назад жива
была!
      - Травмы, не совместимые с жизнью, - начал перечислять
доктор,  -  открытая черепно-мозговая, перелом позвоночника,
разрыв  печени, перфорация легкого. Просто удивительно,  как
она  пережила  ночь. К сожалению, подобные больные  обречены
даже после всех операций.
     Я тупо кивала в такт его словам.
      - Вам плохо? - участливо поинтересовался врач и тут же
крикнул:
     - Катя, принеси валерьянку!
      -  Не  надо, - пробормотала я. - А отчего с ней  такие
жуткие вещи произошли?
      -  Ее  привезли по "Скорой", - пояснил доктор, - взяли
сразу  в  экстренную  хирургию. Организм  молодой,  сильный,
боролся, как мог, но увы!
     - Вы сообщили в милицию?
      -  Так работники ГИБДД все сделали, - спокойно пояснил
врач, - только, как всегда, никого не найдут.
     - Почему?
      -  Ну  у  нас  тут, на этаже, много  из-под  колес,  -
разоткровенничался эскулап, - приходят следователи, и каждый
раз  одна  картина. Ничегошеньки пострадавший не помнит:  ни
цвета, ни номера... Свидетели тоже чушь несут - гиблое дело.
Если  водитель  сам  на месте аварии не остался,  все.  А  в
случае  с Яковлевой и спросить-то некого, она просто лежала,
ее случайно шофер-дальнобойщик заметил, в кювете...
      Я  вновь дошла до "Проспекта Мира" и уселась на ту  же
скамейку. Оборвалась единственная ниточка, ведущая к убийце.
И  что  же теперь делать? Искать его среди домашних Славина.
Проверить надо всех: Нору, Тамару, Аню, милых деток Николая,
Андрея, Сергея, тихую дочку Свету и саму Ребекку. Хотя  нет,
Бекки тут явно ни при чем, стала бы она нанимать меня,  если
бы была замешана в преступлении. Нет, Ребекка - единственный
человек, который может помочь в поисках, вот сейчас  вернусь
домой и поговорю с ней.
      Но  сразу попасть в Алябьеве мне не удалось. Отчего-то
все электрички, следовавшие в сторону Калуги, были отменены.
Вернее, на 14.10 я не успела, а следующая отправлялась  лишь
в 17.20, те, что в промежутке, доезжали только до Солнечной.
Побродив  около билетных касс, я приняла соломоново решение:
доеду  до  Солнечной,  а там сяду на маршрутное  такси.  Уже
отъезжая   от  вокзала,  я  вспомнила,  что  забыла   купить
детективы, и расстроилась. Вряд ли на станции стоит лоток  с
книгами. Хотя почему бы и нет?
      Самое  интересное,  что на платформе  были  сразу  две
точки,   предлагавшие  литературу.  Одна  меня  не   слишком
заинтересовала.  Худая, почти изможденная женщина  с  мрачно
горевшими  глазами,  одетая не по погоде  в  глухое,  темное
платье,  торговала книгами на религиозную тематику,  зато  в
$"ce   шагах  от  нее,  на  складных  столиках,  раскинулось
настоящее  великолепие - обожаемые мною издания  в  бумажных
ярких обложках.
      Я принялась отбирать томики. Продавец, молодой парень,
лузгающий без остановки семечки, быстро подсчитал  сумму.  Я
полезла  в сумку и не нашла там кошелька. Пришлось в  полном
отчаянии  вытряхивать  на  столик  содержимое  ридикюльчика:
расческа,   зеркальце,  пудреница,  носовой   платок,   пара
ментоловых  конфеток,  ключи,  водительские  права,   жвачка
"Орбит",  какие-то скомканные бумажки, ручка... Но  кошелек,
довольно   большой,  из  искусственной   кожи   с   надписью
"Версаче",  подарок  Кирюшки на  день  рождения,  исчез  без
следа.
      Глаза наполнились слезами. Нет, это уже слишком! Вчера
триста рублей, сегодня двести...
      - Все потому, что бесовские книжонки купить решила,  -
злорадствовала тетка с церковной литературой. - Господь,  он
все  видит.  Вот  кабы  ко мне подошла,  так  и  денежки  бы
остались.  Это  ангел-хранитель беду от  тебя  отвел,  чтобы
гадость не приобрела.
     - Слышь, Настька, заткнись подобру-поздорову! - рявкнул
парень  и  плюнул  в  сторону женщины  шелухой.  -  Ей-богу,
договоришься,  поколочу. Надоела, богомолка хренова!  А  вы,
дама,  не  расстраивайтесь. Примета  такая  есть  -  немного
потеряешь,  потом  больше получишь. Я тут до  девяти  вечера
просижу,  книжечки ваши никто не возьмет, сходите  домой  за
деньгами  и  возвращайтесь.  А то,  хотите,  так  забирайте.
Завтра на работу поедете и занесете.
     - Вы мне поверите? - удивилась я.
     - Хорошего человека сразу видно, - усмехнулся парень.
      - Можно, я тогда одну возьму, вот эту? А деньги - либо
сегодня вечером, либо завтра привезу.
      - Силен, дьявол, силен, - завела "церковница", - ангел
упреждает,  а бес искушает. Не бери книги, на Страшном  суде
ответишь! Подумай, зачем господь тебя денег лишил, покайся!
     - Настька, закрой хлебало! - вызверился торговец.
      -  Правду  говорю, - бубнила тетка, пока я  складывала
вещи  в  сумочку, - правду. Вон, у тебя ежели кто что купит,
тут же расплата и наступает.
     - Ты чего несешь?
     - Ага, - засмеялась женщина, - сам знаешь. Третьего дня
мужик бесовщину взял, отошел, да на ровном месте упал и ногу
сломал, скажешь, не было?
     - С каждым случиться может, он выпивши был.
      -  Бабка  книжонку купила, так у ей  сердце  схватило,
"Скорая" приезжала...
     - Ну и что? Старая совсем, а жара какая?!
      -  Нет,  -  хрипло каркала фанатка, - нет, божья  кара
настигла  за  разврат.  А  та девка расфуфыренная?  Схватила
дрянь и мигом под поездом оказалась.
      От  неожиданности я уронила незакрытую сумочку, и  все
сложенное высыпалось на платформу.
     - Вы видели, как погибла Лика?
      -  Жуть! - дернулся парень. - Я два дня потом  не  мог
b.`#." bl.
      - Чуял свою вину, - прокомментировала Настя. Я глянула
на продавца.
     - Как тебя зовут?
     - Миша.
      -  Видишь  ли, Мишенька, несчастная девушка, угодившая
под   электричку,  моя  родственница,  не   можешь   ли   ты
припомнить, как все произошло?
     Михаил наморщился, потом потер затылок и начал рассказ.
      В  тот  день  он, как всегда, торговал  детективами  и
любовными  романами.  На бизнес не жалуется,  народ  хватает
книжки,   есть   даже  постоянные  покупатели,  заказывающие
новинки... Но девушку, купившую произведение Джеки  Коллинз,
он  не  знал.  Она  впервые подошла к его  лотку  и,  честно
говоря,   была   мало  похожа  на  человека,   пользующегося
электричкой.   Незнакомка  резко  выделялась  среди   толпы,
топтавшейся  на  платформе  в  ожидании  поезда.  Во-первых,
элегантной одеждой, красивой ярко-зеленой сумочкой и  такими
же туфлями, во-вторых, прической. И пахло от нее потрясающе.
Пока  красавица перебирала книги, Миша наслаждался  ароматом
незнакомых  духов.  Его  жена купила себе  недавно  "Русскую
красавицу",  и  Мише нравился этот запах. Но от  дамы  веяло
необыкновенным парфюмом, очевидно, так благоухает богатство.
      Женщина  разглядывала прилавок, и тут у нее в  сумочке
зазвонил   телефон.  Она  вытащила  маленький  аппаратик   и
мелодичным голосом сказала:
     - Жду тебя, хорошо, спасибо.
      Потом сунула крохотный телефончик в карман, подняла на
Мишу бездонные глаза и нежным голосом сказала:
     - Вот эту, пожалуй.
       Глядя   в   ее  приветливо  улыбающееся  лицо,   Миша
пробормотал ошарашенно:
     - Двенадцать рублей.
      Отчего-то  он назвал отпускную цену склада. Незнакомка
изящной  ручкой протянула пятидесятирублевую купюру,  и  тут
сзади подошел мужчина и произнес:
     - Ну, пошли!
     - Николя, - воскликнула девушка, - это ты?
     - Ясное дело, - ответил подошедший, - а что?
      -  Лицо  у  тебя какое-то... - пробормотала  необычная
покупательница.
      - По поводу морды лица все претензии к маме и папе,  -
засмеялся мужчина, взял ее под руку, и они двинулись по краю
платформы,  в  самый конец, туда, где обычно останавливается
первый вагон.
     Миша оглядел стройные ноги женщины, машинально отметил,
как  она красиво идет, даже не покачиваясь в зеленых  туфлях
на высоких каблуках, и вздохнул.
      Пара  смешалась с толпой и исчезла, тут только  Михаил
сообразил,  что сжимает в кулаке ассигнацию, он  забыл  дать
девушке сдачу.
      Парень  выскочил из-за лотка и быстрым шагом пошел  за
красавицей,  и  тут к перрону с ужасающим  воплем  подлетела
электричка.   Раздался  жуткий  скрежещущий  звук,   вагоны,
+o'#-c",  попытались остановиться, электровоз изо  всех  сил
старался  удержать состав, потом послышался дикий,  какой-то
звериный  крик.  Толпа на едином дыхании ломанулась  вперед.
Миша бежал вместе со всеми, не понимая, отчего у него бешено
колотится  сердце. Людской поток скатился по лестнице  вниз.
Первое,  что  увидел Миша, были зеленые элегантные  туфли  и
сумочка.
      - Наверное, они пошли в поселок, - вздыхал Михаил, - и
не  заметили электричку. Хотя странно, она так гудела, прямо
разрывалась, но там вообще гиблое место, косогорчик такой, и
тропиночка  вниз  бежит,  крутая. Небось  не  удержалась  на
каблуках, упала и покатилась.
     - А мужчина куда делся? Миша пожал плечами:
      -  Не знаю. Думаю, в обморок упал, только я там не мог
долго   стоять,  к  книжкам  вернулся.  Тут  бабы  говорили,
несчастная   эта   еще  жива  была,  когда   из-под   поезда
вытаскивали, в машине померла, в "Скорой". Да  вы  у  Катьки
спросите.
     - У кого?
     - В кассе сидит, все знает всегда, просто ведьма.
      -  Господи,  накажи  его  за  язык  поганый,  -  ожила
Анастасия.
      Я  побежала  к  кассе и застучала  в  окошко.  Хмурая,
довольно  пожилая  баба  с  пережженными  "химией"  волосами
гаркнула:
     - Нет электричек, видишь объявление!
     - Вы Катя?
     - Ну?
      - Миша, тот, который книгами торгует, сказал, будто вы
видели,  как  девушка  под поезд бросилась.  Ее  звали  Лика
Славина, она моя родственница...
      -  Ой,  господи, - мигом подобрела кассирша, -  ну-ка,
обойди будку с той стороны, там дверка.
      Я  втиснулась внутрь крохотного помещения  и  чуть  не
скончалась  от  удушья. В небольшой комнатке, размером  чуть
больше  сигаретной  пачки, жутко  воняло  потом  и  дешевыми
духами. Впрочем, жара в кассе стояла неимоверная, не  спасал
даже оглушительно стрекочущий вентилятор.
      -  Ой, господи, - причитала Катя, жадно вглядываясь  в
мое лицо, - как же она так, зачем? Из-за любви, да?
      Я  посмотрела на ее бесформенную фигуру и слишком ярко
накрашенные губы. Надо же, лет кассирше около шестидесяти, а
до сих пор верит в роковые чувства.
     - Вы сами видели, как она бросилась?
      -  Нет,  -  разочарованно покачала головой Катя,  -  я
подскочила, когда вытаскивали. Вот где ужас! Жива  она  была
еще, по мне, так лучше сразу... В кровище все, ее на носилки
кладут, а она бормочет:
     - Сумочка где, сумочка... Я ей говорю:
      -  Не волнуйся, тут все, и сумочка, и туфельки. А  она
как-то странно всхлипнула и спросила:
     - Николя, почему? Николя...
     И все, отключилась.
      После  вонючей  кассы  воздух на  платформе  показался
c/.(b%+l-k,.  Я  вдыхала его полной грудью и поторопилась  к
маршрутным такси. Николя! Мне известен только один человек с
таким претенциозным прозвищем - Николай Славин.
       И   еще  одно.  Ну  скажите,  разве  станет  женщина,
собирающаяся  покончить  с собой, за  минуту  до  прыжка  на
рельсы покупать новый роман Коллинз?

                          Глава 11

      Первое, что я увидела, войдя в ворота нашей дачи,  был
огромный, сверкающий, серебристый "Мерседес" и двух парней в
черном,  сидящих  на  скамеечке.  Сердце  нехорошо  сжалось.
Похоже, Игорь Серафимович откуда-то узнал мой адрес и явился
получить  должок. Сейчас эти громилы схватят меня  и  начнут
ставить на живот раскаленный утюг.
     Но бандиты встали и хором сказали:
     - Здрасьте, Евлампия Андреевна.
     - Добрый день, мальчики, - осторожно ответила я и вошла
на террасу.
       Перед  глазами  предстала  чудная  картина.  Огромный
круглый  стол,  который  я  перед  уходом  застелила  белой,
шуршащей  от  крахмала скатертью, был завален  деликатесами.
Чего  там  только не было: банки с икрой, форель,  осетрина,
ананасы,  киви,  целый  таз клубники, два  арбуза,  персики,
нектарины  и  гора  колбасных изделий.  Поодаль  стояли  три
коробки с тортами...
      На деревянном стуле сидел Игорь Серафимович. На правом
его  колене  довольно улыбалась Муля, на левом  щурилась  от
наслаждения  Ада.  Морды мопсих, впрочем, их  жирные  грудки
тоже,  были  перемазаны белым. Внизу с остервенением  что-то
жевали Рамик и Рейчел. Клаус, Семирамида и Пингва, урча так,
что  казалось,  на  террасе заведен мотоцикл,  быстро-быстро
глотали  какие-то розовые куски. При ближайшем  рассмотрении
это оказалась свежая семга.
      - Лампа! - Заорал Кирюшка, размахивая куском хлеба, на
котором  высился пятисантиметровый слой икры. - Гляди,  чего
дядя Игорь привез! Мы уже объелись, сил нет!
     - Да, - подтвердила Лиза, - прямо тошнит.
     - А мне хорошо, - пискнул Костя.
      Муля  гавкнула. Игорь Серафимович моментально  схватил
пирожное  и  сунул  в  ее выжидательно  раскрытую  пасть.  Я
поняла,  что  мопсихи  перемазаны кремом,  и  обозлилась  до
крайности:
     - Собакам нельзя столько сладкого.
     - Прости, не знал.
      -  Зачем приехал? Сколько с меня еще за фару осталось?
Давай счет из автосервиса и уматывай!
     Лиза, Кирюшка и Костя замерли с набитыми ртами.
      -  А  вы, - продолжала я злиться, - быстро съешьте  по
таблетке фестала и исчезните, обжоры!
      -  Мы не... - запищал Кирюшка. Но Лиза дернула его  за
руку. Дети встали и выскочили во двор.
      -  Дядя  Игорь,  можно я в "мерее" посижу?  -  донесся
снаружи голос Кирюшки.
     - Конечно, - ответил мужик и повернулся ко мне:
      -  Такая  маленькая,  а такая революционная.  Ну  чего
хорохоришься? Фруктов твоим детям привез, а тебе детективов,
там в гостиной лежат.
      Я распахнула дверь в комнату и увидела, что весь диван
завален  томами, причем не дешевыми карманными изданиями,  а
дорогими  книгами  в твердых, глянцевых переплетах.  Похоже,
Игорь Серафимович купил целый магазин, сгреб с прилавков все
не глядя.
     - Ну и зачем это? Мужик рассмеялся:
      -  Триста  рублей-то  вчера у тебя  пропали,  нехорошо
вышло! А про мать мою ты точно угадала. Подъезды она мыла  и
в  поликлинике убиралась в стоматологической. Отца у меня не
было, как и у твоих детей. Вот мать и кувыркалась. Жаль,  до
моего богатства не дожила.
     - Меня очень тронул твой рассказ о несчастном, голодном
детстве, - огрызнулась я, - только, прости, я занята  очень,
а  подарки  мне  не  нужны.  Зарабатываю  я  нормально,  нам
хватает, дача есть!
     - С дыркой в потолке, - хихикнул гость.
     - Ну и что? Кирюшка вчера с чердака упал!
      -  Дети  у тебя смешные, морды протокольные, хитрющие,
мальчишка  вообще класс! Девица его все к порядку призывает.
А другой. Костя, ну от него скончаться можно!
      -  Дядя  Игорь, можно мы "мере" помоем,  запылился,  -
донеслось со двора.
      -  Мойте, - благосклонно разрешил хозяин. Дети влетели
на террасу.
      - Лампа, - завопил Кирюшка, - сейчас возьмем "Фэйри" и
новые губки, идет? Те, что для нас купили...
     - Зачем?
     - Чтобы красоту не поцарапать, - выдохнул Костя.
     Ребята засновали туда-сюда.
      -  Дай  ключ  от гаража, - велела Лиза,  -  там  стоит
полироль.
      -  Старательные, - хмыкнул Игорь Серафимович, - ты  бы
злобиться перестала и кофейку налила. Я машинально  включила
чайник.
     - И собачки классные, - как ни в чем не бывало улыбался
гость, - вот эта, жирненькая, блеск.
      Он почесал Мулю за ухом. Мопсиха засопела и неожиданно
начала икать.
     - Мульяна, - резко сказала я, - немедленно иди на пол.
      -  Ну  что  ты  всех  воспитываешь,  -  хмыкнул  Игорь
Серафимович, - давай спокойно кофейку попьем, поболтаем.
     Не успел он замолчать, как Муля, особенно громко икнув,
выплюнула на шикарные брюки гостя полупереваренный эклер.
      -  Это  что?  - уставился на неаппетитную кучку  Игорь
Серафимович.
      -  То,  что  и  должно произойти с  собачкой,  которую
обкормили сладким, - припечатала я.
      Ну,  сейчас он наконец-то обозлится и уйдет. Но  гость
поступил неожиданно.
      -  Ах  ты,  маленькая пройда, - засмеялся  он,  счищая
a  +d%b*.)  руины пирожного, - значит, теперь твой бездонный
желудок пуст, и ты можешь начинать ужинать снова!
     Я невольно засмеялась, а не такой уж он и противный!
        Светлые    брюки   Игоря   Серафимовича    выглядели
отвратительно.  Жирный крем размазался по колену,  а  другую
брючину изгваздала в шоколаде Ада.
     - Слышь, Ева, - сказал Игорь Серафимович. Я вздрогнула.
Нет,  только  не  это имя. Давным-давно  был  в  моей  жизни
мужчина...  Я  его  почти полюбила.  И  он  звал  меня  Ева.
Единственный,   кому  пришло  в  голову   подобным   образом
сократить    Евлампию,   писатель,   талантливый,    богатый
литератор, убийца и негодяй.
     - Не смей звать меня так!
     - Ладно, - удивился Игорь Серафимович, - а как величать-
то? Евлампия тяжеловато...
     - Лампа.
     - Если тебе так больше по душе, хотя Ева...
       -  Этот  вопрос  не  обсуждается!  Игорь  Серафимович
ухмыльнулся:
      -  Теперь  понял,  почему ты одна с  детьми  осталась.
Скажи, ты веришь в переселение душ?
     - Ну, не слишком.
      -  Кажется,  я  знаю,  кем ты была  в  прошлой  жизни.
Предводителем  татарского  войска.  Лучше  дай  какие-нибудь
штаны, а то эти липкие и мокрые.
     - Ну откуда у меня мужские брюки? Хочешь мои джинсы?
     Игорь захохотал, высунулся в окно и крикнул:
       -  Рома,  там  где-то  в  багажнике  штаны  валяются,
тренировочные!
      -  Эти?  -  закричал  один из парней,  тряся  голубыми
спортивными брюками с белыми полосками.
     - Тащи сюда!
      Через десять минут Игорь Серафимович влез в "Адидас" и
велел Роме:
     - Это состирни.
     Парень послушно пошел в ванную. Тут ворвались дети.
     - Ой, какой автомобиль! - кричал Кирюшка.
     - Любишь машины?
     - Ага.
     - У вас какая?
      - Две, - гордо заявил Кирка, - "Жигули" - "копейка"  и
"Форд", белый, 1968 года выпуска.
      -  Хорошие механизмы, - вежливо ответил мужчина,  -  а
Лампа на какой ездит?
     - Ни на какой, она только права получила.
      -  Слушай,  -  оживился  Игорь  Серафимович,  -  давай
выкатывай тачку, и поедем, заправим твою "копейку" бензином.
Лучше на "Жигулях" начинать, и тебе не так страшно будет  со
страховкой. Эй, ребята, хотите в "Мерседесе" покататься?
     Я попробовала сопротивляться, но ситуация вырвалась из-
под  моего  контроля.  Услыхав про поездку  в  "шестисотом".
Кирка схватил меня за кофту и жарко зашептал:
      -  Лампуша, умоляю, соглашайся! Глядя на его  лицо,  я
невольно кивнула.
     - Класс! - завопил Кирюшка. - Лизавета, открывай гараж!
      -  Но Катюшины "Жигули" полгода стоят без движения,  -
промямлила я.
     - Сейчас Роман посмотрит, - моментально отозвался Игорь
Серафимович.
      Через  полчаса "жигуленок" тарахтел на  дорожке  возле
сверкающего    "мерса".   Выглядели    машины    невероятно:
великолепная,   навороченная  тачка,  старательно   натертая
детскими руками до зеркального блеска, и ржавая "копейка"  с
облупившейся краской.
     - Прямо так ехать? - с ужасом спросила я.
      -  Криво не надо, - хихикнул Игорь Серафимович и полез
за баранку.
      -  Игорь Серафимович! - крикнула я. Мужик высунулся  в
окно и сказал:
     - Сделай милость, называй меня Гарик.
     - Гарик, у вас брюки тренировочные на ногах...
      -  А где они должны быть, на руках? И потом, штаны  от
костюма мокрые. Тебе стыдно, что я так одет? Ладно, не  буду
выходить,   а  сверху  все  в  порядке,  гляди  -  пиджачок,
рубашечка...
     - Ничего мне не стыдно, - возмутилась я, - я думала, вы
забыли!
     - Я никогда ничего не забываю, - серьезно ответил Гарик
и скомандовал:
     - Давай вперед!
     - Может, Роман машину за ворота выведет?
     - Нет!
     - Он водить не умеет? Шкафоподобный Рома хмыкнул.
      -  Умеет,  -  спокойно пояснил Гарик, - и  Леня