вятся  военные  с
караванами грузовиков и автобусов и развезут беженцев по домам.
   Стивен сел боком на мотоцикл, держа  ногу  на  земле  и  не  выключая
мотора. Сняв шлем, он почесал  голову,  где  натерли  ремни.  Он  был  в
защитных очках, и меня  переполняла  гордость,  что  вот  такой  парень,
похлеще любых рок-звезд, - мой брат.
   - Как ты, Малыш К?
   - Нормально. - Я  чуть  повернул  ручку  газа,  и  мотоцикл  довольно
заворчал.
   Стивен заглянул мне в глаза.
   - Никак не можешь выбросить из головы этого типа?
   - Стенно? Не могу забыть, как он уставился на меня. Именно  на  меня.
Будто я его жену отбарабанил или что.
   - Он сильно получил по голове тогда в пятницу, сам знаешь.  -  Стивен
смотрел на меня сочувственно. - По-моему, у него до сих пор не все дома.
Как ты думаешь?
   - Думаю, что ты прав. И все равно странно он как-то себя вел.
   - Ты точно в норме?
   - Без проблем.
   Стивен  кивнул  и  стал  натягивать  шлем,  но  вдруг  остановился  и
посмотрел на  него  таким  взглядом,  будто  шлем  вонял  непередаваемо,
ухмыльнулся мне и бросил шлем в канаву.
   - Мы выполняем гуманитарную миссию. И никто нас не  запишет  за  езду
без какого-то дурацкого шлема. Я кивнул, улыбаясь.
   - Ладно, Рик, помнишь "Танцуют все" великого покойника  мистера  Эдди
Кохрена?
   - Помню? Наш оркестр его на каждом выступлении лабает.
   - Тогда поехали. Все танцуют рок-н-ролл!
   Стивен вывернул газ и усвистел вперед.  Рычание  мотоцикла  перекрыла
песня в полный голос.
   Издав ковбойский вопль, я зашвырнул шлем в кусты и помчался  за  ним.
Вскоре мы ехали бок о бок, волосы развевались на ветру, мы пели в унисон
и переглядывались, весело улыбаясь.
   Дорога была пуста, светило солнце. На  поле  возле  дороги  играли  в
догонялки две лошадки. Иногда попадались  брошенная  тележка,  велосипед
или пуховое одеяло, оставленные городскими на дороге во время  исхода  в
Ферберн. Но это как-то  не  очень  пугало.  Очень  скоро  здесь  наведут
порядок, думали мы про себя. Будут и телевизионные анализы, и  публичные
расследования, и столько, что еще затошнит от них.
   Так мы говорили себе тогда. Но впереди ждала совсем другая правда.  И
правда эта была чистейшим злом, а будущее - Адом.
   А сейчас мы, наивные, ехали по сельским дорогам, скрываясь в тени под
деревьями и вырываясь на яркое солнце.
   Выехав на главную дорогу в Лидс, мы снова увидели  живых  людей.  Это
был армейский блокпост, состоящий из  зеленого  грузовика  и  полудюжины
солдат, сидящих в тени под деревом.
   Солдат,  на  котором  не  было  ничего,  кроме  камуфляжных   штанов,
широкополой шляпы и татуировки "Земля надежды и  радости",  махнул  нам,
чтобы остановились.
   - Давайте, ребята. Разворачивайтесь обратно, откуда приехали.
   Я ему объяснил:
   - Мы ищем еду. У нас там голодные рты, которых надо накормить.
   Он посмотрел на наши мотоциклы:
   - А где вы их взяли?
   - Нам их одолжили.
   - Сперли, значит?
   - Нет.
   Стивен начал объяснять:
   - Мы вызвались помочь искать еду для...
   - Американец?
   - Да, американец. Послушайте, будем вам очень благодарны, если вы нас
пропустите...
   - Повезло тебе, значит. На каникулах тут?
   Озадаченный Стивен потряс головой.
   - Какая разница? Я просто приехал к брату до...
   - До посинения. Америка накрылась.
   - Чего? - Стивен бросил на меня взгляд, который я понял так,  что  он
думает, будто татуированный солдат слишком долго простоял на солнце.
   - Накрылась Америка, - жизнерадостно сказал солдат.
   Солнце жгло мне шею, как утюг. Самое то, что мне  сейчас  не  надо  -
сюрреалистический спор с солдатом, у которого солнечный удар.
   Стивен попытался терпеливо и дипломатично  пробиться  через  затор  в
мозгах у этого типа.
   - Послушайте, вот письмо от  доктора  Абрахама  Хансона  из  больницы
"Вудсайд" в Ферберне...
   - Фер - что? Никогда про такое не слышал.
   - Это деревня в пяти километрах в ту сторону...
   - Вот туда и давайте. Здесь вы не проедете.
   -  Послушайте,  -  Стивен  пытался  сохранить  хладнокровие,  -   нам
обязательно надо проехать. Мы ищем детское питание.
   - Детское питание?
   "Смесь, которой кормят детишек, кретин!" - подумал  я  но  не  сказал
этого вслух. Хотя искушение было сильное.
   - Возле Ферберна сорок тысяч человек под открытым небом,  -  объяснил
Стивен исключительно рассудительно и доброжелательно. - И  много  детей,
которых надо кормить. Если мы добудем...
   Угрюмый вид солдата - "ни  хрена  не  проедете"  -  вдруг  изменился.
Очевидно, он вдруг представил себе сотни детей, плачущих от голода.
   - Капрал! Капрал!  -  крикнул  он.  -  Ребята,  минутку  подождите...
пожалуйста.
   Этот тип  сумел  произнести  "пожалуйста"  как  ругательство.  Капрал
лениво подошел, держа в  руках  двухкилограммовый  мешок  риса,  который
пытался открыть.
   - Чего стряслось, Спад?
   Он оглядел нас с головы до ног и снова занялся мешком.
   - Эти двое хотят проехать в Лидс.
   - Нечего вам там делать, ребята. Там небезопасно.
   - Нам в сам Лидс не надо. Мы поищем детское питание  в  магазинах  на
окраине.
   - Время теряете. Все магазины закрыты.
   - Знаем. Придется взламывать.
   - Взламывать? А кто разрешил?
   - Вот письмо.
   Капрал прочел письмо, заскучал, снова задумался о  проблеме  прочного
пластикового мешка, который мешал  свиданию  риса  с  кастрюлей  кипящей
воды.
   - Рискованно, парни. А) мы не знаем, рассеялся ли  уже  газ.  Б)  вам
придется это письмо показывать очень быстро - наши  ребята  отстреливают
мародеров, знаете?
   - Мы осторожно.
   - Американец? - спросил капрал, приступая к вскрытию мешка зубами.
   - Да, американец.
   Вздох в голосе Стивена ясно говорил: "Господи, и этот туда же".
   - Я ему сказал, капрал, - с  каким-то  грубым  удовольствием  сообщил
солдат. - Накрылась Америка.
   - А, блин! - Капралу удалось прогрызть дыру в мешке, и рис  потек  по
его рукам. - Сволочной мешок.
   - Так что с этими двумя делать, капрал?
   Капрала больше интересовало, как засыпать рис в кастрюлю.
   - А? Ладно,  пропусти.  Только  скажи,  что  их  безопасность  мы  не
гарантируем.
   Солдат повернулся передать нам ответ. Стивен вежливо улыбнулся:
   - О'кей, мы слышали.
   - Ну, как он вам сказал, побыстрее вытаскивайте эту свою  бумажку,  а
то получите маслину между глаз.
   - Так и сделаем, спасибо за  заботу,  -  ответил  Стивен  с  деланной
улыбкой. - И всего вам доброго.
   - И в сам Лидс не лезьте. Там все...
   Грохот наших мотоциклов заглушил его голос.

***

   Приближаясь к городу, мы сбавили скорость почти до скорости пешехода.
Я поравнялся со Стивеном и сказал:
   - Слушай, что он имел в виду насчет "Америка накрылась"?
   - Убей, не знаю. Сначала я думал, что ему голову напекло,  но  второй
собирался сказать то же самое.
   - А в новостях ничего не было?
   - В новостях ничего не было, - подтвердил Стивен. - Совсем  ничего  и
ни о чем. Обычная рутина. Ты заметил, что национальные станции  даже  не
упомянули о том, что было в Лидсе? Как будто все Соединенное Королевство
думает, будто тут все тип-топ.
   Мы ехали по пустынному жилому району. Улицы  были  усыпаны  одеялами,
пижамами, носками, шлепанцами, чемоданами со старыми вещами, тележками -
тоже с вещами. А на стене сада стояла клетка, а в ней дохлый попугайчик.
   Мы остановились осмотреться, переглядываясь друг с другом и улыбаясь.
Не потому, что было что-то смешное в заваленной  личными  вещами  улице,
которые люди бросали, спеша Удрать. Просто слишком  нереальна  была  эта
сцена, чтобы ее воспринять. И улыбка - это  была  попытка  справиться  с
чувствами, которые она вызывала.
   Потому что до меня дошло, что есть нечто пугающее  в  пустоте  жилого
квартала. Все  эти  опустевшие  дома,  полностью  лишенные  человеческой
жизни. Всего три дня назад все, кто здесь жил, проснулись от  удушающего
кашля. Этот невидимый газ погнал их прочь с тем, что они успели ухватить
в руки. Ясно, что некоторые, ковыляя по ночным улицам,  сообразили,  что
прихватили слишком много, и потому бросали то чемодан, то одеяло.
   И вот мы здесь, и солнце греет сверху, и освещает все  эти  брошенные
портпледы, сломанные тележки,  ящики,  туфли-лодочки,  пальто,  разбитые
чемоданы.
   У меня сдавило сердце. Газ, что ли, еще не развеялся? Или просто  мне
слишком ярко представилась паника  людей,  проснувшихся  среди  ночи  от
того, что сам воздух вокруг сделался ядовитым?
   И все еще было загадкой, откуда взялся газ. Многие полагали, что  это
была утечка ядов с какого-нибудь химзавода, а еще циркулировали слухи  о
каком-то дурацком наводнении в Лондоне. Еще передавали  из  уст  в  уста
что-то насчет пожаров в Ковентри и какого-то землетрясения в  Эдинбурге.
Вряд ли это кто-нибудь воспринимал всерьез. Тогда.
   - Рик! - Стивен показал на магазинчик рядом с дорогой. - Давай  здесь
загрузимся.
   Добрых двадцать  минут  мы  вышибали  дверь.  В  нормальных  условиях
сигнализация бы просверлила уши всем  соседям,  но  не  было  сейчас  ни
соседей, ни электричества.
   Скоро мы набили корзины мотоциклов  банками  с  детским  питанием.  И
рюкзаки тоже ими набили.  Стивен  предложил  как  можно  быстрее  мотать
обратно в Ферберн и вернуться на машине или на  грузовике.  Дороги  были
забиты, но не непроходимы.
   Я был более чем готов ударить на газ и мчаться в Ферберн. Честно  вам
сказать, сотни безмолвных гектаров процветающего  пригорода  действовали
на нервы. Город-призрак? Да  нет.  Я  бы  его  даже  так  не  назвал.  В
городах-призраках есть какие-то признаки  заселенности.  Здесь  не  было
никаких, и ничего не было, кроме гнетущего чувства пустоты.
   - Погоди-ка, Рик, я баночку газировки возьму. А тебе взять?
   - Ага, а то в горле, как сухой песок.
   Правду говоря, я больше всего хотел сесть на  мотоцикл  и  дунуть  из
города, но в глотке действительно пересохло до  жжения.  Так  что  можно
потратить секунд десять на банку колы или чего-нибудь, а  потом  врубить
моторы и быстро-быстро сматываться.
   В магазинчике с опущенными шторами и отключенным электричеством  было
темно и мрачно. Я сообразил, что если  горожане  не  вернутся  поскорее,
мародеры вычистят здесь полки до последней  крошки.  Даже  у  меня  было
искушение найти в сумках местечко для бутылки-другой скотча.
   - Стивен, ты где?
   - Здесь, в подсобке, за дверью  между  двумя  холодильниками.  Будешь
проходить - не дыши, потому что у молочных продуктов чуть-чуть  превышен
срок годности.
   - Слушай, а ты прав!
   Еда на полках начала гнить. Я постарался пройти в подсобку на выдохе.
В подсобке я увидел кухонную раковину, чайник, пакет прокисшего молока и
два стула.
   - Чего ты ищешь? - спросил я.
   - Хотел морду сполоснуть. Наверное, пыль в глаза попала - режет.
   Я вспомнил о своей пересохшей глотке.
   - Стивен, это, наверное, газ. У меня в горле першит, как от песка.
   Он повернул кран с холодной водой.
   - Вряд ли нам надо сильно волноваться. Скорее газ  раздражающий,  чем
по-настоящему ядовитый. Я только сполосну глаза и пое...
   - Что это за адский шум?
   Стивен улыбнулся:
   - Похоже  на  пение  вашего  оригинального  английского  водопровода.
Послушай, как трубы поют.
   - Вряд ли это пение. Скорее старт реактивного самолета.
   - Ладно, лишь бы вода была мокрая и холодная. -  Он  плеснул  себе  в
лицо водой. - А, черт... холодная и горячая смешались. Она теплая.
   - Стивен... - Вода била под таким давлением, что  расплескивалась  по
раковине и хлестала на пол. - Стивен, тут что-то не так.
   - Ладно, секунду, я только глаза промою... а то  такое  чувство,  что
спал в контактных линзах.
   Гул водопровода  превратился  в  грохот  легиона  дьяволов,  стучащих
кувалдами по трубам.
   Стивен снова поднес воду к лицу.
   - Вот хорошо! Ты себе  не  представляешь,  как  это  приятно.  Может,
стоило бы...
   Грррр!
   Будто моторный катер летел к нам по трубам из магистрали.  Почти  что
слышно было, как он врывается к нам в подсобку сквозь стены, проходит  у
меня под ногами, дрожит бетонный пол...
   Инстинкт - иначе не объяснишь.  Я  прыгнул  и  оттолкнул  Стивена  от
раковины так, что он хлопнулся плашмя на пол.
   - Рик, какая тебя муха укусила...
   Все, что он еще хотел сказать, заглушил дикий грохот. Только  что  из
крана текла вода, и вдруг в брызгах хлынула струя пара.
   Я отпрянул, но несколько обжигающих  капель  успели  попасть  мне  на
руку. Стивен вскочил. Он, не веря своим глазам, уставился на  бившую  из
крана с неимоверным визгом струю пара.
   Что-то он крикнул, я  не  расслышал  за  дьявольским  шумом.  Комната
быстро наполнилась паром, не видно было дальше собственного носа. Мы  на
ощупь выбрались в дверь сквозь портяночную вонь  сгнивших  продуктов.  И
выбежали на солнце.
   Стивен покачал головой:
   - Из всех  кухонных  кранов  я  выбрал  единственный,  смонтированный
Безумным Водопроводчиком. Ты видел, как била  эта  струя?  Таким  соплом
моют двигатели грузовиков.
   - Ты как?
   - Нормально, - улыбнулся он. - Чище,  наверное,  чем  был  пару  дней
назад, но нормально.
   Когда я залезал на мотоцикл, он хлопнул меня по плечу:
   - Быстрая реакция, Малыш К. Не толкни ты меня, мне бы смыло паром всю
рожу.
   Я вздрогнул, но сумел улыбнуться в ответ.
   - На то и  нужен  брат.  Ладно,  поехали  домой.  Позвякивая  банками
детского питания в рюкзаках, мы повели  мотоциклы  по  дороге,  усеянной
рассыпанными вещами и сломанными колясками.
   - Я знаю короткий путь, - крикнул  я  Стивену.  -  Ближайший  поворот
налево.
   Это точно оказался короткий путь. Но не в Ферберн. А прямо в  вонючее
сердце самого Ада.

13

   Ад - это улица в Лидсе.
   А как узнать, что ты заехал на мотоцикле прямо в Ад? А вот как:
   ПЕРВОЕ: ЗАПАХ
   Вонь, струившаяся  по  улице  жилых  домов,  заставляла  думать,  что
канализация более чем переполнена. Летнее солнце  как  следует  пропекло
варево из того, что четыре дня тому  назад  смыли  в  канализацию  сорок
тысяч человек.
   ВТОРОЕ: ДОХЛЫЕ ПТИЦЫ
   Воробьи, голуби, скворцы, вороны, дрозды, усыпавшие  улицу  комочками
пуха и перьев. Мы пытались их объезжать, но некоторые  все  же  попадали
под шины с лопающимся хрустом.
   ТРЕТЬЕ: МЕРТВЕЦ
   Стивен просигналил мне остановиться.
   - Рик, видел ты это вон там?
   - Нет, а что именно?
   - Ладно, тогда лучше и не гляди.
   Я увидел в его темных очках свое озадаченное отражение.
   - О чем это ты?
   - Вон там. - Он ткнул большим пальцем себе за плечо. - Там у  обочины
лежит мертвец под одеялом.
   - Уверен?
   - Я видел торчащие из-под одеяла ноги.
   - Нет, ты уверен, что он мертвый?
   - Хороший вопрос. - Стивен обтер  губы  тыльной  стороной  ладони.  -
Подожди здесь, я проверю.
   Я слез с мотоцикла, поставил его на упор, готовый идти следом.
   - Эй, тпру! Ты куда собрался, Рик?
   - С тобой.
   - Нет, солнышко, ты меня здесь подождешь.
   -  Хватит  строить  из  себя  старшего  братца,   Стивен.   Мне   уже
девятнадцать, позволь тебе напомнить.
   Он шагнул ко мне, отгораживая меня своим телом от того, что лежало  в
тридцати метрах от нас под красным одеялом.
   - Рик, - сказал он, снимая темные очки и глядя на меня в упор.  -  Ты
видел когда-нибудь труп, пролежавший три дня на солнце?
   - А ты?
   - Нет... но в прошлом году  я  приходил  к  одному  своему  приятелю,
который решил, что жизнь на земле - не для него. Я вошел  к  нему  через
десять минут после того, как он снес себе голову зарядом дроби. Так что,
Рик, если тебе действительно не терпится увидеть лицо  покойника  -  иди
туда. Только я тебе не советую. Так как?
   Сделав суровое лицо, он протянул мне руку, будто собирался вести меня
туда за руку.
   Я замотал головой и отвернулся.
   Можете мне  поверить,  мне  любопытно  было  увидеть,  на  что  похож
покойник. Никогда прежде не видел. Ведь почти все люди за всю свою жизнь
ни разу не видят трупа. То есть воочию - по телевизору мы все их видели.
Но чего мы не до конца осознаем, что общество погребает своих мертвых  в
самый момент смерти. Шнеллер! Трупы исчезают за больничной  ширмой,  или
за "молнией" мешка для трупов, или в  моргах  и  часовнях,  пока  их  не
заколотят в гроб для погребения.
   Я глянул через плечо. Стивен приостановился за десять шагов до  тела,
снова его оглядывая. И мне стало обидно, что он держит меня за маленькую
деточку, которая плачет над раздавленной бабочкой.
   Над нами пролетел самолет, явно ожидая, пока диспетчер  даст  "добро"
на посадку. Взревели двигатели в слепящем голубом небе, самолет мелькнул
над крышами и скрылся.
   Я передернул плечами, поправляя лямки рюкзака, чтобы было удобнее.
   Тут мне попалась на глаза  одна  из  тех  дурацких  мелочей,  которые
всегда портят законченную мрачность трагической сцены (в  данном  случае
человека, брошенного остывать под одеялом).
   Я ведь глядел на подъездную дорожку? От трехэтажного дома с окнами от
пола до потолка на  первом  этаже.  И  с  табличкой:  "АВТОНОМНАЯ  ЗОНА.
ИНТЕРНАТ  ДЛЯ  ПРЕСТАРЕЛЫХ".  А  посередине  подъездной  дорожки  торчал
аквариум. Небольшой, размером с  портативный  телевизор,  и  все  еще  с
водой. Чтобы отвлечься от  того,  что  осматривал  на  улице  Стивен,  я
подошел к аквариуму.
   И сморщил нос. Запах был еще хуже. Хотя нельзя  было  винить  в  этом
только аквариум, несмотря на то что вода позеленела  и  всплыли  в  этой
слизи две золотые рыбки брюхом вверх.
   Я обернулся к Стивену. Он нагнулся, зажимая нос платком, а  свободной
рукой держа палку, которой приподнимал одеяло.
   К счастью, мне оттуда не было видно, что под ним лежит.
   Я отвернулся, радуясь, что можно смотреть  на  дом  для  престарелых,
имеющий почти нормальный вид... Господи!
   Я не отводил глаз от дома. Да, вот в чем дело. Не должен быть у  него
такой нормальный вид. Со старухами за окнами, дремлющими утром в креслах
до ленча.
   Это случилось непроизвольно. Если бы  я  остановился  и  посчитал  до
десяти, я бы никогда такого не сделал. Но я побежал  прямо  к  окнам.  И
заглянул внутрь.
   - Стивен!
   В креслах сидели десять или больше старух. И еще один старик в пижаме
лежал на канапе.
   Если бы у них был вид спящих, это бы не так резко поразило меня.
   Они были одеты в дневную одежду. И все мертвы.
   Но главное - выражение мучительной  агонии  на  этих  лицах.  Они  не
умерли мирно во сне. Рты были разинуты так широко, что челюсти наверняка
вывихнулись. Таращились открытые глаза. Они умирали медленно,  полностью
осознавая, что не могут дышать обжигающим легкие газом, который заполнил
дом.
   Сейчас, в оранжерейной жаре за этими окнами, искаженные агонией  лица
раздулись от отеков, почернели, трескались.
   Я попятился, ощущая поднимающуюся к горлу кислоту. Потом  повернулся,
чтобы пойти к Стивену и рассказать, что я видел.
   И тут я увидел то, что скрывала изгородь.
   И попытался твердым шагом пройти мимо. Попытался выбросить из  памяти
то, что видел. Попытался отвернуться, чтобы не увидеть снова.
   Попытался. И не смог.

14

   Гротеск. Другого описания не подберешь: гротеск, гротеск, ГРОТЕСК.  Я
помню чувство не только ужаса, но и гнева. Наверное, все мы делаем  вид,
что старики умирают спокойно и с достоинством. Эти умерли не так, хотя и
не по своей вине.
   Я шел по дорожке к  мотоциклу,  и  набитый  детским  питанием  рюкзак
качался у меня на спине.
   - Стивен!
   Более подвижные из этих стариков пытались удрать от газа. Может быть,
кто-то и смог.
   Эти не смогли.
   Они пытались добраться до машин, припаркованных возле дома. Одной  из
машин - и это было настолько дико, что я  чуть  не  расхохотался  смехом
висельника - одной из машин, верьте не верьте,  был  катафалк.  Большой,
черный, гладкий, стоял с открытыми дверями, даже задняя дверь для  гроба
была открыта.
   На земле сидел толстый старик, прислонясь спиной к колесу.  Выражение
ужаса застыло на его ли