зала сухо и холодно, глядя на него в упор:
   - Вероятно, вы правы. Итак, прощайте.
   Он должен был найти выход.
   - Дай мне время подумать, Пепа! - взмолился он. - Дай мне хоть  немного
времени!
   - Три дня, - сказала она.
   На третий день он заявил, что нашел выход. Он женится  на  ней,  но  их
брак  пока  надо  держать  в  тайне.  Тем  временем  он  добьется  решения
португальского вопроса и тогда, пренебрегши монаршей  немилостью,  объявит
Испании и всему свету о своем браке.
   Пепа согласилась.
   Раздобыли старого  почтенного  пастыря,  некоего  падре  Селестинос  из
Бадахоса. Падре, которому было не внове плести  политические  интрижки,  с
радостью согласился оказать услугу своему всемогущему земляку.

   В городском дворце в домашней
   Маленькой часовне князя
   Протекал обряд венчанья
   Поздней ночью... Свет дрожащий
   Редкие бросали свечи.
   Было все так романтично,
   Прямо в духе Пепы.
   Тут же
   Два свидетеля стояли:
   Дон Мигель и с ним дуэнья,
   Старая Кончита.
   Падре
   Приказал им всем поклясться,
   Строго обязуя тайну
   Сохранить, не выдавая
   Никому того, что было
   Этой ночью.



3

   Когда до королевы дошел слух, что Князь мира женился на  сеньоре  Тудо,
ее  охватила  безудержная  ярость.  Она,   Мария-Луиза,   вытащила   этого
голоштанника из грязи и сделала его первым человеком в королевстве,  а  он
отдался душою и телом какой-то девке! Ей, этой безмозглой жирной  бабенке,
этой курице, этой кувалде, передал он все те  блестящие  титулы,  которыми
милостиво наградила его она,  Мария-Луиза!  Она  представила  себе  его  в
постели вместе с Пепой, представила,  как  они  потешаются  над  ней,  над
одураченной старухой. Но он просчитался, проходимец,  мразь,  ничтожество!
Есть сотни возможностей отдать его  под  суд  за  растраты  и  измену.  Он
беззастенчиво обкрадывал королевскую казну. Он не гнушался брать деньги от
иностранных держав. Он предал святого отца, лучшего их  союзника.  Плел  с
безбожной  парижской  Директорией  интриги  против  католического  короля.
Изменял всем - друзьям и врагам, - изменял из корыстолюбия, из  тщеславия,
из пустого каприза.
   Теперь она предаст его суду. Кастильскому  королевскому  суду,  предаст
позорной публичной казни, и все будут радоваться:  прелаты,  гранды,  весь
испанский народ. А ее, его девку, она велит провести по городу  обнаженной
до пояса, а потом бить кнутом.
   Она знала, что ничего этого не сделает.
   Она была умна, изучила свет и людей, изучила своего Мануэля и себя. Она
понимала, что ему импонируют ум и власть, время от  времени  ей  удавалось
внушить ему симпатию и дружеские чувства; возможно, что несколько  раз  ей
даже посчастливилось превратить  это  чувство  в  мимолетное  увлечение  и
любовь. Но как искусственна, как непрочна была эта любовь! Сколько времени
могла некрасивая, стареющая женщина удерживать такого  пышущего  здоровьем
молодого мужчину? И вдруг ее охватила тоска и отчаяние при мысли  о  своих
сорока четырех годах. В сущности, ее жизнь  была  непрестанной  борьбой  с
тысячами, с десятками тысяч молодых испанок. Она может сколько душе угодно
прибегать к все новым и новым ухищрениям:  выписывать  из  Парижа  платья,
притирания, румяна, пудру, лучших учителей танцев, лучших куаферов, но все
это ничто по сравнению со свежим личиком любой дурочки  Паскиты,  Консуэлы
или Долорес.
   И все же она предпочитает, чтоб все оставалось так, как  есть.  Пройдет
немного лет, и та же герцогиня Альба станет старухой не лучше, чем  сейчас
она, донья Мария-Луиза, и кому  тогда  будет  нужна  эта  самая  герцогиня
Альба? Увядшая, растратившая силы женщина. А ей, Марии-Луизе, из-за  того,
что она некрасива, надо брать умом. Она стала очень умной потому, что была
некрасива, и ум ее не состарится.
   В конце концов она  всегда  будет  что-то  собой  представлять,  она  -
милостию божией королева Испанского государства, Вест-Индии  и  Ост-Индии,
островов на  океане,  эрц-герцогиня  Австрийская,  герцогиня  Бургундская,
графиня Габсбургская, Фландрская и Тирольская. Правда, мировая держава уже
не молода, она начинает стариться, как и  сама  Мария-Луиза,  и  гражданин
Трюге позволяет себе диктовать ей свою волю... Но, наперекор  всему,  она,
Мария-Луиза, все еще самая могущественная женщина в мире. Ибо  мир  знает,
что не простоватый Карлос правит Испанией, обеими  Индиями  и  океаном,  а
она.
   И такой женщине этот болван предпочел Пепу Тудо!
   Она взглянула на себя в зеркало. Но зеркало отразило  ее  такой,  какой
она  была  сейчас,  в  данный  преходящий  миг,  когда  под   впечатлением
возмутительной новости дала волю своему гневу. Нет, это не она, не это  ее
истинная сущность.
   Она решила пойти посмотреть свою истинную сущность. Вышла  из  будуара.
Старшая статс-дама - _камарера майор_, дожидавшаяся в аванзале,  собралась
последовать за королевой, как того требовал этикет.  Донья  Мария-Луиза  в
нетерпении от  нее  отмахнулась.  Одна  прошла  она  по  обширным-залам  и
коридорам, мимо прелатов и лакеев, мимо стоящих на часах офицеров, которые
брали на караул, мимо придворных, которые склонялись до самой земли.  Одна
стояла она в парадном приемном зале перед "Семьей Карлоса".
   Вот ее сущность - вот эта Мария-Луиза,  здесь,  на  портрете.  Художник
понял. Он знает ее, может быть, только он один  и  знает.  Вот  она  стоит
здесь в кругу семьи, рядом с ныне царствующим королем и будущими  королями
и  королевами,  глава  этой  семьи,  вот   она   -   некрасивая,   гордая,
импонирующая, и это ее сущность.
   Такая женщина не сдастся только потому, что какой-то дурак, в  которого
она невзначай влюбилась, женился за ее спиной на своей девке. Она  его  не
накажет.  Бороться  за  него  было  бы  смешно,  но  она  королева,  и  ее
достоинство требует,  чтобы  она  брала  все,  что  ей  хочется  взять,  и
удерживала все, что ей хочется удержать. Она не знает еще каким путем,  но
она его удержит.
   Ночью она спала крепко; наутро у нее в голове созрел отличный план.
   Она стала жаловаться Карлосу  на  бесконечные  государственные  заботы.
Перечислила все: споры с кадисскими купцами, нерадивыми по части  налогов,
переговоры с наглым Трюге, осложнения с непокорными морскими офицерами.  И
все эти  неприятности  приходится  улаживать  одному  человеку  -  первому
министру. Надо ему помочь, надо укрепить его авторитет. Карлос задумался.
   - Охотно, - сказал он. - Но, при всем желании, мне ничего не приходит в
голову. Мы уже пожаловали Мануэлю  все  титулы  и  почести,  больше  взять
неоткуда.
   - А что если бы нам  одним  ударом  убить  двух  зайцев,  -  предложила
Мария-Луиза. - Мне  кажется,  мы  могли  бы  заодно  устранить  неприятное
положение с детьми покойного дяди Луиса.
   Дядя Луис, брат Карлоса III, был тем самым инфантом, который женился на
некоей Вальябрига, простой дворянке; его дети носили скромный титул  графа
и графини де Бурбон-и-Чинчон, включение их в церемониал постоянно вызывало
трудности.
   Карлос глядел на нее с недоумением.
   - Что бы ты сказал, если бы мы  пожаловали  им  обоим  титул  "инфантов
Кастильских" и женили нашего Мануэля на донье Тересе, на инфанте? Тогда бы
и он стал инфантом и вошел бы в семью.
   - Мысль хорошая, - согласился Карлос. - Но боюсь, она не пришлась бы по
вкусу моему усопшему родителю. Мой усопший родитель пожаловал дона Луиса и
донью Тересу сиятельствами, но королевскими высочествами он их не жаловал.
   -  Времена  меняются,  -  снисходительно  и  терпеливо  разъясняла  ему
Мария-Луиза. - Ты, милый  дон  Карлос,  не  раз  делал  указания,  которые
расширяют распоряжения твоего усопшего родителя. Почему бы тебе и на  этот
раз не отдать такого приказа?
   - Ты права, как всегда, - уступил ей Карлос.
   Королева энергично взялась  за  дело.  Она  не  благоволила  к  будущей
инфанте Тересе. Эта дочь  дворянки  из  захудалого  рода  держала  себя  с
достоинством, и Марию-Луизу злило, что  тихоня  Тереса  хоть  и  не  смеет
пикнуть, но в душе, конечно, осуждает ее образ  жизни.  Королеве  казалось
забавным бросить белокурую тихую,  монашески  скромную  Тересу  в  объятия
здоровенного быка Мануэля.
   Добившись согласия короля на союз доньи Тересы и Мануэля,  она  тут  же
оповестила своего министра, что хочет с ним поговорить. Он этого ждал, так
как был уверен, что, несмотря на тайну,  королева  все  же  узнает  о  его
браке, и почувствовал робость, даже страх перед надвигающейся бурей.
   Но лицо Марии-Луизы расплылось в радостную улыбку.
   - Мануэль, - сказала она, - Мануэлито, у меня для тебя большая приятная
новость.  Дон  Карлос  возведет  графов  де  Бурбон-и-Чинчон   в   инфанты
Кастильские, ты женишься на донье Тересе, и тебе будет присвоен ее  титул.
Я счастлива, что теперь весь свет увидит, как ты нам дорог.
   В первую минуту Мануэль ничего  не  понял:  вместо  ожидаемой  яростной
грозы на него излился поток счастья и милостей. Он стоял и хлопал глазами.
Потом его охватила бурная радость. Por la vida del demonio! Да он на самом
деле счастливчик! Все, к чему он ни притронется, идет ему на благо! И  как
весело, как забавно все обернулось. Теперь он отплатит дону Луису-Марии за
то, что тот посмел так дерзко посмотреть на него, словно  он,  Мануэль,  -
воздух. Теперь он, Мануэль, будет спать с сестрой высокомерного  вельможи,
теперь он, презираемый  Мануэлито,  сделает  этого  полубурбона  настоящим
Бурбоном, бастарда Луиса сделает законным инфантом.
   Вот что почувствовал Мануэль и  преисполнился  гордости.  Недаром  отец
называл его своим исправным бычком. Вот этой самой исправностью и завоевал
он королеву, и  с  самодовольным  чувством  собственника,  с  нежностью  и
любовью поглядел он на свою старушку Марию-Луизу.
   Она зорко следила за ним. Она ожидала, что от ее новости он  оторопеет,
смутится при мысли об известной особе,  об  этой  Пепе  Тудо,  и  о  своей
безрассудной женитьбе. Но  на  его  лице  не  было  заметно  ни  малейшего
смущения, или хотя бы замешательства. Наоборот, он был великолепен в своем
блестящем мундире. Его широкое, полное красивое лицо сияло благодарностью,
и только. На какое-то мгновение Мария-Луиза подумала, что все  это  просто
враки, что постыдной женитьбы не было вовсе.
   На самом же деле Мануэль от избытка счастья совсем забыл о Пепе и своем
тайном браке. Однако потом, спустя несколько минут, вспомнил. "Carajo!"  -
подумал он. И "carajo" можно было прочесть на его лице. Но волна  счастья,
подхватившая его, тут же смыла всякую растерянность. Уничтожить этот  брак
показалось ему нетрудным делом. Нужен только некоторый срок.
   Он рассыпался в горячих благодарностях  королеве,  все  снова  и  снова
покрывая ее мясистую унизанную кольцами руку пылкими  поцелуями,  а  затем
попросил разрешения оповестить королевскую фамилию и страну о  предстоящем
счастливом бракосочетании с доньей Тересой через две-три недели. Королева,
горько усмехнувшись в душе, спросила с невинным видом о причинах отсрочки.
Он  напустил  на  себя  таинственность.  Ему-де  надо  сперва  осуществить
кое-какие политические планы, которым может помешать его возвышение.
   Но чем больше  он  думал,  тем  труднее  представлялось  ему  выйти  из
положения. Он, разумеется, мог просто отречься от  своего  тайного  брака;
стоит  ему  только  мигнуть  великому  инквизитору,  и  его  земляк  падре
Селестинос исчезнет в каком-нибудь отдаленном монастыре. Но что предпримет
Пепа? Узнав, что брак ее  не  состоялся,  она  почувствует  себя  героиней
одного из своих  романов.  Пожалуй,  еще  покончит  с  собой  каким-нибудь
высокопоэтическим способом или выкинет  другое  невероятное  драматическое
безрассудство, и его брак с инфантой станет невозможен. Конечно, он мог бы
придумать средство навсегда убрать со своего пути также и Пепу, но он  уже
не мыслил себе жизни без нее.
   Мануэль не видел выхода и доверился своему Мигелю.
   Тот выслушал его с вежливым участием, но в душе был  очень  взволнован.
Мануэль, по мере того как росла королевская  милость,  делался  все  более
заносчивым, все чаще обращался он со своим секретарем, как с  лакеем.  Его
бесстыдное корыстолюбие, его неразборчивая похотливость,  его  не  знающее
удержу тщеславие все больше и больше  отталкивали  Мигеля.  Теперь,  когда
первый министр стал ему жаловаться на новые свои  незадачи,  Мигелю  очень
хотелось предоставить  ему  одному  расхлебывать  кашу,  которую  тот  сам
заварил. План хитрой королевы, без  всякого  сомнения,  рассчитан  на  то,
чтобы навсегда отдалить Мануэля от Пепы.  Но  Мануэль  не  расстанется  со
своей Пепой, а донья Мария-Луиза не потерпит такой постоянной  связи:  она
будет мстить и свалит Мануэля, если он, Мигель, ему не поможет. Должен  ли
он ему помочь? Какое это было бы счастье, настоящее счастье, отделаться от
этого пустого, заносчивого человека! Тогда он, Мигель, сможет  отдать  все
свое  время  картинам,  сможет  закончить  свой  большой  труд  -  Словарь
художников.
   Но тут он мысленно представил себе, как сидит бесконечно одинокий среди
своих картин и бумаг. Он знал: совершенно так  же,  как  Мануэль  навсегда
прикован к Пепе, его, Мигеля, мысли будут вечно с  тоской  кружить  вокруг
Лусии. Отвлечь его способна только захватывающая политическая игра; он  не
может жить без нее, не может отказаться  от  надежды  вывести  Испанию  из
нынешнего ее упадка. Он поможет Мануэлю выпутаться из беды.
   Он обдумал положение, составил план, предложил его Мануэлю.  Тот  жадно
за него ухватился, обнял своего верного Мигеля, вздохнул с облегчением.
   Затем пошел к королю. С таинственным видом сообщил,  что  обращается  к
нему по личному делу за советом и помощью,  как  мужчина  к  мужчине,  как
кабальеро к кабальеро.
   - Что  случилось?  -  спросил  Карлос.  -  Мы  справились  с  Францией,
справимся и с твоими сердечными бедами.
   Ободренный такими словами, Мануэль  открыл  королю,  что  у  него  есть
любовница, очаровательная женщина, правда, незнатного рода, некая  сеньора
Хосефа Тудо. Связь их длится уже несколько лет, и он ломает  себе  голову,
как преподнести этой женщине известие о  своей  предстоящей  помолвке.  Он
видит только один выход: надо разъяснить сеньоре Тудо, что  предполагаемый
брак с инфантой важен для государства; он придаст  особый  блеск  личности
первого министра,  что  очень  существенно  ввиду  трудных  переговоров  с
Францией, Англией и Португалией.
   - Ну и что же? Почему ты ей этого не объяснишь? - спросил дон Карлос.
   - Надо, чтобы это разъяснение исходило от монарха. Только если вы сами,
государь, убедите сеньору Тудо,  что  мой  брак  совершается  в  интересах
государства, она преодолеет тяжелое горе, которое я ей причиняю.
   Король призадумался. Затем подмигнул и спросил ухмыляясь:
   - Ты хочешь, чтобы я убедил ее не прогонять  тебя  и  тогда,  когда  ты
женишься на донье Тересе?
   - Именно об этом я и думал, - ответил Мануэль.  -  Я  прошу  вас,  ваше
величество, еще раз оказать мне высокую  честь  и  запросто  поужинать  со
мной, а ужин  состоится  в  доме  сеньоры  Тудо.  Сеньора  будет  безмерно
польщена вашим присутствием. Тут-то вы  и  удостоите  сеньору  несколькими
благосклонными словами, которыми вы  так  часто  дарите  ваших  счастливых
подданных, объясните, что для пользы государства ей не следует порывать со
мной, а меня вы осчастливите до конца дней моих.
   - Хорошо, - сказал, немного подумав, Карлос. - За мной дело не станет.
   Он обещал Мануэлю  в  среду  в  6  часов  45  минут  вечера  в  простом
генеральском мундире прибыть во дворец Бондад Реаль.
   Дон Мануэль спросил Пепу, может ли он поужинать у нее в среду вечером и
привести с собой одного своего друга.
   - Кого? - спросила Пепа.
   - Короля, - ответил дон Мануэль.
   Спокойное лицо Пепы окаменело от удивления.
   - Да, - торжественно заявил дон Мануэль. - Король, наш государь,  хочет
с вами познакомиться.
   - Ты сказал ему о нашем браке? - спросила счастливая Пепа.
   Мануэль уклонился от ответа.
   - Король сообщит тебе важную новость, - ответил он.
   - Пожалуйста, не томи, скажи, в чем дело, - настаивала Пепа. -  Я  хочу
быть подготовленной, раз король оказывает мне  честь  откушать  у  меня  в
доме.
   И дон Мануэль, воспользовавшись случаем, сказал ей без обиняков:
   - Король  из  соображений  государственной  важности  желает,  чтобы  я
женился на его кузине донье Тересе, Именно это он и хочет  тебе  сообщить.
Он возводит ее в инфанты и таким путем делает и меня инфантом. Значит, наш
брак надо считать несостоявшимся.
   Когда Пепа пришла в себя после обморока, нежный любовник хлопотал около
нее. Выяснилось, убеждал он ее, что удачно  выполнить  те  дипломатические
дела, которые возлагают на него король и государство, он  может  только  в
том случае,  если  будет  облечен  высшим  авторитетом  члена  королевской
фамилии, инфанта. Он знает,  какой  невероятной  жертвы  требует  от  нее.
Именно потому дон Карлос и удостаивает ее своим посещением. А когда король
с ней познакомится,  ее  положение  в  мадридском  обществе  будет  раз  и
навсегда упрочено. Кроме  того,  ей  обеспечен  высокий  титул.  Он  ведет
переговоры с графом Кастильофьель, пожилым человеком, собственно очень уже
старым человеком, который запутался в  долгах  и  не  выезжает  из  своего
большого поместья под Малагой. Граф готов жениться на Пепе.  Он  до  самой
смерти, которая уже  не  за  горами,  будет  сидеть  в  Малаге,  а  местом
пребывания Пепы по-прежнему останется Мадрид.
   - Но ведь мы же с тобой обвенчаны, - заметила Пепа.
   - Ну, разумеется, - ответил Мануэль. - Только я не знаю, сможем  ли  мы
это доказать. Единственный незаинтересованный свидетель,  я  имею  в  виду
падре Селестиноса, исчез,  -  заявил  он  с  озабоченным  лицом,  -  исчез
бесследно.
   Пепа убедилась, что судьба против ее законного брака  с  Мануэлем.  При
всей своей любви  к  поэзии,  она  была  достаточно  рассудительна,  чтобы
оценить положение, а ее ночное венчание все время казалось  ей  не  совсем
надежным; она решила покориться.
   - Как судьба нами играет!  -  сказала  она  мечтательно.  -  Теперь  ты
станешь еще и инфантом! Кастильским инфантом!
   - Это зависит только от тебя одной, - любезно уверил ее Мануэль.
   - И король своим присутствием  санкционирует  нашу  связь?  -  спросила
Пепа.
   - Он даже попросит тебя спеть, вот увидишь, - ответил Мануэль.
   - И я правда стану графиней Кастильофьель? - для верности  осведомилась
Пепа.
   - Oui, madame, - успокоил ее Мануэль.
   - Но ты говоришь, что старый граф весь в долгах? - несколько озабоченно
спросила Пепа.
   - Пожалуйста, предоставь  это  мне,  -  порывисто  ответил  Мануэль.  -
Графиня Кастильофьель будет жить так, как полагается самой красивой даме в
королевстве и подруге инфанта Мануэля.
   - Ради тебя я готова стушеваться, - заявила Пепа.
   В среду в 6 часов 45 минут вечера дон Карлос  в  сопровождении  Мануэля
вошел во дворец Бондад Реаль. Он был  в  простом  генеральском  мундире  и
держался непринужденно. Он оглядел Пепу и признал, что его дорогой Мануэль
знает толк не в одних государственных делах.

   И он ласково похлопал
   По плечу сеньору Тудо,
   Похвалил ее романсы
   И признал, что олья с луком
   Удалась на славу. Тут же
   Обещал при новой встрече
   Для нее сыграть на скрипке.
   На прощанье произнес он
   Небольшую речь:
   "Правленье
   Мировой державой стоит
   Множества хлопот... Поймите ж.
   Милое дитя, сколь тяжек
   Труд бедняги Мануэля.
   Оставайтесь же и впредь вы
   Доброю испанкой, скрасьте
   Моему большому другу
   Слишком редкие минуты
   Отдыха".



4

   Графиню донью Тересу  де  Чинчон-и-Бурбон  вызвали  из  ее  уединенного
поместья Аренас де Сан-Педро и пригласили ко двору в Сан-Ильдефонсо. Донья
Мария-Луиза в присутствии короля сообщила ей, что дон Карлос решил  выдать
ее замуж. Король выделил ей