арых
для такой лагерной жизни, и они полностью зависят от нас.  Вы  считаете,
что мы можем со спокойной совестью сидеть сложа руки и  предоставить  их
самим себе?
   Девушка при этих словах густо  покраснела  и  больше  уже  ничего  не
говорила.
   Дин поднял палец, как в школе.
   - А что там такое с Лондоном?
   - С Лондоном? Я ничего о нем не знаю.
   - Это такой большой город с "Биг Беном", в Южной  Англии,  -  вставил
Говард. Все  снова  рассмеялись.  Всем  еще  казалось,  что  сегодняшнее
происшествие - просто легкий всплеск на плавной кривой нормальной жизни.
Через несколько часов, как верили все, население Лидса вернется  в  свои
дома, и все будет тип-топ. А сейчас  все  будут  играть  в  Гуманитарную
Помощь. Потом будем смеяться, вспоминая, как Лидс двинулся на Ферберн.
   Пат твердо стоял на том, что ничего о  Лондоне  не  слышал.  Не  было
новостей по радио, хотя это средство связи  теперь  сильно  страдало  от
помех. Включаешь - и готов поклясться, что ди-джей прямо в студии  жарит
яичницу на сто человек. Электричество отрубилось, и  потому  работающего
телевизора у нас не  было.  Жена  Пата  ушла  искать  мини-телевизор  на
батарейках, но пока что не вернулась.
   Пат оживленно продолжал:
   -  Хотя  у  нас  в   деревне   достаточно   профессионалов,   отлично
разбирающихся в снабжении, имеющих опыт в перемещении людей и материалов
и способных составить сложный план действий, трудность в том, что у  нас
острый дефицит еды, палаток, одеял, одежды, лекарств - в  общем,  всего,
что нужно. И мы надеемся на людей - добровольцев вроде  вас,  -  которые
пойдут на заготовки. Это, боюсь, включает некоторое мародерство  -  хотя
вполне санкционированное законом. Вы будете группа "С". Буду благодарен,
если вы запомните это название: группа "С". Чего нам сейчас больше всего
не хватает - это детского питания.
   - Детского питания?
   - Именно  так.  Дин,  -  дружелюбно  улыбнулся  Пат.  -  Для  молодых
холостяков объясняю:  это  еда  для  младенцев.  Младенцы  -  это  такие
забавные существа, которые появляются,  на  свет  через  девять  месяцев
после того, как забудешь надеть плащ. - Снова смех. - Вы должны принести
как можно больше детского питания в порошке. Бутылками, сосками и прочей
ерундой не занимайтесь -  этого  у  нас  хватит.  Сейчас  я  раздам  вам
фотокопии карт и покажу, где сосредоточить усилия.
   И снова то же настроение витает в  воздухе.  Все  воодушевлены,  даже
радостны. В наш кусок Йоркшира вернется нормальность. Поезда и  автобусы
пойдут по расписанию. Сандвичи с салатом и мороженое к  чаю.  Крикет  на
деревенской лужайке. "Звездный путь" по телевизору. И в церкви  говорят:
"Слава в вышних Богу".
   Сидя на лужайке и глядя, как Пат Мюррей  деловито  раздает  карты,  я
жевал стебелек травы, и  мне  вдруг  вспомнилось,  что  в  начале  самой
длинной и суровой войны все говорят: "К Рождеству все кончится".

11

   Ночь понедельника. День второй лагеря беженцев  у  нашего  порога.  В
полночь я пошел отлить перед сном, Стивен уже прошел к себе  в  комнату.
Из открытого окна ванной до  меня  долетел  запах  дыма  от  костров.  Я
принюхался. Весь день было очень сухо, но я почувствовал запах  почвы  в
саду.
   Точно тот запах, что слышался в день вечеринки Бена Кавеллеро.  Будто
теплый летний дождь вызывает аромат из перегретой земли.
   Я спустил воду и пошел сполоснуть  руки  (к  счастью,  вода  все  еще
текла). Потом потянулся за полотенцем.
   Следующее, что я помню - что стою в кухне. Темно. Я нашарил на  столе
фонарь и включил. Часы на стене показывали 1.30.
   Я посмотрел на свои голые ноги. Одет я был только в шорты, в  которых
обычно сплю. К коленям прилипли все те  же  стебельки  травы.  Полотенце
свисает с левой руки.
   Во  рту  вдруг  так  пересохло,  что   пришлось   осушить   полпакета
апельсинового сока, чтобы сбить жажду.
   Что со мной? Где я был?
   Я потер живот.  Мышцы  подергивались,  будто  я  только  что  испытал
сильнейшее потрясение, но за все сокровища мира я не мог  бы  вспомнить,
что это было.
   Я только знал, что это пришло и случилось снова. Я потерял час  жизни
и понятия не имел, что в это время делал. Вернулся образ серого лица.  Я
его снова сегодня видел? Я повернулся к двери, ведущей в сад. У  меня  с
собой фонарь. Могу пойти посмотреть. Только  почему-то  даже  эта  мысль
ужасала. Я знал, что увижу снаружи, если открыть дверь.
   Увижу то же серое лицо, эти глаза, обладающие силой  смотреть  сквозь
мой череп. Нет, видит Бог, не хотел  я  испытать  это  снова.  Руки  так
тряслись от страха, что луч фонаря плясал кругами на стене. Нет. Не хочу
снова видеть это лицо. Даже воспоминание о нем меня пугало.  Но  почему,
черт бы его побрал? Я попытался снова рассуждать разумно. Вечер пятницы.
Что ты видел, Рик? Ведь это же был наверняка мох или... или кусок ветви,
отломанной от ствола бурей.
   Так что ты видел, Рик?
   Я видел страшную тварь. С серым лицом.  Глаза,  пронзающие  сердце...
страшные глаза... она хотела меня... она строила на меня планы...
   Сердце замерло, во рту пересохло, как в печи.  Я  просто  не  знал...
Непонятно почему,  но  я  так  перепугался,  что  весь  покрылся  потом.
Повернувшись спиной к двери, я быстро направился к лестнице. Черта с два
я сегодня открою дверь. Черта с два буду смотреть, что  прячется  там  в
саду. Я не попадусь снова этой штуке. Черта с два я  дам  себя  схватить
этим грязным ручищам...
   Но что с тобой было, Рик? Почему ты не можешь вспомнить?
   На шестой ступеньке я остановился.
   И сказал себе: "Рик, ты не  спасуешь  перед  этой  тварью".  Потом  я
сделал глупость.
   Я повернулся, спустился опять по лестнице, прошел через кухню, открыл
дверь... и вышел.

***

   Вторник. Беженцы все еще  здесь.  На  деревенской  площади  появились
палатки,  и  на  футбольном  поле,  и  на  лугу.   Жизнь   стала   более
организованной, здесь и там люди выстраиваются в очередь  за  завтраком.
Мы - то есть группа "С" -  все  еще  ищем  детское  питание.  Эти  клопы
успевают высасывать все, что мы приносим.
   Было решено, что мы проверим, удастся ли перенести охоту  за  детским
питанием поближе к пригородам Лидса, где можно будет взламывать  большие
супермаркеты, но нас предупредили в сам Лидс не заходить, поскольку  газ
мог еще не выветриться.
   Мы  со  Стивеном  направились  вниз  к  гаражу  Фуллвуда,  по  дороге
непринужденно болтая. Я то и дело задумывался о потерянном  ночью  часе.
Думал, не рассказать ли Стивену, но в теплом свете  июльского  утра  это
казалось  настолько  абсурдным,   что   даже   не   стоило   упоминания.
Воспоминание, как я стою в кухне с полотенцем в  руках,  было  не  более
реальным, чем дурной сон. Даже ночная  охота  в  саду,  когда  я  нервно
светил фонарем  под  изгородь,  подпрыгивая,  когда  спугивал  соседскую
кошку, была достойна только смеха. В конце концов, так казалось  в  этот
момент. Но ночью, когда я был в темноте и один, сердце  колотилось  так,
что из груди выпрыгивало. Черт, не буду скрывать: я перепугался.
   А сейчас у нас на уме были  более  важные  вещи.  Надо  было  достать
мотоциклы, поскольку люди, разведывавшие окраины города,  доложили,  что
почти все дороги забиты брошенными машинами. На мотоцикле много детского
питания не увезешь, но на нем хотя бы можно проехать.
   Солнце пригревало сквозь утренний туман.  В  полях  медленно  оживали
гектары людей после еще одной ночи под звездами.
   - Хорошо, что это не случилось зимой, - сказал Стивен. -  Они  бы  от
холода перемерли как мухи.
   - При такой скорости и зима не за горами.
   - Пессимист!
   - Нет, реалист. Из Лондона еще ни одна собака не объявилась.
   - Ну, ваш премьер все-таки на той же Даунинг-стрит, 10.
   - Так говорят.
   - Ладно,  циник,  пошли.  Нас  группа  "С"  ждет.  Привет,  парни!  -
жизнерадостно крикнул Стивен и зашагал к гаражу.
   Ребята широко заулыбались. Умел Стивен  оживлять  людей,  даже  когда
просто в  комнату  входил;  теперь  он  шагал  среди  группы  человек  в
двадцать, хлопая их по ладоням,  дружески  стукая  по  спинам,  отпуская
веселые замечания.
   - Ну и ботиночки, Дин! Вижу, мода пошла на болотные сапоги... Ух  ты,
Спарки, привет!  -  Говард  Спаркмен  усмехнулся,  как  школьник,  когда
любимый учитель изволит по его адресу пошутить. - Ну  ты  и  даешь!  Где
раздобыл такую рубашку? Так, не говори, сам  угадаю.  Купил  в  магазине
флагов и перекрасил.
   И тут же Стив мастерски сменил высокооктановый ди-джеевский голос  на
озабоченный и сочувствующий.
   - Стенно, привет, как твой глаз?
   Стенно, сидя на стопке старых покрышек, слабо улыбнулся. У него  один
глаз распух и закрылся, и на брови была больничная повязка.
   - Нормально, Стивен, спасибо.
   И он снова уставился на измазанный маслом бетонный пол, будто  что-то
напряженно в уме считал.
   Я решил воспользоваться случаем, пока Пат Мюррей не пришел и не  стал
расспрашивать Стенно, что именно случилось вечером в пятницу. Я  помнил,
что видел я... что я думал,  что  видел  в  лесу.  И  сейчас  мне  очень
хотелось сравнить впечатления со Стенно. Видел ли он, кто на него напал?
Что его так перепугало?
   Я пошел к нему в обход осмотровой ямы.
   - Мальчики, девочки! Минутку внимания!
   Опоздал. Нас  призывали  к  работе.  Говард  перехватил  мой  взгляд,
вытянулся, по-военному держа руки по швам, и улыбнулся. Я пожал плечами.
Перед уходом надо улучить момент и поговорить со Стенно.
   Сегодня Пата Мюррея сменил Билл  Фуллвуд,  владелец  гаража.  В  свои
семьдесят с гаком  он  был  по-прежнему  одет  как  смазчик:  мешковатый
комбинезон и ботинки со стальными накладками. Волос на голове у него уже
оставалось немного, и те,  что  остались  (знаете,  стариковские  волосы
вроде пуха одуванчиков), реяли в воздухе, как развеваются в  воде  волос
ныряльщика.   Билл   был   из   тех,   кто    кажется    самой    старой
достопримечательностью деревни; можно было бы  поклясться,  что  он  был
здесь раньше деревенской церкви. Продукты он покупал в супермаркете, где
я работал, и, по моим сведениям, старик жил  на  одних  только  тунцовых
консервах. И все равно с виду он был еще ничего, и в его возрасте он все
еще выворачивал из машин коробки скоростей.
   Гараж был пещерой Аладдина, полной старых велосипедов,  мотоциклов  -
даже стоял в углу пыльный "джаг", чьи шины уже  двадцать  лет  не  знали
поцелуя дороги. Казалось, он терпеливо ждет, пока любящие  руки  бережно
отнесут его в музей.
   - Садитесь вокруг, ребята. - Голос был доброжелательным, но несколько
усталым. - Мне неохота драть свое старое горло больше чем нужно.
   Мы придвинулись - все, кроме Стенно, который  сидел  на  шинах  будто
приклеенный. Он уставился в пол. Присутствует телом, но далеко разумом.
   - Ребята, на сегодня у нас для вас потрясающая работа.  Прочесать  на
мотоциклах эту благодатную землю.  Мы  с  мистером  Стентоном  всю  ночь
пахали, приделывая подвесные багажники и налаживая моторы, так  что  эти
машинки довезут вас до места и оттуда даже домой. Те из вас, кто никогда
раньше не ездил на таком двухколесном чуде, получат  полные  инструкции,
как это делается. Остальные тем временем пройдут к машинам и  поедут  по
назначенным местам. Я тут записал... сейчас, куда я ее дел?  -  Он  стал
копаться в одном кармане, потом полез в рукав  комбинезона.  -  А,  вот.
Карандаши и карты готовы. Мистер Дин Скилтон и мистер  Говард  Спаркмен,
вам надлежит проехать в Скаркрофт. Мисс Мелоди Гисберн и мистер Тони...
   - А ТЫ ЗАЧЕМ СЮДА СНОВА ПРИПЕРСЯ?!!
   Даже  на  выстрел  головы  не  повернулись  бы  быстрее.  Все   глаза
уставились на Стенно. У него побелело лицо, но уши горели  красным,  как
натертые. Он поднялся со стопки покрышек и медленно шел к нам.
   - Чего ты за мной гоняешься! Вали отсюда... быстро! Вали отсюда!
   Он шел к нам, но каким-то странным путем. Как будто ему в нос продели
кольцо с веревкой, а конец дали мне в руки - сматывать. Он шел,  опустив
руки, согнувшись в поясе, а лицо  вытянулось  вперед,  будто  его  тянул
невидимый  линь.  Глаза  немигающе  горели,  губы  растянулись,  обнажив
зажатый меж зубов язык.
   Это был один из тех моментов, когда кажется,  что  ничего  не  можешь
сделать. Все только стояли и смотрели, что будет дальше.
   А дальше пошла смесь абсурда и ужаса. Взгляд Стенно застыл на мне, он
протянул ко мне палец. Потом разразился тирадой:
   - За каким чертом ты вернулся! Чего ты ко мне пристал? - Он  повторял
это снова и снова, выдавливая слова из пережатого  горла.  -  Почему  ко
мне? Почему ко мне? Оставь меня в покое! Ты только тронь меня еще раз...
только попробуй! Только попробуй!
   Глаза у него стали, как в тот вечер  пятницы,  когда  он  валялся  на
траве с залитым кровью лицом. Только теперь они глядели мне в лицо.  Да,
не в глаза, а именно в лицо. Мне не раз случалось драться. Перед  дракой
всегда глядят глаза в глаза, ближе и ближе,  пока  почти  не  столкнутся
носами. Но никогда глаза не отводят.
   А Стенно в глаза не глядел. Черные  точки  посреди  белков  его  глаз
бегали по моему лицу, будто  видели  на  них  нарывы  размером  с  пакет
йогурта. И он все время вопил: "Убирайся! Оставь меня  в  покое!  Только
тронь меня, только тронь, и я тебя убью. УБЬЮ!"
   И он приближался. По шагу. Выставив вперед лицо, сверкая глазами.  Но
сверкали они не только злостью, но и страхом.  Он  почему-то  дико  меня
боялся. Люди отступали с его пути, озадаченные и  потрясенные,  оставляя
нас двоих разбираться.
   - Сука! Сука! - выкрикивал он, брызгая слюной. - Сука!
   Стивен плавно двинулся вперед, протягивая руку, чтобы его успокоить.
   - Легче, друг, легче. Все в порядке...
   - А ты знаешь, что этот гад мне сделал? -  снова  раздался  выкрик  с
брызгами слюны. - Он меня изуродовал! Изуродовал на фиг! Отойди!  Отойди
с дороги, я сказал!
   Теперь и другие стали переводить глаза с меня на  Стенно  и  обратно.
Вместе с удивлением и страхом, что сейчас  будет  драка,  поднималось  и
любопытство. Что же я такого сделал, что Стенно так взбесился?
   Стивен стал  бубнить  что-то  успокаивающее,  но  тут  Билл  Фуллвуд,
работодатель Стенно, решил проявить авторитет.
   - Я не знаю, что там у вас произошло, но тут не место и не время  это
выяснять. - Он глянул на меня. - Ты  бы  вышел  куда-нибудь,  пока  этот
парнишка остынет.
   Но ярость Стенно била вулканом. Он все еще приближался шаг за  шагом,
выставив  вперед  лицо,  будто  я  его  вытягивал,  как  большую   рыбу,
перехватывая руками невидимый линь.
   - С-с-с-ука...
   - Легче, Стенно... - начал Стивен. Билл вытянул дрожащий стариковский
палец сначала ко мне, потом к Стенно.
   - Я знать не хочу, из-за чего  вы  поссорились.  Рик,  ты  подожди  у
Свена; тебя позовут. Мы пока...
   - В пятницу... - Голос  Стенно  трещал,  как  дрова  в  костре.  -  В
пятницу... Знаете, что этот гад мне сделал?
   Все уставились на меня. И тут же помимо потрясения  от  вида  Стенно,
щелкающего зубами, меня охватило  еще  одно  чувство.  Чувство  вины.  Я
действительно чувствовал себя виноватым. И стал копаться в  памяти,  что
же я мог с ним сделать. Наверное,  что-то  очень  мерзкое,  раз  он  так
реагирует - побелел, уши покраснели, брызжет слюной на каждом слове. Эта
дурацкая  походка  -  шаг  за  шагом,  подкованные  ботинки  клацают  по
цементному полу, а страх и злость сплавились в единое чувство, не  менее
опасное, чем ошеломляющее.
   Стивен тронул меня за руку:
   - Рик, отойди-ка действительно подальше. Сделай, как старик сказал.
   Легче было сказать, чем  сделать.  Только  что  Стенно  шел  ко  мне,
останавливаясь на каждом  шаге.  И  вдруг  потянулся  к  полке,  схватил
железный лом длиной с бейсбольную биту  и  встал  между  мной  и  дверью
гаража.
   А, черт. Хочешь не хочешь, придется действовать. Поверьте мне,  я  со
Стенно не ссорился. Но если он лезет на меня с этой железякой,  придется
его валить. Или он мне проломит череп. Ни  та,  ни  эта  возможность  не
привлекала, но я знал, что придется выбирать из них.
   Он уже завелся до рычащей ненависти. И я знал, что атака произойдет в
любую секунду.
   Стивен это тоже видел. Краем глаза я заметил, как он  переглянулся  с
Говардом и Дином, будто хотел сказать:  "Помогите  мне  его  скрутить  и
успокоить".
   Как они отреагировали - не знаю; я был слишком занят Стенно. Он был -
сплошные мышцы. Когда  он  ударит,  мне  его  не  блокировать,  придется
уклоняться. И быстро, иначе гроб.
   Он держал железяку двумя руками, будто бэттер  в  бейсболе.  А  мячом
будет моя голова.
   Он  встряхнул  лом,  замахиваясь  для  первой  попытки.  Я  отпрянул.
Остальные беспомощно переглянулись -  поняли,  что  он  собирается  меня
убить.
   А он уже визжал, расплевывая слюну:
   - Знаете, что этот гад в пятницу мне сделал? Знаете? Да я его... Да я
его сейчас...
   Он взмахнул ломом. Лом был тяжелый, скорость набирал не сразу, и  мне
легко было отступить от удара, летящего слева направо.
   Он замахнулся снова.
   Снова я легко ушел назад.
   Ясно было, что мне надо тянуть время, а  потом,  когда  предоставится
возможность, бросаться к двери гаража.
   Снова пролет лома.
   И снова я отступил. Слева и чуть позади меня  солнце  било  в  двери,
выделяя на полу приличный  квадрат  замасленного  бетона.  На  следующем
замахе я повернусь и рвану к дверям раньше, чем он успеет снова  занести
лом.
   На этот  раз  он  занес  лом  над  головой,  будто  собираясь  забить
палаточный колышек. Сейчас я брошусь к двери.
   Но на этот раз  я  поскользнулся  на  масляном  пятне.  Нога  поехала
вперед, я упал назад и растянулся бы на  спине,  если  бы  не  наткнулся
задницей на радиатор старого "джага". Потеряв равновесие, я не  мог  уже
отступать, и следующий удар придется мне по черепу.
   Я глядел в белое лицо Стенно. Черные точки глаз все  еще  пылали,  не
отрываясь от моего лица, и в них горела ненависть. Одно желание  было  у
него - раздробить мне череп, расплескать мои мозги  вместе  с  кровью  и
вырванными глазами по кузову машины.
   И тут он остановился. И его лицо с открытым ртом выразило только одно
- предельный ужас.
   И он глядел на меня так, будто со мной произошла какая-то  еще  более
ужасная метаморфоза.
   - НЕТ! ХВАТИТ! ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ! ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ!
   К нему с разных сторон бросились Стивен, Дин, Говард, даже  старик  -
остановить, не дать ему опустить железо мне на голову.
   Я вскинул руки, защищая лицо, задержал дыхание, стиснул зубы...
   - А, черт!
   Он двигался с неимоверной быстротой.
   Железка мелькнула в воздухе, но он уже не держал ее. Он ее  бросил  в
меня с размаха. Она прожужжала над головой, воздухом дернуло волосы...
   БАМ!
   Она ударилась у меня за спиной.
   Стенно пятился, тряся головой и прерывисто дыша. Глаза его, все с тем
же выражением животного ужаса, не отрывались от меня.
   Он завопил и бросился бежать.
   Застучали по бетону молотами подкованные ботинки, и Стенно исчез. Дин
подбежал к двери, выглянул, покачал головой, развел руками,  из  чего  я
понял, что Стенно сейчас не возвращается.
   Облегчение прошло по людям, как волна. Я  перевел  дыхание,  заставил
себя встать.
   И стоял, глядя на обращенные ко  мне  лица,  и  чувствовал  себя  как
приговоренный. А молчание длилось и длилось, и, как в тот вечер пятницы,
мне казалось, что люди ждут  от  меня  признания  в  каком-то  страшном,
ужасном грехе.
   Наконец старик поскреб челюсть и кивнул на "джаг" за моей спиной.
   - Что ж, мне хотя бы с него пыль вытирать не придется.
   Я посмотрел на машину. Лом, пролетев мимо моей головы, врубился точно
в ветровое стекло.

12

   Мы ехали на мотоциклах всего минут пять, когда Стивен просигналил мне
остановиться. Нам поручили попытать счастья в супермаркете  в  Хедингли.
Детского питания по-прежнему не хватало, но в деревне росла уверенность.
Ходили слухи, что кризис уже почти миновал.  Скоро  поя