тe  луны
обрисовывался плоскiй купол страшнаго Малахова Кургана.
     Давно, давно, 70 лeт  тому  назад, эта  твердыня, каждая  пядь  которой
пропитана  человeческой  кровью, в  теченiе  11  тяжелых  мeсяцев героически
защищала осажденный Севастополь.
     И  нeсколько лeт тому  назад, прощаясь с севастопольской  дружиной, наш
Старшiй Скаут, О. И. Пантюхов, с полным правом мог сказать:
     -- Вам есть с кого брать примeр выполненiя своего  долга. Будьте стойки
и мужественны, как славные защитники Севастополя.
     И вот, они сейчас выполняют прощальный завeт своего старшаго друга...
     Мы присeли  на  скамью  на  краю  обрыва. Старая  начальница  задумчиво
смотрeла  на мирную картину спящаго города. Мы долго молчали,  погруженные в
свои думы.
     --  Я знаю, Лидiя Константиновна, -- прервал я молчанiе, -- что все это
невеселыя  перспективы.  Но  что-ж дeлать? Мнe уж не  отойти в сторону. Нити
моей жизни и сердца слишком тeсно переплетены со скаутингом...
     -- А ваше будущее?  -- так же тихо спросила княжна. -- А что же дальше?
Вы думали над этим?.. 163
     -- Моя  фантазiя  в  этом  направленiи  рисует только  мрачныя  краски.
Невеселые  годы, что  и  говорить. И угораздило  же  нас  родиться  в  такое
неудачное время! Наблюдать за всeм этим со стороны, или читать в исторiи или
романe,  может  быть,  было  бы  и  интересно.  Но  переживать  все  это  на
собственной шкурe... Бррр...
     Лидiя Константиновна невесело разсмeялась.
     -- Завидую я  вам, Борис Лукьянович. У вас еще  есть будущее, ибо  есть
молодость. Мнe,  одинокой старухe, до сих пор скауты замeняли семью. Но вот,
и семья эта, такая дорогая мнe, -- под жестоким ударом. А помочь  не могу --
нeт  сил...  И  вот,  любимое  дeло --  работа  с  дeтьми  -- разваливается,
грязнится. Кругом нужда и голод. А впереди что? Вeдь не вeрю  я ни на грош в
обeщанiя  земного соцiалистическаго  рая.  Так,  кровью  и слезами,  рай  не
строят...
     Мы замолчали опять. Над тихой гладью бухт пронеслись чистые ясные удары
склянок  морских   судов.  Еще  и   еще.   То  мягче,  то  звонче  мелодично
перекликались рынды кораблей,  и  мягкiя волны  звуков  заливали  окружающее
молчанiе.
     --  Счастливец  вы,  Борис  Лукьянович,  --  грустно  вздохнула  старая
начальница. -- У вас есть хоть силы  и вeра  для борьбы. А у меня,  с уходом
скаутов,  ничего не остается в жизни. И бороться за них у меня  нeт уже сил.
Послeднiя  взяла  революцiя.  Боже  мой!  Боже  мой! Сколько  горя,  сколько
страданiй! И зачeм?


Живая пыль

     Человeк,  осушившiй слезы ребенка и  вызвавшiй  на его лицe  улыбку,  в
сердцe  Милостиваго  Будды   значит   больше  человeка,  выстроившаго  самый
великолeпный храм.
     Конфуцiй.

        Охотники за черепами

     -- Отваливай!
     Сильныя, молодыя руки упираются в  багры, и между шлюпками и деревянной
пристанью  Яхт-Клуба протягивается 164  изумрудная  дорожка  морской  глади,
искрящейся в горячих отвeсных лучах южнаго солнца.
     --  Весла...  --  протяжно  звучит  команда нашего "боцмана", и  дюжина
лопастей горизонтально  замирает  над  чуть  плещущейся  поверхностью  воды.
"Боцман" или, понятнeй выражаясь, начальник отряда морских скаутов, высокiй,
коренастый  студент-техник  Боб,  с  оттeнком  безпокойства  оглядывает  обe
шлюпки.  Его круглое, добродушное лицо озабочено, но  бeлокурый вихор как-то
особенно задорно выбивается из под края фуражки.
     --  На  воду! -- рeзко рвутся слова, гребцы  быстро наклоняются вперед,
вода бурлит под гнущимися лопастями весел,  и  шлюпки  почти прыгают вперед,
как застоявшiеся кони под хлыстом наeздника.
     -- Раз! Раз! Раз! -- дает темп Боб, и наша "флагманская" шлюпка стрeлой
летит по бухтe.
     --  Лихо  вышло!  -- одобрительно роняет наша спутница Тамара, и боцман
благодарно улыбается ей,  сжимая румпель. Он  доволен. Не осрамились ребята!
Отвалили,  что надо -- комар  носу  не подточит... А безпокойно было!  В кои
вeки  старому  другу  и   начальнику,  дядe   Бобу,  удалось  прорваться   в
Севастополь.  И  теперь, послe  долгой  разлуки,  он в  качествe  "почетнаго
балласта" приглашен на  прогулку. И, слава  Богу, ребята не ударили  в грязь
лицом.
     Шипит струя  у борта,  ровной пeнистой струей откладывается  за  кормой
пройденный путь, и весла с плавным ритмом сочно плещут своими лопастями.
     Мимо медленно проходят  громады зданiй морского завода, мертвые корпуса
старых броненосцев, пестрые склоны сползающих к водe улиц.
     -- Еще далеко, Тамара?
     Тамара,  начальница   герль-скаутов,  теперь   воспитательница  прiюта,
указывает рукой в конец южной бухты.
     -- Да вот там, Борис  Лукьяныч,  видите, сeрая полоса справа от вокзала
-- это их трубы. Там наберем ребят, сколько нужно.
     -- Запасы неисчерпаемы? -- смeюсь я.
     Спокойное, чуть грустное лицо Тамары освeщается слабой улыбкой. 165
     -- Ну, еще бы!.. Сюда, в Севастополь на  лeто и осень собираются тысячи
и тысячи безпризорников. Тепло, солнце... Курорт, одним словом.
     -- А эти трубы для них вродe домов отдыха?
     -- Да,  похоже на  это.  Это,  видите ли,  старыя  цементныя трубы  для
канализацiи. Безпризорники и облюбовали их для себя. С вокзала сразу туда. А
там ни дождь не берет, ни вeтер... И главное -- взрослые не долeзут -- узко.
Вот увидите сами...
     -- И часто так, вот, с безпризорниками возитесь?
     --  Ну, не  так, что  очень  часто,  но стараемся... -- отвeтил Боб. --
Опасно вeдь это... И без того камуфляж такой  устраиваем, что небу  жарко...
Комсомол,  да пiонеры  так  и рыскают,  чтобы  подвести... Сухопуты наши, да
дeвчата сорганизовались в литкружок "Сапог"...
     -- Это еще что за невидаль?
     Круглое лицо боцмана расплылось в лукавой улыбкe.
     -- А это, Борис Лукьяныч, так сказать, научно обоснованное примeненiе к
мeстности... Эта липа полностью так называется: "Литературный кружок молодых
пролетарских поэтов -- "Сапог" имени Демьяна Бeднаго"...
     -- Но почему же "Сапог"?
     --  А  это, чтобы  крeпче было... Марксист<с>кiй подход... Комсомолiя и
думает:  "навeрное,  свои  парни  в  доску,  раз  так  ни  на  что  непохоже
назвались!"... Это, так сказать, -- "новое слово наперекор традицiям гнилого
запада"... Это тебe  не  мистическая  лирика... Не "Умирающiй  лебедь",  или
"Облако мечты"... Мы уж думали назвать кружок: "Умирающiй гиппотам"  или, по
Маяковскому, -- "Облако в штанах". Но, во первых, у нас и юбки водятся, а во
вторых, -- позанозистeй нужно. Вот, и придумали -- чего уж пролетар... тьфу,
с этими словами -- ну, пролетаристeе: "Сапог Демьяна Бeднаго". Да  и "поэзы"
наши соотвeтствующiя. Вот, вродe:

     "Грудь моя ржаная,
     Голос избяной...
     Мать моя родная,
     Весь я аржаной!.."

     Всe засмeялись. Даже обычно молчаливая и замкнутая Тамара не выдержала.
166
     --  Смeшнeе всего, Борис Лукьянович, -- объяснила она,  -- что все  это
дeйствует. Мы, вот, под такой  защитной окраской  работаем в  прiютe  --  по
воспитательной линiи. А мальчики...
     -- Ты  полегче, Тамара,  -- нарочито звeрским  басом пошутил  кто-то из
гребцов-"мальчиков". -- А то мы и обидeться можем...
     -- Да ну вас. Тоже  мужчины выискались! Да, так мальчики на корабельной
сторонe в больницe  помогают  -- читки, перевязки...  И  пока не  тронули...
Марка "пролетарских поэтов и поэтесс".
     -- А моряки как?
     Боб задорно тряхнул головой.
     -- Ну, мы-то совсeм здорово окопались  -- "морскiе  допризывники".  Нам
Военкомат  даже эти, вот,  двe  шлюпки дал.  А  кто  знает,  что  под  видом
допризывников -- Комбакин11 в полном составe?

     11 "Комитет Баковой Интеллигенцiи" -- прозвище моряков-скаутов.

     -- И это ваша общественная нагрузка -- безпризорников катать?
     -- Ну да,  -- серьезно  отзовался боцман. --  Жаль вeдь ребят.  Хочется
хоть  что-нибудь  для  них  сдeлать... и, знаете, презанятные и  талантливые
ребята там есть... Вот, сами  увидите.  Правда, конечно,  и то, что слабые в
таких условiях недолго и выживают. Вот Тамара -- молодец. Она всегда с таких
походов кого-нибудь в свой прiют выудит. Так на-пару и дeйствуем...  Бои, --
так сказать, добывающая, а герли -- обрабатывающая промышленность.
     -- А часто катаете их?
     -- Да как сказать... Постольку, поскольку... жратва есть...
     -- А сегодня как?
     -- А  вы  на шестеркe не  видали? Под банками?  Нeт? Ну, сегодня у  нас
прямо пир горой  будет. Вчера в  Военкоматe  для  проведенiя  стрeльбы  пару
винтов достали  и дельфина под Херсонесом угробили... Да удалось 167  еще из
склада   на   "проведенiе  допризывной   подготовки"   и  картошки   малость
стрeльнуть... Мало, конечно, но что-ж дeлать... В общем выйдет, что дельфина
раза в четыре будет больше,  чeм  картошки. Ну,  да  это -- мелочи  жизни...
Мы-то люди не балованные, а  эта мелюзга --  и подавно... Ну, вот, кажись, и
прieхали.
     --  Суши   весла!  --  раздалась  команда.  Блестящiя  мокрыя   лопасти
протянулись над водой, и шлюпка,  замедляя ход, плавно заскользила к берегу.
Далеко  сзади звучали  всплески весел второй,  болeе  тяжелой шлюпки. Гребцы
вытирали   вспотeвшiе   лбы  и   довольными  голосами   переговаривались   о
перспективах похода.
     Нeсколько  лeт  тому   назад  всe  эти  теперь  взрослые  юноши  стояли
мальчиками в  скаутских  рядах.  А теперь каждый  из  них -- самостоятельный
человeк, ищущiй своих путей во всем многообразiи совeтской  жизни. Но в этом
походe мы опять -- одна старая скаутская семья...
     --  Ну, охотники за  черепами, пошли!  -- пошутил Боб,  и  мы  вышли на
берег.

        Безпризорники

     Невдалекe, в метрах  20-30,  у кучи цементных овальных труб  шевелилось
нeсколько групп безпризорников -- дeтишки по виду 10-14 лeт, грязныя, худыя,
в самых  разнообразных  лохмотьях,  из  под которых пятнами мелькали  полосы
темнаго  тeла.  Эти  маленькiя полуголыя существа,  шевелившiяся на  грязной
землe, как-то  странно напоминали червей,  извивающихся  на кучe  падали.  Я
невольно вздротнул от этой ассоцiацiи...
     -- Бей на кон!
     -- Крой, Бога нeт!
     -- Зажаривай, Хрeн! -- слышались возгласы из кучки.
     -- Это  они на деньги играют, --  шепнула  мнe Тамара.  -- Да у них-то,
собственно,  только два  интереса в  жизни  и  есть -- воровать, да  в карты
играть...
     При нашем приближенiи  безпризорники  прекратили  игру и с  подозрeнiем
уставились на нас. 168
     -- Если бы у нас была форма милицiи, да пушки  на боку,  -- сказал Боб,
-- они давно бы уже нырнули  в свои трубы и поминай, как звали. Выкури-ка их
оттуда!..  Ох, не любят они властей... Смерть... Ну, Тамара, "ловчиха  душ",
тебe слово.
     -- А ну-ка, ребята, --  весело прозвучал голос Тамары.  -- Кто хочет на
лодкe прокатиться? На Учкуевку и обратно?..
     Угрюмыя, недовeрчивыя  лица  безпризорников остались неподвижными.  Для
них  взрослые  всегда представляли собой какую-то  власть, какое-то насилiе,
попытку выбить  из  привычной колеи жизни куда-то в сторону  тюрьмы, дeтских
домов,  распредeлителей,  ГПУ,  колонiй,  прiютов,  --   словом,   всяческой
"дисциплины".
     -- Куды, куды? --  с подозрeнiем переспросил  один мальчуган,  одeтый в
рваный мужской пиджак, доходившiй ему почти до пяток.
     -- Да, вот, в море, версты за три... Там поиграем, побeгаем, покупаемся
и прieдем обратно.
     -- Ишь, ты... Умная  какая выискалась!.. На пустое-то брюхо?.. Ишь, ты,
цаца какая... Сама бeгай... -- ворчливо раздалось из кучи.
     -- Да у нас и продовольствiе есть... Пообeдаем там же... Да развe никто
из вас с нами раньше не eздил?
     На звуки разговора  вылeзли  из трубы  еще нeсколько ребятишек. Один из
них, курчавый маленькiй  мальчик, без  рубахи,  одeтый в старые, бахромчатые
"взрослые" штаны на  веревочных  подтяжках,  радостно вскрикнул и подбeжал к
Тамарe. Его блeдная замазанная сажей мордочка сiяла.
     -- Опять поeдем, тетя? Правда? -- воскликнул он, -- и меня возьмете?
     -- Конечно, конечно, возьмем, милый. Ты,  вот, только скажи  остальным,
что мы поeздим и обратно вернемся... Они, вот, не вeрят.
     -- Да это всe с  послeдними поeздами прieхали...  Они не знают... А тe,
кто раньше были, в Ялту потопали -- виноград доспeл...
     Он повернулся к  остальным  безпризорникам и, не  выпуская руки Тамары,
оживленно крикнул: 169
     -- Ребята!  Ей Бо, тетка этая  подходящая!.. Я  ужо  раз  с ими  eздил.
Страсть,  как хорошо! Песок, тама, как пух. Опять же и шамовка будет... Вeдь
будет, тетя, правда? -- вопросительно повернулся он к Тамарe.
     --  Ого-го... --  отозвался Боб. -- Сегодня  у нас  прямо  пир будет!..
Алло!  -- крикнул он в сторону шлюпки. -- Серж... Колич!  А  ну, покажите-ка
нашего кита.
     Через  нeсколько  секунд  над  бортом  шлюпки  показалась темно-зеленая
зубастая морда дельфина.
     -- Видишь, ребята, обeд-то какой будет... И картошка есть.
     --  Да...  -- озабоченно-недовeрчиво  протянул  изможденный  узкогрудый
еврейскiй мальчуган. -- Знаем мы эти  штучки! А, может, прямо в прiют, альбо
в милицiю завезете... --  он не закончил и  хрипло закашлял, схватив себя за
грудь.
     -- Да брось, хлопцы, дурака валять! -- дружелюбно огрызнулся боцман. --
Развe-ж  мы похожи на мильтонов?12 Ни пушек у нас, ничего  нeт.  Не в первый
раз катаем... Eдем, что там кочевряжиться!..
     -- А  дeвченкам тоже  можно? -- спросил из мрака трубы какой-то хриплый
голосок.
     -- Конечно, можно, -- ласково отвeтила Тамара. -- Вылeзай-ка оттуда!
     Из отверстiя трубы  показалась спутанная грива бeлокурых волос, и затeм
оттуда на четвереньках медленно  вылeзла  дeвочка в рваном  платьe, с голыми
руками. Она была так  худа и истощена, что,  казалось, порыв вeтра свалит ее
на землю. Худенькiя, как спички, руки  и  ноги, ввалившiеся  большiе  глаза,
синiя губы...
     -- Так вeрно -- можно? -- переспросила она, удивленно оглядывая нас.
     -- Конечно, можно, -- мягко отвeтила Тамара. -- Может быть, еще подруги
есть?
     Вмeсто отвeта дeвочка наклонилась к отверстiю трубы и крикнула:
     -- Манька, Аниська!.. Лeзьте сюды! На дачу поeдем!
     Через  полминуты  из отверстiя трубы  вылeзли еще двe дeвочки, такiя же
худыя и оборванныя.

     12 Милицiонеров.

170
     -- А ты, Боб, сколько ребят можешь взять?
     -- Да на вельбот штук 6, да на шестерку еще с дюжину. Вeсят-то они всe,
что скелеты. Балласт пустяковый...
     -- Ну, вот, значит, 20  человeк  можем  взять,  --  весело обратилась к
безпризорникам Тамара. -- Ну-ка, кто с нами?
     -- Я, я первый! -- восторженно взвигнул кудрявый мальчуган,  все еще не
выпуская руки дeвушки. -- Возьмете меня?
     -- Ну, хорошо, хорошо, конечно. А вы, дeвочки, с нами?
     -- А что-ж? Думаешь, мы спугаемся? Гдe  наша не пропадала? Eдем что-ль,
дeвчата? -- обернулась она к подругам и смeло шагнула вперед.
     -- А вы, ребята?  Неужто сдрейфите перед дeвченками?  -- подзадоривающе
спросил боцман.  --  А  вeдь в дельфинe-то,  пожалуй, пуда с  три будет. Вот
пошамаем-то!..
     Против соблазна сытно поeсть не  устояли вeчно  голодные желудки, и еще
мальчиков  5-6  присоединилось  к  нам.  Остальные  недовeрчиво,  но  уже  с
колебанiем плелись сзади.
     Разсаживая  "пассажиров",  Боб  распорядился  еще   раз   провокацiонно
продемонстрировать тяжелую тушу дельфина. Сердца дрогнули.
     -- А ну, ребята... Еще мeста есть! Кто с нами?
     Через нeсколько  минут  мы отчалили с  "полным штатом".  На банках, под
ними, на  днe шлюпки --  вездe расположились  пестрыми пятнами представители
"издержек  революцiи",  того  миллiона  безпризорников,  которые очутились в
грязи улицы в результатe непрерывнаго голода и безчисленных разстрeлов.
     --  Вот они,  "цвeты жизни", "счастливые  вздохи  октября",  -- шепнула
Тамара  с какой-то болeзненной усмeшкой. -- Как подумаешь о их  будущем, так
сердце разрывается.
     -- Да. Что  и говорить. Дожили. За Россiю стыдно. Для нас,  мужчин, это
прямо, как пощечина... Б-р-р-р-р... Ну, а скажите, Тамара, как здeсь  прiюты
работают? 171
     --  Да что...  Прежде  всего  не  хватает  их.  Вот,  мы  подсчитывали,
поскольку  это,  конечно,  поддается  подсчету: вот, в одном  Севастополe  с
окрестностями  к  осени  этих  безпризорников  набирается  больше  тысячи.13
Конечный желeзнодорожный пункт, да и сезон -- осень. А  Севастополь -- вродe
распредeлительнаго пункта, они отсюда по всему побережью расползаются... Ну,
так в прiютах --  их здeсь, в городe  три --  человeк 100-150 помeщается, не
больше. Да  и состав  мeняется каждый  день: ребята бeгут во всe ноги, через
всe  заборы:  ни  eды,  ни  платья не  хватает,  воспитательной работы  нeт.
Казенщина. Что-ж будет привязывать ребят к прiюту, когда они в своих стайках
лeтом всегда что-нибудь своруют и прокормятся?..
     -- Ну, а в вашем прiютe-то как?
     -- У нас все-таки лучше, я там на службe, как воспитательница и со мной
наши герли. И  игры, и занятiя,  и праздники,  и прогулки.  Конечно, ребятам
интереснeе. У  нас  и побeгов  почти нeт.  Но  я,  вот,  все  боюсь, донесет
кто-нибудь, что под видом лит-кружка -- скауты, "гидра контр-революцiи", ну,
и скандал...  Еще хорошо, что только выгонят...  А то и отсидeть придется...
Посмотрите,  посмотрите, а дядя  Боб,  -- прервала она. -- И как это  им все
интересно... Прямо -- дикареныши...
     Дeйствительно, оживленныя лица безпризорников всюду высовывались из под
банок, планшира и с любопытством смотрeли на наших  скаутов,  на двигающаяся
весла, на пробeгающiе мимо живописные берега.

     13 По подсчетам  жены Ленина. Н. К. Крупской,  безпризорников в 1931 г.
было около 2 миллiонов человeк.

     -- Суши весла... Шабаш... Ставь мачту... -- послышались  слова команды,
и через нeсколько минут  бeлая ткань паруса надулась свeжим вeтром. Поворот,
и шлюпка вынеслась в открытое море.

        "Генерал"

     -- Ну, как ребята? Eдем в Турцiю, а? -- шутливо спросил боцман.
     -- А нам  все едино,  -- откликнулись  равнодушные 172 голоса. -- Хужей
все  едино не будет... А  гдe подыхать --  какая заразница? Помоек  там нeт,
что-ль,  в твоей Турцiи?  -- и привычное ругательство  "закруглило" одну  из
фраз.
     -- Ну, это уже не фасон! --  серьезно оборвал Боб.  --  У нас  ругаться
нельзя.
     -- Чего это так?  Уши,  что  ль,  такiя  нeжныя? -- насмeшливо  спросил
вихрастый круглоголовый мальчуган, виртуозно сплевывая за борт.
     -- Уши  не уши, а у нас, брат, такiя уж правила. У нас всегда,  как кто
выругался, так сейчас кружку воды за рукав...
     Безпризорники засмeялись.
     -- Ишь ты, напугал! Да хоть ведро, нам то что? Замeсто бани...
     -- Ну, вот и  ладно!  Париться,  значит,  и будем.  А вы  пока, ребята,
выберите себe старшаго, "генерала" вашего, чтобы порядок наводил.
     -- Вeрно,  это дeло! Да вот, нехай Каракуль будет, -- раздались голоса.
-- К хрeну твоего  Каракуля!.. Сенька нехай!.. Сук в  рот,  твоему Сенькe!..
Каракуля!..
     Партiя Каракуля перекричала. Новый "генерал", крeпкiй курносый паренек,
немного  постарше, лeт  этак  15,  одeтый  в  женскую  кофточку  и  длинныя,
доходившiя до груди брюки, довольно усмeхнулся.
     --  Ладно,  черти...  Я ужо  завинчу вам гайки. Подождите... Кто только
руганется, я ему, ангидрит его перекись марганца, такое сдeлаю...
     -- Го, го, го... -- раздался смeх со  всeх сторон. -- Сам, вот, небось,
выругался. Эх,  ты,  генерал!  Кружку,  ему,  кружку!  --  донеслись отвсюду
веселые голоса.
     -- Ничего  брат,  Каракуль, не сдeлаешь,  --  не  удержался от  смeха и
боцман. -- Подавай,  братишка, примeр: на то  и начальство. Ленич, дай-ка  с
бака кружку.
     -- Ну, вот,  стану я  с вами тут дурака валять! --  недовольно возразил
"генерал". -- Да развe-ж я ругался?
     -- А  то как же? Уже  забыл, что ль? Память,  видать,  у тебя с гулькин
нос. А матом-то кто нас сейчас облаял?
     -- Да  это-ж я  так, по  хорошему,  замeсто шутки.  173  Н