых доказательств его измены
все-таки не нашлось... но и оправдать его не оправдали. Дело было прекращено
за  недостатком  улик,   а  это,   в  общем,   формулировка  страшная  своей
двусмысленностью.  Она-то Фонтена и убила.  А насчет встречи в Мюлузе... ну,
многие склонны были считать,  что  парень просто ошибся.  Прояснить всю  эту
историю могло только появление в зале суда самого Дитмара,  но Дитмар-то как
раз и исчез.  Исчез и пропадал до тех пор,  пока Мишель не обнаружил, что он
перебрался в Аргентину...
   - Каким образом?
   - Да просто случайно:  в старом журнале увидел снимок группы только что
прибывших  из  Европы  иммигрантов и  там  красовался  наш  Дитмар.  У  него
характерная морда - со шрамом во всю щеку.
   - Нет, но какое совпадение! Просто чудо...
   Продолжая разговаривать,  они вернулись к машине. Филипп опустил тент и
перегнал джип на открытое место,  чтобы солнце высушило сиденья.  Прошел уже
почти час, как ушли Дино с Полуниным.
   - Пора бы  им  возвращаться,  -  заметил Филипп,  посмотрев на часы.  -
Неизвестно,  сколько  еще  ехать...  боюсь,  нам  сегодня  придется спать  в
палатках.
   - Это даже интересно,  -  сказала Астрид.  - Ночлег в палатке в глубине
парагвайской сельвы - такое не часто бывает.
   - Лиха беда началом...  Хорошо, если Лернер знает что-нибудь о Дитмаре,
а если нет - ума не приложу, где его еще искать.
   - Должен знать,  вероятно,  -  сказала Астрид.  -  Наверное,  после той
истории он стал известной фигурой, по крайней мере среди сослуживцев.
   - На  это-то  мы  и  рассчитываем.  Но  захочет ли Лернер сказать,  вот
вопрос...
   Было  уже  около полудня,  тяжелый влажный зной становился нестерпимым.
Вокруг  стояла особенная тишина сельвы,  наполненная -  если  прислушаться -
мириадами звуков,  в  большинстве своем совершенно непонятных,  загадочных и
поэтому  пугающих.   Астрид   испытывала  какое-то   странное  беспокойство,
настроение ее  становилось все более подавленным -  и  не  только из-за этой
рассказанной Филиппом истории с  предательством.  Скорее,  дело было в самом
Филиппе,  -  у  Астрид  была  достаточно трезвая голова,  чтобы  безошибочно
разбираться в причинах своих настроений.  Как жаль, подумалось ей, вот уж об
этой причине было бы куда приятнее не догадываться...
   Как просто и  хорошо чувствовала она себя с Филиппом еще две-три недели
назад!  Тогда это была просто привычная и  забавляющая ее  игра,  старая как
свет, игра в соблазнительницу и соблазняемого; игра, в которую - сознательно
или бессознательно -  спокон веку играет всякая молодая и свободная женщина,
заполучив более или менее подходящего партнера Астрид всегда считала,  что в
этом вопросе она ничуть не лучше и не хуже других, и вела себя так, как было
принято в  ее кругу Впрочем,  некоторых вещей она себе никогда не позволяла:
например, отбить друга у приятельницы или соблазнить женатого приятеля. Секс
был для нее спортом,  и она придерживалась правил честной игры - развлекайся
сколько угодно, но не порти жизнь другим.
   Взять,  например, ее последний роман - с Лагартихой Они чудесно провели
время,  целое  лето  прожили почти как  муж  и  жена,  разве что  на  разных
квартирах,  и расстались вполне мирно.  Ну, конечно, Освальдо устроил сцену,
на  то  он  и  аргентинец:  тряс ее  за плечи,  швырнул на постель,  угрожал
громадным пистолетом -  все это ей очень понравилось, она впервые испытывала
на себе знаменитые южноамериканские страсти;  впрочем,  отвергнутый любовник
скоро  успокоился,  пистолет  спрятал,  а  ее  попросил перепечатать в  пяти
экземплярах полученное из Буэнос-Айреса циркулярное письмо.
   Примерно так  же  представлялся ей  с  самого начала и  будущий роман с
шефом.  То, что Филипп был явно не бабник, делало предстоящий матч еще более
интересным;  невелика заслуга,  скажем, забраться в постель к тому же Дино -
тот  и  сам не  пропускает ни  одной юбки.  Филипп же  был дичью,  достойной
охотника.
   Так что игра обещала быть интересной. Но игры не получилось, получилось
что-то  совсем  другое.  Насколько другое -  Астрид предпочитала не  думать,
несмотря на всю трезвость своего ума. Пока еще это ей удавалось.
   Но с Филиппом ей теперь было трудно. Она могла навязаться в любовницы -
это было привычно,  забавно;  навязываться же в любимые ей до сих пор просто
не приходилось, и она меньше всего хотела учиться этому теперь.
   - О чем задумались, Ри? - спросил Филипп.
   - Да так... просто, - Астрид вздохнула. - Обо всей этой истории, что вы
рассказали.  Вообще, конечно, гнусная штука... Хорошо бы вы сумели разыскать
этого Дитмана.
   - Дитмар, а не Дитман. Не ошибитесь, когда будете говорить с Лерн