ить?
     - Естественно. Когда тебя спросят. Скажи по-иностранному "кратко".
     - Лаконично.
     - Да, я это имею в виду.
     - Но я неудобно сижу.
     - Я всегда так сидела. И всегда  так  лежала.  Тридцать  лет.  Так  что
четверть часика потерпишь.
     - Я не потерплю и минуты.
     - Тогда привет, Макс!
     - Ради бога! Начинай!
     - Охотно. Сегодня в  "универмаге  вижу  плакат:  приехал  цирк.  Можешь
высказаться.
     - Ты была в цирке?
     - Повежливей, быстро.
     - Надеюсь, ты хорошо позабавилась?
     - Еще надо подумать, уместно ли слово "позабавилась".
     - Сформулировать снова?
     - Прошу тебя.
     - Было интересно?
     - Иначе не назовешь. И знаешь, что мне больше всего пощекотало нервы?
     - Номер с хищниками.
     - Конечно, ты понял, потому что я сказала про льва.
     - И про укротителя.
     - Я тебя о чем-нибудь спрашивала?
     - Извини, пожалуйста.
     - Хищники, правильно. Дополнительный  аттракцион.  Дирекция  приглашает
почтеннейшую  публику  на  испытание  мужества  -  так  было   написано   на
специальной -  афишке.  Марта,  девочка,  подумала  я,  сходи,  может  быть,
прихватишь там свою бодринку...
     - Что?
     - Да, я забыла: если что не дошло, то можешь спрашивать.
     - Премного благодарен.
     - Поблагодаришь в конце суммарно. "Суммарно" -  правильно  употреблено?
Можешь только кивнуть. Видишь, я все-таки  образовываюсь.  Бодринка,  милый,
это то, что позволяет не околеть после тридцати лет супружеской жизни. Когда
ты готов пройтись и в клетку со львами. Ты понимаешь меня?
     - Пытаюсь.
     - Итак, сначала  в  парикмахерскую.  Новая  укладка  поднимает  чувство
собственного   достоинства.   Если,   конечно,   успеешь   еще    отдохнуть.
Сопереживаешь? Прекрасно. Затем покупки,  и  на  трехчасовое  представление.
Народу, естественно, в конце  недели  столько,  что  цирк  по  швам  трещит:
пришлось удовлетвориться жалким шестимарочным местом. Что случилось?
     - Мешает мне очень этот револьвер.
     - Милый, он это и должен делать.  Не  забывай  только  всегда  смотреть
точно в самое дуло. Концентрирует внимание,  не  так  ли?  Обычную  цирковую
галиматью я пропускаю. После антракта и началось.
     - Что?
     - Номер с хищниками: тигры, пантеры и львы. Целая дюжина.  Берберийский
лев - гвоздь программы, так сказать, деликатес. Правильно я произношу?
     - Может быть, "э"?
     - Где?
     - В конце.
     - По-моему, в конце етоит "с".
     - Как тебе угодно.
     -  Очень  любезно  с  твоей   стороны.   Не   отворачивайся,   золотце,
револьверчик  этого  не  любит.  Представь  себе  берберийского  льва-самца.
Представил?, Теперь укротитель. Мужчина величиной со шкаф;  по  пояс  голый,
усы и кудри - то, что надо. Представляешь красавца? Ну  и  теперь  вообрази,
что он выделывает, со зверем:  барабанный  бой,  раскрывается  пасть,  и  он
прямехонько туда своей головой. Прояви беспокойство.
     - Невообразимо. Засунул голову льву в пасть?
     - На целых  полминуты.  Во  внезапной  тишине  могло  послышаться,  как
хрустнул череп. Потом - наружу, и туш. Прическа целехонька, поклоны  во  все
стороны. Публика чуть не лопнула от восторга. Ты видишь, ты слышишь, милый?
     - Как будто сижу в цирке.
     - Сиди прямо. Определяйся точно по дулу и помни об этом все  время.  Ну
вот тут и случилось - туш, и он объявляет: кто из публики  проделает  то  же
самое...
     - Раскроет пасть льву?
     - Засунет голову; пасть льву раскроет он сам.  Итак  -  тот  получит  в
кассе сто марок. Прояви эмоции, золотце.
     - Не будешь же ты утверждать...
     - А почему, ты думаешь, я тебе это рассказываю?
     - Это чудовищно, Марта.
     - Так и показалось господам  в  партере.  Думаешь,  кто-нибудь  из  них
пошевелился? Чушь. Кое-кто почесал нос, кое-кто потеребил галстук...
     - Объяснить их поведение?
     - Необязательно, милый.  Пожалуйста,  выше  подбородок.  Совмести  свои
напуганные глазки с дулом. Вот так  хорошо.  Прекрасно,  думаю,  господа  не
желают. Марта, девочка, соберись. Хватаю авоську  и  через  ряды  вперед.  Я
рискну, пожалуй, - говорю громко.
     - Ты сошла с ума.
     - В цирке так и подумали. Очень уж повеселилась публика. Ай-да  мамаша,
крикнул один. Аплодировали лишь несколько пожилых женщин; они поняли,
     - Что?
     -  Мораль  басни,  золотце.   В   конце   концов,   я   выступала   как
представительница. Внизу что-то вроде конюха хватает меня, распахивает дверь
клетки, вталкивает меня туда, и щелк. Потешное чувство испытываешь в  клетке
с доброй дюжиной плотоядных: будто подтираешься наждачной бумагой.
     - Хочу тебя спросить...
     - Только без содрогания в голосе.
     - А что бы я делал без тебя?
     - Милый, ты бы до глубокой  старости  пополнял  свою  коллекцию  пивных
этикеток. Однако мы забываем укротителя. Ошеломительная мускулатура. Да  еще
из напопного кармана выглядывает наш  пистолетик,  не  броско,  естественно.
Правда, некоторая раздраженность все-таки чувствовалась.  Вы  это  серьезно,
сударыня, спрашивает он меня, ведь... Не надо слов, говорю  ему,  приступим;
раскройте ему как следует пасть.
     - Ужасно. Я тебя действительно не понимаю, Марта.
     - Поэтому я тебе и рассказываю. Итак, укротитель делает знак  оркестру:
туш, барабанный бой и р-раз - пасть у льва снова разинута.  На  этот  раз  с
трудом, лев, естественно, больше не хотел. Думала, что у дяди  жила  на  лбу
лопнет, так  ему  пришлось  поднапрячься.  Вперед,  сударыня,  выдохнул  он,
подано! Но держите пасть как следует раскрытой, говорю ему,  слышите?  Затем
проверяю прическу и - головой в пасть.
     - Стакан воды, быстро.
     - Сидеть. Воспринял совершенно правильно: жара в пасти, как в  духовке.
И вонь! Думала, я окочурюсь. Ну, конечно, кто же будет выковыривать  остатки
пищи из зубов такого зверя, не правда ли?
     - Мне плохо.
     - Это не аргумент. Моргай глазками куда сказано, слышал?  Все  время  в
дуло, тютелька в тютельку. Собственно  говоря,  я  могла  бы  выдержать  еще
четверть минуты. Но слышу, как он снаружи кряхтит. Не могу больше, сударыня.
Ради бога, где вы? Марта, девочка, думаю,  кажется,  тревога.  И  голову  из
пасти. Как только я выпрямилась, загремели такие аплодисменты, что  чуть  не
рухнул купол цирка. Укротитель белый как творог. Логично:  такого  успеха  у
него никогда не было. Однако мы все-таки коллеги. Беру его за руку,  поклоны
во все стороны, воздушные поцелуи. Потом хватаю авоську и к кассе. Во всяком
случае, очень впечатляющая история. Эй, Макс. Сядь сейчас же как следует.
     - Ради бога. Убери пальцы с курка.
     - Вот так хорошо. Смотри, прямехонько в приятную дырочку в стволе.  Все
ясно?
     - Абсолютно.
     - Итак, дальше. Как раз  прячу  сотенную,  когда  подходит  директор  с
букетом цветов. Мадам,  говорит  он,  грандиозно.  Однако,  надеюсь,  вы  не
собираетесь еще раз почтить наше представление своим присутствием?  Как  вам
сказать, отвечаю, я почувствовала запах крови. В конце концов, когда  я  еще
заработаю такие аплодисменты? Совершенно верно, говорит он. Но вы  абсолютно
затеняете нашего укротителя. Да что вы, такого силача? Вот  именно,  говорит
директор. Подумайте сами: он тренировался годами. И  вот  появляетесь  вы  и
делаете это еще лучше. Разве это не ужасно?  Смотря  с  чьей  точки  зрения,
говорю. Вы храбрая женщина, говорит он и целует мне руку. Как вы посмотрите,
если мы добавим еще сотню, а вы  здесь  больше  не  появитесь?  Любезно,  не
правда ли, золотце?
     - Да, да, я тоже так считаю.
     - Что ж, я  согласна,  говорю.  Но  что  вы  будете  делать,  если  еще
кто-нибудь объявится из публики -  и  проделает  то  же  самое,  что  и  ваш
укротитель? Боже мой, говорит он, эта рекламная приманка чуть ли не двадцать
лет на афише. И до сих пор  еще  никто  не  набрался  храбрости.  Храбрости,
сказал этот приличный человек. Милый, выскажись тоже.
     - Только что звонили в дверь.
     - Кому это мешает? Итак?..
     - Что касается меня, то храброй ты была бы, если бы пошла к  укротителю
и извинилась за свое легкомыслие..
     - Меня радует, что я выполнила твое желание,  золотце.  Сидел  в  своем
жилом вагончике и ревел дядя. Выше голову,  говорю  ему.  Если  бы  меня  не
угнетали всю жизнь, я никогда бы не совершила такое  безумие.  Но  я  просто
должна была  себе  доказать,  что  я  на  что-то  еще  гожусь.  Значит,  это
исключение, сударыня, спрашивает  он,  а  вовсе  не  правило?  Как  правило,
говорю, я  отбракованная  пенсионерка,  которая  помахивает  то  метлой,  то
пылесосом, и на этом кончено. Кроме того, я получила еще  сотню  кругленьких
от директора, чтобы это не повторялось. Так что успокойтесь.
     - Снова звонят.
     - Наклони голову. Понюхай, совсем не  так  давно  отсюда  стреляли,  из
этого ствола.
     - Марта, ты сошла с ума.
     - Кстати, знаешь как она мне досталась, эта штучка?
     - Ты сказала "слямзила".
     - Могу дополнить. Он обнял меня  при  расставании.  Я  совсем  потеряла
голову, можешь себе представить. Правда, не  настолько,  чтобы  не  заметить
этот симпатичный револьвер, торчавший из кармана на заднице.
     - Как, когда вы обнимались?!
     - Чтобы сохранить память о таком дне, я была готова на все. Кроме того,
я ему оставила букет. Ну, ладно, открой дверь.
     - Меня эта история, кажется, доконала.
     - С сегодняшнего дня такого больше не будет. Все для меня будешь делать
галопом. Встань же, открой, снова звонят.
     - По крайней мере, спрячь револьвер.
     - Увы, именно к нему тебе  придется  привыкнуть  в  будущем.  А  теперь
слетай же, золотце.
     - Уже иду.
     - Кто там, милый?
     - С радостью, милостивый государь. Входите же, пожалуйста.
     - Гости?
     - Укротитель, любовь моя. Он умоляет вернуть ему револьвер.