ыдержал Виктор:
   - Слышь, сына, а куда твоя родинка подевалась?
   - Мешала мне очень, - спокойно пояснил парень, - все бельем  ее  натирал,
потом кровить стала. Ну а у Ленки мать хирург. Она и удалила, чик - и все!
   - Что же ты нам не сказал?
   - Дело-то ерундовое, две секунды заняло, я и забыл.
   После ужина Рая тихо спросила:
   - Откуда Алена узнала про твою отметину?
   - Я сам сначала удивился, - развел руками сын и потом сообщил:
   - Помнишь, я окна первого  мая  мыл?  Так  Алена  Михайловна  за  сахаром
забегала, а я в одних плавках был.
   Раиса Андреевна со вздохом опустилась в кресло. Такое простое  объяснение
не пришло ей в голову. Более того, она хорошо вспомнила тот  день:  стоящего
на подоконнике Степу и Алену с пустой сахарницей в руках.
   Криволаповой дали десять лет и отправили куда-то в Коми. Разина вздохнула
свободно. Правда, один раз ей пришла в голову простая мысль: а почему  Алена
оговорила именно Степана? Не проще ли было назвать имя настоящего любовника?
Но ее сомнения рассеял Виктор:
   - Небось хахаль ейный женат, да при чинах,  за  аморалку  по  головке  не
погладят, вот и додумалась.
   Рая обрадовалась. Слава богу, на все вопросы находились простые  и  ясные
ответы.   Промелькнул   семьдесят   девятый   год,   настал   восьмидесятый,
олимпийский. Не успели начаться спортивные соревнования, как  Разиным  вновь
позвонили из органов.
   На этот  раз  дело  оказалось  слишком  серьезным.  Один  из  спортсменов
пожаловался на кражу наручных часов. Милиционерам он спокойно  пояснил,  что
золотой "Лонжин" скорей всего украла одна  из  проституток,  промышлявших  в
Олимпийской деревне. Пловец из далекой страны не видел ничего  особенного  в
том, что в комфортабельные номера звонят дамы  легкого  поведения.  Во  всем
мире при отелях, гостиницах и кемпингах тусуются Венеры панели.  Но  в  1980
году жизнь в СССР резко отличалась от быта в европейских странах, московские
путаны, конечно,  работали  при  гостиницах,  но  с  иностранцами  рисковали
связываться единицы.  А  тут  скандал  в  международном  масштабе.  На  ноги
поставили всех, выяснилась невероятная правда. Прямо  под  носом  у  милиции
орудовал наглый до невозможности сутенер, организовавший  настоящий  бизнес.
Существовал публичный дом, процветавший на съемной квартире  и  поставлявший
ночных бабочек в гостиницы. С подобным размахом органы еще не  сталкивались.
Главным организатором был Степан.
   Раиса Андреевна восприняла новость как в тумане. Больше всего ее поразила
информация, что девчонок-студенток на панель привел не кто иной, как ее сын.
Ладно бы эти беспринципные дурочки сами додумались  до  торговли  телом!  Но
нет! Все, как одна,  твердили  историю,  вкратце  выглядевшую  так:  сначала
Степан укладывал  их  к  себе  в  постель,  потом  рассказывал,  что  должен
гигантскую сумму другу, который согласен на "натуру". Девушки скрепя  сердце
шли выручать Казанову. Они искренно любили Степу и были готовы ради него  на
все. Наутро им  предъявляли  изобличающие,  весьма  откровенные  фотографии.
Далее следовал ультиматум - либо работаешь на Степана, либо  снимки  попадут
на стол к  секретарю  комсомольской  организации  и  родителям.  Не  следует
забывать, что действие происходило в 1980 году. Это сейчас десятки  девчонок
в коротеньких юбчонках и ажурных колготках как ни в чем не  бывало  стоят  у
обочины, весело окликая проезжающие мимо автомобили. Двадцать лет тому назад
в СССР не было никакого секса, кроме супружеской любви,  раз  в  неделю,  по
пятницам, в темной спальне, под одеялом. Все остальные действия  попадали  в
категорию  разврата.  Девушки,  все  как  одна,   великолепно   представляли
последствия.  Они  вылетели  бы  из  института  и  комсомола,  получили   бы
соответствующие  записи  в  личные  дела...  Жизнь  могла  закончиться,   не
начавшись. Да и родители скорей всего не стали  бы  гладить  их  по  голове.
Очередная жертва, напуганная до полуобморока, начинала карьеру жрицы  любви.
Кстати, как выяснилось потом, золотые часы у австралийца никто  не  воровал.
Он потерял их в раздевалке бассейна и преспокойно получил назад, затем уехал
на далекий континент и совершенно забыл о происшествии.
   А в Москве тем временем начался суд. Самое интересное, что  по  советским
законам ни Степану, ни девчонкам  ничего  нельзя  было  вменить.  Коммунисты
громко говорили о том, что в СССР изжиты все пороки буржуазного общества,  и
в Уголовном кодексе не было ни  одной  статьи,  посвященной  сутенерству.  К
несчастью, кое-кто из девиц наивно рассказал о том, что Степа  предлагал  им
покупать американские джинсы по двести рублей. А эти действия  попадали  под
статью о спекуляции. Да еще при обыске  под  зеленой  бумагой,  прикрывавшей
письменный стол, нашли десять американских долларов. Вот это было  серьезно!
За валюту в те годы давали расстрельную статью, правда, за крупные суммы.
   Степа перепугался до ужаса и заявил:
   - Деньги не мои, их привез отец. Виктор, постоянно катавшийся  за  рубеж,
сначала даже не понял, что говорит сын, и стал глупо оправдываться:
   - Нет, я никогда в руках доллары не  держал.  Давали  суточные  иногда  в
марках или форинтах, если в ГДР или Венгрию посылали.
   - Его доллары, - стоял на своем сынок, - при мне под бумагу клал.
   - И где, по-вашему, он их взял? - поинтересовался следователь.
   - В туалете купил, в ЦУМе, - спокойно пояснил парень, - рассказывал нам с
матерью.
   Виктор раскрыл рот да так и остался сидеть, глядя на любимого сына.
   -  Вы  понимаете,  в  чем  обвиняете  отца?  -  спокойно  поинтересовался
следователь. - Последствия представляете?
   Степан пожал плечами:
   - Доллары его.
   -  Это  правда?  -  спросил  милиционер,  постукивая  по  столу   толстым
сине-красным карандашом.
   Виктор хотел что-то  сказать,  но  тупая  боль  разлилась  от  затылка  к
макушке, горячая волна добралась до глаз, язык превратился в  камень.  Прямо
из кабинета его  отвезли  в  больницу,  где  врачи  констатировали  обширный
инсульт.  Виктор  потерял  речь   и   остался   почти   недвижимым.   Степан
воспользовался ситуацией и не дрогнувшим голосом уверял, что десять долларов
принадлежат отцу. Причем делал он это настолько убедительно, что даже  Раиса
Андреевна засомневалась.
   Жизнь Разиной переменилась невероятно. Из уважаемой  учительницы  и  жены
преуспевающего человека  она  превратилась  в  мать  уголовника  и  сиделку.
Передачи в картонных ящиках,  карамельки  без  бумажек  и  сухари,  тяжелый,
спертый воздух дома, бесконечная стирка постельного белья...
   Коллеги-преподаватели отводили глаза, старательно делая вид, будто ничего
не произошло. Раису Андреевну никто не  собирался  выгонять  с  работы,  но,
когда она входила в  учительскую,  педагоги  начинали  преувеличенно  громко
расхваливать новые постановки Театра на Таганке, и Рая  понимала,  что  пять
минут назад они обсуждали ее ситуацию.
   Темными бессонными ночами, посадив на  грудь  мирно  урчащую  кошку,  она
напряженно думала. В памяти всплывали разные  события.  Случай  с  кассиршей
Светой, дочкой бывших соседей Людой и, наконец, жуткое происшествие с Аленой
Криволаповой. Сердце словно сжимала сильная рука,  и  даже  горячее  кошачье
тельце не согревало несчастную учительницу. Ей не давала покоя, в  сущности,
одна мысль: а вдруг все, что говорили эти женщины, правда? "Нет, - ужасалась
она, прогоняя назойливые думы, - нет, ну  зачем  Степе  были  нужны  Светины
деньги? Глупости! Люда забеременела невесть  от  кого,  а  уж  Алена  просто
беспардонная негодяйка..." Но червячок сомнений точил душу и гнал сон.
   Еще ее смущали письма из колонии. Степан писал о  том,  как  тяжело  ему,
совершенно невиновному, и рефреном звучала строчка,  начинавшаяся  со  слов:
"Пришли побольше". Пришли  побольше  сигарет,  чаю,  сахара,  теплых  вещей,
ботинки... Ни разу не было вопроса: "А как отец?.."  Либо:  "Мама,  тебе  не
тяжело?"
   Раиса пробегала строчки глазами и складывала послания  в  коробочку.  При
всем своем желании она не могла выполнить просьбы сына.  Количество  посылок
было строго регламентировано. Может, можно было, приехав  в  колонию,  найти
какие-то ходы, упросить принять лишнюю пачку чая  или  сигарет.  Но  Рая  не
могла поехать на свидание. Не с  кем  было  оставить  Виктора.  Освобождение
пришло в 1984 году. Утром седьмого февраля Раиса, как всегда, хотела  вымыть
мужа и сменить тому постельное белье. Спали они теперь  в  разных  комнатах.
Она вошла к супругу и ахнула. Виктор лежал на боку. Сам  он  повернуться  не
мог вот уже четыре  года.  "Неужели  выздоравливает?"  -  молнией  мелькнула
мысль. Она бросилась к мужу, схватила за  плечо  и  отдернула  руку.  Сквозь
тонкую пижаму Рая почувствовала холод. Виктор скончался.  Как  он  ухитрился
перед кончиной повернуться на бок, никто не понимал.
   Похоронив мужа и отплакав  на  могиле,  учительница  стала  собираться  в
дорогу. Она четыре года не видела сына и теперь хотела задать тому несколько
вопросов. Неделя ушла на сборы, а накануне отъезда пришло письмо, другое чем
раньше, в казенном конверте.
   На колени выпал листок - "Главное управление лагерей извещает...". В ушах
у Раи застучало, кровь бросилась к вискам,  с  трудом  она  сообразила,  что
Степан умер и похоронен за казенный счет в далеком, неизвестном  городке  со
смешным названием Козлятинск. По жуткому совпадению, дата смерти  Степана  и
Виктора была одна - седьмое февраля.
   - Как? - закричала я, вскакивая со стула. -  Это  невероятно!  Он  должен
быть жив!
   Раиса Андреевна глубоко вздохнула:
   - Да, он должен быть жив, но умер в возрасте двадцати пяти лет.  Я  долго
плакала, потому что так и не узнала правду, так и не  задала  ему  основные,
мучившие меня вопросы. Теперь вот надеюсь, что на том свете встретимся.
   Она  замолчала,  я  тоже  не  произнесла  ни  слова.  Напряженную  тишину
прерывало только громкое тиканье большого темно-синего будильника.  Внезапно
Разина прошептала:
   - Знаете, я поверила в бога, соблюдаю теперь  посты,  в  церковь  хожу  и
однажды рассказала батюшке всю историю, а он мне странную вещь поведал.
   - Какую?
   - Не надо плакать о смерти сына, она во благо...
   - Во благо чего?
   - И я так же удивилась, а  батюшка  пояснил.  Иногда,  говорит,  родители
ропщут, когда господь забирает у них ребенка, но зря они это делают, следует
радоваться.
   - Да почему? В чем же радость?
   - Бог всеведущ и переполнен любовью к людям. Забирая  к  себе  на  небеса
раньше срока душу, он уберегает ее от дурных поступков,  прячет  под  крылом
своей любви, от  преступлений,  которые  обязательно  бы  совершил  человек,
оставшийся в живых.
   - Что-то я плохо понимаю, - пробормотала я.
   - Когда Степан сидел в тюрьме в ожидании суда, - сказала Раиса Андреевна,
- я познакомилась с одной женщиной, у нее сын обвинялся в краже. Так вот эта
мать мне рассказывала, что в три года мальчик заразился менингитом, и  врачи
сказали - никакой надежды.
   В полном отчаянии несчастная женщина кинулась в церковь, упала на  колени
перед иконой Казанской Божьей Матери и стала молиться,  истово,  со  слезами
отбивая земные поклоны. Постепенно  бедолага  впала  В  странное  состояние,
что-то типа транса, стены церкви расступились, Богородица ласково  взглянула
на мать, и в мозгу молящейся прозвучал голос:
   - Будь по-твоему. Но только не жалей потом о содеянном.
   Наутро ребенок неожиданно пошел на поправку, врачи лишь качали головами -
чудо, да и только. Счастливая мать бросилась ставить свечи  в  церковь.  Но,
наверное, это были ее последние радостные минуты, потому  что  выздоровевший
мальчик начал вести себя отвратительно. Про таких в народе говорят: "Черт  в
душу  вселился".  От  мелких  детских  шалостей  он  перешел   к   открытому
непослушанию, потом к пакостям. К семнадцати годам он превратился в рослого,
здорового парня, колотившего мать, когда та не давала ему денег на  выпивку.
В конце концов он связался с дурной компанией и оказался замешанным в краже.
   Больше всего удрученная женщина боялась  теперь,  что  сына  отпустят  на
свободу, и он примется за старое. А следователь, как назло,  успокаивал  ее,
приговаривая:
   - Ну вашему скорей всего удастся  условным  сроком  отделаться.  Главное,
следите, чтобы опять в дурную компанию не попал.
   Накануне суда мать вновь отправилась в церковь.
   И  снова  упала  на  колени  перед  Казанской   Божьей   Матерью.   Опять
расступились стены, и Богородица печально сказала:
   - Будет по-твоему, но помни, что никогда нельзя идти против воли господа.
Судьба твоего ребенка была стать ангелом у его престола, но ты вымолила  ему
жизнь. Теперь он уйдет на небо с грехом на душе. Но хорошо, что ты одумалась
и не дала ему совершить худшего.
   Наутро женщина узнала, что сын, абсолютно здоровый юноша, умер во сне.  У
парня просто остановилась сердце.
   Прикрывая лицо рукой от  колючего,  противного  снега,  несущегося  вдоль
набережной, я побрела к  "Киевской".  К  сожалению,  я  атеистка.  Верующему
человеку жить  легче.  Но  мне  всегда  казалось,  что,  если  бы  тот  свет
существовал, люди могли изыскать способ сообщить своим близким  о  том,  как
хорошо в раю. Мой  папа  уж  обязательно.  Еще  меньше  я  верю  в  гадания,
экстрасенсов, колдунов и магов, более чем скептически отношусь к медиумам  и
спиритам. И уж совершенно точно не стала бы просить о смерти своего ребенка,
даже преступника.
   Снег забивался за шиворот, валился комьями на шапочку и воротник. Зайдя в
вестибюль метро, я отряхнулась, словно мокрая собака. Все. Поиски завершены,
лопнула такая отличная версия.

ГЛАВА 27

   Домой я вползла, устав, словно  верблюд,  весь  день  таскавший  мешки  с
цементом. Хотя, наверное, это милое животное в основном носит соль. Лизы  не
было. На столе лежала записка: "Уехала гулять в парк с Рамиком". Я глянула в
окно. Редкие хлопья снега превратились в метель, на улице  начинался  буран.
Небось хорошо в такую погоду на  природе!  Рамик,  вероятно,  "в  восторге".
Больше всего щенок любит спать на  диване,  укутавшись  с  головой  в  плед.
Представляю его "радость". Выволокли из теплой  норки  на  ледяную  улицу  и
начали швырять грязные палки с криком: "Рамик, апорт!"
   Нет, не зря у англичан  существует  мудрая  пословица:  "Если  бы  собаки
заговорили, люди потеряли бы последних друзей".
   Ну представьте картину. Тащите к двери свою болонку,  а  та  заходится  в
крике: "Эй, хозяин, сдурел? Сам босыми ногами по лужам шлепай!"
   Или еще лучше. Подносите ко рту  кусочек  сочного  бифштекса,  а  сидящий
рядом кот страдальческим тоном ноет: "Лучше меня угости, ну зачем тебе ужин?
И так сто кило набрал! Дай, дай, дай..."
   Интересно, сколько бы людей тогда держало домашних  животных?  И  вообще,
что думал обо мне Пингва, когда я вчера  мыла  его  в  ванной?  Наш  котенок
привык к водным процедурам и спокойно сидит в тазу. Но после того как вытрем
его полотенцем, он устраивается на табуретке и минут пять  мяукает  во  весь
голос. Мы-то с Лизой наивно считаем, будто Пингва нас благодарит, и  ласково
улыбаемся. А вдруг дело обстоит по-другому? Вдруг наш кот,  то  есть  кошка,
ругается: "С ума сошли, сколько раз объяснять - ненавижу шампунь!"
   Я со вздохом поставила на плиту чайник и тут заметила возле  тостера  три
ключа с брелочком в виде черепа. Андрей забыл свою связку. Минуту я смотрела
на ключики, потом решительно взяла их и вышла на лестничную клетку.
   Милый сосед с каждым днем нравится  мне  все  меньше  и  меньше.  Никаких
сведений о нем я не имела. Он ловко уходит от ответов на  вопросы:  кто  его
родители, где он жил  раньше,  есть  ли  родственники...  Конечно,  нехорошо
входить в квартиру в отсутствие хозяина. Уголовные кодексы всех  стран  мира
не поощряют подобные действия и трактуют их однозначно  -  взлом.  Но  я  не
собираюсь ломать дверь. Просто открою ее забытыми ключами, найду  паспорт  и
посмотрю, где парень проживал ранее.  Ну  а  дальше  элементарно.  Небольшая
коробочка конфет или бутылка,  и  домоуправ  расскажет  подноготную  бывшего
жильца.
   Дверь распахнулась без скрипа,  изнутри  пахнуло  сигаретами  и  ароматом
дорогого коньяка. Когда сосед болел свинкой, мы с Лизой постоянно  бегали  к
нему, подавая суп, чай и соки. Пару раз из поликлиники приходил врач. В свой
первый визит доктор потребовал полис, и Андрей ткнул пальцем в секретер:
   - Возьмите, Лампа Андреевна, в синей коробочке.
   Наверное, и паспорт  лежит  там  же.  Андрюша  аккуратный  юноша,  просто
молодец. Ну скажите, много найдется молодых людей, живущих в  одиночестве  и
убирающих  утром  постель?  И  грязной  посуды  не  видно,  даже  пепельницы
вытряхнуты. Может, к нему ходит домработница?
   Расчет меня не подвел. Паспорт лежал в той же коробочке  из-под  датского
печенья. Я открыла первую страничку и ахнула.
   Казин Андрей  Константинович.  На  следующей  странице  -  дата  и  место
рождения. 29 сентября 1976 года, Москва. Ничего  не  понимая,  я  вертела  в
руках документ. Константинович!
   А почему мы тогда зовем его Петровичем? Решив подумать  об  этом  у  себя
дома,  я  быстро  перелистала  паспорт  и  нашла  старый  штамп  прописки  -
"Новохерсонская улица, девятнадцать, квартира семь".
   Пораскинуть мозгами на  предмет  странной  истории  с  отчеством  мне  не
удалось. Не успела я вернуться назад, как следом влетели радостные Андрей  и
Лиза. Рамик не выражал никакого счастья, но покорно  побрел  в  ванную  мыть
лапы и живот.
   Смеясь и  перебивая  друг  друга,  ребята  рассказали,  как  песик  решил
поиграть с дворовой кошкой.
   - Улет, - тарахтела Лиза. - Она вызверилась, шерсть по всей  спине  пыром
встала, пасть разинула и ну материться по-кошачьи.
   - А потом, - добавил Андрей, -  грабку  протянула  и  как  влепит  Рамику
промеж фонарей, полный прикол!
   - Он бежать, - влезла Лиза, - котяра за ним и давай поджопники  раздавать
- бац, бац!
   Я пропустила мимо ушей  очаровательное  слово  "поджопники"  и  вкрадчиво
спросила:
   - Андрей, как твое отчество?
   - А чего? - удивился парень, - зачем вам?
   - Тут приходил курьер из "Билайн", - ловко выкрутилась я, - искал  Казина
Андрея Константиновича, наверное, ошибся адресом.
   - Да я это, - засмеялся наш легальный  бизнесмен,  -  я  -  Казин  Андрей
Константирович, небось счет приносил, бедолага.
   - Зачем же ты нам Петровичем представился? Андрей засмеялся:
   - Вы сами мне кликуху дали, когда пришли в первый раз, чтоб Пингву из-под
холодильника вытащил. Ну а я смущать не стал. Мне без  разницы  -  Петрович,
Константинович, хоть горшком назовите, только в печь не садите.
   Я смотрела на него  во  все  глаза.  Ну  кто  мог  предположить,  что  он
настолько деликатен?
   - Казин, Мазин, Пазин, - засмеялась Лиза, - какая у тебя смешная фамилия.
   - Ой, - вздрогнула я.
   - Что случилось? - одновременно спросили Андрей и девочка.
   - Зуб заболел, - моментально соврала  я,  чувствуя,  как  невидимая  рука
стискивает горло.
   - Надо к врачу, -  посоветовал  сосед.  Не  в  силах  ничего  сказать,  я
кивнула. Лиза права, к этой фамилии легко подобрать рифму - Казин, РАЗИН!  Я
нашла наконец человека, послужившего  прообразом  Степана,  и  этот  человек
вызывает у меня с каждой минутой все больше и больше подозрений.
   Утром я  уже  совсем  собралась  ехать  на  Новохерсонскую  улицу,  когда
раздался звонок в дверь. На пороге, улыбаясь, стоял Юра Грызлов.
   - Ехал мимо, решил зайти. Ну как деятельность Ниро Вульфа? Нашла Емельяна
Пугачева?
   - Степана Разина, - коротко поправила я.  -  Я  нахожусь  на  завершающем
этапе, Лена скоро окажется на свободе.
   Юра хохотнул:
   - Ну, дай бог нашему теленку волка съесть! Мы  сели  на  кухне  и  выпили
кофе. Юра начал жаловаться на  то,  что  новая  его  книга  отчего-то  плохо
раскупается.
   - На мой взгляд, там слишком много секса и кро