она,  в  самом  дeлe, нужна?  Вот  тоже занятiе!  Переключайся-ка, брат,  на
фото-работу.   Вот  это   --  да!  Ударники,   кампанiи,   премiальничество,
интузiасты, подъем масс и  всякая  такая штукенцiя. И  потом опять же --  на
виду всегда. Сегодня, вот, здорово ты сгрохал все это. Так как  -- заметано?
Пиши смeту. На что другое -- а на показ достиженiй деньги завсегда найдутся.
И должность тебe как-нибудь сварганим подходящую, занозистую...
     Так  стал  я  фотографом,  или, оффицiально --  "рукрайсвeтгазом" нашей
желeзки41 и поселился на Желeзно-дорожной улицe No. 12.

        Пролетарская жизнь

     В другой половинe  нашего крохотнаго домика жила семья желeзнодорожнаго
слесаря  -- типичная семья провинцiальнаго рабочаго -- всегда  полуголодная,
оборванная и придавленная нуждой.
     Маленькая дочурка  слесаря,  Аня, только лeтом могла  всласть бeгать по
садику и двору.  В  остальное время, особенно в  плохую погоду  и зимой, она
отсиживалась дома по той простой причинe, что ея обувь не была предназначена
ни для грязи, ни для снeга. Когда бывали морозы и грязь, Аня не могла даже в
школу ходить.
     За два года, которые я провел  в сосeдствe с семьей слесаря, Аня только
раз получила  молоко. Да и то это  было,  когда дeвочка заболeла и  ей нужно
было "усиленное питанiе" (кошмарная фраза для каждаго русскаго врача).

     41  Для любителей  совeтских  ребусов  сообщаю  полное  названiе  своей
должности: "Рукрайсвeтгаз Райпрофсожа 2 ст. Орел МК жд НКПС СССР". 403

     И купленный Анe литр молока за два рубля, помню, пробил сильную брешь в
бюджетe слесаря. В этот день взрослые голодали.
     Как-то весной я разговорился с маленькой Аней, копошившейся в пескe, во
дворe под лучами теплаго весенняго солнышка.
     Уж не помню, как и о чем велся разговор, но случайно я спросил:
     -- А ты пирожное, Анечка, кушала?
     Дeвочка подняла на меня свои голубые глазки и быстро отвeтила:
     -- Не... А что такое "пирожное"?
     В дальнeйшем разговорe оказалось, что и "ветчина", и "какао" -- понятiя
Анe незнакомыя.  И только при словe  "апельсин"  ея  блeдныя  губки довольно
улыбнулись.
     -- Это, дядя, я знаю. Это  в книжкe нарисовано --  такое круглое, вродe
мячика.
     -- Что с ним  дeлают?  -- каким-то невольно сорвавшимся голосом спросил
я.
     -- А я не знаю, -- просто отвeтила дeвочка.42

     42  По техническим  причинам  в книгу не  вошли многiе очерки из  жизни
совeтской молодежи, напечатанные  в "Голосe Россiи":  "Совeтскiй  быт", "Под
колесами машины", "Комсомольское Рождество" и др.

        Весна 1932

     -- "Гражданин, вы арестованы"...
     Боже мой! Опять эта фраза... Сколько раз пришлось мнe выслушивать ее!..
     На этот раз она  была  произнесена в моей маленькой комнаткe в Орлe. По
приказанiю  из  Москвы  я  опять  был  арестован  и через  2  суток  сидeл в
Центральной тюрьмe ОГПУ, на Лубянкe.
     Тe  же  картины опять  стали проходить перед  моими  глазами  -- то  же
безправiе,  тот  же  бездушный,  жестокiй  механизм  гнета  и террора, тe же
камеры, переполненныя придавленными страхом людьми.
     Секундой  мелькнула  встрeча  с Сержем.  Его похудeвшее  лицо  невесело
усмeхнулось мнe с высоты желeзной лeстницы второго этажа.
     -- Боб, ты? 404
     -- Я... я... А ты здeсь как?
     -- Да вот из ссылки, из Сибири, привезли этапом.
     -- А в чем дeло?
     --  Да  не  знаю... Не забывают, видно!.. О Димe  слышал? Разстрeлян на
островe в 1929 году...
     Раздался чей-то окрик,  и Серж скрылся  в корридорe.  Еще раз мелькнуло
его лицо с дeланной улыбкой, и он устало махнул рукой на прощанье.
     В теченiе ближайших недeль состоянiе моего зрeнiя настолько ухудшилось,
что  мнe удалось добиться  осмотра врача  и, благодаря счастливому  стеченiю
обстоятельств, попасть в больницу при Бутырской тюрьмe.
     Прошло три  мeсяца, в теченiе которых я не только не получил обвиненiя,
но даже не был допрошен.
     Но вот, как-то  поздно  ночью,  когда всe  уже спали,  в  палату  вошла
встревоженная сидeлка.
     -- Кто здeсь Солоневич?
     Я отозвался.
     -- За вами из ГПУ прieхали.
     -- А как: с вещами eхать или без вещей?
     Сидeлка ушла и через нeсколько минут появилась с таким же встревоженным
врачом.
     -- Сказали  -- со всeми вещами. А зачeм  --  не  говорят.  "Наше дeло",
отвeтили.
     Дeлать было нечего. Я спустился вниз  и смeнил больничный халат на свое
платье. Каптер, сам заключенный, смотрeл на меня с искренним сочувствiем.
     -- Ну,  прощайте товарищ, -- задушевно сказал он, пожимая мнe  руку. --
Дай вам Бог.
     Загудeла машина, и в темнотe ночи меня повезли на Лубянку.
     Зачeм?
     Опять  4-й этаж.  Опять, как  6  лeт  тому  назад,  "Секретный  отдeл".
Слeдователь, маленькiй, сухой человeк в военном костюмe, стал быстро и рeзко
задавать мнe обычные вопросы.
     -- Да я столько раз отвeчал на все это. Даже здeсь, в этой комнатe.
     -- Не  ваше дeло!  --  оборвал  чекист. --  Вы арестованный  и  обязаны
отвeчать на всe вопросы. Скажите,  с 405  кeм  из молодежи  вы встрeчались в
Сибири, в Орлe и при своих поeздках?
     -- Да я только то  и дeлаю всeми своими днями на волe, что встрeчаюсь с
молодежью. Слава тебe, Господи, сам еще состою в этом почетном званiи!
     -- Бросьте притворяться, -- обрeзал чекист. -- Нас интересует, с кeм из
п о д п о л ь н о й молодежи  вы встрeчались. Перечислите  нам  фамилiи этих
лиц.
     -- Если вы спрашиваете про концлагерь -- так там вся  молодежь так  или
иначе контр-революцiонна, конечно, по  вашей оцeнкe. А  на  волe  я ни с кeм
таким не встрeчался.
     --  Ax, не встрeчались?  -- иронически скривился слeдователь. -- А  что
такое СММ, вы не знаете?
     -- Слыхал, что это  какое-то названiе группы молодежи,  но подробнeй не
знаю.
     -- Ах, тоже не знаете? И  ни с кeм из них не встрeчались? Так, так... И
со скаутами и с соколами тоже не встрeчались?
     -- Что-то не приходилось.
     -- И что такое "Сапог" -- не знаете?
     -- Да это шутливое названiе какого-то скаутскаго кружка.
     -- Ах, "шутливое"? А чeм они сейчас ш у т я т вам неизвeстно?
     -- Нeт.
     -- А  с членами этого "Сапога" вы встрeчались за это время? Связь между
вами продолжается?
     -- Дружба, конечно, остается. Но в Соловках и Сибири их не было.
     -- Значит,  полная невинность? Ну, ну... У  нас совсeм другiя свeдeнiя.
Но не в этом дeло. Не думайте, что мы вас забываем. Вот против вашей, как вы
называете, "дружбы"  мы-то и  боремся.  И этой  "дружбы"  мы вам проявить не
дадим. Вы всe  у нас --  как под  стеклышком. Насчет своей  дружбы и  встрeч
забудьте!.. Можете идти.
     -- Позвольте, развe я не могу узнать своего обвиненiя?
     -- Это вас не касается. 406
     -- Тогда мнe придется подать жалобу прокурору! Вeдь скоро четыре мeсяца
я сижу без обвиненiя и допросов.
     Неожиданно слeдователь любезно улыбнулся:
     -- Ах, пожалуйста, пожалуйста! Если у вас есть свободное время и бумага
-- сдeлайте одолженiе, пишите.  Это,  говорят,  хорошо  влiяет  на  нервы  и
развивает терпeнiе!..

        ___

     Мое  появленiе  рано утром  в  больницe  произвело  настоящую сенсацiю.
Каптер, помогая мнe переодeваться, радостно сiяя, говорил:
     -- Боже мой!.. Это,  ей Богу, в первый раз, как человeк, взятый ночью в
ГПУ, живой вернулся... Ну,  счастье ваше, товарищ.  Потом, ежели, Бог  даст,
выйдете -- свeчку Николаю Угоднику поставьте!..
     Тучи над настоящим, как-будто разошлись -- обвиненiя мнe предъявлено не
было, и появились нeкоторые шансы на благопрiятный  исход даннаго "сидeнiя".
На зато будущее  было теперь покрыто  непроницаемым, мрачным туманом.  Слова
слeдователя доказывали, что  слeжка  за мной все  еще продолжается, что  мое
"дeло"  никак  не  прекращено и что  туда  все  время  подкладываются  новыя
свeдeнiя  о  моих  встрeчах,  разговорах,  путешествiях,   дeйствiях  и  пр.
По-прежнему я "плотно сидeл на карандашe ОГПУ".
     В просторeчiи это значило, что опять  и опять будут аресты, по-прежнему
всe, кто будут со мной встрeчаться, неминуемо попадут  под подозрeнiе, и что
я    останусь    приманкой,    на    которую    ОГПУ    будет    вылавливать
"контр-революцiонную" непокорную молодежь.
     Меня  "обезвреживали"  со  всей  тщательностью и  цинизмом  чекистскаго
аппарата.  Для  молодежи,  для своих друзей я уже ничего не смогу сдeлать...
Вся моя дeятельность была сжата суровыми рамками чекистскаго наблюденiя...

        ___

     Безпомощность и безвыходность давили душу.
     Опять потекли  "мирные дни" заключенiя. По-прежнему раз в недeлю острый
шприц  протыкал глазныя яблоки и вливал туда  "физiологическiй раствор". И я
407 потом  ходил  с кроваво-красными  глазами и  почти  ничего  не  видeл...
Слeпота, как и раньше, в Соловках, опять вплотную стояла рядом со мной...

        ___

     Помню  сравнительно  небольшой  эпизод, рeзко врeзавшiйся  в  сeрые дни
больничной  жизни.  Этот  тон  был  сeрый,   конечно,  только  относительно.
Постоянно  случались драки, стрeльба по бeглецам, воровство, артистическое и
даже изысканное.  Дни  проходили  "не  скучно":  то  кого-либо  вызывали  на
разстрeл,  то   кто-либо   освобождался,  то  какую-либо  разсeянную  сестру
милосердiя  уголовники насиловали  гурьбой  в  темной  палатe, то  случалось
какое-либо самоубiйство. Но все  это были  явленiя,  которыя  для  совeтских
нервов не  представляли  чего-то,  из ряда вон  выходящаго.  Но  один случай
запомнился очень ясно.

        Цeна револьвернаго патрона

     С утра во всeх палатах больницы  Бутырской тюрьмы ожиданiе -- готовится
очередной  этап.  Внизу  идут  наспeх   созванныя  врачебныя  комиссiи   для
опредeленiя  "годности в  этап".  Предполагается, что "долeчиваться" будут в
лагерe...
     В  сосeдней палатe  -- шум и споры:  это  пытаются  отправить в  лагерь
молодого вора, пытавшагося заслужить помилованiе доносами на  товарищей.  Он
ошибся в каких-то своих расчетах и  теперь  все-таки  вызван на этап.  А для
него,  "стукача" и  "ссученнаго"43,  лагерь --  это  смерть. Он знает, что в
первый же день его пребыванiя в лагерe  он будет найден  гдe-нибудь во рву с
ножом между ребрами: "великое урочье племя" имeет свои жестокiе законы...
     И  этот вор, Ванька Хлюст, всeми  силами давно уже пытается отвертeться
от  этапа.  Гдe-то  он  ухитрился  сам привить  себe гоноррею. Потом,  послe
выздоровленiя (принудительное лeченiе), ухитрился заразить себя трахомой.  А
недавно втер себe в глаз кусочки химическаго карандаша.

     43 Доносчика и предателя.

     Но вот -- все-таки роковое: "собирайся с вещами"... И в палатe грохочет
соленая матерная ругань и пререканiя 408 между ним и надзирателями. Силы  не
примeняют -- как никак -- больница...
     Потом все затихает. Ванька как-будто сдается и начинает собирать вещи.
     Но через пять  минут откуда-то из корридора раздается истошный вопль, и
потом я вижу мимоходом,  как Ваньку тащат из уборной с  окровавленной рукой.
Оказывается,  что  он  успeл  разрeзать   себe   вены  откуда-то  раздобытой
безопасной бритвой.
     Нажим надзирателей временно  ослабeвает.  С забинтованной  рукой Ванька
остается лежать в  палатe и  с сiяющим лицом  хвастается  перед сотоварищами
своей ловкостью.
     Послe обeда в  корридорe раздается звон шпор и  шаги нeскольких  людей.
Мелькает форма сотрудника ГПУ и двух каких-то в штатском.
     Все затихает, и мы слышим отрывки разговора:
     -- Так, значится, вы, гражданин Веселов, отказываетесь иттить в этап?
     -- Да как  же я  могу, -- отвeчает взволнованный и  заискивающiй  голос
Ваньки. -- Да я бы с  моим полным... Да развe-ж я могу?.. Почитай,  вся рука
располосована...
     -- Так, значит, вы отказываетес<ь>? -- сухо повторяет голос.
     -- Да, больной же я совсeм, товарищ Начальник.
     -- Ну, ну... Дeло ваше...
     Наступает молчанiе на нeсколько минут. Потом тот же голос продолжает:
     -- Вот, подпишите акт, что вы отказываетесь идти в этап.
     -- Дак я же, товарищ Начальник...
     -- Либо  вставайте на этап,  либо подпишите,  --  коротко  звучит отвeт
чекиста.
     Послe нeкоторых пререканiй Ванька, видимо, подписывает.
     -- А теперь вы,  товарищи, подпишите...  Формальнос<т>ь  --  ничего  не
попишешь.
     Двое спутников чекиста, очевидно, тоже подписывают.
     -- Ну, вот и все, --  раздается  среди  молчанiя  тот же ровный,  сухой
голос.  Слышится  шум  свертываемой  бумаги,  409 и  потом  внезапно  тишина
корридора и палат прорeзается гулким звуком выстрeла... Слышен глухой стон и
опять тот же спокойный голос:
     -- Ну, теперь пойдем, товарищи... Засeданiе закрыто.
     И трое людей мeрным шагом проходят по корридору обратно.
     К палатe с блeдным лицом бeжит дежурный врач. Через нeсколько минут  по
корридору  звучат ровные шаги  санитаров с носилками, и прежняя тишина опять
воцаряется в больницe Бутырскаго Изолятора ОГПУ...

        Рeшенiе

     Прошло еще мeсяца полтора без всяких новостей. Наконец,  меня вызвали в
канцелярiю и показали бумажку:

     ВЫПИСКА
     из протокола заседания Коллегии ОГПУ от 28 июля 1932:
     С л у ш а л и:
     Дело гр. Солоневича, Б. Л., No. 121343.
     П о с т а н о в и л и:
     Дело прекратить, гр. Солоневича, Б. Л., из под  заключения освободить и
отправить на место жительства.

     Почти пять мeсяцев было вычтено из жизни неизвeстно почему и за что...

        ___

     В тот же день, вечером в комнатe брата я твердо сказал:
     -- Я согласен, Ваня. Бeжим. Здeсь нeт ни настоящаго, ни будущаго.

        Побeг No. 1

     Через  два  мeсяца  небольшая  группа  туристов-охотников  появилась  в
Карелiи, около водопада Кивач. Кто бы мог подумать, что эта веселая, дружная
компанiя,  в изобилiи  снабженная всякими совeтскими  "мандатами", готовится
совершить ужасное, с  точки зрeнiя совeтской власти,  преступленiе -- бeжать
из "родного пролетарскаго государства"? 410
     Не  торопясь,  как полагается  мирным путешественникам,  мы проплыли на
лодкe по  рeкe Сунe, достигли  большого, озера --  Суо-Ярви  и  там, оставив
лодку в  прибрежных камышах,  направились по  лeсу на запад, туда, гдe в 150
километрах была  Финляндiя. Мы  думали пройти  этот  путь  в  5-7  дней, но,
вопреки  справкe  Московской   метереологической  станцiи   о   сухом  лeтe,
оказалось,  что  послeднiе два  мeсяца  все  время  лили  дожди  и  обширныя
карельскiя болота, и рeчки оказались почти непроходимыми.
     Больше 5 дней мучились  мы в этих лeсах и болотах. Напряженiе послeдних
мeсяцев не прошло даром  для брата -- он разболeлся настолько  серьезно, что
продолжать  трудный  путь  было невозможно.  А до границы, желанной  границы
оставалось только 60 километров.
     О  том,  чтобы  оставить  больного брата  гдe-нибудь на дорогe  и  уйти
самому, не могло быть и рeчи.
     Мы рeшили вернуться  обратно. С тяжелым чувством проигрыша мы  вышли на
дорогу,  удачно  инсценировали  заблудившуюся  и  растерявшуюся  компанiю  и
вернулись обратно.
     --  На этот  раз не удалось, -- весело  сказал Юра, когда мы прieхали в
Москву.  --  Ну и чорт  с ним!  А мы  все  равно, раньше или  позже,  --  но
пройдем!.. Улыбнуться при неудачe -- первое дeло!..

        Боб

     С тяжелым сердцем  возвращался я в  Орел послe неудачи  перваго побeга.
Были   опасенiя,   что  попытка   побeга  будет   открыта  и   это   вызовет
соотвeтст<в>ующiя репрессiи. Да  если бы  все и  обошлось  благополучно,  --
впереди был  год  подготовки  к новому побeгу,  опять  тысячи  случайностей,
опасности и риск.
     Высунувшись из окна вагона, я перебирал в памяти причины неудачи побeга
и строил планы новаго.
     -- Да лопни мои глаза, если это не сам дядя Боб!
     Боже мой,  да  этот  знакомый  звучный  голос  я узнал бы  среди тысячи
других! Живо обернувшись,  я увидал нашего "боцмана" в натуральную величину,
высокого,  коренастаго, 411  с  густой копной  бeлокурых волос  над  круглым
жизнерадостно улыбающимся лицом.
     -- Вот так чертовщина. Вы -- Боб?
     -- Я... я... -- просiял боцман, схватывая меня в свои медвeжьи объятiя.
--  Вот  это -- да!  --  восклицал  он,  радостно  цeлуя  меня. --  Вот  так
встрeча!.. А то я смотрю, смотрю...
     Через полчаса, когда мы устроились вмeстe в купэ вагона, Боб докладывал
о судьбe севастопольцев.
     --  Ну,  с  кого бы это  начать?.. Ну, хоть бы с Лидiи  Константиновны.
Уeхала  куда-то за Урал. На прощальной вечеринкe расплакалась, бeдалага. "Не
могу,  говорит,  здeсь жить  --  слишком больно  вспоминать  все  старое"...
Провожали мы ее на вокзал всей  оравой, даже тихонечко спeли пeсенку герлей.
Жалко ее -- хорошая она была -- как мать родная. Да что-ж -- уж такое теперь
чортово  время...  Ничипор -- так  тот  всерьез  поэтом стал.  Так -- в  два
лица...
     -- Как это в два лица?
     -- Да вот:  одни "поэзы" пишет для  души, для себя  -- и хорошiя,  надо
прямо сказать, "поэзы" -- и никто их, ясно, не печатает. А другiя для газет,
для гонорара.  Ну,  знаете,  о всяком там  совeтском  энтузiазмe, ударниках,
пятилeтках  и прочей халтурe. Читали, небось,  -- оскомину все это набило...
Талантливый парень,  а вот, ходу  никуда нeт. Он бы по газетной  линiи легко
себe карьеру сдeлал бы со своими способностями, но в партiю нужно  поступить
-- развe безпартiйному  куда ход есть?  -- ну, а этого совeсть не позволяет.
Так и бьется, бeдняга...
     Григу больше  повезло, хоть так и  не добился он  инженера -- вычистили
его  сперва  из  Комсомола,  а  потом  и из  ВУЗ'а,  "как  чуждый  элемент".
Разнюхали. А  что-то нехорошее подмeтил я  на душe у  Грига  -- словно пятна
какого-то отмыть не может. Словно трещина гдe-то. Жаль  парня... Ну кто еще?
Тамару, конечно, из прiюта все-таки вычистили -- там теперь одни  комсомолки
работают. Ну, она  в школы перешла по  физкультурe.  Опять с дeтьми возится.
Володя с Олей давно  уже  не в фиктивном, а настоящем  бракe. И волченок уже
есть.  Вeрно,  уже  и  позабыл,  что  Тумановым  звался,  А  ей-Богу,  Борис
Лукьянович, 412 хорошо  это у  нас с герлями повыходило. Вот,  прошли вмeстe
скаутскiе ряды в одной дружинe, смотришь -- симпатiя появилась, потом любовь
и теперь глядите, какiя славныя пары -- любо-дорого посмотрeть.
     -- Ну, а сами-то вы как живете?
     -- Я-то?  --  Широкое  лицо боцмана  расплылось в  улыбкe.  -- Чорт его
знает, кручусь как-то,  теперь  техник-строитель. Тоже хотeл было в  ВУЗ, да
нашего  брата  не  пущают.  Нужна  рекомендацiя   общественных  и  партiйных
организацiй,  а тут,  в Севастополe,  каждая собака знает,  что  мы скаутами
были.  Нeту  хода  вверх.  Ну, да что! Теперь  и инженеру не так что-б очень
сладко -- отвeтственность адовая: чуть что -- а подать сюда Ляпкина-Тяпкина!
Ага,  не  досмотрeл,  голубчик,  а то  и  навредил,  может  быть?  Тут  тебe
контр-революцiя экономическая  и готова: пожалуйте  бриться -- за ушко, да в
лагерь. Нeт уж, Бог с ним! Может быть, лучше, что я не инженер.
     -- Ну, а Таня как?
     --  Танюшечка? --  переспросил Боб, и  нeжная улыбка  освeтила  крупныя
черты его лица. -- Да ничего, спасибо попрыгивает, дочку няньчит. Я вeдь уже
счастливый  отец  семейства.   Голодно  --   это  вeрно.  Но  знаете,  Борис
Лукьянович,  за что я скаутингу безконечно благодарен, -- вот за  этот запас
бодрости и жизнерадостности, который мы всe получили в отрядах. Ей Богу, без
этой, вот, бодрости в совeтской жизни прямой путь -- петля...
     -- Ну а ГПУ вас не цапнуло?
     -- Как  же,  как  же.  Развe-ж оно  нас когда-нибудь забудет? Я, вот, 3
мeсяца отсидeл. Да и  другiе тоже почти всe попарились. Но в ссылку никто не
поeхал.  Видно,  без  вас, Лидiи  Константиновны, да  Володи  ГПУ не так  уж
опасалось севастопольцев. Пронесло как-то.
     Поeзд  подходил к моему  Орлу.  Мы сердечно распростились, и я вышел на
перрон. Круглое лицо Боба дружески улыбалось мнe из о