.
   Собаки замолчали, изредка издавая недовольное бурчание.
   На улице не было ни души. Москвичи забились в теплые квартиры, залегли  в
уютные кроватки и сейчас  либо  мирно  почивали,  либо  смотрели  телевизор.
Казалось, во всем свете нет никого,  только  Евлампия  стоит  в  продуваемом
всеми ветрами дворе.
   "Ничего, - принялась я себя уговаривать, - зато какие деньги! Да люди  за
сто рублей весь день на улице сосисками торгуют".
   Но все равно было неуютно. Впрочем, в метро оказалось полно народа,  и  я
абсолютно спокойно добралась до "Автозаводской". Словоохотливый  милиционер,
болтавший с девушкой, подробно объяснил, где улица Поворова.
   - Направо, второй налево и прямо, поняли?
   Я кивнула и выбралась на декабрьскую улицу.  Чем  дальше  от  метро,  тем
меньше людей попадалось  навстречу,  и  конец  пути  я  проделала  в  гордом
одиночестве.
   Нужный дом стоял в глубине двора. Ни одно из окон не светилось, а входная
дверь висела на одной петле, угрожающе скрипя под порывами ветра.  Я  храбро
вошла в подъезд. Сердце сжалось от ужаса, тут, наверное,  крысы!  С  детства
панически боюсь темноты, грызунов,  бандитов  и  насильников.  Ну,  пожалуй,
последние не попадутся,  найдут  кого  посимпатичней,  отнять  у  меня  тоже
нечего, следовательно, главные враги - мыши.
   "Думай о деньгах, о замечательных, милых долларах", -  велела  я  себе  и
полезла на второй этаж.
   Наконец взору открылся длинный, мрачный коридор, темный, словно могила.
   "Не ходи туда", - шепнул тихий внутренний голос.
   "Еще чего, - не согласился голос разума и приказал:
   - Давай, двигай и помни о баксах!"
   На мягких ногах я доползла до последней двери и рывком открыла ее. Передо
мной открылось небольшое, пеналообразное  помещение.  Прямо  в  окно  светил
уличный фонарь, и в блекло-желтых лучах его я  заметила  кровать,  прикрытую
тряпками, стол, застеленный газетами, и  огромный,  необъятный  гардероб.  У
подоконника стоял человек. Свет бил ему в спину,  и  лицо  поэтому  казалось
черным. Впрочем, Татьяна, это могла быть только она, носила темную одежду  и
выглядела, как Зорро.
   - Таня, - как можно ласковее начала я, -  не  пугайтесь,  я  просто  хочу
поговорить с вами и помочь.
   Девушка медленно вытянула руку, и  свет  фонаря  скользнул  по  блестящей
стали. В ту же секунду раздался тихий  хлопок,  словно  вытащили  пробку  из
ванной.
   Мое тело действовало быстрее разума. Ноги мгновенно понеслись в  коридор,
и я побежала к выходу, не видя ничего в  кромешной  темноте.  Сзади,  тяжело
дыша, бежала Таня. Она больше не стреляла, явно поджидая, пока я  выбегу  на
улицу и окажусь при свете все того же фонаря отличной мишенью. Почти потеряв
голову от ужаса, я долетела до выхода, и тут вдруг разом  вспыхнул  свет,  и
прямо над моим ухом громовой голос заорал:
   - Ложись, мать твою!
   Я рухнула на  заплеванный  пол  и,  быстро  орудуя  локтями  и  коленями,
поползла вперед. Ослепительный свет бил в лицо, и парадоксальным  образом  я
видела хуже, чем в темноте. До этого я хоть  различала  какие-то  очертания,
сейчас ничего - яркий, как вспышка, свет заливал все кругом.
   Мимо с ужасающим грохотом и матом неслись люди, кто-то  наступил  сапогом
мне на руку, и я заныла, словно больная собака.
   - Стой, падла, - раздавалось вдали.  Следом  послышался  грохот  и  дикий
крик. Внезапно все стихло.
   - Порядок, ребята, - завопил густой бас, - ноги сломал.
   - А не врет? - крикнул над моим ухом некто.
   - Не, - надрывался первый, - кости прямо наружу торчат!
   - Так и надо, - позлорадствовал  второй  и,  ухватив  меня  за  воротник,
рывком поставил на ноги, - идти можешь?
   Я кивнула.
   - Тогда пошли.
   Свет погас, наступила кромешная тьма. В какую-то минуту моя  правая  нога
подвернулась, и я шлепнулась спиной прямо на ступеньки.
   - Гляди, куда идешь, - сердито  отчитал  меня  провожатый,  вновь  рывком
поднимая с лестницы.
   - У меня нет с собой прибора ночного видения, - рассердилась я,  -  чего,
как кошку, за шкирку хватаешь!
   - Еще и огрызается, - фыркнул мужчина, и мы выпали во двор.
   Небольшое пространство оказалось забито  машинами,  а  в  сугробе  лежала
Татьяна и стонала. Около нее, покачиваясь на пятках, стоял милиционер, рядом
парочка мужчин в штатском. Один из них обернулся, и я узнала Володю Костина.
   - Здравствуй, красота  ненаглядная,  -  ухмыльнулся  майор,  -  плоховато
выглядишь, куртка в грязи, морда  сажей  перемазана,  ты  что,  через  трубу
лезла?
   Я молчала, не понимая, что происходит.
   - А ну  иди  сюда,  -  велел  приятель.  На  плохо  слушающихся  ногах  я
подковыляла поближе.
   - Знаешь, кто это? - спросил Володя, указывая на стонущую девушку.
   Я вгляделась в фигуру. Она лежала на спине, черные джинсы были порваны, и
под ними растекалась кровавая лужа. Темная куртка  задралась,  а  лицо  было
прикрыто вязаным шлемом, только в прорезях лихорадочно блестели глаза.
   - Ну, - поторопил майор, - кто это, по-твоему?
   - Татьяна Митепаш, она же Ксения Федина,  -  ответила  я  и  добавила,  -
вызовите "Скорую", ей же больно.
   - Сейчас приедет,  -  отмахнулся  Костин,  -  Митепаш,  говоришь,  теперь
смотри.
   Он нагнулся и молниеносным движением сдернул трикотажную маску.  Раздался
дикий вскрик, я вздрогнула и уставилась на лицо. Было отчего тронуться умом.
На грязном, окровавленном снегу, испуская  бесконечные  стоны,  лежал  Федор
Бурлевский.

Глава 29

   В ту ночь я так и не легла спать. Сначала Костин вытряхнул  из  меня  всю
душу, требуя последовательно рассказать о своих приключениях. Но не успела я
закрыть рот, как Володя позвал Славу Самоненко и еще двух незнакомых мужиков
в сильно помятых брюках.
   - А теперь еще раз с самого начала, - велел майор.
   - Никогда! - разозлилась я. - Я только что рассказала...
   - Слушай, Лампа, - прошипел Костин,  -  начинай  заново,  а  то  по  тебе
изолятор временного содержания плачет, а там знаешь как плохо, стул...
   - Знаю, знаю, - вздохнула я, - мебель железная и к полу привинчена,  а  в
унитазе все время льется вода.
   - Почему? - оторопел Костин.
   - Потому что бачков нет, - пояснила я. Самоненко заржал и спросил:
   - Ты, Владимир, небось и не знаешь, как параша выглядит, а Лампа в полном
курсе. Кстати, как там мопсики? Будет у меня щенок?
   - Я по камерам не хожу, - буркнул майор, - и в сортиры не заглядываю,  на
то есть другие работники. Ладно, еще разок, с самого начала.
   Я принялась медленно излагать факты. Домой отправили меня  около  четырех
утра. Но стоило мне  на  цыпочках  вползти  в  прихожую,  как  двери  комнат
захлопали, и встрепанные домашние потребовали разъяснений. Пришлось  каяться
в третий раз. Спать отпустили только в семь утра. Я легла  на  неразложенный
диван, подгребла поближе к замерзшим ногам Аду  с  Мулей  и,  чувствуя,  как
согреваются ступни, провалилась в мягкое болото сна.
   - Эй, Лампа, - раздалось тут же над ухом. Господи, только глаза закрыла.
   - Ну что еще? - простонала я, безуспешно пытаясь разлепить веки, -  дайте
отдохнуть.
   - Хватит, голубка сизокрылая, - проворчал мужской голос, - ужинать пора.
   - Как, - изумилась я и машинально села, - который час?
   - Двадцать один тридцать, - хмыкнул Володя, - продрыхла целый день и  еще
хочешь?
   - Кошмар, - пробормотала я и тут только сообразила, что сижу на диване  в
мятой майке, со встрепанной головой  и,  очевидно,  размазавшейся  тушью.  -
Отвернись сейчас же.
   - Почему? - удивился майор.
   - Я не причесана и плохо выгляжу.
   - Да? - спросил Володя. - А по-моему, как всегда!
   Пришлось вылезать из-под одеяла и ползти на кухню. Там  уже  уселась  вся
семья с выжидательным выражением на лицах.
   - Владимир, - весьма официально начала Катя, -  ну  теперь,  когда  Лампа
проснулась, ты объяснишь нам, что к чему?
   -  Ага,  -  ухмыльнулся  майор  и  подвинул  к  себе  поближе  тарелку  с
пельменями, -  только  почему  я?  У  вас  Лампа  -  высококвалифицированный
детектив, можно сказать, гроза бандитов, пусть она  и  вводит  всех  в  курс
дела.
   - Она ничего не знает! - всплеснула руками Юля. - А нам интересно!
   - Ну?  Неужели?  -  дурачился  Володя,  вываливая  на  пельмени  полбанки
сметаны. - Как же так? Ничегошеньки не узнала?
   Я молча ковырялась в тарелке вилкой.
   - Кто стрелял в Валентину? - не успокаивалась Юля.
   - Действительно, кто? - спросил майор и уставился на меня. - Знаешь?
   Я сделала вид, будто никак не могу разжевать клеклые куски теста.
   - Понятно, - удовлетворенно протянул Володя, - а где  Татьяна  Митепаш  и
кто зарезал Зайцеву?
   - Монахов, - обрадовалась я.
   - Понятно, - ухмыльнулся майор,  -  ну  а  кто  же  тогда  убил  Светлану
Родионовну Ломакину, а?
   Повисло молчание.
   - Отлично, - подвел итог майор  и  принялся  методично  намазывать  кусок
хлеба "Виолой", - ну уж, Лампа, драгоценная, ответь на  последний  вопросик:
почему Федор Бурлевский решил от тебя избавиться?
   Пришлось нехотя признать:
   - Не знаю!
   - Чудесно, - резюмировал Володя.
   - Сам-то ты в курсе? - обозлилась я.
   - Естественно, - пожал плечами майор.
   - А нам расскажешь? - в один голос воскликнули Юля и Кирюшка.
   - Ладно, - неожиданно согласился майор, -  но  с  одним  условием.  Лампа
сейчас напишет  расписку.  Текст  примерно  такой:  я,  Ев-лампия  Романова,
никогда и ни при каких условиях не стану корчить из себя детектива.
   Сережка мгновенно всунул мне в руки ручку.
   - Лампудель, давай!
   Пришлось пройти и через это унижение.
   - Замечательно, - улыбнулся Костин и спрятал "расписку" в бумажник,  -  а
теперь, так и быть, слушайте, только не перебивайте.
   В маленькой деревеньке Селихово  родилась  талантливая  и  умная  девочка
Ксюша Федина. Откуда  в  семье  алкоголиков  взялся  подобный  ребенок,  уму
непостижимо. Но Ксюша выросла, поехала в Москву, поступила  в  экономическую
академию, а потом, желая заработать, превратилась в  прислугу  богатой  Вики
Поповой.
   Генетика  -  необыкновенная  наука,  и,  наверное,   специалисты   смогут
объяснить, отчего в семье профессиональных музыкантов, людей,  трудящихся  с
утра до ночи, родилась ленивая и не отмеченная никаким особым даром  Танечка
Митепаш. Впрочем, один талант все же присутствовал:  безудержная  страсть  к
вранью.
   Два столь не похожих друг на друга ребенка воспитывались в разной  среде,
но судьбе показалось забавным свести их вместе. Но до  того,  как  произошла
встреча, каждой из девчонок пришлось пройти нелегкий путь.
   У Ксюши за плечами было тяжелое детство в малообеспеченной и  многодетной
семье,  затем  "служба"  у  Поповой.  Трудностей  хватало:  не  было  денег,
приличной одежды и подчас куска хлеба. Но она отличалась редким  характером:
открытым, веселым и даже  стоическим.  Единственная  глупость,  которую  она
совершила в жизни, - это "дружба" с Викой.
   У Тани же детство и юность были совсем другими. Обожающие ребенка мать  и
бабушка, полный достаток и чрезмерное внимание. Но не в  коня  корм.  Лет  с
восьми  милая  Танюша  стала  подворовывать.  Сначала  мелочь  из   маминого
кошелька, потом копейки у одноклассников, следом деньги у педагогов. Учиться
она не хотела, впрочем, работать тоже, а когда поняла, что мать и  бабка  не
отстанут,  а  будут  требовать  овладения  хоть   какой-нибудь   профессией,
просто-напросто сбежала к отцу - известному и богатому Федору Бурлевскому.
   Сначала жизнь у  папеньки  нравится  ей  чрезвычайно,  но  потом  восторг
гаснет. Отец заводит ту же песню, что мать и бабка:
   - Учись, дочка!
   Чтобы от нее отвязались, Таня заявляет, будто собирается  стать  певицей.
Федор моментально пристраивает  ее  в  вокальную  группу,  потом  в  другую,
третью... Но-результат нулевой. Митепаш не желает трудиться, больше всего ей
нравится валяться на диване и глядеть видик.  Денег,  которые  дает  богатый
папенька, вполне хватает на прихоти, а громадный холодильник на кухне всегда
полон. Несколько лет Федор  терпит  лентяйку,  но  потом  не  выдерживает  и
заявляет:
   - Все, хватит, больше ни копейки не получишь! Не желаешь  петь  -  иди  в
институт.
   Танюша лишь пожимает плечами. В конце концов  в  доме  полно  антикварных
безделушек: статуэток, табакерок и посуды. Кое-что она, не  сильно  мучаясь,
сносит в комиссионный магазин.  Бурлевский  замечает  пропажи  и  устраивает
скандал. Танечка понимает, что терпение папы истекло,  и  тогда  она  делает
беспроигрышный ход: жалуется мачехе, Светлане Ломакиной, на то, что... Федор
пристает к ней  с  непристойными  предложениями.  Мачеха  приходит  в  ужас.
Падчерице она верит безоговорочно. Во-первых, отношения с мужем  у  Светланы
окончательно испорчены, во-вторых, она  в  курсе  его  бесконечных  любовных
связей, в-третьих, милая  Танечка  врет,  как  живет,  с  улыбкой  на  лице.
Светлана прогоняет Федора, Татьяна остается с ней.
   Но вскоре девушка понимает, что жизнь ее уже  не  та.  Денег  у  Светланы
немного,  Ломакиной  приходится  продать  квартиру,  перебраться   в   более
скромную, а сумму, вырученную от сделки, бывшая жена Бурлевского  потихоньку
проживает. Таня понимает, что следует искать новую кормушку. Впрочем, она не
горюет.
   У Федора - отличная коллекция марок, и Танюша подменила  два  экземпляра,
не самые дорогие, но тоже ценные.
   - Погоди, - не выдержала я, - как ей удалось сделать подобное?
   - Видишь ли, - спокойно  пояснил  Владимир,  -  милая  девушка  настоящая
мошенница. В свое время на дискотеке  она  познакомилась  с  неким  Алексеем
Разиным и рассказала ему об увлечении отца. Тому, кстати, тоже  филателисту,
и приходит в голову идея подмены. Пользуясь тем, что Бурлевский постоянно на
работе, а Светлана не высовывается из своей комнаты, Танюша приводит  Разина
домой и показывает кляссер. Федор хранит коллекцию в сейфе, но  ключ  просто
лежит в  столе,  здесь  же  и  бумажка  с  шифром.  Глупо,  но  факт.  Разин
изготавливает подделки, отдает девушке и, потирая руки,  ждет  раритеты.  Но
Танечка совершенно не собирается ни с кем делиться.  Спустя  несколько  дней
она заявляет, что боится идти на воровство, и Алексею ничего не достается.
   - Неужели фанат-филателист оказался настолько небрежен?  -  удивилась  я.
Володя развел руками
   - Невероятно, но да. Скорей всего он не ожидал, что дома найдутся воры, а
грабителей извне не опасался.  Квартира  подключена  на  пульт.  К  тому  же
милейшая Танюша действует чрезвычайно умно. Берет не самые дорогие марки, на
которые  Федор  не  прочь  частенько  полюбоваться,  а  экземпляры  из   так
называемого "второго эшелона". Тоже, безусловно, ценные  и  дорогие,  но  не
раритетные. К тому же подделки оказались сделаны на  таком  высоком  уровне,
что факт обмана смогли установить лишь профессиональные эксперты.
   Итак, фальшивые марки ждут своего  часа,  и  он  настает.  Пока  Светлана
пакует вещи изгнанного мужа, Танюша "занимается" кляссером. Украденные марки
она  прячет,  как  ей  кажется,  в  супернадежном  месте,  очень   хитро   и
изобретательно. Но именно эта хитрость и изобретательность  в  конце  концов
работают против нее.
   Дело в том, что Светлана однажды неожиданно возвращается домой и  застает
падчерицу в своей спальне, возле открытого тайничка с деньгами.
   Ломакина давно удивлявшаяся, куда  исчезают  доллары,  моментально  велит
Татьяне убираться вон.  Светлана  ходит  за  девушкой  по  пятам,  пока  она
собирает вещи, и у той просто нет возможности прихватить  спрятанные  марки.
Дорогие кусочки бумаги остаются в квартире  Ломакиной,  и  Татьяне  остается
лишь надеяться, что когда-нибудь она доберется до них.
   Митепаш оказывается буквально на улице. В тот же вечер она  знакомится  с
каким-то парнем и едет к тому  на  квартиру.  Пару  месяцев  она  кочует  от
любовника к любовнику, потом откровенно начинает заниматься  проституцией  и
не брезгует ничем - подсыпает клофелин в водку клиентам и  обирает  мужиков.
Первое время ей везет, но в январе 1997 года она попадается и оказывается на
скамье подсудимых. До мая Митепаш сидит в сизо.  Пять  месяцев  в  изоляторе
напугали ее до крайности, Танечка понимает, что на зоне просто не выживет, и
старается изо всех сил разжалобить судью. Следует признать, это  ей  удается
полностью, и в мае девушка выходит на свободу.
   Но идти ей некуда. Опять приходится заниматься  древнейшей  профессией  и
кочевать по чужим квартирам. В сентябре 1997 года она встречается с  Ксенией
Фединой. И тут Митепаш приходит в голову  мысль  об  обмене.  Они  с  Ксюшей
чем-то похожи, русоволосые,  голубоглазые,  худощавые...  Татьяне  до  ужаса
надоело обслуживать похотливых мужиков, к тому же  она  боится  "коллег"  по
профессии, сутенеров и милиции... А  наивная  Ксюша,  угощая  новую  подругу
чаем, бесхитростно советует:
   - Иди в педагогический, на Сокольской улице, там всех берут  и  общежитие
дают!
   В богатой воображением Татьяниной голове рождается план, и она, соблазняя
Ксюшу невероятной карьерой эстрадной певицы, подбивает  ту  на  авантюру.  К
тому же хитрая Таня сама не пьет, а  без  конца  подливает  Фединой  коньяк.
Когда опьяневшая Ксюша засыпает, Танечка прихватывает ее паспорт,  аттестат,
500 долларов, кое-какое золотишко и уходит.
   Проснувшаяся  Федина  пугается  до  полной  потери  соображения.  Ей   бы
пораскинуть мозгами и поехать в институт на Сокольскую, но девушка  в  ужасе
пытается ночевать сначала на вокзале, а потом, набравшись смелости,  едет  к
Золотому. Впрочем, Татьяна, отправляя Ксюшу к Саше, и не  предполагала,  что
девчонка рискнет воспользоваться подставкой, думала, у той духа  не  хватит.
Но Ксюша в отчаянии бросается к певцу и неожиданно ломает свою судьбу.
   - Хоть кому-то в этой истории повезло, - вздохнула я.
   - И воздается каждому по делам  его,  -  неожиданно  процитировал  Библию
Костин. - Впрочем, с Ксюшей все ясно, дай бог ей успеха на сцене и счастья в
личной жизни. Бедная девушка слишком настрадалась.
   Тане сначала тоже  везет.  Ее  моментально  зачисляют  в  институт,  дают
общежитие и селят в одной комнате с Ниной  Сорокиной.  Но  учиться  Таня  не
может, нудное это занятие, сидеть над книгами, поэтому ее хватает только  на
два месяца. В ноябре Митепаш устраивается на работу в "Лауру" и прихватывает
с собой Нину. Побывав пару раз  в  ресторанах  и  на  презентациях,  Танечка
понимает, что мир тесен и она может ненароком натолкнуться на знакомых.
   Вот тогда она коротко стрижет волосы,  красится  под  брюнетку,  начинает
носить очки с простыми, но слегка затемненными  стеклами  и  накладывает  на
лицо килограммы косметики. Не знаю, узнала бы ее родная мать, бедная  Ева  к
тому времени покончила жизнь самоубийством, но отец  ее  не  узнает.  Танюша
веселится от души, сопровождая целую неделю  Бурлевского.  Федор  так  и  не
догадался, кто такая на самом деле служащая из "Лауры".
   Потом Нина в декабре неожиданно выходит замуж. Татьяна остается  одна.  В
январе она пытается  шантажировать  более  удачливую  подругу,  но  Сорокина
неожиданно дает отпор, намекая на то, что Митепаш в пьяном бреду  рассказала
о себе правду.
   Таня знает, что патологически пьянеет даже от  чайной  ложки  алкоголя  и
становится потом страшно болтлива. Испугавшись,  она  оставляет  Сорокину  в
покое.
   Жизнь ее теперь течет  в  "Лауре",  и  однажды  туда  приходит  необычная
клиентка - Люба Торопова.
   Сначала женщина нанимает Таню якобы для присутствия на  обеде,  но  потом
делает иное предложение.
   Таня должна познакомиться с неким Олегом Яковлевичем  Писемским  и  стать
его женой.
   - Зачем? - удивляется девушка.
   - Надо, - загадочно улыбается Торопова и предлагает:
   - Как только в паспорте окажется штамп, получишь двадцать тысяч долларов.
   За такие деньги Митепаш готова  голой  пройти  в  воскресный  полдень  по
Тверской. Люба приводит  девушку  в  парикмахерскую  к  Максиму,  и  Татьяна
великолепн