- Нет, об этом речь не идет. Завтра мы будем в Энтре-Риос.
   - Это уже реальнее. Где именно?
   - Ну, хотя бы в Конкордии.
   - Можно и  не так близко.  Впрочем,  вы правы -  чем ближе,  тем лучше.
Теперь слушайте:  в  Конкордии остановитесь в  отеле "Колон" -  это на улице
Карлос  Пеллегрини -  на  всякий  случай  запишите  телефон,  можно  заранее
заказать номер. Двадцать восемь пятнадцать. Записали?
   - Записал...
   - Хотя  заказывать  не  обязательно.  Если  мест  не  будет  -  скажете
управляющему,  что вы от меня.  Он все сделает.  Там и ждите,  мой пилот вас
разыщет.
   - Когда приблизительно это может быть?
   - В  среду утром,  самое позднее -  в  четверг.  Если бог захочет,  как
говорится.
   Полунин засмеялся.
   - У  бога,  я думаю,  не будет оснований морального порядка ставить нам
палки в колеса...
   - Мне  тоже  так  кажется.   Скорее  наоборот  -  что,  кстати,  уже  и
подтвердилось. Ну а дальше? Что вы думаете делать с трофеем потом?
   - Отправим во Францию. Эта часть плана, доктор, уже обдумана.
   - Ну, тем лучше. Значит, договорились.
   - Спасибо, доктор. Да, еще одно - самолет на сколько мест?
   - Четырехместный. "Бичкрафт-бонанса", если вы знаете.
   - Нет, я в этих вещах невежда. Четыре места, не считая пилота?
   - Нет, с пилотом. Пилот плюс три пассажира.
   - Ах,  вот что...  -  Полунин задумался.  -  А пятерых,  значит, уже не
поднимет?
   - Исключено. В самом деле - ведь вас трое, не считая...
   - Да, не считая трофея.
   - Увы,  тут уж  ничем не могу помочь.  Придется вам кинуть кости,  кому
лететь.
   - Ладно, это мы решим. Вы ведь моих друзей знаете, обоих?
   - Конечно,  мы знакомы еще с мая.  Не волнуйтесь, дон Мигель, кто бы ни
прилетел, я сделаю все, что нужно...
   Еще  раз  поблагодарив Морено,  Полунин повесил трубку.  Действительно,
непредвиденное осложнение...
   Однако делать было  нечего.  Когда все  идет слишком гладко,  это  тоже
нехорошо -  чрезмерного везения судьба обычно не прощает.  Полунин пообедал,
купил  свежих  газет,  позвонил  в  "Консэлек" и  с  удовлетворением услышал
спокойный ответ секретарши, что дон Густаво уехал по делам фирмы и вернется,
вероятно, только на будущей неделе. Уже на автобусной остановке он вспомнил,
что  забыл  купить  Дитмару бритву,  которую тот  просил  Пришлось еще  идти
покупать сукиному сыну туалетные принадлежности.
   Вернувшись в  каменоломни,  он застал все в полном порядке:  "трофей" в
своей  кладовке слушал  радио,  Филипп  читал  журналы,  лежа  в  гамаке под
навесом.
   - Ну, как дела? - спросил он, откладывая "Пари матч".
   - Сейчас расскажу. Ты обедал?
   - Да,  поел сам и накормил господина обер-лейтенанта.  И он еще выразил
неудовольствие,  что  нет спиртного!  Все-таки нет более похабной профессии,
чем тюремщик,  -  Филипп плюнул.  -  Не знаю, как мы это выдержим до прихода
"Лярошели"...
   - Выдержим, теперь уж недолго. Я говорил с Морено...
   - Он уже вернулся? - обрадованно спросил Филипп.
   - Вернулся и  обещает прислать свой  самолет,  мы  должны ждать  его  в
Конкордии. К сожалению, всем нам не улететь - мест только три.
   - А, черт, досадно... Неужели никак не поместимся?
   - Пилот не позволит. Так что придется решать - кому...
   Филипп задумался.
   - Обсудим еще,  когда вернется Дино, - сказал он, - но вообще я считаю,
что тебе лететь не нужно.
   - Какие у тебя соображения?
   - Те же,  что я уже приводил вчера, когда мы решали, подписываться тебе
как  свидетелю или не  подписываться.  Считаю,  что тебе разумнее немедленно
вернуться в Буэнос-Айрес -  ну,  как только мы посадим Дитмара в самолет - и
постараться обеспечить себе алиби для Келли.  Подумай над этим, Мишель, дело
может обернуться серьезно.  Предположим,  здешние немцы что-то заподозрят...
Предположим,  они поделятся своими догадками с местными альянсистами -  не с
Келли,  который,  может быть,  тебе доверяет, а с его начальством. Кстати, и
его доверие к тебе, - насколько он искренен, кто знает?
   - Я, во всяком случае, на его "доверие" не полагаюсь.
   - Тем более.  А  если они возьмутся расследовать это дело всерьез...  В
конце концов,  все  наши расчеты до  сих пор строились на  временной слепоте
противника,  и пока это оправдалось. Но согласись, стоит лишь им сопоставить
ряд фактов -  твое участие в экспедиции,  которую они уже расшифровали, твой
разговор с Келли насчет Дитмара, наконец исчезновение этого рекомендованного
тобой осведомителя...
   - Ладно,  можешь не  продолжать.  Прекрасно понимаю,  что риск есть,  -
прервал Полунин, - но мы уже обсуждали этот вопрос два года назад.
   - С  тех  пор  кое-что изменилось,  не  так ли?  Тогда ты  был одиноким
бродягой, который при малейшей опасности мог в двадцать четыре часа покинуть
Аргентину с  одним чемоданом в  руке.  А  теперь?  Что будет с твоей женой в
случае чего?  Как умеет мстить эта сволочь, уж я-то знаю, хотя бы на примере
наших ультра...
   - Ладно,  -  сказал Полунин, - отложим это до приезда Дино. Обсуждать -
так уж всем вместе.
   Он  понимал,  что Филипп прав и  сейчас,  как был прав вчера.  Мысль об
опасности,  которую он  невольно навлекал на Дуняшу,  давно уже беспокоила и
его самого.  То,  что она ни о  чем не догадывается,  усугубляло его чувство
вины. Строго говоря, конечно, он обязан был хотя бы намекнуть ей о возможной
опасности...
   Дино  приехал,  когда  Филипп уже  принялся за  приготовление ужина  из
консервов.  Лихо затормозив перед сторожкой, он выскочил из машины и любовно
похлопал по капоту.
   - Конфетка!  -  крикнул он,  поцеловав кончики пальцев.  - Как я сейчас
гнал -  сто десять на спидометре,  и сама держит дорогу! Да я ее теперь и на
"Альфа-Ромео"   не   променяю!    Резина   новая,   свечи   новые,   клапана
отрегулированы,  карбюратор заменили на двухкамерный -  можно хоть в  гонках
участвовать. А тормоза какие: чуть тронул педаль - и намертво!
   Узнав  последние новости,  Дино  согласился с  Филиппом,  что  Полунину
следует возвращаться домой.
   - Тем  более,  -  добавил он,  -  что  кому-то  из  нас  нужно быть  на
"Лярошели",   когда  она  будет  уходить  из  Буэнос-Айреса.  Договоренность
договоренностью, но лучше, чтобы на судне находился свой человек. Филипп, ты
напиши  письмо  этому  твоему капитану,  Мишель явится к  нему  и  обо  всем
договорится окончательно.  Они там тебя где-нибудь спрячут,  Микеле, а когда
мы передадим Дитмара на борт, Филипп отправится с ним, а мы с тобой вернемся
на катере.
   - А зачем возвращаться тебе?  -  спросил Филипп.  - Поплывешь с нами до
ближайшего французского порта, а там поездом.
   - Слишком долго, - возразил Дино. - Полечу самолетом, у меня и без того
уже все дела в полном расстройстве...
   - Ладно,  давайте ужинать,  -  сказал Полунин,  -  и  надо  собираться.
Выедем,  я  думаю,  часов  в  одиннадцать,  чтобы поменьше было  движения на
дорогах...
   - Кстати,  о дорогах! - Дино прищелкнул пальцами. - В этой мастерской я
встретил одного paesano*...
   ______________
   * Земляка (итал.).

   - Интересно,  есть на земле место,  где бы ты был застрахован от встреч
со своими paesano? - поинтересовался Филипп.
   - Но  согласись,  от  них  всегда  польза!  Парень работает на  дальних
перевозках и знает эти места наизусть,  и он мне сказал, что отсюда напрямик
в Санта-Фе мы не проедем...  Дай-ка карту,  Микеле.  Вот,  смотрите,  прямая
дорога через Эль-Тио и  Сан-Франсиско -  там сейчас ремонтные работы,  сорок
километров сплошных объездов.  На легковой машине, да еще с полной нагрузкой
и ночью,  нечего и думать. Он советует ехать на Росарио, а оттуда по правому
берегу  вверх  до  Санта-Фе.  Это  километров на  двести дальше,  получается
большой крюк, но зато всюду асфальт...
   - А в Росарио нельзя переправиться? - спросил Филипп.
   - Можно  и  там,  оттуда ходит паром до  Виктории,  но  тогда нам  весь
остаток пути  придется ехать по  грунтовым дорогам -  асфальта в  Энтре-Риос
практически нигде нет. И если там нас застанет дождь...
   - Что ж, поедем через Росарио и Санта-Фе, - сказал Полунин, помолчав. -
Только вот как быть с Дитмаром...
   - В каком смысле?
   - Понимаешь,  я не очень доверяю его спокойствию.  По-моему,  сукин сын
что-то замыслил.
   - А что он мог замыслить?
   - Не  знаю...   Ну  хорошо,  представим  себе  такую  возможность:  нас
останавливает патруль дорожной полиции,  обычная проверка водительских прав.
Что, если он в этот момент заорет, что его увозят насильно?
   - Надо его предупредить,  -  предложил Дино,  -  что в  таком случае он
немедленно получит пулю в бок.
   - На глазах у  полицейских?  Чепуха,  он прекрасно понимает,  что мы не
такие идиоты.
   - Тоже верно, - озабоченно сказал Филипп.
   - А если просто - педаль до полу и смываться?
   - От  них  не  смоешься,   -  возразил  Полунин.  -  Ты  видел  здешних
патрульных?  Ездят на  "харлеях" с  форсированным двигателем,  и  на  каждом
мотоцикле  -  двусторонняя радиосвязь.  Так  что,  даже  если  тебе  удастся
оторваться от одного,  другие уже будут ждать на ближайшем перекрестке. Нет,
это не выход...
   - Съездить, что ли, в аптеку за хлороформом? - пошутил Филипп.
   - Да,  хорошо бы...  Впрочем,  погоди, - сказал Полунин, вспомнив вдруг
последний свой разговор с Кривенко.  -  Ты,  кажется,  говорил,  у тебя есть
коньяк?
   - Есть. А что?
   - А  то,  что  этот  сукин  сын,  по  словам  шофера,  большой любитель
коньяка...
   - Слушай,  пошел ты к черту!  Ты соображаешь,  что говоришь?  Чтобы эта
скотина вылакала двадцатилетний "мартель"!
   - Ну,  ну,  оставь.  Не пытайся меня уверить, что это последняя бутылка
"мартеля" во  Франции.  Серьезно,  Филипп,  вот тебе и  решение проблемы,  -
кстати, он у тебя еще в обед требовал выпивки...
   - Требовать не требовал,  но был недоволен ее отсутствием.  Нет, парни,
как хотите, а это кощунство...
   - Микеле прав,  - прикрикнул на него Дино. - Не будь гарпагоном и выдай
бедняге арестанту его законную порцию,  - пусть упьется до потери сознания и
не просыпается до самого Уругвая.
   - Ладно,  черт с вами,  -  согласился Филипп.  - В конце концов, коньяк
можно купить и в Монтевидео, было бы что праздновать...
   Они  вошли  в  сторожку,  Филипп  достал из  чемодана заветную бутылку,
раскупорил, с сожалением понюхал. Полунин отпер дверь кладовой.
   - Ужин  подан,  -  объявил Филипп,  ставя  на  стол  коньяк  и  тарелку
разогретого корнед-бифа. - Приятного аппетита, герр Дитмар.
   При виде бутылки арестант оживился, внимательно изучил этикетку, сказал
"гут, гут", но тут же выразил предположение, что его хотят отравить.
   - Есть более дешевые способы это сделать,  -  огрызнулся Филипп. - Дело
ваше, не хотите, не пейте, никто не настаивает.
   - Ладно, поверю на слово...
   Замысел удался как  нельзя лучше -  к  одиннадцати часам Дитмар был уже
мертвецки пьян.  Поначалу он  разговаривал сам  с  собой,  что-то  бормотал,
ругался,  обозвал своих похитителей иудейскими свиньями и  недочеловеками и,
явно желая их позлить, затянул было во весь голос "Die Fahnen hoch"* - но не
доорал первого куплета, умолк и очень скоро захрапел.
   ______________
   * "Выше знамена" (нем.) - начальные слова песни "Хорст Вессель".

   Он продолжал храпеть и  в  машине,  когда его не без труда водворили на
заднее  сиденье.  Вслед  за  Дитмаром быстро  погрузили уже  собранные вещи,
тщательно уничтожили все следы своего пребывания и даже подмели пол. Полунин
погасил свет,  запер дверь и  сунул ключ в условленное со сторожем место под
порог.  Дино,  вытащив  из-под  рубашки  золотой медальончик с  изображением
святого Христофора - покровителя странствующих и путешествующих, - поцеловал
его,  потыкал направо и  налево рогами из  пальцев,  дабы  отогнать нечистую
силу,  и  взялся за  рычаг  скоростей.  Перегруженная машина тяжело пошла по
щебенке,  раскачиваясь на  ухабах  и  высвечивая фарами  бело-желтые  отвалы
известняка.
   Около  полуночи,  благополучно проскочив все  еще  шумные,  несмотря на
позднее время,  центральные кварталы Кордовы, они увидели нужный указатель и
выехали  на  автостраду номер  9.  Кончились  последние  улочки  предместья,
исчезли  фонари,  справа  отраженно  вспыхнул  и  пропал  во  мраке  большой
бело-синий щит:  "Вилья-Мариа - 146 км, Росарио - 402 км, Буэнос-Айрес - 768
км".
   - Все правильно,  -  удовлетворенно сказал Дино,  прибавив скорости,  -
четыреста километров - как раз к завтраку и поспеем.

   Дино и  Филипп сменяли друг друга каждый час.  Полунина,  как  водителя
менее опытного и  к  тому же  не имеющего прав,  допускали к  рулю только на
безопасных участках,  свободных от  движения и  дорожных патрулей.  Впрочем,
движение  было  небольшое -  автотуристы по  ночам  не  ездят,  и  навстречу
попадались время от времени лишь огромные фургоны междугородных перевозок, -
просторная кабина,  оборудованная спальным  местом  для  запасного водителя,
обычно позволяет экипажу такой машины быть в пути круглые сутки.
   Осталась позади  Вилья-Мариа.  Шоссе,  словно прочерченное по  линейке,
бежало теперь почти прямо на восток,  -  к  четырем часам небо впереди стало
светлеть,  прозрачно наливаясь рассветной синью.  Вокруг  лежала открытая до
самого горизонта степь -  проволочные изгороди пастбищ,  чертополох, кое-где
одинокое ранчо с неизменным ветряным насосом на решетчатой мачте, похожим на
огромную заржавленную ромашку...
   Начали  просыпаться  городки,   нанизанные  на  струну  автострады,   -
Армстронг,  92 километра до Росарио, Каньяда-де-Гомес - 73, Каркаранья - 40.
Все  чаще  пролетали навстречу легковые машины с  чемоданами на  багажниках,
многие  со  столичными номерами,  -  ночевавшие в  Росарио  туристы  спешили
доехать до Кордовы к  обеду.  И  вдруг беззвучной атомной вспышкой полыхнуло
из-за горизонта яростное солнце. Филипп притормозил, надел дымчатые очки.
   - Вообще я бы уже не прочь перекусить, - сказал он.
   Дино, сидевший рядом с ним, сверился с картой.
   - Через восемь километров -  Ролдан.  Впрочем,  позавтракать можно и на
заправочной станции, лучше не терять времени...
   Ролдан промчались без  остановки.  До  Росарио было еще  двадцать шесть
километров,  стрелка указателя уровня  стояла почти  на  нуле;  Дитмар начал
проявлять признаки жизни.
   - Если сукин сын  продерет глаза,  когда будем заправляться...  -  Дино
озабоченно прищелкнул языком.
   - А  мы  вот что сделаем,  -  предложил Филипп.  -  Ты  нас высади всех
километра за три до станции и поезжай туда один, а мы тем временем погуляем.
Возьмешь там каких-нибудь бутербродов и кофе - в оба термоса, не забудь и на
его долю.
   - В бутылке еще остался коньяк...
   - Думаю, что после вчерашнего его скорее потянет на кофе.
   - Ну,  это  кого  как,  -  возразил Дино.  -  Дед  мой,  помню,  всегда
опохмелялся тем же.  Самое главное,  говорил,  это -  не перепутать. Скажем,
упиться вальполичеллой, а утром хлебнуть кьянти. Тогда вообще конец света...
   Движение на  шоссе  становилось все  более  оживленным,  скоро  впереди
показались  на   горизонте  дымящие  трубы,   ажурные  опоры  высоковольтной
электропередачи,  очертания  гигантских элеваторов.  Промелькнул указатель с
изображением бензоколонки и  цифрой -  "5 км".  Увидев впереди пересечение с
проселочной дорогой, Филипп сбросил газ и остановил машину на обочине.
   - Выйдем здесь, - сказал он. - Давай, Мишель, буди пассажира и предложи
ему размять ноги...
   Дитмара растолкали. Он тоже вышел, постоял, с недоумением огляделся.
   - Куда едем? - спросил он хриплым спросонья голосом.
   - В Чили, куда же еще, - сказал Филипп.
   - Не валяйте дурака. А горы где?
   - Будут вам и горы.  Пошли,  прогуляемся, только без глупостей - мы оба
вооружены...
   Дитмар  пожал  плечами и  не  спеша  направился по  проселочной дороге.
Полунин с Филиппом шли в нескольких шагах позади.
   - Знаете,  -  сказал пленник,  не оборачиваясь,  -  а  ведь вы все-таки
идиоты.
   - Знаем,  -  отозвался Филипп, - идиоты, унтерменши и так далее. Только
почему "иудейские свиньи"? Вот уж чего нет, того нет.
   - Вчера я  перебрал,  прошу принять мои  извинения.  Но  сейчас давайте
поговорим,  как разумные люди.  Думаете, похищение человека так легко сойдет
вам с рук - даже в вашем французском суде?
   - Поживем - увидим. Во всяком случае, это уж не ваша забота.
   - Ну,  как сказать.  Разумеется, ваши неприятности меня не волнуют, тут
вы  правы.  Меня волнуют мои.  Не  думаю,  чтобы суд в  Руане отнесся ко мне
слишком уж сурово,  -  тут и давность, и изменившаяся политическая ситуация,
словом вы  меня понимаете.  Но  суд есть суд -  уверенности в  благополучном
исходе у  меня тоже нет.  Чем полагаться на  волю случая,  почему бы  нам не
прийти заранее к соглашению, как цивилизованным людям?
   - Какое соглашение вы имеете в виду?
   - А  вот какое.  В конце концов,  чего вы добиваетесь?  Реабилитировать
память этого...  Фонтэна,  не так ли?  Вы сами об этом сказали, и это вполне
понятно -  он был вашим товарищем.  На суде он будет реабилитирован в  любом
случае,  он  реабилитирован уже сейчас -  моими показаниями,  которые я  дал
охотно и без принуждения. Кроме этого, надо полагать, вы еще и хотите, чтобы
порок  был  наказан  -   в  моем  лице.   Вот  с  этим  дело  обстоит  более
проблематично. Будет ли он наказан, это еще вопрос...
   - Вы что же,  хотите,  чтобы мы вас отпустили, ограничившись получением
вашего признания?
   - Нет,  нет,  зачем считать меня таким уж болваном,  - возразил Дитмар.
Остановившись,  он похлопал себя по карманам и  обернулся.  -  Сигарет у вас
нет?
   - Берите, - Филипп протянул ему пачку.
   - Мерси...  Нет,  я  понимаю,  что вы  меня не отпустите и  суда мне не
избежать.  Соглашение,  которое я вам предлагаю,  сводится к следующему:  вы
отказываетесь от своего второго намерения -  покарать злодея.  В самом деле,
так ли уж это важно,  покарают его или не покарают?  Я же взамен избавлю вас
от возможных неприятностей юридического порядка -  как,  скажем, обвинение в
людокрадстве -  тем,  что  готов  признать факт  моего похищения не  имевшим
места...
   Филипп переглянулся с Полуниным и пожал плечами.
   - То есть как? Вы намерены заявить, что явились в суд добровольно?
   - Именно,  - покивал Дитмар. - Я могу сказать, что... Ну, допустим, что
мы с вами встретились совершенно случайно, - встретились, узнали друг друга,
начали выяснять старые отношения - ну и так далее. И что я, дескать, услышав
о  прискорбном стечении обстоятельств,  жертвой которых стал  ни  в  чем  не
повинный... э-э-э... Фонтэн, почувствовал, если хотите, укор совести...
   - Вы бы хоть это имя не называли,  - прервал Полунин, - совсем, что ли,
стыда уже у вас нет, сукин вы сын...
   Филипп успокаивающим жестом тронул его за локоть.
   - Продолжайте,  Дитмар.  Итак,  в  вас проснулась совесть,  и вы решили
добровольно предстать перед судом. Так, что ли, вы хотите это изобразить?
   - Ну,   -   Дитмар  пожал  плечами,   -  в  общих  чертах.  Детали  для
убедительности можно продумать сообща...  если ваш импульсивный молодой друг
не станет возражать. А куда, кстати, уехал третий?
   - Заправить машину и привезти еды,  мы позавтракаем здесь.  Надеюсь, вы
не против.
   - О,  нисколько!  -  Дитмар благодушно улыбнулся и  всей грудью вдохнул
свежий  утренний воздух.  -  "Завтрак на  траве"...  для  полной  идиллии не
хватает только дам.  Тем более приятно, что в ближайшем будущем я, насколько
понимаю, на какой-то срок буду лишен подобных маленьких радостей...
   Заслонившись рукой от солнца, он с минуту всматривался в пейзаж.
   - Если не ошибаюсь,  это элеваторы Росарио?  Правильно, я должен был бы
сообразить - ближайший к Кордове порт, куда заходят океанские суда... Что ж,
тогда  нам  тем  более  нужно решить этот  вопрос сейчас -  не  будем же  мы
торговаться на пирсе...
   - Я думаю,  Дитмар,  мы вообще не будем торговаться, - сказал Филипп. -
П