оротком  теннисном  платьице  и  с  лентой  вокруг
головы, чтобы не растрепались аккуратно уложенные волосы.
   Когда они вместе шли на корт. Билли тихо спросил:
   - Моника, какую игру ты сейчас затеваешь?
   - Мистер Эббот, меня зовут сеньорита Хитцман, - сказала она холодно.
   - Если тебе нужны деньги, которые я отвозил в Париж, и... остальное, то
я все тебе верну. Правда, на это, потребуется некоторое время, но я мог бы
это сделать...
   - Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите, мистер Эббот.
   - Да брось ты это, - сказал он  раздраженно.  -  Мистер  Эббот!  Ты  не
называла меня мистером Эбботом, когда мы спали в одной постели в Брюсселе.
   - Если вы будете продолжать  в  том  же  духе,  мистер  Эббот,  я  буду
вынуждена сообщить администрации,  что  вы  тратите  время  на  разговоры,
вместо того чтобы выполнять свои обязанности, то есть обучать меня игре  в
теннис.
   - Ты никогда не научишься играть в теннис.
   - В таком случае, - сказала она спокойно, - это  еще  одна  неудача,  о
которой вы будете вспоминать с сожалением, когда состаритесь. А теперь,  с
вашего позволения, я хотела бы начать занятия.
   Вздохнув, он направился на другую сторону корта  и  начал  подавать  ей
мячи. Ее ответные удары были ничуть не лучше, чем накануне утром.
   Когда урок закончился, она сказала:
   - Благодарю вас, мистер Эббот, - и ушла с корта.
   Днем он выиграл у Кармен со счетом 6:0, 6:3,  нарочно  перемежая  свечи
укороченными ударами, чтобы заставить ее побегать, пока наконец лицо ее не
запылало.
   - Вы играете как последний кастрат, - вот и все, что она сказала, уходя
с корта. Посидеть в баре она его не пригласила и пошла в  гостиницу  одна.
Билли смотрел ей вслед и думал о том, что Испания становится для него  все
менее привлекательной.


   Уэсли поехал из Лондона в Бат поездом и с  удовольствием  любовался  из
окна аккуратными зелеными ландшафтами сельской Англии. После напряженности
и  неуверенности  в  Америке  прогулки  по  Лондону  действовали  на  него
успокаивающе, он никого здесь не знал, и никто ничего от него не требовал.
Однажды в  какой-то  закусочной  Уэсли  услышал  голос  официантки,  очень
похожий на голос Кейт, и вдруг почувствовал, что сильно по ней соскучился.
Он доел свой сандвич, пошел на вокзал и первым  же  поездом  отправился  в
Бат. Вот Кейт удивится, когда его увидит! И наверное, обрадуется.
   В Бате он дал таксисту адрес и, сидя на заднем сиденье, с  любопытством
рассматривал  аккуратные  улочки  и  красивые  дома.  Да,  это   тебе   не
Индианаполис.
   Такси остановилось перед маленьким белым домиком в сплошном ряду  точно
таких же домов. Уэсли расплатился с таксистом и  позвонил.  Дверь  тут  же
открылась, и невысокая седая женщина в фартуке сказала:
   - Добрый день.
   - Добрый день, мэм, Кент дома?
   - Простите, а вы кто?
   - Уэсли Джордах, мэм.
   - Господи! - Женщина широко улыбнулась и протянула ему руку. Жесткая, с
мозолями, трудовая рука. - Я  столько  о  тебе  слышала.  Заходи,  заходи,
мальчик. Я - мать Кейт.
   - Очень приятно познакомиться, миссис Бейли.
   Они вошли в маленькую гостиную. На полу  в  манеже  с  гуканьем  ползал
малыш.
   - Это твой брат, - сказала миссис Бейли. -  Вернее,  твой  единокровный
брат. Его зовут Том.
   - Я знаю, - сказал Уэсли, с интересом разглядывая  малыша.  -  Отличный
парень!
   - Просто чудо. Такой веселый! Ты чаю хочешь?
   - Нет, спасибо. А Кейт дома?
   - На работе. Можешь туда сходить.  Закусочная  "Кингс  армз",  всего  в
нескольких шагах отсюда. То-то она обрадуется! Ты останешься ужинать?
   - Пока не знаю. Здравствуй, Томми, - сказал он, подходя к манежу, - как
поживаешь?
   Малыш улыбнулся и  загукал.  Уэсли  наклонился  и  протянул  ему  руку,
выставив вперед один палец. Малыш сел, затем ухватился за палец,  встал  и
победоносно засмеялся. Ну и хватка, подумал Уэсли.
   - Томми, - сказал он, - а ты сильный парень.
   Малыш был счастлив. Может быть, он и сам был  так  же  счастлив  в  его
возрасте. Интересно, надолго ли брату  хватит  этого  счастья.  При  такой
матери, как Кейт, может быть, и на всю жизнь.
   - А где та закусочная? - спросил он. - Как туда пройти?
   - Выйдешь из дома - поверни налево;  это  через  три  квартала  отсюда,
прямо на углу. - Миссис Бейли открыла ему входную дверь. Она стояла  рядом
с ним, едва доставая ему до плеча, у  нее  было  простое,  очень  приятное
лицо. - Я хочу, чтоб ты знал, Уэсли, - сказала она серьезно, -  то  время,
которое моя дочь провела с твоим  отцом,  было  лучшим  в  ее  жизни.  Она
никогда этого не забудет. - Она сделала шаг  назад  и  улыбнулась,  но  он
увидел, что на глазах у нее слезы. - Помни, мы тебе не чужие.
   - Я обязательно вернусь. Кто-то должен же  научите  его  играть  вместо
крикета в бейсбол, так почему бы не я?
   - Ты хороший мальчик, - засмеялась миссис  Бейли.  -  Именно  таким  по
рассказам Кейт я тебя и представляла себе.
   Она стояла у открытой двери и смотрела, как он идет по залитой  солнцем
улице.
   Было почти три часа - время закрываться, - и  закусочная  "Кингс  армз"
уже опустела, только один старик дремал за маленьким круглым столиком  над
кружкой пива. Кейт мыла стаканы, а мужчина в фартуке расставлял бутылки.
   Уэсли молча стоял у стойки,  ожидая,  когда  Кейт  оторвется  от  своей
работы. Наконец она, не оборачиваясь, спросила:
   - Что вам угодно, сэр?
   Уэсли засмеялся.
   - Уэсли! - воскликнула она. - Сколько же времени ты здесь стоишь?
   - Пятнадцать минут. Умираю от жажды.
   - Хочешь пива?
   - Нет. Я просто хочу посмотреть на тебя.
   - Я ужасно выгляжу.
   - Ну что ты. - Она почти совсем не  изменилась,  только  лицо  и  грудь
пополнели да загар стал бледнее. - Ты очень красивая.
   Она серьезно посмотрела на него.
   - Это неправда, но все равно приятно.
   Часы над стойкой пробили три, и Кейт громко сказала:
   - Время, джентльмены, прошу вас.
   Старик за столиком встрепенулся, допил пиво и ушел.
   Кейт вышла из-за стойки и остановилась перед Уэсли.
   - Я так рада снова тебя видеть. - Она обняла его и поцеловала. - Как ты
узнал, где меня найти?
   - Я был у тебя дома.
   - Видел малыша?
   - Да. Мировой парень.
   - Ну, не такой уж мировой, но ничего. - Уэсли видел, что она  довольна.
- Подожди, я сейчас накину пальто, мы выйдем на улицу,  и  ты  расскажешь,
как ты жил все это время. - Выходя, она крикнула мужчине за стойкой: -  До
шести, Элли.
   Мужчина что-то пробурчал в ответ.
   - Красивый городок, - сказал Уэсли  на  улице.  -  Должно  быть,  здесь
приятно жить.
   - Бат видел и лучшие дни. - Она пожала плечами. - Раньше сюда приезжало
высшее общество - пили воды, выдавали замуж дочерей, играли  в  казино.  А
теперь здесь больше туристы, и иногда кажется,  что  живешь  в  музее.  Не
знаю, куда теперь ездит высшее общество.  И  осталось  ли  оно  вообще  на
свете.
   - Скучаешь по Средиземному?
   - Кое по  чему  да...  а  по  остальному  нисколько,  -  ответила  она,
задумчиво глядя перед собой. - Давай не будем об этом говорить.  Ты  лучше
расскажи о себе.
   Уэсли рассказывал долго, и за это время они прошли почти весь город, из
конца в конец. Он начал с Индианаполиса,  и  Кейт,  слушая  его,  печально
качала головой. Когда Уэсли перешел к людям, с которыми  он  встречался  и
разговаривал об отце, она совсем погрустнела, зато,  когда  он  рассказал,
что снимался  в  фильме,  она  стала  смотреть  на  Уэсли  чуть  ли  не  с
благоговением.
   - Актер! Вот это да! Ты и дальше будешь этим заниматься?
   - Может быть, но потом. Сейчас у меня есть дела в Европе.
   - Где это, в Европе? - подозрительно спросила Кейт. - Уж не в Канне ли?
   - Да, в Канне.
   Она кивнула.
   - Кролик боялся, что рано или поздно этого не миновать.
   - Рано или поздно.
   - Мне бы тоже хотелось отомстить всему этому проклятому миру, а  я  вот
подаю пиво в баре. У мести где-то должен быть конец.
   - Но прежде у нее должно быть начало.
   - А если тебя убьют, кто отомстит? - В ее голосе теперь звучала горечь.
   - Об этом придется думать уже кому-то другому.
   - Я не собираюсь с тобой спорить. Ты  слишком  похож  на  своего  отца.
Того, если он что задумал, отговорить было невозможно. Желаю тебе удачи. А
что ты будешь делать потом?
   - Об этом я тоже думал. На деньги, которые я получу в наследство, и  на
то, что смогу заработать в кино, через пару лет я куплю  яхту,  что-нибудь
вроде "Клотильды", я тоже буду возить пассажиров.
   Кейт нетерпеливо замотала головой.
   - Ты не Том, а его сын. Живи своей жизнью, Уэсли.
   - Это и будет моя жизнь. Я даже подумал о  том,  что  ты,  может  быть,
захочешь стать моим компаньоном, а то и членом команды.  К  тому  времени,
когда  мы  сумеем  купить  яхту,  малыш...  Томми...  он  уже   достаточно
подрастет, и его можно будет взять с собой и...
   - Мечты. Старые мечты.
   Они молча прошли еще с полквартала.
   - Я должна тебе кое-что сказать, Уэсли. Про деньги. У  меня  их  больше
нет.
   - Кончились? -  недоверчиво  переспросил  Уэсли.  -  При  том,  как  ты
живешь...
   - Я знаю, как я живу, - сказала она с горечью. - Я  живу  как  идиотка.
Есть один человек, который говорит, что хочет на мне жениться.  У  него  в
Бате свое дело, небольшая контора по доставке грузов. Он попросил  у  меня
денег, чтобы спастись от банкротства.
   - И ты все ему отдала?
   Она кивнула.
   - Я думала, что люблю его. Ты должен меня понять. Я не могу жить  одна,
без мужчины. Мы видимся с ним  почти  каждый  день  после  закрытия  бара.
Сегодня он тоже ждет меня, а когда я скажу ему, что провела  это  время  с
сыном Тома, он будет в ярости. Он ведь даже не смотрит  на  малыша,  когда
заходит за мной.
   - И ты хочешь выйти замуж за такого человека?
   - Он не был таким, пока не разорился. До этого он был добрый, ласковый.
Со мной, с матерью,  с  малышом...  -  Она  вздохнула.  -  Ты  еще  молод.
По-твоему, на свете есть только черное и белое... Ну, так  я  тебе  сейчас
кое-что скажу. Для женщины моего возраста,  с  ребенком,  некрасивой,  всю
жизнь занятой самой черной работой, это не так просто. - Она посмотрела на
часы. - Уже почти пять. Я во время перерыва стараюсь хоть час  провести  с
Томми.
   Они молча шли к дому ее матери. Перед домом  стояла  машина,  за  рулем
сидел мужчина.
   - Это он, - сказала Кейт. - Ждет и злится.
   Когда Уэсли и Кейт подошли к дому, человек вышел  из  машины.  Это  был
высокий плотный мужчина с красным лицом, от него пахло спиртным.
   - Где ты, черт побери, шляешься? - сказал он громко. - Я с  трех  часов
тебя жду.
   - Я немного прошлась с этим молодым человеком, - спокойно ответила она.
- Гарри, это Уэсли Джордах, он приехал меня повидать. Гарри Доусон.
   - Немного прошлась, да? - переспросил Доусон и с  силой  ударил  ее  по
лицу. Это произошло так быстро, что Уэсли не успел ничего сообразить. -  Я
научу тебя, как немного пройтись,  -  выкрикивал  Доусон,  снова  поднимая
руку.
   - Одну минутку, приятель, -  сказал  Уэсли  и,  схватив  его  за  руку,
оттолкнул от Кейт.
   -  Пусти,  сволочь...  янки  паршивый!  -  прошипел  Доусон,   стараясь
освободиться.
   - На сегодня ты драться кончил,  мистер.  -  Уэсли  отталкивал  Доусона
плечом все дальше. Но тут Доусон вырвал руку и  ударил  Уэсли  по  голове.
Уэсли покачнулся, но удержался на ногах и двинул Доусона в челюсть. Доусон
повалился на него, и они оба упали на  мостовую.  Уэсли  получил  еще  два
удара по голове, но затем ударил Доусона коленом в пах  и  начал  молотить
его кулаками по лицу. Доусон лежал, обмякший, на мостовой, и Уэсли, встав,
дважды злобно пнул Доусона ногой в голову.
   Во время драки Кейт стояла,  согнувшись,  не  произнося  ни  слова,  но
теперь она подбежала к Уэсли и,  обхватив  руками,  стала  оттаскивать  от
лежавшего на земле Доусона.
   - Хватит, остановись, - кричала она. - Ты что, хочешь его убить?
   - Именно этого я и хочу, - сказал Уэсли, дрожа от ярости. Однако из рук
Кейт вырываться не стал.
   - Он тебя сильно ударил? - спросила она, все еще не отпуская его.
   - Не-ет, - сказал он, хотя голова у него гудела. -  Ничего  особенного.
Можешь меня отпустить. Я не трону твоего приятеля.
   - Уэсли, - быстро проговорила  Кейт,  -  тебе  надо  отсюда  немедленно
убираться. Садись  на  первый  же  поезд  и  уезжай  в  Лондон.  Когда  он
встанет...
   - Он ничего больше не сделает - он свое получил.
   - Он вернется и приведет своих дружков.  И  они  придут  не  с  пустыми
руками. Уходи, я тебя прошу, уходи сейчас же...
   - А как же ты?
   - Обо мне не беспокойся. Со мной ничего не случится. Только уезжай.
   - Я не могу оставить тебя с этим ворюгой. - Он поглядел  на  Доусона  -
тот шевельнулся, хотя глаз не открывал.
   - Он ко мне больше не подойдет. Я с ним покончила.
   - Ты это говоришь только для того, чтобы я поскорее уехал?
   - Клянусь тебе, это правда. Если он только попытается ко мне подойти, я
напущу на него полицию. - Она поцеловала Уэсли  в  губы.  -  До  свиданья,
Томми.
   - Томми? - засмеялся Уэсли.
   Кейт тоже засмеялась, смущенно прикрыв лицо рукой.
   - Слишком много событий за один день. Береги  себя,  Уэсли.  Жаль,  что
тебе пришлось впутаться в эту историю. А теперь иди.
   Уэсли  посмотрел  на  Доусона.  Тот  пытался  сесть,   бормоча   что-то
окровавленными губами. Уэсли опустился на колени и схватил его за галстук.
   - Слушай, ты, обезьяна, - сказал  он,  наклонившись  к  распухшему  уху
Доусона, - если я узнаю, что ты ее тронул, я вернусь. И то, что ты получил
сегодня, - это еще цветочки по сравнению с тем, что будет потом. Понял?
   Доусон пробормотал что-то невнятное.
   Уэсли поцеловал Кейт в щеку и пошел по улице, не оглядываясь. Голова  у
него все еще болела, но шел он легко, чувствуя себя  с  каждым  шагом  все
лучше  -  воспоминание  о  драке  наполняло  его   какой-то   удивительной
умиротворенностью. И в поезде всю дорогу до  Лондона  он  чувствовал  себя
отлично.


   Билли играл с Кармен - на этот раз без  всякой  злобы,  -  когда  возле
корта появился молодой парень с выгоревшими светлыми волосами, в джинсах и
с рюкзаком за спиной; он постоял некоторое  время,  понаблюдал  за  игрой,
затем снял рюкзак  и  удобно  расположился  на  траве.  Путешественники  с
рюкзаками были необычным явлением в Эль-Фаро, и Билли то и  дело  на  него
посматривал. Парень с интересом следил  за  игрой,  однако  ни  восхищения
удачными ударами, ни возмущения ошибками не показывал.
   Билли заметил, что у Кармен он тоже вызвал любопытство и она  частенько
на него посматривала.
   - Не знаете, кто это? - спросила она, когда они менялись сторонами.
   - Первый раз его вижу, - сказал Билли, вытирая лоб полотенцем.
   - Лучше он, чем  эта  Хитцман,  -  заметила  Кармен.  Моника  ежедневно
появлялась в начале пятого - то есть как только Кармен и Билли выходили на
корт - и внимательно следила за их игрой. - В ней  есть  что-то  странное,
словно ее интересует не  теннис,  а  мы  сами.  И  интерес  этот  какой-то
нехороший.
   - Я занимаюсь с ней каждое утро,  -  сказал  Билли.  Его  отец,  увидев
Монику в Брюсселе, тоже говорил, что в ней что-то странное. - Может  быть,
она решила посвятить себя изучению тенниса.
   Они снова начали игру, и Билли выиграл; на этот раз Кармен не  обзывала
его последним кастратом.
   - Спасибо, - сказала она, надевая свитер. - Сегодня было больше  похоже
на теннис. - Она не пригласила его в бар выпить, а проходя мимо  сидевшего
на траве парня, улыбнулась ему. Однако на ее улыбку ответа не последовало.
   В этот день Билли больше некого было тренировать, поэтому он тоже надел
свитер и собрался уходить. Парень встал.
   - Мистер Эббот?
   - Да. - Билли удивило, что он знает его фамилию. Парень был явно не  из
тех, кому по карману уроки тенниса в Эль-Фаро.
   - Я твой двоюродный брат, - сказал молодой человек. - Уэсли Джордах.
   - Вот это да! Я много слышал о тебе. - Они пожали друг другу руки. Рука
у двоюродного брата была твердая и сильная.
   - Я тоже много о тебе слышал.
   - Что-нибудь хорошее?
   - Не особенно, - усмехнулся Уэсли. -  Ты,  однако,  здорово  играешь  в
теннис.
   - Роузволл [известный австралийский теннисист] может спать спокойно,  -
скромно сказал Билли, хотя комплимент был ему приятен.
   - И девушка тоже, - сказал Уэсли. - Она неплохо играет, верно?
   - Она в хорошей форме.
   - Если все твои ученицы так выглядят, то ты неплохо устроился.
   - Они не все так выглядят. А где ты остановился?
   - Нигде. Езжу с места на место.
   - А сюда зачем приехал?
   - Посмотреть на тебя, - серьезно ответил Уэсли.
   - На меня?
   -  Я  решил  наконец  посмотреть  на  второго  представителя   молодого
поколения Джордахов.
   - Ну и как?
   - У тебя  хорошая  подача,  и  ты  прилично  играешь  у  сетки.  -  Оба
засмеялись.
   - Ну, это еще ничего, - сказал Билли. - Послушай, я  просто  умираю  от
жажды. Пойдем выпьем пива?
   - С удовольствием, - сказал Уэсли, вскидывая рюкзак на плечи.
   По дороге в гостиницу Билли  не  без  зависти  поглядывал  на  рослого,
сильного парня, который так легко вскинул сейчас на плечи рюкзак,  но  все
равно кузен ему определенно нравился.
   - Мой... наш дядя Рудольф говорит, что ты знал  моего  отца,  -  сказал
Уэсли.
   - Я видел его всего один раз. Еще мальчишкой. В доме  у  бабушки  -  мы
ночевали в одной комнате.
   - Ну и как он тебе показался? - спросил Уэсли подчеркнуто  безразличным
тоном.
   - Он мне понравился. Рядом с ним все остальные  казались  неженками.  И
мне хотелось жить так же, как он, - драться, плавать по  морям  в  дальние
края. Потом, - Билли улыбнулся, - он не спал в пижаме, как все  остальные.
Это стало для меня, наверно, каким-то символом свободной жизни.
   - Ты, наверно, был странным парнишкой, - засмеялся Уэсли.
   - Не таким уж и странным, - ответил Билли.
   Они вошли в бар и заказали два пива.
   В баре вместе с отцом сидела Кармен. Она с  любопытством  поглядела  на
вошедших, но больше ничем своего интереса не выразила.
   - А получилось так, - продолжал Билли, - что я ни  разу  ни  с  кем  не
дрался, нигде не был и всегда сплю в пижаме. - Он пожал плечами. -  И  еще
меня поразило, что у твоего отца был пистолет. Вот это да, подумал  я,  по
крайней мере в семье есть хоть один настоящий  человек.  Не  знаю  только,
зачем он был ему.
   - А ни за чем. Когда пистолет понадобился, его не оказалось под рукой.
   Они помолчали.
   - Мне очень жаль, Уэсли, - мягко сказал Билли, - что все так произошло.
   - Да-а-а.
   - А какие у тебя планы? В данный момент и вообще.
   - Пока никаких. Посмотрим, что подвернется.
   У Билли было такое впечатление, что какие-то планы  у  Уэсли  есть,  но
обсуждать этот вопрос ему не хочется.
   - Мать считает, что тебя в кино ждет большое будущее.
   - Я готов принять предложение, но не сейчас. Подождем,  посмотрим,  как
пройдет картина.
   - Мать пишет, вашу картину хотят послать на фестиваль в Канн.
   - Это для меня новость, - сказал Уэсли. - Я рад за  тетю  Гретхен.  Она
женщина стоящая. Пора бы тебе относиться к  ней  помягче.  Будь  она  моей
матерью, я бы сделал для нее все, что в моих силах. Слушай,  а  почему  бы
тебе не навестить ее в Канне?
   -  Неплохая  мысль,  -  задумчиво  проговорил  Билли.  -  А   ты   туда
собираешься?
   - Да. У меня там еще и другие дела.
   - Давай поедем вместе на машине? Когда фестиваль?
   - В конце мая.
   - То есть через полтора месяца. Отличное время для поездки.
   - А тебя отпустят?
   - Ты слышал о "теннисном локте"? - усмехнулся Билли.
   - Слышал.
   - Ну вот, мне кажется, у меня скоро будет приступ,  а  это  значит,  по
крайней мере две недели полного покоя. А ты чем будешь заниматься?
   - Не знаю, - пожал плечами Уэсли. -  Покручусь  немного  тут,  если  не
возражаешь. Может, поучусь у тебя играть в теннис, а может,  поработаю  на
пристани.
   - Как у тебя