лите стражей на улицу, к моему рабу, быстрее".
     "Все уже сделано, госпожа,- ответил знакомый мне жрец.- УМОЛЯЮ вас остаться и повторить свою историю".
     "Кто там? - Я протянула руку.- За ширмой. Почему этот человек скрывается?"
     Такое поведение было очень грубым и непочтительным, но я находилась в состоянии ужасной тревоги.
     "Один из наших самых преданных приверженцев,- сказал тот жрец, что раньше провожал меня к святилищу Изиды.- Он часто приходит по ночам помолиться в святилище, он пожертвовал храму много денег. Он просто хочет послушать нашу беседу".
     "Я в этом не уверена. Скажите ему, пусть выйдет! А о чем мы собираемся говорить?"
     Я внезапно пришла в ярость, решив, что они могли предать мое доверие. Я не назвала им свое настоящее римское имя, только рассказала о своей трагедии, но храм - место священное.
     Они заволновались. Из-за экрана появилась задрапированная в тогу фигура, удивительно высокая, намного выше моего брата. Тога была темной, но тем не менее классического покроя. Она скрывала лицо. Я видела только губы.
     "Не бойтесь,- прошептал незнакомец.- Сегодня днем вы рассказали жрице о кровавых снах..."
     "Конфиденциально!" - возмущенно воскликнула я. Меня мучили подозрения, поскольку я рассказала этим людям не только о кровавых снах, но и о многом другом.
     Я попыталась рассмотреть фигуру получше. В ней было что-то определенно знакомое - в голосе, даже в шепоте... и что-то еще...
     "Госпожа Пандора,- сказала жрица, так утешавшая меня сегодня днем.- Вы рассказали мне о старом культе из легенды, о культе, который мы осуждаем и которому противостоим. О культе нашей Возлюбленной Матери, когда-то требовавшем человеческих жертв. Я ответила вам, что мы питаем отвращение к такого рода обрядам. Это правда".
     "Однако,- вступил жрец,- в Антиохии появился некто, кто действительно пьет человеческую кровь, иссушает людей, пока они не умрут. Перед рассветом он оставляет тела на ступенях нашего храма. На ступенях самого храма! - Он вздохнул.- Госпожа Пандора, я доверяю вам величайшую тайну".
     Все мысли о брате-злодее тут же вылетели у меня из головы. Повеяло зловещим дыханием преследовавших меня снов. Я попыталась сосредоточиться. И вновь вспомнила голос, звучавший где-то внутри меня: "Это я тебя вызвала..." И женский смех...
     "Нет, это смеялась женщина",- пробормотала я.
     "О чем вы, госпожа Пандора?"
     "Вы говорите, что в Антиохии появился тот, кто пьет кровь?"
     "По ночам. Днем он выходить не может",- сказал жрец.
     Я вспомнила сон, восходящее солнце, уверенность в том, что я, пьющая кровь, погибну от лучей солнца.
     "Вы хотите сказать, что те, кого я видела во сне, те, кто пьет кровь, существуют на самом деле? - спросила я.- И что один из них - здесь?"
     "Кому-то нужно, чтобы мы в это поверили,- сказал жрец,- поверили, что старые легенды не лгут; но кому - неизвестно. И мы остерегаемся римских властей. Вы же знаете, что произошло в Риме. Вы приходили рассказать о снах, где вас убивало солнце, где вы пили кровь. Госпожа, я не предаю ваше доверие. Он... - Он указал на высокого человека.- Он умеет читать древние письмена. Он прочел легенды. Ваши сны перекликаются с легендами".
     "Мне плохо,- прошептала я.- Подайте мне стул. Я должна противостоять своим врагам".
     "Я защищу вас от врагов",- произнес таинственный высокий мужчина в тоге.
     "Каким образом? Вы даже не знаете, о ком я говорю".
     Высокий мужчина в тоге безмолвно заговорил:
     "Ваш брат Люций предал всю семью. Он сделал это из зависти к вашему брату Антонию. Он продал всех делаториям за гарантии получения трети семейного состояния и уехал до начала убийств. Он заручился поддержкой Сеяна из преторианской гвардии. Он хочет вас убить".
     Я была в шоке, но не собиралась позволять этому человеку сбить меня с толку.
     "Вы говорите, совсем как та женщина,- мысленно сказала я.- Ваш голос звучит прямо у меня в голове. Вы говорите как женщина, которая беззвучно заявила: "Это я тебя вызвала"".
     Я чувствовала, как он потрясен. Но и сама съежилась, словно мне нанесли смертельный удар. Значит, ему известно о моих братьях! Люций нас предал! А он все знает.
     "Кто вы такой? - спросила я телепата.- Маг?"
     Ответа не последовало.
     Жрец и жрица, не в состоянии услышать этот немой разговор, продолжали говорить о своем:
     "Он пьет кровь. Госпожа Пандора, перед рассветом он оставляет свои жертвы на ступенях храма. На жертвах он пишет их собственной кровью древнее египетское имя. Если правительство об этом узнает, храм могут призвать к ответу. Это не наш культ.
     Не могли бы вы еще раз пересказать - для нашего друга - ваши сны? Мы должны защитить культ Изиды. Мы не верили в старые легенды... пока не появилось это существо, убийца, а потом из-за моря приезжает прекрасная римлянка, рассказывающая, что ей снятся похожие создания".
     "Чье имя он пишет на своих жертвах? - спросила я.- Тот, кто пьет кровь. Изида?"
     "Бессмысленное, запрещенное, древнеегипетское имя. Одно из тех, какими когда-то называли Изиду, но не мы".
     "И что это за имя?"
     Никто, включая молчаливого человека, мне не ответил.
     В тишине я подумала о Люции и чуть не заплакала. Потом мной овладела ненависть, глубокая ненависть, как на Форуме во время нашего разговора, когда я увидела его трусливую ярость. Предал всю семью! Слабость - опасная вещь. Мой отец и Антоний были такими сильными людьми!
     "Госпожа Пандора! - сказал жрец.- Расскажите нам, что вам известно об этом создании из Антиохии. Оно вам снилось?"
     Я подумала о снах. Я попыталась осмыслить слова людей из храма и дать на них исчерпывающий ответ.
     Стоявший в стороне высокий римлянин заговорил:
     "Госпожа Пандора ничего не знает об этом существе. Она говорит вам правду. Она знает только о снах, но ни одно имя в них не произносится. Во сне она видит Египет более раннего периода".
     "Ну, спасибо вам, прекрасный господин! - яростно сказала я.- И как же вы пришли к этому выводу?"
     "Прочел ваши мысли,- невозмутимо ответил римлянин.- Так же, как я разговаривал с вами о тех, из-за кого вы подвергаетесь опасности. Я защищу вас от вашего брата".
     "Надо же! Предоставьте это мне. Я сама сведу с ним счеты. Теперь оставим вопрос моих личных несчастий. Объясните-ка мне, умник, почему мне снятся эти сны? Извлеките из своей телепатии какое-нибудь полезное волшебство! Знаете, человек ваших способностей должен заседать в суде и разбирать с судьями дела, раз вы читаете мысли. Почему бы вам не поехать в Рим и не устроиться советником к императору Тиберию?"
     Я почувствовала, явственно ощутила небольшое волнение в сердце таинственного римлянина. Мне опять показалось, что в нем есть что-то знакомое. Конечно, я видывала некромантов, астрологов, оракулов. Но этот человек упоминал конкретные имена - Антоний, Люций. Он меня поразил.
     "Ну, расскажите мне, человек-загадка,- сказала я,- насколько близки мои сны к тому, что написано в старых легендах? А тот, кто бродит по Антиохии и пьет кровь, он - смертный человек?"
     Молчание.
     Я попыталась рассмотреть римлянина получше, но безрезультатно. Он даже отошел поглубже в темноту. Я находилась на грани нервного срыва. Я хотела убить Люция - фактически у меня не было выбора.
     Римлянин тихо сказал:
     "Она ничего не знает о том, кто пьет кровь в Антиохии. Расскажите ей, что вам о нем известно,- может быть, это он насылает ей сны".
     Я смутилась. В моей голове так явственно звучал женский голос; "Это я тебя вызвала".
     Римлянин от этого тоже пришел в замешательство; в воздухе как будто поднялось легкое волнение.
     "Мы его видели,- сказал жрец.- Мы даже следим за ним, чтобы подобрать обескровленные трупы несчастных, пока их не нашли и не обвинили нас в содеянном. Он обгорел, обгорел всем телом, почернел. Он не может быть человеком. Это старый бог, сгоревший дочерна, он словно явился из преисподней".
     "Амон-Ра,- сказала я.- Но почему он не умер? "Во сне я умираю"".
     "О, это ужасное зрелище,- вдруг вставила жрица, словно больше не могла сдерживаться.- Не может быть, что это человек. Сквозь почерневшую кожу просвечивают кости. Но он слаб, и жертвы его слабы. Он еле ходит, но выпивает из бедных истерзанных душ всю кровь. Утром он уползает, как будто у него нет сил идти".
     Жрец терял терпение.
     "Но он живой,- сказал жрец.- Живой! Бог он, демон или человек - он живой. И с каждой слабой жертвой он понемногу набирается сил. Он вышел прямо из старой легенды, а они вам снятся. У него длинные волосы, как в старину носили египтяне. Он мучается от ожогов. Он шипит проклятия в адрес храма".
     "Какие проклятия?
     Тут вмешалась жрица:
     "Он, видимо, считает, что его предала царица Изида. Он говорит по-древнеегипетски. Мы его с трудом понимаем. Наш римский друг, наш благодетель, перевел нам его слова".
     "Хватит! - потребовала я.- У меня голова идет кругом. Ни слова больше. Тот человек сказал правду. Я ничего не знаю об этом проклятом обгоревшем существе. Я не знаю, откуда у меня эти сны. Я думаю, что мне посылает их женщина. Может быть, та самая царица, которую я вам описала,- царица на троне, в оковах, плачущая царица... Но я не знаю зачем!"
     "Вы никогда того человека не видели?" - спросил жрец.
     "Она не видела",- ответил за меня римлянин.
     "Ну вот, опять, какой же вы талантливый оратор! - сказала я римлянину.- Я просто в восторге! Почему вы прячетесь под тогой? Почему стоите там, вдалеке, чтобы я вас не рассмотрела? Вы сами-то видели того, кто пьет кровь?"
     "Потерпите немного",- ответил он с таким обаянием, что я не смогла заставить себя дальше с ним пререкаться и повернулась к жрецу и жрице.
     "А почему вы не устроите засаду этому черному обгорелому существу,- спросила я,- этому слабаку? Я слышу в голове голоса. Но до меня доходят только слова женщины, предупреждающие об опасности. Это женский смех. Мне пора идти. Я хочу добраться до дома. Мне нужно кое-что сделать, но прежде хорошенько все обдумать. Мне пора".
     "Я защищу вас от врага",- повторил римлянин.
     "Очаровательно,- ответила я.- Если вы можете защитить меня, почему вы не устроите засаду тому, кто пьет кровь? Поймайте его в сеть гладиаторов. Вонзите в него пять трезубцев. Вы впятером вполне сможете его удержать. Вам только нужно не выпускать его, пока не встанет солнце,- лучи Амон-Ра его убьют. Может быть, понадобится два дня, даже три, но он умрет. Сгорит, как я сгораю во сне. А вы, телепат, что же вы не поможете?"
     Я резко замолчала, потрясенная. Голова у меня шла кругом Откуда такая уверенность? Почему я так небрежно произношу имя Амон-Ра, как будто верю в него? Я едва знакома с этими баснями.
     "То существо знает, когда мы его ждем.- сказали жрец и жрица.- Ему известно, когда приходит высокий друг, и он не появляется. Мы бдительны, терпеливы, мы думаем, что больше его не увидим, но он опять приходит. А теперь еще вы со своими снами..."
     Я погрузилась в яркое, ослепительное воспоминание из сна. Я была мужчиной. Я спорила и ругалась. Я отказывалась подчиняться приказу. Плакала женщина. Я дралась с теми, кто пытался меня остановить. Но я не предвидела, что, убегая, попаду в пустыню, где не смогу найти укрытие.
     Если остальные и разговаривали, я этого не замечала. Я слышала, как плачет женщина во сне, царица в оковах, она тоже пьет кровь.
     "Ты должен испить из источника",- сказал человек из сна. Но он - не человек. И я - не человек. Мы - боги. Мы - Те, Кто Пьет Кровь. Поэтому-то меня и уничтожило солнце. Силой более могущественного бога. Под отточенным фрагментом воспоминания лежало несколько слоев сна.
     Я пришла в себя, точнее, осознала присутствие остальных, лишь когда кто-то вложил мне в руки чашу вина. Я отпила. Отличное вино, из Италии, оно меня освежило, но я моментально устала. Если выпить еще, я слишком устану по дороге домой. Мне нужны силы.
     "Уберите это,- попросила я. Я взглянула на жрицу.- Как я уже говорила, во сне я была одной из них. Они хотели, чтобы я испила от царицы. Ее называли Источником! Они говорили, что она разучилась править. Все это я уже рассказывала".
     Жрица разразилась слезами и отвернулась, опустив узкие плечи.
     "Я была из тех, кто пьет кровь,- сказала я,- я испытывала жажду крови. Послушайте, я не любительница кровавых жертвоприношений. Что вам известно? Царица Изида действительно находится где-то в этом храме, закованная в цепи?.."
     "Нет!" - вскричал жрец.
     Жрица повернулась ко мне, вторя его возмущенным опровержениям
     "Ладно, но вы сказали, что давно известны легенды о том, что она существует в материальной форме. И как вы думаете, что происходит? Она вызвала меня, чтобы помочь тому обгорелому слабаку? Почему меня? Как я ему помогу? Я - смертная женщина. Воспоминания о сне про прошлую жизнь не наделяют меня новой силой. Слушайте! Я же сказала, ко мне безмолвно обращался женский голос, еще и часа не прошло, там, на Форуме, и женщина говорила: "Это я тебя вызвала",- я сама слышала, и она клялась, что не потерпит, если меня у нее похитят. Потом подходит смертный человек, представляющий для меня большую опасность, чем любые мысленные беседы. Но голос меня о нем предупреждал! Мне не нужна ваша таинственная египетская религия. Я отказываюсь сходить с ума. Это вы, все вы и особенно талантливый телепат, должны найти ту тварь, пока она не принесла еще больше неприятностей. А сейчас позвольте мне уйти".
     Я встала и направилась к выходу. У меня за спиной раздался ласковый голос римлянина:
     "Вы действительно пойдете ночью одна, прекрасно зная, что вас ждет - что враг хочет убить вас, что вы почерпнули из снов знания, способные привлечь к вам того, кто пьет кровь?"
     Манера речи высокого телепата изменилась до такой степени, что я едва не рассмеялась.
     "Я иду домой!" - твердо заявила я.
     Все на свой лад взмолились:
     "Останьтесь в храме!"
     "Ни за что,- ответила я.- Если сны вернутся, я их для вас запишу".
     "Ну как можно так глупо себя вести?" - с вежливым нетерпением обратился ко мне римлянин. Такое впечатление, что это он - мой брат!
     "Это уже непростительная дерзость,- сказала я.- Разве правила вежливости не распространяются на магов и телепатов? - Я посмотрела на жреца, и жрицу.- Кто же он все-таки такой?"
     Я вышла, они последовали за мной. Я поспешила к двери.
     При свете я смогла рассмотреть лицо жрицы.
     "Мы знаем только, что он наш друг. Прошу вас, послушайтесь его совета. Храм видел от него только добро. Он приходит читать наши египетские книги. Он скупает их в лавках, едва они приходят по морю. Он мудр. Вы же видите, он читает мысли".
     "Вы обещали мне сопровождение охраны",- напомнила я.
     "Я пойду с вами",- услышала я голос римлянина, но не знала, где он находится. В большом зале его не было.
     "Приходите жить в храм Изиды, и вас никто не тронет",- сказал жрец.
     "Я не вполне подхожу для жизни на территории храма,- ответила я как можно более смиренным и благодарным тоном.- Я вас сведу с ума за неделю. Пожалуйста, откройте дверь".
     Я выскользнула на улицу. Я чувствовала, что вернулась из темного, заросшего паутиной коридора в римскую ночь, к римским колоннам и римским храмам.
     Я обнаружила, что Флавий прижался к соседней колонне и пристально смотрит вниз. Четверо факельщиков столпились вокруг нас, очень встревоженные.
     Рядом стояли и стражи храма, но они держались у дверей, как Флавий.
     "Госпожа, вернитесь!" - прошептал Флавий. У подножия лестницы стояла группа римских солдат в полном военном облачении, в шлемах, с отполированными выпуклыми нагрудниками, в коротких красных плащах и туниках. Смертоносные мечи были при них, словно они собрались на битву. В свете жаровен храма поблескивали бронзовые шлемы.
     Боевое облачение - в городе! Только щитов не хватает. И кто ими командует?
     Рядом с командующим стоял мой брат Люций. Он оделся в боевую красную тунику, но не взял ни нагрудника, ни меча. Свернутая тога переброшена через левую руку. Он вымылся, его волосы блестели, весь его вид свидетельствовал о богатстве. Один украшенный драгоценными камнями кинжал брат носил возле локтя, другой - на поясе.
     "Вот она! - воскликнул Люций, указывая на меня дрожащей рукой.- Из всей семьи она одна избежала приказа Сеяна. Она участвовала в заговоре против жизни Тиберия, но благодаря взяткам сумела сбежать из Рима!"
     Я быстро оглядела солдат. Двое азиатов, но остальные - немолодые римляне, шесть человек. О боги, должно быть, они считают меня Цирцеей!
     "Возвращайтесь,- сказал мой дорогой, верный Флавий,- просите убежища".
     "Спокойно,- сказала я.- Это сделать никогда не поздно".
     Самое главное - это командующий, я увидела, что он старше остальных, старше моего брата Антония, но моложе моего отца. Густые седые брови, безупречно выбрит.
     Он гордился своими боевыми шрамами - на щеке и на бедре. Он устал до предела и периодически встряхивал головой, чтобы прояснить зрение,- глаза покраснели от напряжения.
     Руки загорелые, мускулистые. Это означало, что в жизни он знал лишь войну - войну и еще раз войну. "Приговор распространяется на всю семью. Ее следует казнить на месте!" - заявил Люций.
     Я обдумывала стратегию, как сам Цезарь. И, спустившись на пару ступеней, поспешила заговорить.
     "Вы легат, не так ли? Как вы, должно быть, устали! - Я взяла его ладонь в обе руки.- Вы служили не под началом Германика?"
     Он кивнул. Первый удар - в цель!
     "Мои братья сражались с Германиком на севере,- сказала я.- А Антоний, старший брат, дожил до того, чтобы после триумфального шествия в Риме рассказать нам о костях, найденных в Тевтобургском лесу.
     "О госпожа, если бы вы видели - целое поле костей, целая армия попала в засаду и осталась гнить".
     "У меня двое братьев погибли в той битве. Попали в шторм на Северном море".
     "Госпожа, то была невиданная катастрофа, но неужели вы думаете, что варварский бог Тор мог напугать нашего Германика?"
     "Ни за что. А вы прибыли сюда с полководцем?"
     "Я его везде сопровождал - с севера, от берегов Эльбы, до юга - до истоков реки Нил".
     "Просто чудо, трибун, но вы так устали, посмотрите на себя, вам необходимо выспаться. А как знаменитый легат Гней Кальпурний Пизон? Почему он так долго не мог успокоить город?"
     "Потому что его здесь нет, госпожа, и он не осмеливается вернуться. Кто говорит, будто он поднимает мятежи в Греции, кто говорит, что он сбежал, дабы спасти свою жизнь".
     "Да прекратите вы ее слушать!" - заорал Люций.
     "Его и в Риме никогда особенно не любили,- сказала я.- А вот Германика мои братья любили, его восхвалял мой отец".
     "В самом деле, но дали бы нам еще хоть год - всего год, госпожа! - мы бы навсегда потушили огонь кровавого выскочки, короля Арминия! Или даже быстрее! Вы говорили о Северном море. Мы сражались везде".
     "О да, в лесной чащобе, но расскажите мне, сир, вы были там, когда нашли потерянный штандарт легионов полководца Вара? Это правдивая история?"
     "Ах, госпожа, когда в воздух подняли того золотого орла, солдаты кричали так, как вы и не слыхивали".
     "Эта женщина - отъявленная лгунья и предательница!" - орал Люций.
     Я повернулась к нему.
     "Ты слишком далеко заходишь! Мое терпение на исходе. Ты хотя бы знаешь номера легионов полководца Вара, попавших в засаду в Тевтобургском лесу? Вряд ли! Седьмой, восьмой и девятый".
     "Да, верно,- согласился легат.- А ведь мы могли полностью стереть с лица земли те племена! Империя дотянулась бы до Эльбы! Но по какой-то причине - а в моем положении о причинах не спрашивают - император Тиберий отозвал нас обратно".
     "Хм-м-м... А потом он будет осуждать вашего любимого начальника за поездку в Египет".
     "Госпожа, Германик ездил в Египет не для того, чтобы перехватить власть. Он поехал туда из-за голода".
     "Да, а Германика к тому моменту объявили Imperium Majus всех провинций Востока!"- сказала я.
     "И сколько возникл