матывало  в  кольцо
брезентовую ленту.
     - Опознать можете? - спросил парень.
     - Кого?
      Боец  ткнул  пальцем  в  сторону  окна.  Я  проследила
взглядом  за  его  рукой  и моментально  почувствовала,  как
желудок  рванулся  к  горлу. На полу, странно  задрав  вверх
сжатые  в  кулаки руки, лежало тело с совершенно  обгоревшей
верхней  частью.  Лица  не  различить,  сплошная  головешка,
b.+l*. сверкают зубы в почему-то открытом рту. Плечи,  руки,
грудь  -  все  сплошной уголь. Ниже пояса виднелись  голубые
коротенькие  штанишки, из которых торчали  невероятно  белые
ноги, левая украшена татуировкой на щиколотке - красно-синий
орнамент из треугольников и квадратов.
      Моя  голова  закружилась, отвратительный запах  достиг
ноздрей.  Пожарный начал что-то говорить, но слова  долетали
как сквозь вату, в глазах заскакали точки, потом перед лицом
словно повесили марлю, и свет погас.
     Когда я пришла в себя, то услышала голос.
      - Каждый третий пожар - из-за непотушенного курева,  -
объяснял  мужик  в  каске, - прямо тянет  их  себя  поджечь.
Нажрутся - и с папиросой в койку. Говорим, пугаем, объясняем
-   без   толку.  Пьяному  море  по  колено.  А  тут  одеяло
синтетическое,  подушка новомодная, враз  вспыхнуло.  Хорошо
еще, вовремя заметили.
      Да  и милиционер, записывавший мои показания, услыхав,
что Регина манекенщица, вздохнул и протянул:
     - А-а, понятно, пила небось, вот и результат.
     - Родственники у нее есть? Я только покачала головой:
     - Понятия не имею. - И это было правда.

                          Глава 11

      Домой я добралась, покачиваясь. На мое счастье, Юлечка
спала, а остальные разбрелись кто куда. Я вползла на кухню и
машинально    открыла   стоящую   на    плите    сковородку.
Омерзительный запах жареного мяса ударил в нос. По  счастью,
мойка  у  нас  находится у плиты, поэтому я  успела  донести
выпитый в метро кофе до раковины.
      Выпив  крепко заваренный чай, я рухнула  в  кровать  и
проспала  без  задних ног до следующего  утра.  Один  раз  в
комнату заглянула Катя и поинтересовалась:
     - Лампа, тебе плохо?
     - Голова болит, мигрень, - сквозь сон пробормотала я.
     Потом до ушей донесся звон, и в руку впился комар.
     - Кыш, кыш, - заворочалась я.
      -  Тише,  -  сказала Катя, - я уколола обезболивающее,
спи.
      То  ли  баралгин подействовал усыпляюще, то ли подруга
добавила  в  шприц  еще и димедрол, но  очнулась  я  лишь  в
одиннадцать утра.
      Яркое солнце било в незанавешенное окно. Я побрела  на
кухню,  держась за голову. На столе лежала записка от  Кати:
"Ничего  не  делай, отдыхай". Внизу приписано Юлиной  рукой:
"Ушла к Нине".
      У  холодильника поблескивала свежая лужица,  очевидно,
Муму набезобразничала. Налив себе чаю, я тупо уставилась  на
гору  грязной  посуды. И что же теперь делать? Больше  всего
хотелось  плюнуть  на все, лечь назад в кровать,  обложиться
детективами,  поставить у изголовья коробочку отвратительно-
дорогих,   но  замечательно  вкусных  конфет  "Коркунов"   и
погрузиться  в вымышленные захватывающие истории.  Именно  в
выдуманные,  потому  что на самом деле обгоревшие  покойники
"k#+o$ob  отвратительно, а уж жареное мясо я  гарантированно
не смогу проглотить еще очень долго.
     Но воплощению в жизнь этого плана мешали дети. Тридцать
тысяч  баксов, жуткая, невероятная сумма, да  на  нее  можно
купить дачу, квартиру или джип. Может быть, иди речь  о  ста
долларах, я не стала бы и сомневаться, но тридцать "кусков"!
"Нет,  Егора  нужно  искать обязательно.  Надеюсь,  господин
Рагозин,  несмотря  на  всю  его  святость,  окажется  после
кончины в аду, - думала я, влезая в куртку. - Ну почему  мне
всегда  так  везет?  Почему именно мне  достался  ключик  от
ячейки?  Ведь  в палате, кроме Иры, Насти и  Юли,  была  еще
вполне  бодрая Анна Ивановна, всего лишь со сломанной рукой.
Ну  почему  бы Ирочке не отдать ей ключ, почему она  выбрала
меня!!!"

                             ***

       Возле   подъезда  дома  на  Новокисловском  толпились
возбужденные соседи.
      -  Вот  она! - закричал небритый мужик и ткнул  в  мою
сторону пальцем.
      Увидав,  что  я  от  неожиданности попятилась,  парень
стащил с головы грязно-серую кроличью шапку и спросил:
      -  Не  узнала, что ли? Я - Леша! Стоявшие рядом  тетки
обернулись  и  смерили меня с головы до ног  подозрительными
взглядами.
     - Хорошо, вовремя заметили, - выдохнула одна.
      -  Просто безобразие, - вскипела другая, - надо Надьку
вызвать на собрание жильцов! Раз сдаешь квартиру, так следи,
чтобы люди прилично себя вели, ведь мы все сгореть могли.
      -  Ну  как она за ними проследит? - улыбнулась третья,
толстенная баба в сером стеганом пальто, делавшем ее  и  без
того  не  слишком стройную фигуру похожей на танк. -  Вон  в
третьем  чеченцы устроились, их бояться надо, а  не  русскую
девушку...
     - Наркоманку и проститутку, - захихикала первая.
      -  Откуда  знаешь? - не сдавалась толстуха.  -  Вместе
кололись?
       Потеряв  интерес  к  нарастающему  скандалу,  я  тихо
поинтересовалась у Леши:
     - Хозяйку сгоревшей квартиры где отыскать можно?
      - Надька щас наверху, у себя, там милиция, еще кто-то,
- охотно пояснил Леша. - Пошли ко мне, какао тяпнем.
     - Мне эта Надя позарез нужна.
     - Пошли, пошли, - торопил парень, - Надюха перед уходом
ко мне обязательно зайдет.
      Леша  жил холостяком и не слишком беспокоился об уюте.
Дешевые белорусские обои кое-где пообтрепались, линолеум  на
кухне  вытерся,  и занавески скорей были похожи  на  грязные
тряпки. Но хозяин чувствовал себя в таком интерьере уютно  и
вполне комфортно.
      -  Тебе  сколько  дожить?  -  спросил  он,  вытаскивая
огромную желтую коробку с изображением зайца Квики.
     - Какао? - изумилась я. - Я думала, ты шутишь!
     - Не, - засмеялся Леша, - люблю до дрожи, замерзнешь на
работе, горяченького хватишь, кайф!
       -   Где   трудишься?   -   для   поддержания   беседы
поинтересовалась я.
      -  Охранником в гараже, сутки на работе, двое дома,  -
пояснил Леша, смакуя какао. - А ты?
     Секунду поколебавшись, я ляпнула:
     - Частным детективом.
     - Ну надо же! - восхищенно протянул мужик. - Баба, а на
такой работе!
      Несколько  секунд  мы наслаждались  "любимым  напитком
детворы", потом неожиданно Леша пробормотал:
     - Слушай, ты-то мне и нужна...
     - Зачем?
      -  Видишь,  дело какое, - замялся хозяин,  -  тут  все
говорят: Регинка пьяная в кровати с сигаретой заснула...
     - И что?
      Леша почесал не слишком чистую голову, поглядел в окно
и наконец решился:
     - Да она курить бросила.
     - Ну? - удивилась я. - Правда?
     - Ага, - подтвердил Леша, - целый месяц продержалась. Я
у нее раньше сигареты стрелял, а потом она сказала: "Извини,
Лешик,  кашель замучил, да и цвет лица портится". Очень  она
за  красотой  следила. Бывало, позвонишь в дверь,  а  у  нее
морда то кефиром, то сметаной обмазана, маска называется.  И
потом...
     Внезапно он замолчал.
     - Что? - поторопила я.
     Леша продолжал глядеть в окно.
     - Раз начал - договаривай.
     - Понимаешь, дело какое, - забубнил "информатор", - я в
свое  время к ней подкатывался, по-соседски. Давай,  говорю,
телик  посмотрим.  А она только рассмеялась:  "Не  обессудь,
Лешка,  меня мужики не волнуют". Ну я и отстал. А  на  двери
"глазок"...
      И он опять примолк. Впрочем, понятно и без объяснений.
Решил  завести  необременительный роман с красавицей,  а  та
послала  не  слишком  богатого и интересного  кавалера  куда
подальше. Вот Алексей и начал подглядывать в "глазок".
     - И кого увидел?
      -  Мужики к ней и впрямь не слишком ходили, - объяснил
Леша,  -  больше  бабы размалеванные,  все  как  одна.  Шубы
шикарные,  а  запах на лестнице стоял! Париж! Вчера  же,  ну
примерно за час до того, как ты ко мне в дверь забарабанила,
парень явился. И что интересно, своими ключами замок открыл,
шмыг в квартиру. Пробыл недолго, ну, может, полчаса от силы,
и  ушел. Опять ключики вынул, запер все чин-чинарем и исчез.
Я подумал, с работы кого послали, а потом загорелось...
     - Внешность гостя описать сумеешь? Алексей напрягся.
      -  Высокий, но не слишком, метр восемьдесят  примерно,
тощий,  рыжий-, в очках. На этого похож, ну в  группе  поет,
придурок такой...
     - "Иванушки Интернэшнл"? Аполлон Григорьев?
      -  Во!  Вылитый  Григорьев,  конопатый.  Не  успела  я
переварить  информацию, как из прихожей  послышался  усталый
голос:
     - Лешик, ты где?
     - Надька, - обрадовался хозяин и крикнул:
     - Топай на кухню!
      Худая, даже изможденная женщина появилась на пороге  и
плюхнулась на табуретку.
       -   Какао  будешь?  -  засуетился  парень.  -  Выпей,
полегчает!
      Но гостья безнадежно помотала головой, потом судорожно
зарыдала.
       -   Ну-ну,  -  бестолково  забормотал  Леша,  -  чего
расстраиваешься, сама жива, здорова...
      -  За  что мне это, за что? - всхлипывала Надя, утирая
рукавом  не слишком чистого пуловера слезы, - чем уж  я  так
господа  прогневила?  Сначала  Виктор,  потом  мама,  теперь
пожар...  Ремонт  делать,  денег нет,  жуть,  мрак!  Еще  по
милициям затаскают... - И она снова зарыдала.
      Я  дождалась,  пока  Надя вновь  начала  утираться,  и
тихонечко спросила:
      -  Надюша, а жильцов вы где берете? Женщина всхлипнула
пару раз и неожиданно спокойно ответила:
      -  Я  объявления пишу в "Из рук в руки", газета  такая
есть.  Первые съемщики оттуда были, а уж потом Стелла Регину
присватала.
      -  Со  Стеллой  вы  почему не  сошлись?  Надя  дернула
тощенькими плечиками:
     - Странная она какая-то. Сначала все хорошо шло, я ее и
не видела, брат вместо нее приезжал, он объявление прочитал,
и он же залог вносил. Правда, паспорт показал.
        Надя   отметила,   что   прописка   московская,    и
поинтересовалась:
      -  Если  не  секрет,  отчего  Стелла  решила  квартиру
снимать?
     - Я женился недавно, - охотно пояснил парень, - ребенок
родился,  а две бабы на одной кухне не ладят. Вот и  надумал
отселить  сестричку.  Да  вы  не сомневайтесь,  она  девушка
тихая, непьющая, целый день на работе...
      И  он  вручил  Наде плату сразу за три месяца  вперед.
Хозяйка  успокоилась  и  отдала  ключи.  Примерно   год   от
квартирантки  не было ни слуху, ни духу. Но  арендная  плата
поступала регулярно, соседи не жаловались на шум,  и  Надюша
не  волновалась. Потом Стелла внезапно позвонила,  сообщила,
что съезжает, и предложила в жилички Регину.
      - Девушка положительная, - нахваливала Стелла подругу,
- проблем не будет.
      Надюша поверила квартирантке, и Регина привезла  вещи.
Собственно  говоря, это все потому, что новая  жиличка  тоже
оказалась  аккуратной,  деньги не  задерживала,  дебошей  не
устраивала  и  жилплощадь содержала в чистоте,  даже  наняла
молдаванок и переклеила обои в комнатах. И вот теперь  такое
страшное, жуткое происшествие...
      -  Как звали брата Стеллы, не помните? Надюша шмыгнула
-.a.,:
     - И не спрашивала.
     - Как же так? - изумилась я.
     - Что такого, - пробормотала Надя, отхлебывая остывший,
подернувшийся  пленкой какао. - Квартиру-то Стелла  снимала,
вот ее паспорт я поглядела.
     - А до Стеллы кто у вас жил?
     - Люся Парфенова, студентка из медицинского.
     - А еще раньше?
     - Зина Терентьева, художница.
     - А перед ней?
      -  Никого, Зинуля первая была. Я ведь квартиру  почему
сдавать  стала.  Виктор, мой муж, умер, а следом  за  ним  и
мама. Так что я полная сирота, помочь мне некому...
      И  Надюша  вновь принялась истерически взвизгивать.  Я
слушала ее беспорядочные причитания почти хладнокровно.  Она
безостановочно жаловалась на удары судьбы, сначала  отнявшей
у  нее  супруга и мать, а потом почти лишившей квартиры.  Но
вот  что странно, вспоминая дорогих покойных, милая Наденька
повторяла только одно:
     - Умерли, оставили без средств.
     Скорей всего, она убивалась не о людях, а об источниках
своего   благополучия.   Вспоминая   же   вчерашнее   жуткое
приключение,  она ни разу не пожалела Регину, впрочем,  нет,
сказала:
      - Господи, ну до чего мне не везет. Девчонка сгорела и
денег отдать не успела, как раз сегодня расчетный день.
      Словом,  Надюша  нравилась мне все  меньше  и  меньше,
наверное, поэтому я излишне строго спросила:
     - Давайте телефоны и адреса Парфеновой и Тереньтьевой!
      - Да откуда же они у меня! - всплеснула руками Надюша.
- Они съехали и пропали.
     - Где училась Парфенова? - настаивала я.
     - Во Втором медицинском, - пояснила хозяйка.
     - А Терентьева?
      -  Она  не училась, художница. Знаю только,  что  член
Союза художников, удостоверение показывала.
     - Брата Стеллы вы больше не встречали?
     - Нет, - ответила Надежда, - да он из Москвы уехал.
     - Куда?
      - Ну я как-то спросила у Стеллы, где ее родственник, а
она  пояснила, будто он в Америку эмигрировал, а  уж  правда
это или нет, бог его знает, может, соврала.
      Выйдя  на улицу, я поежилась. Морозная зима в нынешнем
году.  Так  ничего  я  и не узнала, кроме  того,  что  перед
смертью к Регине приходил высокий рыжеволосый парень, да еще
у Стеллы есть брат...
      Минут  десять  я  просидела в метро,  раздумывая,  как
поступить,  и  в  конце  концов поехала  вновь  в  агентство
"Силуэт".  На  этот раз Стелла оказалась на месте.  Девушка,
приглашенная администраторшей, заученно улыбалась, выходя  в
холл.  Но  при  виде  меня  наклеенная  гримаса  моментально
покинула лицо, и манекенщица весьма нелюбезно взвизгнула:
     - Ну чего надо? Зачем приперлись?
      -  Такой  красивой  девушке следует научиться  вежливо
разговаривать, - парировала я и поинтересовалась:
     - Ты знаешь, что стряслось с Региной?
     Стелла кивнула.
     - Пошли, поговорить надо, - вздохнула я.
      -  Ты  кто  такая? - вскипела "вешалка". Я достала  из
внутреннего  кармана  бордовое  удостоверение   с   золотыми
буквами "ФСБ" и помахала им перед ее безупречным носом.
     - Федеральная служба безопасности, агент Романова.
      Данный,  с позволения сказать, документ я приобрела  в
переходе  между станциями "Тверская" и "Чеховская".  Было  у
меня  и  удостоверение служащего МВД, только его  отобрал  в
свое время майор Костин, взяв с меня слово, что я больше  не
буду  прикидываться сотрудником уголовного розыска.  Но  про
ФСБ он не знает, и моя совесть чиста. К сожалению, я никогда
не  видела  в  жизни настоящих сотрудников данного  славного
ведомства  и, честно говоря, не знаю, как они представляются
окружающим. Просто помахивают "корочками" или открывают  их?
Называют фамилию? Может, надо говорить и звание? Я-то  взяла
за образец главных героев "Секретных материалов".
      -  Добрый день, - сообщают они, - федеральная  служба,
агент Малдер и Скалли.
       Вот   и   я   знакомлюсь  так  же,  но,  к   счастью,
соотечественники   не  слишком  часто  встречают   подлинных
сотрудников  органов,  а  золотые  буквы  ФСБ  действуют  по
большей  части  гипнотически. Вот и Стелла сначала  разинула
пухлый очаровательный ротик, потом проблеяла:
     - Ладно, пошли.
       Девушка   провела  меня  в  темноватую   комнату   и,
плюхнувшись в довольно ободранное кресло, быстро сообщила:
     - Я ничего не знаю.
     - Даже Регину? - улыбнулась я.
     - Только здоровались, - отрезала Стелла.
     - И поэтому вы посоветовали ей квартиру?
     - Ну и что? Я съезжала, а Регине хата понадобилась.
     - А говорите, ничего не знаете.
     - Так и не знаю, просто я обмолвилась, а она уцепилась:
дай телефон, да дай телефон.
      Стелла явно нервничала. Под толстым слоем грима начала
проступать  испарина. Интересно, зачем она  столь  вульгарно
красится?  Надеется скрыть дефекты кожи? Ну так  это  глупо,
тональный  крем  делает  морщины и шероховатости  еще  более
заметными.
      -  Значит,  о Регине вы ничего сообщить не  можете,  -
подвела я итог и резко спросила:
     - А о брате?
     - О каком брате? - не поняла Стелла.
     - О вашем.
     - У меня нет родственников, - фыркнула манекенщица.
      -  Да? А вот квартирная хозяйка Надя вспоминает, будто
он вам снимал жилплощадь.
      - Ах это, - пробормотала Стелла, - так Андрей на самом
деле мне никто.
     - Зачем же он родным братом представляется?
      -  Понимаете, - пустилась в объяснения "вешалка", - он
сын  маминой  ближайшей подруги Наталии  Комаровой.  Мы  все
детство провели вместе, денег у родителей было немного,  вот
и брали отпуск по очереди. Месяц Наташа с нами сидела, месяц
моя мама, так и перебрасывали... Вот мы с Андрюшкой всегда и
представлялись  как брат и сестра. Ну а  стали  старше,  так
дружба окрепла, он за меня вечно всякие проблемы решал, я за
ним как за каменной стеной жила.
     - И сейчас помогает? Стелла пригорюнилась:
      -  Нет, жена его подбила в Америку эмигрировать, у нее
там зацепка была, вот и уехали.
     - Давно?
     - Два года прошло.
     - Андрей Комаров?
     - Нет, Андрей Семенов, у него отцовская фамилия.
     - А отчество?
      -  Михайлович, Андрей Михайлович Семенов. Я безнадежно
вздохнула.  Опять  вытянула пустую  фишку,  придется  искать
студентку-медичку и художницу, может, они слышали про Егора!
     Дома в невероятном возбуждении бегала Катя.
     - Слышала, что Володе квартиру дают? Я кивнула.
      -  Прикинь, - обрадованно засмеялась Катюша,  -  Юлька
уговорила Нину на обмен, и Костин окажется с нами  на  одной
лестничной площадке. Вот только...
     - Что?
     - В жилплощади он теряет, там две комнаты, а тут одна.
     - Зато около нас, - ухмыльнулась я, - небось и продукты
покупать перестанет.
      Сережка  рассказал  мне, как он познакомился  с  Юлей.
Соседи  затеяли  обмен,  и  в  двухкомнатную  возле  Катиной
"трешки"   въехали   бабушка  с  внучкой.   Потом   старушка
скончалась,  Сережка женился на Юле, и в конце коридора  они
пробили дверь, получив пятикомнатные апартаменты. Правда,  в
декабре  мы, напуганные одной из бывших Катюшиных пациенток,
архитекторшой  по профессии, затеяли обмен и  переезд.  Дама
утверждала,  будто  под самыми окнами  нашего  дома  пройдет
линия  надземки. Но когда мы 31 декабря оказались  на  новой
жилплощади, Евгения Николаевна со слезами прибежала в гости.
       -  Спутала,  ну  спутала,  -  билась  архитекторша  в
рыданиях. - "Легкое" метро пройдет в другом месте.
     - Где? - спросил Сережка, роняя ящик с книгами. - Где?
     - Тут, - еще громче застонала Евгения Николаевна.
     - Где? - переспросила Катя, наливаясь краской.
     - Тут, - пролепетала подруга.
      - То есть ты хочешь сказать, - протянул Сережка, - что
рельсы проложат под окнами нашей НОВОЙ квартиры?
      Евгения  Николаевна кивнула, не в силах произнести  ни
слова.
     - Блин, - вырвалось у Юли.
      Я  в ужасе оглядела ящики. Да уж, что верно, то верно,
именно блин, хотя я терпеть не могу данный неологизм,  намой
характер, если уж душа просит - лучше использовать настоящие
ругательства, а не употреблять заменители.
      -  Вы  даже  вещи  не разбирайте, -  запищала  Евгения
Mиколаевна,  - не надо. У меня есть знакомая риэлторша,  она
быстренько  эту  квартирку продаст и новую  купит,  в  тихом
уголке...
      -  В саду у моря, - хихикнула Катя. Евгения Николаевна
не поняла издевки и быстренько прибавила:
      -  Как  хотите, можно и в саду поискать, вон на Соколе
есть   частный  поселок,  и  возле  Тимирязевской   академии
отличный лесной массив.
      Но  мы  не  стали  пускаться в новые авантюры,  просто
воспользовались  тем,  что  в  течение  полугода  сделку   с
недвижимостью можно опротестовать. Сережка подал  в  суд,  а
судья  посчитала  строительство надземки веским  фактором  и
отменила  сделку. Тем более что, как выяснилось