ю  нору.
Оттуда поднимается пар, как над тихо кипящим чайником.
   Вполне вероятно, что мы оказались в кратере гейзера.  Вроде  того,  в
котором погибла Кэролайн Лукас. Слышно было постукивание, будто  горячая
вода или даже пар пробиваются по подземным ходам  прямо  под  нами.  Чем
больше я на это смотрел, тем больше приходил к мысли, что мы  в  кратере
гейзера, время от времени  изрыгающего  перегретый  пар  под  чудовищным
давлением.
   Как бы эта мысль меня ни беспокоила, отвлечься на  нее  я  сейчас  не
мог. В данный момент главной  заботой  был  опьяненный  жаждой  убийства
Иисус и его банда.
   - Пить хочу, - сказала Виктория, отбросив с лица густые рыжие волосы.
- Хочу воды.
   - Я тебя понимаю,  -  вздохнул  я.  -  Есть  у  меня  пакетик  мятных
таблеток.
   Она поглядела на меня так, будто я заговорил на суахили.  Я  заставил
себя улыбнуться.
   - Хочешь одну?
   - Да, спасибо.
   - Кейт?
   Кейт лежала на стене  воронки,  поглядывая  туда,  где  залегли  люди
Иисуса.
   - Да, спасибо, - сказала она и протянула  руку  вниз,  где  я  держал
пакет. Винтовочная пуля взвизгнула над воронкой.
   - Они нам напоминают, что им некогда ждать, -  сказал  я,  протягивая
пакетик Кейт, потом Виктории.
   - Что у тебя с ногой?
   Я посмотрел. На джинсах прожгло дыру.
   - Земля поддалась, когда мы бежали к воронке. Мне удалось  зацепиться
за край.
   - Ты обжег ногу? - спросила она с той своей  прямотой  и  наивностью,
которая мне иногда казалась признаком идиотизма. - Это больно?
   Я заставил себя ответить спокойно.
   - Да, Виктория, я обжег ногу, и это больно.
   Еще одна пуля взметнула землю на краю воронки.
   - Но это, Виктория, самая  меньшая  из  наших  забот.  Пока  что  эти
сволочи в нас стреляют. - Я потряс головой. - Не  могу  поверить,  чтобы
Дин... Мы десять лет были друзьями.
   - А как ты обжег ногу? - спросила Виктория, глядя наивными глазами  и
играя локоном.
   Я вздохнул.
   - Попадаются  полости,  покрытые  тонкой  корочкой.  Знаешь,  как  на
пироге? От жара земля под этой коркой проседает и  образует  полость.  А
внизу - раскаленный докрасна камень.
   Она кивнула, повторив про себя:
   - Раскаленный докрасна.
   - Ага, раскаленный до-хрен-его-знает-какого-красна. Кейт!
   - Да?
   - Что-нибудь видишь?
   - Пока нет. Но быстро темнеет.
   - Черт побери все... -  Я  вздохнул.  -  Столько  пройти  и  вот  так
погибнуть. Ну-ка, Рик, соломенная твоя башка, думай...  думай...  Должен
быть выход.
   - Ты любишь Стивена?
   Я удивленно поглядел на Викторию.
   - Он мой брат. Да... думаю, я его люблю.
   - Я тоже. - Ее вдруг потянуло на откровенность.  -  До  него  я  была
девственницей.
   Мне стало неловко.
   - Виктория, ты не обязана расска...
   - Понимаешь, семья меня выгнала, когда мне было тринадцать. Мой  отец
был епископом. Он сказал, что я веду себя так, будто я от Дьявола. - Она
замолчала, потом неожиданно произнесла:
   - Дин был прав. Ты знаешь, что был бы лучшим вождем?
   - Но Стивена выбрали. У него харизма, у него ясная голова, он...
   - Нет, - резко оборвала меня Виктория. - Вот этот,  который  называет
себя Иисус. Из него лидер получше Стивена.  Но  из  тебя  лидер  получше
Иисуса. Я права, Кейт?
   Кейт была поражена ходом разговора.
   - Не знаю, я об этом не ду... Осторожней, Виктория - ай!
   Виктория молниеносно протянула руку, схватила Кейт за ногу и дернула.
Кейт сползла на дно воронки рядом со мной.
   А Виктория выбралась на край воронки и очень хладнокровно сказала:
   - Два часа ходу на запад. Корабль вы не пропустите. Он стоит  посреди
равнины.
   Я вскочил.
   - Виктория, куда ты прешь, черт  побери?  Тебе  же  мозги  вышибут...
Виктория!
   Она вылезла наружу. Раздались выстрелы.

126

   Я подполз к  краю  воронки,  прижимаясь  к  земле.  Виктория  стояла,
вызывающе глядя в сторону Иисуса, Дина и их спутников, крепко упираясь в
землю расставленными ногами.
   Я схватил ее за юбку, готовясь сдернуть эту дуру  обратно.  Тогда  ее
хотя бы не подстрелят. Может быть, сварят заживо - уже  из  скважины  на
дне воронки шипели струи пара. Зато не подстрелят. Краем глаза я  видел,
как Кейт уворачивается от струек.
   - Виктория! - заорал я. - Ложись! Они тебя  убьют!  Щелкнул  выстрел,
пуля разорвала юбку между расставленных ног Виктории,  едва  не  зацепив
бедра.
   - Виктория!
   Я потянул, но она стояла устойчивей, чем я. Я уперся ногами в сыпучую
стенку воронки - сейчас я ее просто сдерну.
   Конечно, может ударить гейзер.  Но  сейчас  главной  опасностью  были
пули, которые в любой момент могут раскроить этой идиотке череп.
   - Виктория, назад!  Будем  прорываться  с  боем.  Дай  мне  придумать
план...
   Пуля зацепила ей  предплечье.  Струйка  крови  потекла  по  запястью,
растеклась дельтой по ладони, закапали с пальцев  алые  капли  в  черный
пепел.
   - Виктория, тебя ранили! -  завопил  я.  -  Ты  что,  не  чувствуешь?
Виктория, назад! Куда ты прешь?
   Я не успел ее сдернуть - она внезапно и  решительно  шагнула  вперед,
вырвавшись из моей хватки.
   Я припал ниже к земле, глядя, что будет дальше.
   Виктория медленно пошла прочь от воронки, спиной ко мне.  И  медленно
подняла руки вверх.
   Она сдавалась Иисусу и его банде.
   Они перестали стрелять.
   - У меня нет оружия! - крикнула она им. - Я иду на вашу сторону!
   Иисус и его компания не хотели рисковать и продолжали лежать. Я видел
только стволы их оружия, торчащие из-за пригорка.
   - Молодец, девочка! - донесся до меня голос Иисуса. - Я рад,  что  ты
опомнилась. Не то что эти дураки в той дыре.
   - А Рик с Кейт не собираются к нам? - спросил голос Дина.
   - Я не знаю, спросите у них сами.
   Ответа я не расслышал, но злорадный тон Дина сказал достаточно.
   Я сказал Кейт:
   - Как только я встану, они меня застрелят.
   - Может быть, они дадут тебе шанс сдаться.
   - Черта с два. Если  даже  я  -  и  Стивен  -  захотим  это  сделать,
присягнуть на верность Иисусу и его племени и  пройти  все  эти  мерзкие
ритуалы, они нам при первом удобном случае перережут глотки.
   - Но здесь нельзя оставаться, Рик. Тронь землю. Чувствуешь?
   - Вибрацию?
   Она кивнула.
   - Давление нарастает. А мы сидим в кратере гейзера.
   - Да, попались между львом и крокодилом.
   - Надо что-то делать... Но что, ради всего святого?
   - Есть два выхода, - сказал я. - Остаться здесь и  свариться  заживо,
когда вырвется пар, или пробиваться с боем. Что предпочитаешь?
   - Оба пути малоперспективны. Что там с Викторией?
   - Похоже, что она перешла на ту сторону. Может быть, станет  женщиной
Дина.
   Я выглянул за край. Виктория прошла полпути до позиции Иисуса  -  они
лежали, держа оружие наготове, за бугром. Ветер шевелил  длинные  волосы
Виктории, трепал плотную юбку.  Она  была  будто  со  старой  картины  -
знаете, такие большие полотна, которые  висят  на  лестничных  площадках
картинных галерей: красивая женщина в штормовом ветре на фоне  сожженной
земли и горы грозовых туч, озаряемых молниями.
   Кр-р-рак!
   В полукилометре взметнулся гейзер, выбросив в небо стометровый  столб
кипятка. Пар взревел и поплыл по равнине призраком.
   - Вот  оно,  -  сказал  я  угрюмо.  -  Тут  под  землей  сеть  камер,
наполненных кипятком. И наша тоже скоро пыхнет. - Я поглядел  в  сторону
Виктории. - Есть и третий вариант, - обратился я к Кейт.
   - Какой?
   - Можешь пойти за Викторией. Они тебя не убьют.
   - Не убьют, но ведь ты знаешь, что они сделают?
   - Может быть, и...
   - Не дури сам себе голову, Рик. Сначала  изнасилуют  всей  бандой,  а
потом? Рабство? Пока я не заслужу права быть женой одного из них?  И  ты
думаешь, мне этого хочется, Рик?
   Я покачал головой.
   - Да, но решать надо в ближайшие пять  минут.  Или  пробиваться,  или
ждать. А я уверен, что гейзер готовится к извержению.
   Зеленые глаза Кейт глядели в мои.
   Я сжал ее руку.
   - Как решим, Кейт?
   - Мы были с тобой пять недель. - Она невесело  улыбнулась.  -  Думаю,
что остаток вечности я тоже с тобой проживу. А ты?
   У меня пересохло во рту. Я смог кивнуть.
   - Может быть, нам будет лучше... Какого черта она делает?
   И в этот момент я услышал крики. Виктория уже почти дошла  до  группы
Иисуса, но остановилась от них шагах в десяти.
   - Какого черта она делает? - повторил я.
   - Господи, наверное, она все-таки сумасшедшая. Ты только посмотри!
   - Она стоит и топает ногой, - вздохнул я. - Совсем баба спятила.
   - А что они кричат?
   - Кажется, говорят ей, чтобы она залегла с ними на  случай,  если  мы
будем стрелять.
   Они продолжали кричать. Они орали Виктории,  чтобы  шла  вперед.  Они
махали руками, но она продолжала стоять и топать.  И  каждый  удар  ноги
взметал облако черного пепла. Я думал, что они выскочат и затащат  ее  к
себе, но они не хотели рисковать. Мы с Кейт держали винтовки наготове.
   Я глянул на дно воронки: из скважины стала подниматься горячая  вода.
Она булькала и плевалась, подпираемая давлением изнутри. В любую секунду
тонны кипятка могли вырваться наружу, срывая кожу с наших тел.
   Я вспомнил, что случилось с Кэролайн Лукас, и вздрогнул.  А  Виктория
исполняла свой жуткий танец, сумасшедшую версию фламенко, все еще подняв
руки над головой. На этот раз я разобрал голос Дина Скилтона:
   - Давай сюда, идиотка! Считаю до трех, потом стреляю!
   Виктория не обратила никакого внимания. Она кружилась,  топая  ногами
по земле, склонив голову набок, будто прислушиваясь к звуку ударов.
   Чуть отступила, по-прежнему топая и прислушиваясь. Тут я заметил, что
она всего в десяти шагах от дыры, в которую я провалился.
   - Господи! - выдохнул я. - Я знаю, что она делает.
   - Что? - посмотрела на меня Кейт. - Она ведь...
   - Виктория! - завопил я. - Нет, Виктория!
   Остальные тоже это поняли.  Дин  поднялся  на  колени  за  пригорком,
поднял свои пистолеты и выстрелил в Викторию.
   Я видел, как ее ударили пули. Она покачнулась назад, но  все  так  же
держала руки вверх по сторонам головы, хотя боль от  впившихся  в  живот
пуль должна была быть невыносимой.
   Потом она качнулась вперед. Я думал,  она  упадет,  но  она  удержала
равновесие. Голова ее взметнулась  вверх,  хлестнув  по  воздуху  волной
рыжих волос.
   И она топнула изо всех сил.
   - Боже ты мой...
   Я глядел, вытаращив глаза, и сердце у меня стучало молотом.
   Вся поверхность  земли,  от  дыры,  в  которую  я  попал,  до  самого
пригорка, стала проседать.
   Она проседала одним  куском,  будто  земля  стала  резиновой,  и  вес
Виктории тянул ее вниз.
   Послышались панические крики - Иисус, Дин и прочие вскочили,  пытаясь
уйти от того, что сейчас будет.
   Но  было  поздно.  Запекшаяся  корка  почвы,  покрывающая   подземную
полость, сломалась, как лед на озере.
   Из ямы взметнулся сноп искр. Кора стала трескаться, как в замедленной
съемке, потом спалась, уронив в яму орущих  людей,  и  все  скрыл  туман
красных искр.
   Викторию тоже поглотила огненная бездна. Она упала в огонь, и  только
в последний раз взметнулись пламенем волосы. Она не крикнула.
   И не осталось никого.

127

   - Они все погибли?
   - Наверняка, - ответил я, осторожно отступая от  ямы.  -  Я  не  смог
подойти ближе. Страшный жар.
   У меня горело лицо, будто я пытался сунуть голову в открытую печь.
   - Это было быстро?
   - Мгновенно. Хотя  этот  Иисус  или  как  там  его  звали  такого  не
заслужил. И Дин тоже. Им бы  поджариться  на  медленном  огне,  как  они
хотели поджарить нас.
   - Ты думаешь, они бы действительно нас убили?
   -  Без  сомнения.  И  Стивена,  и  всех,   кто   не   подчинился   бы
безоговорочно. Как сказал Иисус, два племени  не  могут  жить  на  одной
территории.
   - Что теперь?
   - Иисуса больше нет. Я думаю, его люди присоединятся к нам и признают
Стивена вождем.
   - Пошли, - сказала Кейт, потирая руку. - Давай уйдем  подальше,  пока
эта штука не взорвалась.
   Я оглянулся на воронку гейзера.  Над  ней  поднимался  пар,  как  над
ведьминым котлом. Белый туман выливался за край.
   Мы повернулись и пошли на запад.

***

   Молчание нарушила Кейт.
   - Откуда Виктория знала, что там земля так тонка?
   - Она видела, как я провалился сквозь корку. Как сквозь тонкий лед.
   - И она топала и слушала, стараясь найти полость?
   - Да. Но мне почему-то трудно думать о ней как о смертной, - сказал я
и покачал головой. - Она появилась из огня там на кладбище. И теперь она
вернулась в огонь. Странная девушка... но она спасла нам жизнь.
   Кейт поглядела понимающим взглядом.
   - Спасла тебе жизнь.
   - Мне?
   - Она считала, что ты должен быть вождем. И ясно  это  высказала.  Ей
казалось логичным ради этого пожертвовать собственной жизнью.
   - Мы теперь никогда не узнаем. У нее мозги работали  не  так,  как  у
всех. Я ей благодарен, вечно благодарен, но  что  касается  меня  -  наш
вождь Стивен. И так оно и останется.
   В километре позади дух разрушения, поселившийся в земле, нашел выход.
Зарокотала и задрожала земля, и  гейзер  вырвался  из  воронки,  где  мы
укрывались. Взлетел султан кипящей  воды  на  высоту  десятого  этажа  и
рухнул вниз, подняв занавес черного пепла.

128

   Дорога плавно пошла под уклон  и  вывела  на  равнину.  Она  тянулась
впереди бесконечной ширью  черной  земли,  абсолютно  плоской,  лишенной
ориентиров, если не считать военного корабля.
   Он стоял, абсолютно неуместный посреди безводной пустыни.
   Не было признаков ни домов, ни дорог, ни полей. Все, сделанное руками
человека,  исчезло  без  следа.  Гости  из  других  миров  поглядели  бы
равнодушным взглядом и решили, что на этой голой равнине никогда не было
и не могло быть жизни. Все, абсолютно все было сметено волной цунами.  И
та же  волна  принесла  огромный  корабль  далеко  в  глубь  суши.  Море
откатилось назад, оставив его посреди равнины.
   На что была похожа эта волна, летящая на  тебя  с  громом  по  бывшей
суше?
   Я представил ее себе (поверьте мне,  я  не  хотел  этого  делать,  но
образы сами лезли, яркие, как телеэкран). Люди в ужасе  глядят  из  окон
домов на приближение водяной  стены.  А  вот  и  сама  волна  шириной  -
сколько? Тридцать километров? И высотой в пятьсот метров?
   Живо -  до  ужаса  живо  -  я  видел,  как  она  накрывает  ландшафт,
подгоняемая многомегатонными взрывами в глубинах океана.  Зеленая  стена
мчится быстрее курьерского поезда, гребень ее загибается, как  идеальная
волна для серфинга атлантов. Ревет немыслимая массы воды по равнине, как
бульдозер гнева Иеговы,  сметая  с  лица  планеты  леса,  почвы,  холмы,
дороги, дома, фабрики, школы, целые города. Миллионы и  миллионы  должны
были в ней погибнуть.
   И снова бледные лица в окнах, с ужасом глядящие на приближение  воды.
Отчаянные крики людей, понявших, что через  секунду  будут  поглощены  и
уничтожены, исчезнут под таранным ударом миллионов тонн воды.
   Как это звучит, когда кричит целый город?
   - Рик! Рик, ты не слышишь?
   - А? Извини. Я задумался...
   - О чем?
   Я быстро мотнул головой.
   - Ни о чем. Не важно. Прости, что ты говорила?
   - Ты видишь какие-нибудь признаки Стивена или группы?
   Все еще не в силах  отрешиться  от  криков  миллионов  обреченных,  я
поглядел в бинокль.
   - Ничего, - ответил я. - Только корабль. Черт, и большой ведь.  Похож
на эсминец королевского ВМФ.
   Кейт взяла у меня бинокль:
   - Похоже, он цел. Приливная волна не слишком его повредила.
   Даже без бинокля было видно, что корабль невредим. Он стоял на  киле,
накренившись на борт, удерживаемый, очевидно, нанесенным волной илом. От
подземного жара ил запекся, остановив корабль под странным углом.
   - Сколько до него? - спросила Кейт.
   - Час, может быть? - предположил я.
   Мы пошли дальше. Усталость  валила  с  ног,  но  перспектива  увидеть
Стивена и рассказать ему про попытку  Иисуса  и  Дина  была  достаточной
причиной, чтобы идти, не щадя себя.
   - По крайней мере, они не попали под власть галлюцинаций,  -  сказала
Кейт. - Наверное, здесь электрическая активность  приглушена.  Ты  серых
видел?
   - Ни одного. Но ты видишь, что творится с землей?
   - Там возникает горячая точка, да?
   - Похоже  на  то.  Когда  ушел  потоп,  здесь  должна  была  остаться
бесконечная равнина затвердевшей грязи. Как бесконечная пустая парковка,
только она трескается. Видишь пар?
   Кейт присела коснуться земли ладонью.
   - И на ощупь здорово горячо.
   - Так не будем терять времени, пойдем.
   Мы шли, а вокруг потрескивала лопающаяся твердая грязь. Руки обдавали
струи горячего газа. Сначала ничего страшного в этом не было,  но  потом
пришлось поднять руки к лямкам рюкзаков, чтобы их не обжечь.
   Я стал кашлять, в горле горело, глаза слезились.
   - Кейт, - сказал я, пытаясь перевести дыхание, - мне это не нравится.
Дышать становится трудно. А тебе как?
   - Это яд?
   - Молись только, чтобы не угарный газ.
   Я поглядел вперед. Корабль будто и не приблизился. Видны были  только
выставленные стволы огромных пушек.
   - Ой!
   - Что такое? - глянул я на Кейт.
   - Искры летят из трещин. Мне одна попала в лицо.
   - Дай посмотреть.
   Она закашлялась:
   - Рик, ничего страшного. Идем.
   - А как тебе дышать?
   - Труднее, чем раньше. Вся грудь горит.
   Мы пошли как можно быстрее, но вскоре нам стало казаться, что  у  нас
свинцовые подошвы. Ноги болели от каждого шага. Из  глаз  текло  ручьем.
Все время приходилось вытирать слезы, если хотелось посмотреть,  сколько
еще до корабля.
   Кр-р-рэк!
   Расселась земля в нескольких шагах справа. Очень узкой трещиной - еле
просунешь карандаш, если тебе придет на то охота, но оттуда вылетел сноп
искр. Они горели ярким желтым пламенем - отличный показатель,  насколько
там внизу горячо.
   Плохо, сказал я себе. Тут прошли землетрясения,  погубившие  деревья,
животных и людей. Потом нахлынул потоп, покрывший  органические  остатки
толстым слоем ила. Теперь оно там гниет внизу.
   И выделяет неделю за неделей метан - горючий  газ.  Он  ищет  выхода.
Теперь земля стала быстро разогреваться. Я  тревожно  посмотрел  вперед.
Десять тысяч акров земли могут полыхнуть одним мощным взрывом.
   Тем более надо поскорее найти Стивена и всем уходить к берегу.
   Я пошел быстрее.
   - Иди вперед и предупреди Стивена, - сказала Кейт. - Ты  можешь  идти
быстрее.
   - Я тебя... не оставлю, Кейт.  Мы  можем...  черт,  трудно...  трудно
дышать... Кейт... Кейт! Так, давай я тебя обниму за плечи. Так лучше?
   - Лучше. - Она кивнула, но глаза у нее были тусклыми.
   - Держись, скоро дойдем до корабля.
   Мы шли, поддерживая  друг  друга.  Через  десять  минут  мы  сбросили
рюкзаки - лишний груз.
   Но винтовки на всякий случай оставили.
   Я посмотрел на Кейт - ее глаза были почти закрыты. Губы посинели.
   Я снял у нее с плеча винтовку и уронил на землю.
   Через пять минут я сбросил и свою. Ее вес тянул меня в потрескавшуюся
землю.
   Мы шли. Горячий газ хлестал из щелей. То и дело лицо обдавало  дождем
искр - будто раскаленные булавки вонзались в кожу. В одежде  прожигались
точечные дырки...
   Мы шли почти вслепую. Корабль, встававший  посреди  равнины,  виделся
размытым контуром.
   - Как ты, Кейт?
   Ответа не было. Но она продолжала идти.
   Треск.
   Искры в лицо, обжигающие губы и веки.
   Больно, зато боль не дает уснуть.
   Потому что мне хотелось одного - спать.
   "Свернись калачиком, Рик, - шептал мне какой-то голос. - Все  хорошо,
тепло и уютно. Усни... сон так сладок. Усни под колыбельную  сверчков  -
это чуть потрескивает земля. Смотри  на  искорки  -  правда,  похоже  на
фейерверк? Желтые, красные, белые, летят, летят в небо".
   Я глянул направо.
   Рядом со мной шла сотня серых.
   Я посмотрел налево.
   Еще сотня.
   Я - Король Серых.
   Я помотал головой - они остались.
   Серые головы, серые руки, серые ноги, серые лица.
   И кроваво-красные глаза.
   Я посмотрел опять вправо.