"Великан", салат и запила все восхитительно горячим кофе. Ладно, не станем
придираться к его качеству, главное, что он просто кипел в стаканчике и
замечательно согрел заледеневший организм.

Прямо перед моими глазами висели часы. Ажурные стрелки показывали ровно
час. Я встала и пошла к метро. Бывшая стрип-танцовщица Лена скорей всего
сейчас дома, девица привыкла ложиться в шесть утра и вставать тогда, когда
все приличные люди давным-давно пообедали.

Подъезд дома, где жила Лена, вновь неприятно поразил меня убожеством. Пол
тут был грязным до безобразия, кнопки в лифте чернели обгорелыми кусками, в
кабине воняло мочой, а потолок покрывали пятна копоти. Какой-то идиот водил
по нему зажженной зажигалкой.

Стараясь не дышать, я доехала до нужного этажа и позвонила в дверь. Но
никто не спешил на зов. Значит, противная девица успела умотать. Я
покосилась на соседние двери, вытащила из сумочки пилочку для ногтей и
поддела язычок хлипкого замка. Сделав какую-то вещь в первый раз с дрожью в
руках, вторично повторяешь те же действия абсолютно спокойно. Честно
говоря, я страшно не люблю держать у себя чужие деньги, а бегать без конца
к Леночке неохота. Так что просто оставлю доллары на видном месте и напишу
записку.

В квартире стоял какой-то не слишком свежий воздух, наполненный знакомым,
но неприятным запахом. Я подергала носом, но так и не поняла, чем пахнет.
На кухне царил дикий бардак. Практически все шкафчики были раскрыты,
скудные запасы вперемешку со столовыми приборами валялись на столе,
подоконнике и в мойке. Там же стояло несметное количество грязных чашек,
тарелок и пустых бутылок. Повсюду виделись блюдца, которые гости
использовали вместе пепельниц. Надо же развести в доме такое свинство!

Я разгребла на столе чистое пространство, выложила аккуратно доллары,
придавила их сахарницей и стала искать что-то похожее на кусок бумаги. Но в
кухне ничего не нашлось, ни газеты, ни журнала, ни блокнота.

Надеясь обнаружить листочек в комнате, я шагнула через порог, опять
удивилась странно-знакомому аромату и отметила, что в гостиной творится еще
худшее безобразие, чем на кухне. Повсюду валялись вещи: кофточки, юбки,
брючки... Прямо посередине круглого стола лежали скомканные колготки, а со
спинки стула свисал красивый, кружевной, но не слишком чистый лифчик. Вот
грязнуля! Конечно, у нас дома никогда не бывает идеального порядка, но
подобного безобразия не случается. И где тут может быть бумага? Есть ли она
вообще в этом доме, хоть какая-нибудь, кроме туалетной... А что, это идея!

Я развернулась и пошла в ванную, толкнула дверь, машинально заметила, что
противный запах тут просто невыносим, опустила глаза вниз и... зажала себе
рот обеими руками, чтобы не заорать от ужаса.

На полу, на боку, скрючившись, словно младенец в утробе матери, лежала
Лена, вернее, то, что от нее осталось. Лица несчастной не было видно, его
прикрывала вскинутая и как-то неловко заломленная рука. Темная лужа
угрожающе растеклась под ее затылком, и я сразу поняла, чем это так странно
пахнет... кровью. Именно из-за этого запаха я терпеть не могу готовить
печенку...

Надо было либо быстро уходить, либо вызывать милицию, но ноги словно
прилипли к полу, в голове противно зазвенело, руки отчего-то стали
тяжелыми. Колоссальным усилием воли я оторвала от пола левую ступню и
внезапно услышала тихий, протяжный стон. Лена была жива. Мигом обретя
резвость, я кинулась к телефону, вызывать "Скорую".

Следующие полчаса я просидела около несчастной, бестолково повторяя:

- Сейчас, сейчас, погоди, доктор едет, сейчас вылечит, ну потерпи немного,
ну чуть-чуть еще... Господи, кто же тебя так, а?

Внезапно Леночка очень тихо, но четко произнесла:

- Она искала фотографии...

- Кто, - подскочила я, - какие фотографии?

- Ее...

- Кто она?

- Больно, - прошептала Лена, - больно...

- Сейчас, сейчас, врач уже едет, ну потерпи, Леночка.

Девушка молчала.

- Эта женщина в тебя стреляла?

- Да.

- Кто она?

Вновь тишина.

- Ну Леночка, дорогая, попробуй сказать, ты ее видела?

- Да.

- Господи, да зачем же ты ей дверь открыла!

- Она от Эдика, - лепетала несчастная, - она его...

Послышался страшный звук, похожий на кашель.

- Она ему кто?

- Фото... две... рядом...

- Она взяла снимки? Что на них было?

- Две, две, две...

Раздался требовательный звонок в дверь. Спустя пять минут молодой доктор
самого сурового вида грозно велел:

- Мы в больницу, а вы сообщите в милицию, на кухне, в ванной ничего не
трогаете, поняли? Вот эту бумажку передадите сотрудникам органов...

Сунув мне в руки листок, он быстро пошел к двери. Я посмотрела на клочок,
выдранный из блокнота. Малопонятным почерком там было накорябано: больница
‘ 1179, предположительно отделение интенсивной терапии, диагноз:
огнестрельное ранение головы.

- Она выздоровеет? - спросила я.

Врач обернулся и с тоской сообщил:

- Удивительно, что ваша соседка еще жива, шансов очень мало, известите
родственников!

Я в растерянности посмотрела ему вслед. А и правда, надо бы сообщить ее
родителям... И тут только до меня дошло, что я не знаю ни фамилии, ни
отчества девушки.

Поколебавшись минут пять, захлопнув дверь, я пошла вниз по лестнице. Что ж,
Лену увезли в больницу, больше ничем я ей помочь не могу... Сидеть одной в
квартире, поджидая, пока прибудет милиция, совершенно неохота. И потом, как
я объясню свой визит к девушке? Придется рассказывать не только кучу
информации про Малевича, но и о том, как "вскрывала" пилкой дверь... Ну уж
нет!

Решительным шагом я спустилась вниз и наткнулась на нескольких теток,
оживленно обсуждавших происшествие.

- Допрыгалась, шалава, - громким голосом глуховатого человека вещала баба
лет шестидесяти, обряженная в отвратительного вида пальто, украшенное
весьма потертым воротничком из норки, - дотанцевалась...

- И ведь какой шум устраивала, - подхватила другая, востроносая, в
грязно-желтой куртке с надписью "Love" на спине, - до трех утра музыку
гоняла...

- Лена так шумела? - влезла я в разговор.

Бабы подозрительно оглядели меня, потом первая настороженно спросила:

- Вы ей кто?

Я пожала плечами:

- Никто, хотела квартиру у нее снять, объявление дала, договорились сегодня
о встрече, приехала, а из дверей носилки выносят, что случилось-то?

- У кого квартиру снять? - удивилась глуховатая тетка.

- У Лены.

- У нее? Так она сама у Клавки в жиличках!

- Ничего не знаю, - тяжело вздохнула я, - мы условились, что отдам
квартплату за полгода вперед и могу взъезжать.

- Ну аферистка, - покачала головой старуха в куртке, - вот шалава, надуть
хотела. Небось взяла бы денежки и ищи ветра в поле! Ты бы поселилась, а
Клавка пришла бы и выгнала. Ну и дрянь, а как шумела!

- Гостей приглашала?

- Каждый день, вернее, ночь, - хмыкнула бабуська в пальто, - врубит
магнитофон... Стены у нас аховые, слышно все... Мы уж в милицию жаловались,
только там послали куда подальше: мол, отвяжитесь, без вас делов полно! А
какие у них такие дела, кроме как людям помогать?

- И гости у ней такие же наглые, - вступила вторая бабка - идут, ножищами
топочут, ночь, день, все им едино, орут, хохочут...

- А эта, каланча пожарная! - всплеснула первая старуха руками. - Всех
обрызгала...

- Кто? - настороженно поинтересовалась я. - Какая каланча?

- Свинья она, - возмутилась бабуська в куртке и показала на грязные пятна,
покрывавшие полы, - видала, как меня уделала!

- Лена-то тут при чем?

Бабка обозлилась совсем и стала объяснять.

Живет она, несчастная, на самом верхнем этаже, под крышей, а все невестка,
дура, польстилась, что такая квартира немного дешевле, когда в кооператив
вступала, теперь летом жара невыносимая, а осенью с потолка течет... Пешком
не спуститься, высоко, а уж о том, чтобы наверх подняться, и речи нет! Лифт
же, проклятущий, каждый день норовит сломаться! Доезжает до седьмого этажа
- и все, хана, дальше не желает тащиться. Приходится переть пехом, а это
очень трудно, когда ноги болят и спина отваливается...

Вот и сегодня старушке пришлось ползти вниз, потому как невестка, идолица
чертова, хлеба не купила и на работу умотала... Кое-как бабка добралась
почти до девятого этажа и тут увидела, как из квартиры Клавдии, где живет
сейчас наглая девица Лена, выскочила высоченная тетка, прямо Останкинская
башня, и влетела в лифт.

- Погодь минутку, - крикнула старуха, - вместе поедем.

Но коломенская верста сделала вид, что не слышит, и отбыла вниз. Бабка даже
выругалась от злости, но тут неожиданно заработал грузовой лифт, и она
приехала на первый этаж почти одновременно с нахалкой.

Когда старушка вышла из подъезда, противная тетка как раз садилась в
машину. Бабушка потрусила к хлебному ларьку, а негодяйка пронеслась по
лужам и обдала ее грязью.

- Ну не дрянь ли? - кипела бабуська. - Кто же так летает по воде? Никакого
соображения.

- Одета она во что была? - медленно спросила я. - В черное?

- Чистая ворона, - подтвердила женщина, - как на похороны вырядилась! Даже
на голове шапочка такая, всю морду прикрывает, поля низкие...

- А машина голубая?

- Вроде, или серая, - засомневалась бабка, - светлая в общем.

ГЛАВА 17

В полной прострации я побрела домой. Наша квартира тут совсем рядом, в двух
шагах. Выпью спокойно чаю и пораскину мозгами как следует, а заодно отпущу
Ивана, небось мастер давным-давно закончил оклейку двери и теперь
недоумевает, куда подевались хозяева.

Но не успела я выйти из лифта, как глаз сразу натолкнулся на железную дверь
без всякого признака обивки. Я открыла и крикнула:

- Ну, как дела?

- Хорошо, - крикнул из гостиной Иван.

Скинув сапоги, я вошла в комнату и увидела повсюду разложенные куски
дерматина и бумаги.

- Что это ты делаешь?

- Выкройку, - с достоинством ответил обивщик.

- Зачем?

- Так положено.

- Но дверь-то прямоугольная, без всяких мудреных зигзагов, стандартная, как
у всех... Возьми и начерти карандашом с изнанки линии, по которым резать...

- Не пойдет, - вздохнул Ваня, - сначала выкройка, потом раскрой... Главное,
аккуратность и четкость при исполнении, инструкции на то и писаны, чтобы их
не нарушать!

Медленными, какими-то замороженными движениями он начал выдергивать из
рулетки длинную блестящую ленту...

Я пошла на кухню и обнаружила, что брошенная мной в мойке после завтрака
посуда вымыта, раковина вычищена, а из крана больше не бежит цепочка
капель.

- Спасибо, Ваня, - крикнула я.

- Ерунда, - отрзвался мастер, - люблю по хозяйству возиться.

Тут раздался звонок, и в квартиру, смущенно улыбаясь, вступила Люська.

- Уйди с глаз долой, - с чувством сказала я.

- Ну не сердись, - замела хвостом соседка, - сама не знаю, как вышло,
случайно получилось!

- И водку в шкафчик нечаянно сунула!

- Ой, Лампа, так ведь ничегошеньки не соображаю иногда, ну прости, сделай
милость.

- Лампа Андреевна, поди сюда, - крикнул Ваня.

- Кто у тебя там? - жадно спросила Люська.

- Мастер, дверь обивает, - объяснила я и побежала на зов.

Люся потопала за мной.

- Вот, гляди, - сказал Ваня, - ежели бордюр сделать три сантиметра, а край
загнуть на два? Или хочешь окантовочку поширше?

- Мне все равно.

- Как это? - изумился мастер.

- Делай по-любому.

- Ну ничего себе, - возмутился Иван, - думай давай.

- Ей-богу, мне без разницы.

От негодования мастер даже не нашелся что возразить.

- Иди лучше обед готовь, - посоветовала Люська.

Потом она повернулась к Ване и сообщила:

- Лампе и впрямь по фигу, давай помогу. Чем шире, тем лучше.

- Так, что ли? - спросил Иван и показал кусок кожи.

- Ну хватил, - наморщилась Люська, - уже бери.

- Только же сказала: чем шире, тем лучше.

- Но ведь не размером со всю дверь...

Они начали мирно переругиваться, я вздохнула и ушла на кухню. Эти двое без
меня сами справятся, лучше я раскину мозгами. Итак, что мы имеем на
сегодняшний день?

Я села к столу и уставилась в окно, где крутился мелкий, противный снег.
Эдика убили, Гема покончила с собой. Версия о том, что киллер как-то связан
с кладбищем, треснула по швам, другая, о ревнивом Викторе Подольском,
разлетелась вдребезги... Зато появилась третья...

Жанна сказала, будто за последние три недели они встретились с Эдиком всего
пару раз. У Малевича вроде появилась новая любовница. А на кладбище пришла
высокая женщина, не пожелавшая остаться на поминки... Более того,
незнакомка не захотела, чтобы ее сняли для светской хроники, и попросту
убежала от журналиста. Согласитесь, странное поведение, ну зачем скрывать
свою личность? Участие в похоронах дело не стыдное...

Я пожевала кусок хлеба, лежащий на тарелочке. Глаза по-прежнему смотрели в
окно, руки схватили ломоть, ну и противный вкус, что же за батоны стали
теперь выпускать? Полное ощущение, будто ешь тряпку... Я перевела взгляд
вниз и обнаружила, что и впрямь засовываю в рот кухонное полотенце, белая
булка спокойно покоилась на блюдечке. Отшвырнув кусок вафельной ткани, я
отщипнула ароматный мякиш.

Есть две причины, по которым таинственная "баскетболистка" пожелала
остаться неизвестной. Либо она замужем и боится неприятностей с супругом,
либо... она и есть убийца...

Внезапно мне стало жарко. Долговязая незнакомка впрыгнула в "Жигули" и была
такова. Но незадолго до моего прихода соседка-старуха видела, как из
квартиры Лены вышла "Останкинская телебашня", "верста коломенская" села в
машину и унеслась... И что-то подсказывает мне: и на кладбище, и в доме
несчастной Лены была одна и та же дама... Какие снимки искала она у бывшей
танцовщицы? Зачем? Так, решено, надо установить личность мадам! Легко
сказать! И как?

Я по-прежнему смотрела в окно, снег уже превратился в метель. Господи, да
очень просто. У автомашины есть номер, а все транспортные средства
регистрируются в ГИБДД. Нужно просто попросить кого-то из сотрудников
милиции о помощи. Но кого? Генка Юров зол на меня как черт и палец о палец
не ударит... Володя Костин? Ну уж нет, представляю, как разорется приятель.
Может, у Федоры кто есть?

Набрав телефон агентства "Шерлок", я услышала легкий шорох и веселый голос:

- Здравствуйте, вы позвонили...

Все ясно, Федьки нет, она никогда не подключает дурацкий магнитофон, если
сидит на месте... И что делать?

Наш сосед с шестого этажа Боярский! Тот, чья дочка прибегает ко мне с
заданиями по сольфеджио! Он ведь участковый! Я побежала к ним в квартиру.

- Лампа Андреевна, - высунулась Танечка, - вы ко мне?

- Нет, ангел мой, скажи, папа дома?

- Он раньше десяти не приходит, - вздохнула Танюша. - Нас с мамой на работу
променял.

Потом девочка тревожно посмотрела на меня и спросила:

- Случилось чего?

Я замялась:

- Ну в общем...

- Тогда погодите, - сказал ребенок и потыкал пальцем в кнопки телефона: -
Для абонента 24185. Папа, срочно позвони. - Затем она пояснила: - У него
теперь пейджер есть, удобная штука, правда, мобильный круче, но...

Дзынь-дзынь - издала трубка. Договорившись о встрече через полчаса в
отделении, я поднялась к себе, натянула шубку, шапку и глянула в гостиную.
Ваня и Люся о чем-то оживленно спорили. Я машинально отметила, что мастер
так и не приступил к раскрою.

- Уходишь? - осведомилась соседка.

- По делам надо.

Люська вышла вместе со мной в прихожую и отчеканила:

- Не волнуйся, Лампа. Догляжу за мастером.

- Может, не надо? - робко намекнула я. - Мужик нормальный, тихий, пусть
работает.

- Как же, - обозлилась Люся, - ты его разве знаешь? Вдруг упрет чего или
нажрется?

- Так уж бы спер, - парировала я, - все утро один сидел, времени навалом
имел для разбойничьих действий. Нет, Люся, он порядочный дядька, только
медленно все делает.

- Вот и подгоню его, - отрезала Люся, - не волнуйся!

Я поглядела в ее хитрые глаза и пробормотала:

- Вот черт, паспорт забыла.

Оставив Люсю в прихожей, я дошла до Катюшиной спальни, заперла шкаф, где
хранятся бутылки, и положила ключ к себе в сумку. Иван не похож на
алкоголика, а Люська может надраться, береженого бог бережет.

Боярский выслушал просьбу и вздохнул:

- Лампа Андреевна, мой вам совет, не ездите на бомбистах, не надо. Люди
разные встречаются, шубка у вас красивая, сумочка кожаная, за меньшие вещи
людей убивали... Да и сами вы девушка хорошенькая, не ровен час завезут
куда...

- Ну, Андрюша, какая же я девушка? Четвертый десяток катит!

- На каждый возраст любитель найдется, - философски заметил участковый, -
вон позавчера в сводке читал, бабулю семидесяти пяти лет изнасиловали...

- Спьяну небось...

- Уж не с трезвых глаз, - вздохнул Леша, - только не надо вам машины
ловить, на метро спокойней...

- Сама знаю, просто опаздывала и вот ведь, дурочка, оставила у него на
сиденье пакет из химчистки. Сережка меня теперь убьет!

- Ща попробуем, - улыбнулся Андрюша и забубнил в трубку: - Слышь, Надюха,
пробей номерочек, двести шестьдесят семь... А буквы какие?

- Не заметила.

- Ладно, по цифрам ищи, цвет светло-серый или нежно-голубой, ну ждем-с.

Минут пять мы обсуждали, какую сложную программу придумали для детей,
посещающих музыкальную школу, затем Андрюша произнес:

- Ага, понятно, спасибо, Надюха, век не забуду.

Повесив трубку, он радостно улыбнулся:

- Ну нашелся ваш бомбист. Гостев Валерий Иванович. Адрес пишите, улица
Вилиса Лациса, дом девять, корпус семь, квартира двести сорок один.

- Где же это?

- В Тушине, - ответил Боярский. - Поедете по Волоколамке, под шлюзом, на
первом светофоре направо и по улице Свободы вперед, ну а там спросите.

- Скользко, - вздохнула я, - лучше на метро.

- Ни боже мой, - отсоветовал участковый, - жутко неудобно. Придется до
метро "Планерная" тащиться, а потом на трамвае долго, еще пешком от
остановки переть. Улица Лациса очень неудобно расположена.

- Гололед...

- Так потихонечку, иначе вовек зимой ездить не научитесь.

Может, и впрямь послушать его? Сметя с "копейки" снег, я прогрела мотор и
тихонько покатила в сторону Тушина. Первая часть дороги промелькнула
спокойно, приключения начались, когда я оказалась на улице Свободы. Погода
была ужасной, липкий снег пригоршнями летел в лицо, прохожие попрятались,
на тротуарах никого: ни молодых мамаш с колясками, ни подростков с
собаками, только около трамвайных путей переминался с ноги на ногу мужик в
пуховике. Я поравнялась с ним и спросила:

- Где тут улица Фучика?

- Фучика, Фучика, - забубнил парень, - и не слыхал про такую... Хотя,
погоди, чего тебя в Тушино занесло? Фучика в самом центре, где-то возле
гостиницы "Пекин".

- Не может быть, - твердо заявила я, - сказали до Свободы доехать...

- Не-а, Фучика у Маяковки... Здесь такой никогда не было, - мямлил парень.

С грохотом подъехал трамвай. Мужчина влез в вагон. Я с удивлением глянула в
бумажку. Улица Вилиса Лациса! Господи, надо же быть такой дурой! Перепутала
двух литераторов! Фучик написал "Репортаж с петлей на шее"... Или это был
Гашек? Нет, Гашек вроде придумал "Бравого солдата Швейка"... А что издал
Лацис? Или он вообще не прозаик? Тут вновь с грохотом подкатил трамвай, из
него вышла женщина и быстро пошла вдоль дороги.

- Будьте добры, - заорала я, - где тут улица Гашека?

Аборигенка притормозила:

- Кого?

- Гашека!

- Всю жизнь в Тушине прожила, а про такую не слыхала!

- Ой, - опомнилась я, - Фучика!

- Кого? - вновь удивилась тетка.

Понимая, что опять сморозила глупость, я достала бумажку и прочитала:

- Вилиса Лациса.

Уж не знаю, что подумала обо мне дама, но она ответила:

- Ах, Лациса! Это раз, два, три... Восьмая остановка на трамвае.

Пришлось ехать и считать стеклянные будочки. На восьмой и впрямь
покачивалась табличка "Улица Вилиса Лациса". Обрадовавшись, я проехала чуть
вперед и глянула на дом. Туристская. Так, отлично, следуем дальше. Наконец
возникло здание, на углу которого стояло: Лациса, 42. Ликуя, я свернула
вправо и порулила вперед - 40,38,36,34...

"Копейка" уперлась в пустырь, дальше дороги