арством, а  Христос. Что может быть  нелепее, чем
если  христианский  князь  возьмет себе  за  образец  Ганнибала,  Александра
Великого, Цезаря или Помпея?  Так как он не сможет следовать определенным их
добродетелям,  то он станет более всего подражать  тому,  чего только и надо
избегать. Если Цезарь  сделал  что-то,  за что его  хвалят  историки,  этого
нельзя брать сразу за  образец, но только в случае, если это не расходится с
учением Господа нашего или если это хотя и не достойно подражания, способно,
однако, воспламенить  стремление к добродетели. Вся власть не  столь велика,
чтобы  ты  сознательно  захотел  отклониться  от  правильного   пути.  Лучше
отказаться от нее, чем  отказаться от Христа. Не сомневайся: то, что Он дает
тебе  взамен  утраты  власти,  гораздо  лучше   власти.   Нет  ничего  столь
прекрасного,  столь великолепного,  столь славного для  царей, как  возможно
большее приближение  к  сходству с  высшим  Царем  Иисусом,  который  был  и
величайшим и  наилучшим. Но то, что Он  был величайшим, Он на земле скрывал;
предпочитал,  чтобы мы понимали, что Он был наилучшим,  и хотел,  чтобы мы в
этом  Ему подражали.  Он говорил, что царство Его не от  мира сего, хотя был
Господом неба и земли.
     Языческие правители господствуют, христианский правитель распространяет
на своих не власть, а любовь. Тот, кто велик, пусть думает  о том, что он --
слуга для  всех,  а  не  господин. Тем  более меня удивляет, что  напыщенные
обозначения власти дошли даже  до самих  верховных понтификов  и епископов и
что теологи,  не менее невежественные,  чем тщеславные, не стыдятся  открыто
называться нашими наставниками,  хотя  Христос запретил своим и то и другое,
сказал, чтобы они не разрешали называть себя  ни господами, ни наставниками,
потому что один есть Наставник и Господин, Он же -- Глава надо всеми нами --
Иисус Христос. "Апостол", "пастырь", "епископ" -- это обозначение должности,
а не господства. "Папа", "аббат" -- слова любви, а не власти.
     Но что это я вступил в море обычных заблуждений? К какому роду людей ни
обратишься,  человек действительно  духовный повсюду увидит много достойного
смеха,  а  еще  больше  -- достойного слез. Он обнаружит, что  очень  многие
воззрения  чрезвычайно  искажены   и  весьма  сильно  расходятся  с  учением
Христовым. Большая  часть  их проистекает из того, что  мы и в  христианство
ввели нечто мирское. То, что читают  о мире у древних теологов, недостаточно
просвещенные  люди  относят  не  к  монахам. В  Евангелии,  у  апостолов,  у
Августина,  Амвросия, Иеронима  миром  называются  неверующие, чуждые  вере,
враги креста  Христова, богохульники, те, которые озабочены завтрашним днем,
вообще  те,  которые  не верят  в Христа,  сражаются  за  богатства, власть,
наслаждения; дело  в том, что,  ослепленные  соблазнами вещей  видимых,  они
посвящают  себя ложному добру взамен истинного. Потому что этот мир не знает
Христа, в Котором истинный  свет. Он лежит целиком во зле, любит себя, живет
для  себя,  старается для  себя.  Он  не  принимает Христа,  Который  и есть
истинная любовь. От этого мира Христос отделил не только апостолов, но всех,
которых Он  признал достойными  себя. Как  можем  мы  поэтому смешивать этот
всегда осуждаемый в Писаниях  мир с  христианством и  льстить нашим порокам,
обозначая их именем ничтожного мира?
     Многие ученые увеличивают эту заразу, искажая, как говорит Павел, слово
Божье и приспосабливая Священное Писание  к нравам  времени, тогда как более
пристало исправлять нравы  по  норме,  установленной  Писаниями.  Нет ничего
гибельнее  такого  рода  поддакивания,  чем  когда мы словами Евангелия  или
пророков льстим болезням  души, а  не лечим их. Слышит князь: "Всякая власть
от Бога" -- и тотчас вскидывает гребешок! Почему Писание придает тебе больше
тщеславия,  чем  робости?  Ты  думаешь,  что  Бог  дал  тебе  власть,  чтобы
управлять, и не думаешь,  что Он потребует отчета об этом управлении? Жадный
слышит, что христианам  запрещено иметь по две туники. Теолог истолковывает,
что вторая туника -- это все, что выходит за пределы естественной надобности
и что  входит в болезнь алчности. "Прекрасно, --  говорит этот  Красе, --  у
меня еще  очень многого нет". Плотский, холодный в любви человек слышит, что
есть такая любовь, что ты  должен  положить свои деньги за чужие, свою жизнь
за  чужую,  свою славу  за чужую. "Недам,  -- говоритон, --может  быть,  мне
самому  не  хватит.  Я не  стану  защищать  его  славу, чтобы  как-нибудь не
запятнать свою. Я  покину  брата  в  опасности, чтобы  самому не  попасть  в
опасность. Короче говоря, я буду жить только для себя, чтобы у меня ни из-за
кого не было неприятностей". Мы приучились брать за жизненный образец святых
мужей, только если они сделали что-то, чему не следует подражать. Прелюбодеи
и  убийцы  льстят  себе  примером  Давида.  Те,  которые  засматриваются  на
кошельки, приводят в  пример  богатого Авраама. Князья,  которые  для забавы
повсюду  бесчестят девушек, перечисляют нам цариц и наложниц Соломона. Те, у
кого  бог   --  их   утроба,  ссылаются   на  пьянство  Ноя.  Кровосмесители
сожительство Лота  приводят в оправдание своего позора.  Почему мы переводим
взгляд с Христа  на них?  Осмелюсь сказать, что нам не следует  подражать ни
пророкам, ни даже  апостолам, если у них существует какое-то  расхождение  с
учением Христовым. Я не против, если грешники хотят подражать святым, только
пусть  они подражают во всем! Ты  последовал Давиду в прелюбодеянии,  следуй
больше в покаянии! Ты взял пример с Магдалины-грешницы, возьми в пример и ее
любовь, ее слезы,  то,  как  она  бросилась  Иисусу  в ноги.  Ты преследовал
церковь Божью вместе с Павлом, лжесвидетельствовал вместе с Петром; подставь
вместе с  Павлом  свою  шею  за благочестие, не устрашись  креста  вместе  с
Петром. Бог терпит,  когда великие люди допускают некоторые ошибки,  чтобы и
мы,  допустив их,  не отчаивались, но как были мы товарищами  в заблуждении,
так станем товарищами  в исправлении ошибок. Ныне мы возвеличиваем  то, чему
не следует  подражать,  но искажаем  то,  что  они делали  верно,  наподобие
пауков, которые высасывают только яд  или превращают в яд даже целебный  для
нас сок.  Что у тебя общего с богачом Авраамом, божество которого -- деньги?
То, что разбогател приумножением скота и Бог даровал счастье его делу? И это
-- в плотском законе.  Разве тебе, христианину, дозволяется всеми правдами и
неправдами  собирать отовсюду Крезовы  богатства, которые  ты или растратишь
понапрасну, или -- хуже того  -- закопаешь дома? Авраам не обращал  внимания
на  богатство, которое само на него нахлынуло; доказательством тому то,  что
он  тотчас  же  по   велению  голоса   Божьего  повел   на  заклание  своего
единственного  сына.  Как  ты  думаешь,  тот,  кто  пренебрег  своим  сыном,
пре-небрегнет стадом быков? Ты  же  ни о чем, кроме выгоды, и не помышляешь,
ничем,  кроме денег, не восхищаешься, готовый и брата обмануть, и от  Христа
отказаться,  как только появится  малейший проблеск  надежды  на  богатство.
Простые девушки --  дочери Лота, когда увидели, что вся земля вокруг  объята
пожаром,  подумали, что  во  всем мире  никто, кроме них,  не  уцелел в этом
опустошающем  пожаре.  И   они   втайне  сожительствовали  с   отцом  не  по
бесстыдному, а по благочестивому  решению, конечно, чтобы не прекратился род
человеческий;   особенно  еще  потому,  что  крепка  была  заповедь   Божья:
"Плодитесь  и  размножайтесь",  И  ты  посмеешь  сравнивать свои  чудовищные
вожделения с  поступком этих девиц?  Более того, я  не сомневаюсь,  что твой
брак  стоит  ниже,  чем  их  кровосмесительство, если  даже в супружестве ты
служишь  не потомству,  а  собственной похоти. Давид после стольких примеров
благочестия совершил  один раз прелюбодеяние, когда ему представился случай,
а не он ловил его. Неужели по этой причине тебе будет дозволено безнаказанно
всю жизнь валяться в чужих спальнях? Петр однажды под страхом смерти отрекся
от Христа,  за  которого потом он хотел умереть. Неужели поэтому тебе' можно
будет по л гобой причине давать ложные клятвы? Павел грешил не по страсти, а
впав  в  заблуждение;  когда  его убедили, он тотчас  опомнился.  Ты  умный,
знающий, видящий, ты состарился во зле и будешь льстить себе самому примером
Павла?  Матфей  по  одному  лишь  слову  повеления,  нисколько не  помедлив,
отказался от сбора  податей. Ты же так сильно предан деньгам, что ни примеры
святых, ни столько раз слышанное Евангелие, ни речи не  оторвут тебя от них.
Епископы говорят  мне: "Читают, что у святого Августина  было две подружки".
Но он был язычник, мы же воспитаны в христианстве. Он был молодым человеком,
а мы  -- старые. Замечательное  сравнение; у  этого юного язычника,  дабы не
запутаться ему  в брачных узах, была  вместо жены одна женщина; он хранил ей
супружескую верность, несмотря на то что она не была ему женой; поэтому нам,
христианам,  -- старикам,  священникам, епископам  --  будет  менее постыдно
измазаться во всех болотах вожделения? С нравами было покончено  после того,
как мы  наградили пороки именами  добродетелей и стали более ловко  защищать
свои ошибки  и  менее  усердно  исправлять  их,  главным  образом  когда  мы
приучились  питать  и  подкреплять  свои  превратные  воззрения,  прибегая к
ложному заступничеству Священного Писания.
     Поэтому,  сладчайший  брат,   целиком  презрев  чернь   (vulgus)  с  ее
воззрениями и  делами,  целиком и  полностью  прими христианское  учение. Из
любви к благочестию равно пренебрегай всем  тем,  что в этой жизни устрашает
чувства или  привлекает  их. Да будет тебе достаточно одного  Христа,  Он --
единственный Творец и верных  чувств,  и  блаженной жизни.  Мир считает  это
чистой глупостью и  безумием,  но  Богу было  угодно  этим спасать верующих.
Счастливо неразумен тот,  кто разумен во Христе. Печально неразумен тот, кто
Христа не разумеет. Да, знаешь, подобно тому как я хочу, чтобы ты решительно
отошел от черни, так  же  я не хочу, чтобы  ты, рассказывая о чем-либо,  как
киник, облаивал повсюду чужие  суждения  и  поступки,  надменно  осуждал их,
несносно всем  докучал, яростно обличал любую жизнь,  чтобы не  было у  тебя
одновременно двух бед: одна состоит в том, что тебя все возненавидят, другая
-- в том, что, ненавидимый, ты не сможешь никому помочь.  Будь и ты всем для
всех, чтобы, насколько это  возможно, без  ущерба для  благочестия  привлечь
всех ко Христу. Внешне приспосабливайся ко всем, чтобы внутри твое намерение
оставалось неизменным. Внешне обходительность, мягкость,  снисходительность,
уступчивость  пусть  привлекает  брата, которого  подобает ласково  звать ко
Христу, а не устрашать его жестокостью. Наконец, то, что ты думаешь, следует
выражать не столько суровыми словами,  сколько  собственными правами. Однако
не следует настолько прощать черни слабость, чтобы в нужное время не посметь
храбро  защитить  истину.   Человечность  должна  исправлять  людей,   а  не
обманывать их.

ЭПИЛОГ ПО ПОВОДУ СРЕДСТВ ОТ ПРИМАНОК ПОХОТИ
     Чтобы охватить  теперь коротко  --  вот в  чем самое  главное, вот  что
обезопасит  тебя от соблазнов плоти: прежде всего  остерегайся и  тщательным
образом избегай всяческих случайностей. Эту заповедь надо  соблюдать также и
во всех  остальных  делах,  потому что тот, кто любит опасность, заслуживает
того, чтобы от нее погибнуть.  Однако  это  главным образом такие сирены, от
которых почти никто не ушел, за исключением тех, кто убежал далеко. Далее --
умеренность в  пище и в сне, воздержание даже  и от дозволенных наслаждений,
память о собственной своей смерти и размышление о смерти  Христовой. Помогут
и  другие  средства,  если ты  будешь  жить вместе  с чистыми и  непорочными
людьми,  если ты,  как  чумы, будешь  избегать  разговоров с  испорченными и
слабыми  людьми,  если  будешь  чуждаться праздного  одиночества  и  ленивой
праздности;  старательно  упражняй свой дух размышлениями о делах небесных и
благородными  занятиями.  Больше  всего, однако, поможет тебе, если ты  всем
сердцем посвятишь себя исследованию Священных Писаний; если часто и с чистой
душой будешь молиться, а тем более если тебе угрожает искушение.


ПРОТИВ ИСКУШЕНИИ АЛЧНОСТИ
     Если  ты   почувствуешь,  что  ты  или  от  природы  склонен  к  пороку
сребролюбия,  или  же дьявол  тебя  подстрекает к  этому,  в  соответствии с
изложенными выше правилами  вспомни о достоинстве твоего  призвания:  ты был
избран  и искуплен  только  для того, чтобы  ты  всегда  наслаждался  высшим
благом. Ведь  Бог создал все эти подмостки мира для того, чтобы  все служило
твоим потребностям. Как низко, как малодушно не пользоваться вещами тупыми и
ничтожными,   а  столь   сильно  восхищаться   ими.   Отбрось   человеческое
заблуждение.  Чем станет тогда золото и серебро,  как не землей -- красной и
белой? Ты --  ученик бедного Христа, призванный для владения гораздо лучшим,
станешь восхищаться  как  чем-то  великим тем,  что презирали все  языческие
философы?  Великолепно  не владение  богатством,  а презрение  к  богатству.
Однако  мне возражает чернь, носящая  только  название христиан, и радуется,
что она  хитрейшим образом сама себя  обманывает.  Эти  люди  говорят: "Сама
необходимость убеждает  нас, чтобы мы копили имущество, без  которого нельзя
было бы жить. У кого оно более скудное, тот живет слишком неудобно; если оно
значительнее и богаче, то  приносит много удобства. Оно  сберагает здоровье,
заботится  о  детях, ссужает  друзей, исключает презрение,  наконец, и славы
больше у  того, кто богаче". Среди нескольких тысяч христиан ты едва  сыщешь
одного-другого, кто не говорил бы так и не думал. Однако, чтобы ответить  им
на то  и на другое, прежде  всего  потому, что они  прикрывают свою алчность
именем  необходимости,  я   хочу   противопоставить  им,   в  свою  очередь,
евангельскую  притчу о лилиях и птицах,  живущих один день, -- подражать  им
нас убеждал Христос. Хочу  противопоставить и то,  что  Он не разрешил своим
иметь  ни  сумы, ни даже маленького  мешка. Хочу противопоставить то, что Он
приказывает, оставив прочее, прежде всего искать  царства Божьего и обещает,
что к этому все приложится. Неужели когда-нибудь не хватало необходимого для
жизни  тем людям,  которые  всем сердцем стремились к  благочестию? Ведь как
мало  то, что требует  от  нас природа!  А  ты  измеряешь  необходимость  не
потребностями  природы,   а  целями   желаний.  Однако  благочестивым  людям
достаточно  того, чего мало природе. Хотя я,  конечно,  не очень удивляюсь и
тем,  которые  вдруг оставляют все свое состояние для  того, чтобы бесстыдно
выпрашивать чужое.  В  обладании  деньгами нет греха, но восхищение деньгами
сочетается с пороком.  Если богатство  течет к тебе,  исполни  долг  доброго
упраляющего.  Если  отняли  его,  не  терзайся  так, будто  лишился  чего-то
великого,  а  скорее радуйся,  что с  тебя сняли опасную ношу. Но  того, кто
главным занятием  жизни считает  собирание  сокровищ, кто  видит в них нечто
достославное  и  желанное,  хранит   их  до  глубокой  Несторовой  старости,
возможно, по праву назовут хорошим купцом, однако я никак  не назову хорошим
христианином того,  кто  полностью  зависит от  себя и не верит  обетованиям
Христовым. Как же иначе! Тот, Чья милость щедро кормит и одевает воробушков,
разве обманет благочестивого человека, верящего в Него?
     Однако  подсчитаем, какие выгоды, как они полагают, приносит богатство.
Во-первых, даже по мнению языческих философов, среди полезных благ богатство
занимает последнее место. И хотя, следуя разделению Эпиктета, за исключением
добродетели духа, все  остальное находится вне человека, ничто  не находится
до  такой степени вне, как деньги, и ничто  не приносит меньше выгоды.  Даже
если  ты один владеешь  всем золотом, какое только  есть, всеми драгоценными
каменьями,  разве станет  от  этого  твой  ум  хоть на волос  лучше, ловчее,
ученее? Разве это благоприятствует телесному здоровью? Разве делает сильнее,
красивее, моложе?  -- Но доставляет наслаждения. -- Однако смертоносные.  --
Но приобретает  честь. --  Однако  какую?  --  Разумеется,  ложную,  которую
воздают  те, которые восхищаются  не иначе как глупостью и нравиться которым
почти оскорбительно. Истинная честь быть хвалимым похваленными, высшая честь
-- Христу понравиться!  Истинная  честь  -- награда за добродетель,  а не за
богатства.  Сброд уступает тебе, почитает тебя глупец, они восхищаются твоей
одеждой, а не тобой.  Почему ты не  спустишься в самого себя и не посмотришь
на несчастную бедность своей души? Если бы увидел ее народ, то решил бы, что
тебя  следует жалеть  столь  же  сильно, сколь  сейчас  они превозносят твое
счастье.  --  Ноденьги  создают друзей.  --  Я согласен,  од-наколожных. Они
создают друзей не  тебе, асебе. Поэтому  богач  -- наинесчастнейший человек:
ведь он никак не может узнать друзей. Один ненавидит его в душе за скупость,
другой завидует, потому что он богаче;  третий, добиваясь  чего-то для себя,
поддакивает, улыбается,  объедается.  Кто с  виду любезней  всех, молится  о
скорейшей смерти. Никто не любит богача настолько, чтобы желать ему жизни, а
не смерти. Нет  такого друга, который сказал бы правду. Если даже и найдется
такой,  который  искренне  любит  богатого,   богатый  не  может   жить  без
подозрения.  Он  считает  всех коршунами, которые  с нетерпением  дожидаются
трупа, мухами, слетающимися на  его добро. Поэтому все, что приносит выгоду,
кажется приукрашенным, темным,  обманчивым.  Богатство приносит  очень много
настоящего зла и отнимает  очень много настоящего добра. Если ты предпримешь
подсчет прибыли и убытка, то, конечно, обнаружишь,  что богатство никогда не
приносит  много удобств, но влечет  за собой гораздо больше неудобств. Каким
несчастным  трудом  оно  добывается,   с  каким  риском,  с  какой  тревогой
сохраняется, с каким  горем утрачивается! По этой причине Христос и называет
богатство  терновником,  так  как  тысячью забот оно терзает душевный покой,
слаще  которого  у человека ничего  нет.  Оно  никогда не  утоляет жажду,  а
возбуждает ее более и более, ввергает во всякий грех  и бездну. Не обманывай
себя  попусту,  говоря:  "Ничто  не   мешает  быть  одновременно  богатым  и
благочестивым". Помни,  что  сказала  Истина: "Легче  верблюду пройти сквозь
игольное  ушко, чем богатому войти  в Царство Небесное". У святого  Иеронима
сказано ясно и  верно, что богатый человек или господин, или наследник  зла.
Огромное  состояние никогда нельзя  ни  приобрести, ни  сохранить без греха.
Подумай о том, насколько  лучшие богатства  у  тебя  отнимают.  Каждый,  кто
восхищался золотом, ненавидит  предрасположенность  к добродетели, ненавидит
благородные  искусства.  Кроме  того, один  порок  алчности  Павел  называет
идолослужением, с  ним у  Христа  менее всего общего.  Ты не можешь  служить
одновременно и Богу и маммоне.


ЭПИЛОГ О СРЕДСТВАХ ПРОТИВ АЛЧНОСТИ
     Поэтому  ты  перестанешь  восхищаться   деньгами,  если  ты   тщательно
сопоставишь истинное добро  с лживым,  приукрашенные  удобства  с настоящими
неудобствами; если ты приучишься созерцать и любить высшее благо, а оно одно
только  --  даже  если  все остальное  отсутствует  -- более  чем достаточно
наполняет дух  человеческий,  который  способен  воспринять более, чем могут
насытить его все блага этого мира; если  ты часто  будешь представлять себе,
каким породила тебя сначала земля, каким возьмет тебя умершего; если  всегда
будет перед твоим взором тот евангельский безумец, которому было сказано: "В
эту  ночь  возьмут  у  тебя  душу  твою;  кому  же  достанется  то,  что  ты
заготовил?", если ты направишь свой ум  от порочных  нравов черни к бедности
Марии, апостолов,  мучеников и более всего к бедности Христа -- Главы твоей,
ты поймешь, что следует всегда бояться той муки,  которой Он угрожал