ить батарейки. Надо слушать только один приемник и в
установленное время.
   - Это ты мне говоришь?
   - Ладно, Стивен, давай скажем это им. Вместе.
   - Годится, малыш. -  Он  благодарно  улыбнулся.  -  Вместе.  Работаем
командой.

***

   - Какого черта? Приемники наши, и никто не имеет  права  командовать,
когда нам их слушать.
   - Никто и не командует, - сказал я. - Мы  просто  думаем,  что  имеет
смысл их поэкономить. У нас батареек не бесконечный запас.
   - Так что  прошу  вас,  -  примирительно  сказал  Стивен.  -  Давайте
согласимся - прямо сейчас, - какое радио будем слушать.
   Многие были явно недовольны заявлением, что  не  могут  слушать  свой
приемник когда хотят. Мы снова стали убеждать, что это в общих интересах
- экономить батарейки, что надо слушать приемники только по одному.
   Громче всех орал Дин Скилтон  -  насчет  своего  права  слушать  СВОЕ
собственное радио, когда ОН сам захочет, и к чертам ЛЮБОГО,  кто  скажет
слово против. Наверное, все дело было в ружье. Он шатался  с  дробовиком
на плече, воображая оебя Клинтом Иствудом,  что  ли.  Снова  вспомнилась
старая поговорка насчет второй головы.
   Было похоже, что группа сейчас развалится на враждующие фракции. А мы
еще даже не дошли до Фаунтен-Мур.
   Старик Фуллвуд с обернутой вокруг головы желтой футболкой  от  солнца
попытался изобразить голос разума. Никто его не слушал.
   Перебранка начинала набирать силу. Мне кажется, Дина и  даже  Говарда
стало злить, что мы со Стивеном оказались близки по рангу.
   Приемник Дина лежал в траве, и голос  из  дальней  студии  перечислял
другие катастрофы: "Пожары в Дублине вышли из-под контроля; самолеты ВВС
бомбят город, чтобы сбить огонь. В Дании..."
   Да наступи ты на чего! - рявкнул неожиданный голос у меня  в  голове.
Действительно, растоптать приемник -  и  спор  окончен.  Но  тогда  Дин,
которого я знаю столько лет, может и ружье на меня наставить.
   И все равно я глядел на этот приемник, говорящий сам с собой, и  меня
подмывало поднять ногу и стукнуть, услышать, как раскалывается  пластик,
будто яичная скорлупа, размазать электронные кишки по  бумажному  конусу
динамика, и все это по траве.
   Это был  инстинкт.  Поставить  вопрос  ребром,  чтобы  решить  раз  и
навсегда, кто поведет нас в землю обетованную пустоши Фаунтен-Мур.
   Я оглядел собравшиеся лица. (Давай, Рик, дави его!) На меня  смотрели
Кейт и Кэролайн. Они не приняли участия в споре, но обе глядели на  меня
с ожиданием.
   Давай, Рик, дави этот приемник!
   Старик Фуллвуд махал руками и лепетал что-то о здравом смысле. Стенно
уставился в поле, будто  оттуда  шла  армия  призраков.  Стивен  говорил
твердо и спокойно. И это ни к чему не вело.
   Я  шагнул  вперед,  готовясь  поднять  ногу  и   раздавить   приемник
вдребезги.
   Но я не успел -  в  приемник  что-то  ударило.  Да  так  сильно,  что
опрокинуло - этого "что-то" я не увидел. Или не узнал,  потому  что  это
было невероятно.
   От силы удара приемник отстроился от станции и затрещал.
   - Эй, ты...
   Дин глядел на меня, сверкая гневными глазами, будто это я  дотронулся
до его драгоценной музыкальной шкатулки.
   - Черт! - Что-то стукнуло его в рот.
   И тут стало колотить нас всех. Меня хлестнуло по лбу так,  что  слезы
выступили.
   - В укрытие! - крикнул Стивен.
   - Что за дьявол? - удивился старик Фуллвуд.
   Они пошли пулеметным огнем. Я смотрел, как они прыгали по головам, по
плечам, по трещащему приемнику.
   Это был град. Тысячи градин. Всем градам град, и он был  черный,  как
зрелый виноград.
   - В укрытие! - снова заорал Стивен.
   На этот раз все послушались и бросились под ближайшие деревья. Глупый
поступок в грозу - а вдали слышался гром. Но никто не остался на поляне.
   Градины колотили по деревьям, как из пулемета.
   Дин поглядел на меня вытаращенными глазами.
   - Град - в июле?
   Я пожал плечами:
   - Дивный новый мир, Дин. Дивный новый мир.

28

   - Черт побери, вы только на них посмотрите!
   - Глазам своим не верю.
   - Это же не град!
   - Град, сам знаешь. Но ты посмотри, какие градины!
   - И черные. Черный град?
   - Господи, ты посмотри - все вокруг почернело!
   Удивленный разговор  жужжал,  как  в  улье.  Все  мы  скорчились  под
деревьями вдоль стены. Открыв рты,  вытаращив  глаза,  мы  глядели,  как
небесные пулеметы расстреливают зеленую и веселую землю черными ледяными
пулями калибра двадцать миллиметров.
   - Смотри, смотри, что случилось с этой птицей!
   - А вон еще одна, нет, две, три! Их градинами сбивает.
   - И листья с деревьев сносит. Вон, посмотри.
   - Верхние ветки уже ободраны начисто.
   - Да, такой град, если под него вылезти, точно с тебя скальп снимет.
   Посуровевший  Стивен  был  больше  всего  похож  на  учителя-новичка,
которого послали на экскурсию с первоклассниками к берегу  моря.  Сейчас
все детки вдруг захотели заглянуть за край обрыва.
   - Джулия, назад! Да, назад под  дерево!  Джо,  оставь  приемник,  где
лежит. Потом подберем. Все под самые толстые ветви!
   И все равно люди  высовывали  руки  схватить  градину.  Те,  кому  не
повезло,  вопили  "Ой!",  или  "Черт!",  или  еще  что-нибудь,   получая
скоростными градинами по пальцам.
   - Есть!  -  Дин  Скилтон  показал  лежащую  на  ладони  градину.  Как
восторженный мальчишка на вылазке, поймавший лягушку  и  притащивший  ее
ради одобрения учителя; спор о приемнике был забыт, по крайней  мере  на
тот момент. - Слушай, чего это она черная?
   - От вулканов. Они выбросили в воздух много мусора.
   Кейт наклонилась вперед, и ее голая рука скользнула по моей.
   - Рик прав. Частички льда налипли на вулканическую пыль. Вот,  смотри
- она тает, и в воде черные чешуйки.
   Возбуждение от этого новшества природы остыло очень быстро - вместе с
атмосферой.
   От выпавших на траву тонн льда даже  в  жаркий  июльский  день  пошел
такой холод, что люди стали дышать на руки  и  потирать  голые  плечи  и
ноги. Вскоре стали заметны даже клубы пара изо рта.
   Кэролайн стояла на другом конце ряда людей, но сейчас  пробралась  ко
мне и встала так близко, что касалась меня  бедром.  Она  охватила  себя
руками, дрожа и разглядывая почерневшие поля.
   - Все эти проклятые вулканы, да? Будто ад вырвался наружу.
   Она покачала головой, стараясь отвлечься  от  мрачных  мыслей.  Потом
улыбнулась мне игривой улыбкой и сказала тихо, так что никто другой (как
я надеюсь) не слышал:
   - А я все думаю о тебе. Ты это знаешь?
   Я улыбнулся и шепнул:
   - Только не превращай меня в дурную привычку.
   - А ты обо мне думаешь?
   Я кивнул. Честно говоря, я о ней думал. Я помнил, как она вцепилась в
меня у озера всего несколько минут назад, будто жизнь наша  зависела  от
того, чтобы меня не выпустить. Да, это было хорошо,  да,  это  подогрело
мое самолюбие. Но ее преданность меня беспокоила.  Я  предвидел  впереди
проблемы.
   - Пойду свитер откопаю, - буркнул кто-то. Народ подтягивался к  стене
там, где она была защищена деревьями. Град стал терять свою  новизну,  и
холод начинал покусывать.
   - Давай сядем, - сказал я Кэролайн.
   Не успели мы сесть, как она заговорила, будто  ей  надо  было  излить
душу. Она рассказала мне  о  своей  дочери  Порции,  которая  выигрывала
медали по конькам, и она, Кэролайн, ею гордилась, и она верит, что  дочь
ее сейчас в безопасности в Ферберне.
   Я тоже на это надеялся.
   Кэролайн мне рассказала, что работала  в  инвестиционной  компании  в
Южной Африке и там встретила богатого новозеландца, который строил новую
сеть мотелей. Он был на двадцать лет  старше,  но  после  трехнедельного
романа  они  поженились.  Снова  вспомнилась   Порция   и   четырнадцать
счастливых лет в Новой Зеландии, где Кэролайн с  легкостью  играла  роль
светской львицы. Пару недель назад они приехали в  Лидс  на  свадьбу  ее
брата  (уже  третью,  как  она  сообщила,   подмигнув).   Они   жили   у
родственников, когда  пошел  газ.  И  вот  они  с  Порцией  оказались  в
Ферберне.
   Я был вынужден спросить:
   - А твой муж с вами был?
   - Да, но раздельно. Лагерь беженцев - он очень большой.
   Тон ее стал как-то неожиданно туманен - как я понимаю теперь, туманен
намеренно.
   Как бы там ни было, а мы сидели, плечо к плечу, под стеной,  и  я  ей
рассказал  о  своих  планах  и  оркестре.  Она  слушала  с  таким  живым
интересом, что я даже подумал, не  запоминает  ли  она  слово  в  слово.
Только когда я заговорил  о  сегодняшних  катастрофах,  она  заулыбалась
игриво и зашептала что-то вроде "Я все думаю, как ты  был  нежен,  когда
был со мной" или "Как мне нравится трогать  твою  спину,  у  тебя  такая
гладкая кожа".
   Корабли в "Звездном пути" защищаются от  фотонных  торпед  и  лазеров
силовыми полями. Для Кэролайн, похоже, таким силовым полем был секс.  Он
отделял ее от все более суровых реалий жизни.
   Я оглядел почерневшее поле. Град все еще с цокотом колотил по  земле.
Это было странно и ново. Что еще  предстоит  нам  испытать  странного  и
нового - а может, и опасного?
   Очень быстро менялась жизнь. И эти  люди  тоже  менялись.  Масштабные
катастрофы и массовая гибель меняют сознание выживших -  даже  тех,  кто
оказался почти что зрителем в задних рядах.
   Дин Скилтон, захвативший только что очередную пригоршню градин, чтобы
показать их Кейт, был в школе моим лучшим другом. Он был из старательных
учеников, которые домашние работы делают вовремя, играют  в  шахматы  за
школу  и  ходят  в  клуб  молодых  христиан,   просиживают   вечера   за
компьютером. Хотя мы иногда шутили грубые шутки  с  другими  ребятами  и
даже со стариком Фроггартом, обычно Дин избегал драк и любых конфликтов,
которые могли обернуться плохо.
   Теперь он стал самоуверен, как петух. Он оспаривал любое  предложение
- в основном, как я думаю, ради самоутверждения.  Он  пытался  заставить
тебя опустить глаза, небрежно перекладывая с плеча  на  плечо  взятый  у
Бена дробовик "бернаделли" двенадцатого калибра. Само  по  себе  это  не
казалось значительным, но несло скрытую угрозу.  Вроде  бы  он  говорил:
"Видишь ружье? Видишь? Так вот, в следующий  раз  я  за  него  возьмусь,
чтобы дулом ткнуть тебе в морду".
   Рут Спаркмен прилипла к  Стивену.  Отличная  получилась  пара.  Он  -
высокий, красивый, с пружинным  спортивным  шагом.  Рут  была  капитаном
женской футбольной команды. Она играла  в  теннис,  ездила  верхом.  При
одном взгляде на нее ощущалась ее мышечная сила и энергия.
   Стенно был все еще с нами - телом, если не духом. Он  все  поглядывал
на горизонт, будто высматривал оживших мертвецов, ползущих по полю.
   Я оглядывал людей. Жена Стенно тревожными глазами следила  за  каждым
движением своего мужа. Кейт  брала  градины  из  протянутой  руки  Дина.
Говард  Спаркмен  протирал  очки  какой-то  тряпицей.  Вид  у  него  был
серьезный, будто он обдумывал что-то важное.
   Цок-цок-цок. Все это  под  быстрый  ритм  стучащего  по  полю  града.
Цок-цок-цок.
   Мы с Кэролайн замолчали, и я услышал разговор двух девушек:
   - Этот Бен Кавеллеро, что он вообще из себя строит?
   - Не знаю, я его вообще пару раз видела. Но зачем он нас сюда послал?
То есть зачем на самом деле?
   - Знаешь, вся эта идея какая-то... фашистская.
   - Согласна. Полностью фашистская. Попахивает нацистской идеологией.
   - Выбрать людей, чтобы они пошли и стали лагерем там,  где  никто  не
найдет. Все это похоже на немецкие  фильмы  с  пропагандой  "Силы  через
радость".
   - Нет, я про  то,  кто  ему  дал  право  решать,  кто  пойдет  и  кто
останется?
   - А он поставил на нас эксперимент. А что? Возьми шестьдесят человек,
вооружи до зубов и поставь во главе диск-жокея из Америки.
   - О котором вообще никто ничего не слышал.
   - Вот именно. Поставь его главным и отправь их всех в глушь.
   - И посмотри, сколько они продержатся.
   - Пока им не перережут глотки.
   - Или пока они сами себе глотки не перережут.
   Заткнитесь!
   Мне хотелось это крикнуть, но в их речах был смысл. Как бы ни  уважал
я Бена и как бы прав он ни был, отсылая нас из  Ферберна,  пока  там  не
разразился хаос, я видел впереди целый терновый лес проблем.
   Будут ли люди делать то, что просит Стивен?
   Не найдется ли кто-нибудь, скажем, Дин Скилтон,  который  решит,  что
лучше подходит на роль лидера?
   Что,  если  мы  напоремся  на   тысячные   толпы   беженцев,   притом
изголодавшихся? Что их остановит, когда они увидят наши запасы провизии?
   А если у кого-нибудь случится аппендицит?
   А потянет ли и дальше старик Фуллвуд?
   А что мне делать с Кэролайн?
   А если земля разверзнется у нас  под  ногами?  Если  начнет  изрыгать
огонь и камни?
   И кто, черт возьми, заглядывал ко мне в палатку?
   У меня пересохло во рту. Я вспомнил  факс  этого  парнишки  из  Южной
Африки: "Я видел вчера ночью серого. Он шел среди мертвецов. Газ ему  не
вредил".
   Я вспомнил странную вспышку Стенно: "Серые! Вы слышали о серых?"
   Я думал, что не разглядел ту фигуру ночью, но сейчас понял, что видел
больше, чем мне казалось. Только  почему-то  подавил  это  воспоминание.
Какой-то подсознательной цензурой.
   Я видел человека, который на меня смотрел. Было  темно,  но  не  так,
чтобы нельзя было разглядеть крупный силуэт с массивной головой.
   И лицо.
   Да... да! Теперь я вспомнил это лицо.
   Оно было серым.

29

   Пламя мы увидели километра за два.
   Вполне подходящим образом, если учесть роль Стивена как Ноя - он  вел
группу колонной по два.
   Велев остальным идти вперед, он остановился подождать меня.
   - Вон там огни,  -  сказал  он,  пристраиваясь  ко  мне  на  ходу.  -
Здоровенные.
   Я кивнул:
   - И на нашем пути.
   - Именно. Их можно обойти?
   - Насколько я могу судить, они в деревне... -  я  развернул  на  ходу
карту... - Грассхолм. Похоже на подожженные дома.
   - Может быть. Отсюда трудно сказать, но пламя  не  похоже  на  пожар.
Слишком синее.
   - Вулкан?
   - Ох, надеюсь, что нет.
   - Может, газ горит?
   - Возможно. Похоже на пламя газовой горелки, да? Синее  с  оранжевыми
проблесками, а наверху желтое.
   Я поглядел на карту.
   - Если взять на восток, можем пройти пару километров по  тропе  через
лес Элмета, а потом свернуть на север,  там  открытая  местность.  Потом
вернемся на прежний путь.
   Мы подбежали к голове колонны и свернули на восток  вниз  по  склону.
Никто ни о чем не спросил. После града еще целый час шел  дождь.  Черный
лед превратился в жидкость  цвета  колы,  и  она  сбегала  по  нагретому
склону, так что мы шли по щиколотку в грязной воде, а сквозь  ветви  нам
на головы капал дождь.
   Поэтому темп снизился до медленной ходьбы, и мы шли, не  думая  ни  о
чем конкретно, а только о следующем привале и горячих бобах с колбасой.
   Через час после поворота мы миновали  одинокую  ферму.  Оттуда  вышел
старик и помахал нам рукой. Было непонятно, то ли он подзывает  нас,  то
ли машет, чтобы шли своей дорогой.  Потом  стало  ясно,  что  именно  он
сигналит. Старик вошел в дом, вышел с ружьем и пальнул в  нашу  сторону.
Мы были  достаточно  далеко,  чтобы  это  было  не  слишком  опасно,  но
прибавили шагу. Он явно решил превратить свой дом в крепость,  пока  все
это не кончится. Посетители не приветствовались.
   Еще через полчаса показалась другая одинокая фигура. Это был  мужчина
лет тридцати; он шлепал к нам по мокрому полю. Когда он  подошел  ближе,
стали видны длинные  спутанные  волосы,  футболка,  шорты  и  ковбойские
сапоги. Даже со ста метров было видно, что он явно и полностью безумен.
   Он рысил, распевая:
   - Дик-дик-дик-детектив... дик-дик-дик-дстектив...
   Он приближался к нам, прибавляя шагу и громкости. Дин  снял  с  плеча
ружье и наставил на бегущего психа.
   - Дик-дик-дик-детектив... дик-дик...
   - Не надо. Дин, - предупредил Стивен, - он безоружен.
   - Да, но он псих.
   - Дин!
   - Мы не должны рисковать. Если он не остановится, я стреляю.
   - Нет.
   Стивен подбежал к Дину, рванул на себя дробовик, и Дин растянулся  на
траве.
   - Дик-дик-дик-детектив!
   Сумасшедший  вбежал  в  цепь   стоящих   людей,   разбрызгивая   воду
ковбойскими сапогами, глаза его горели.  Я  сдернул  с  плеча  винтовку,
Говард Спаркмен вытащил револьвер.
   - Дик-дик-дик...
   Псих не остановился, цепь  раздалась.  Он  никого  не  зацепил,  даже
случайно, и  побежал  дальше  с  развевающимися  по  ветру  волосами,  а
прищуренные глаза смотрели куда-то на горизонт. Вот он  сбежал  вниз  по
холму, и голос затих вдали.
   - Дик-дик-дик-детектив... Дик-дик-дик-детектив...
   Дин ничего не сказал, но я видел, как  он  буравит  взглядом  затылок
Стивена.
   Сейчас, через два часа, слышно было только  шлепанье  ног  по  мокрой
траве. Выглянуло солнце, от травы пошел пар.
   Мы со Стивеном вели группу на восток, горящая деревня осталась слева.
Она казалась безлюдной. Кто-то из  наших  оглянулся  на  голубые  языки,
пляшущие  над  разрушенными  домами,  но   усталость   превозмогла   еще
остающееся любопытство.
   Солнце мстительно пробилось сквозь расходящиеся тучи. Уже  не  только
трава, но и наша одежда стала исходить паром. Впереди  ждала  прохладная
лесная тень.
   - Здесь нет больших дорог? - спросил Стивен. - Или деревень?
   - На карте ничего не обозначено. Только церковь в этом лесу.
   - Даст Бог, наше отклонение не слишком удлинит маршрут.  Хорошо,  что
не зимой пришлось идти. Даже летом, и то тяжело. Как вы, мистер Фуллвуд?
   - Если руки действуют,  надо  ими  работать.  Обычный  ответ  старика
Фуллвуда, произнесенный так, будто он сам Шекспир на сцене.
   - Наверное, это значит, что он еще не сейчас свалится, -  шепнул  мне
Стивен. - Осторожно, тут заросли ежевики.
   Лес рос так густо, что нам пришлось идти по извилистой тропе гуськом.
   В лесу было тихо, слышно было, как дышит идущий сзади. Птицы не пели.
Какое-то было мертвое ощущение от этого леса, от  него  мурашки  шли  по
коже. Но было еще и какое-то напряжение в этой обстановке.  Я  поежился.
Напряжение,  готовое  прорваться  чем-то  страшным.  У  меня  в   голове
вертелась мысль: Что-то здесь случится, что-то случится, что-то  плохое,
очень плохое.
   Видали  вы  такое  в  фильмах  ужасов?  Девушка  идет   по   дому   с
привидениями. Все тихо, так невозможно  тихо,  и  разве  непонятно,  что
сейчас из-за угла выпрыгнет монстр? Завоет "У-у-у!" и вцепится ей в лицо
когтями.
   Это ощущение стиснуло меня страшной холодной лапой. Я склонил голову,
напряженно всматриваясь в чащу, почти ожидая,  что  сейчас  вырвется  из
кустов рычащая бестия.
   Мы уходили глубже в лес, в мертвое молчание под саваном ветвей.
   Здесь тоже земля парила. И пар становился все гуще. Через пять  минут
мы шли по пояс в густом обволакивающем землю тумане.
   - Как через пруд с молоком, - услышал я голос Дина у себя за спиной.
   Запах разогретой земли становился тяжелее, почти ощущался на языке ее
вкус.
   Стивен вдруг остановился.
   - Черт побери, - сказал он. И нырнул в туман, такой густой,  что  тут
же исчез, хотя это было всего в десяти шагах от меня.
   - Стивен? - Я подошел поближе. - Стивен?
   Я встревожился. Что, если он провалился  в  дыру  в  земле?  В  таком
тумане собственных ног не видно.
   - Стивен... Стивен!
   Я дошел до места, где он исчез,  и  попытался  всмотреться  в  туман.
Ничего не видно. Действительно, как в молоко смотришь. Пришлось пошарить
рукой...
   О Господи!
   Из тумана высунулась рука, схватилась за мою, потом появилась голова.
   - Рик?
   - Стивен, ты как? Я думал, ты...
   - Земля, Рик. Потрогай землю.
   Я нырнул в туман. Винтовка и рюкзак потянули  меня  вперед,  заставив
ткнуться носом в землю. Ничего не видно, кроме этого чертова тумана. И в
нос бьет запах разогретой земли.
   Упираясь руками в землю, чтобы встать, я понял, что обнаружил Стивен.
И оказался на ногах быстрее, чем сам от себя ожидал.
   - Чувствуешь? - быстро спросил он.
   Я кивнул:
   - Земля нагреваетс