проезд, ишь,  встали,
пробку устроили...
      Я  пошла  к  "Жигулям", Игорь Серафимович высунулся  в
окно:
     - Эй, арфистка!
     - Чего тебе? - притормозила я. - Денег больше нет.
     - Тебя как зовут?
     - Евлампия.
     - Умереть не встать! Врешь!
      -  Господи,  как ты мне надоел! Уезжай, бога  ради,  и
отвяжись! - взвилась я.
     - Нет, скажи, как твое имя.
      -  Евлампия! Представилась уже! Секунду мужик  молчал,
потом расхохотался и крикнул, отъезжая:
     - До встречи, арфистка!
     Я влезла в "Жигули", но на этот раз на место пассажира.
Инструктор ловко повернул направо, и мы понеслись  в  потоке
машин.  Я чувствовала, как у меня бешено колотится сердце  и
слегка подрагивают ноги.
      - Ну приколистка, - пробормотал шофер, - триста рублей
такому парню предложила!
     - Ну и что? Мало, да? Парень хмыкнул.
      -  Фара  от  "шестисотого" "мерса" стоит  как  минимум
пятьсот!
      -  Доложил  бы  еще двести и купил,  я  давала  больше
половины стоимости!
     Инструктор глянул на меня, вздохнул и произнес:
     - Долларов. Фонарик тянет на полтыщи "зеленых"!
     Я чуть не лишилась чувств.
      На  следующий  день  около десяти  утра  я  звонила  в
квартиру  Яковлевой  с твердым желанием  заставить  девчонку
сказать  правду. А то, что она мне наврала, теперь  я  знала
точно.  Вчера  вечером я рассказала Ребекке о визите,  и  та
сообщила  страшно  интересную информацию. Оказывается,  папа
никогда  не  звал  ее Бекки, говоря, что эта  кличка  больше
подходит  для болонки. И еще, он, естественно,  делал  своим
дамам  дорогие презенты, никогда не забывал про дни рождения
и  праздники,  но..,  но  роз не  дарил.  По  очень  простой
причине.  У него была аллергия на них, причем не  только  на
цветы,  но  и  на  варенье из лепестков и  лосьон  для  лица
"Розовая вода".
      - У нас в саду полно всего растет, - пояснила Ребекка,
-  но  королевы цветов нет! Отец начинал чихать,  кашлять...
Его секретарша Леночка съездила как-то в Болгарию на море  и
/`("%'+   духи "Розовое масло". Облилась с ног до  головы  и
явилась  на работу. Был настоящий скандал! Бедный отец  чуть
не  скончался  и  отправил Леночку домой -  переодеваться  и
мыться.
      Так  что  таскать охапки роз "будущей жене" Славин  не
мог, впрочем, и называть дочь Бекки тоже.
     Палец нажимал на звонок, наконец за дверью загремело, и
высунулась  девушка  лет двадцати.  На  голове  у  нее  было
скрученное тюрбаном розовое махровое полотенце.
      -  Что  надо? - весьма невежливо осведомилась  она.  -
Трезвон подняла!
     - Я к Лене.
     - Так ей и звони.
     - Простите, она говорила - три раза...
      -  А  вы  уже  пять  нажали, - злобилась  девчонка.  Я
протиснулась  в щель и пошла по коридору. На стук  никто  не
открывал.   Я   осторожно  нажала  на  ручку,  белая   дверь
приоткрылась.
     - Лена, можно? Ответа не последовало.
     - Лена, разрешите?
      Вновь  ни  звука. Я пошире открыла дверь  и  заглянула
внутрь.  Комната пуста. Хозяйки нет. Может, она  только  что
встала и пошла мыться?
      Но  в  огромной  ванной, где угрожающе гудела  газовая
колонка,  нашлась  только  крохотная  девчушка,  старательно
чистившая  зубы.  Чтобы дотянуться до здоровенной  раковины,
ребенок взобрался на деревянную скамеечку.
      Я  продолжала  поиски и зарулила на просторную  кухню,
утыканную  столиками.  С веревок, протянутых  под  потолком,
свисало   сохнущее  исподнее,  "семейные"  трусы  в  голубой
горошек, угрожающего размера розовые атласные бюстгальтеры и
невероятное количество детских колготок всевозможных цветов.
      На  секунду мне показалось, что я нахожусь на  съемках
картины  Алексея  Германа "Мой друг  Иван  Лапшин".  Тот  же
убогий интерьер, отбитая эмалированная раковина, сработанная
в  50-х  годах, две чугунных плиты с "крылышками", на дверях
духовок написано: "Газоаппарат", и даже точь-в-точь такая же
толстая  бабища  в красном ситцевом халате, жарящая  с  утра
пораньше котлеты. От запаха жирного мяса меня замутило.
      -  Кого надо? - поинтересовалась тетка, подбрасывая на
сковородку огромный кус топленого масла. Стараясь не дышать,
я ответила:
     - Лену Яковлеву.
     - Последняя комната по коридору.
     - Ее там нет.
      -  Здесь тоже не бывает, - хмыкнула соседка, - она  не
готовит  совсем,  чай  только пьет или по  кабакам  шляется,
актриса!
     - Не знаете, в каком она театре играет?
      -  В  погорелом,  -  припечатала  баба  и  перевернула
котлету.
     Стало понятно, что больше здесь ничего не узнать.
     - Слышь, - неожиданно сказала тетка, - у Гульки спроси,
они дружкуют, третья дверь от ванной.
     Гулей оказалась та самая злобная девица с полотенцем на
голове.
      -  Извините, - улыбнулась она, - я накинулась на  вас,
просто терпеть не могу, когда приходится из ванной полуголой
бежать,  а  слышу - к Ленке звонят. Эти-то, - она кивнула  в
сторону двери, - ни за что не откроют, уроды.
     - Вы не знаете, где Лена?
     - Спит небось.
     - В комнате никого нет.
      -  Значит, у хахаля ночевать осталась, а от него прямо
на работу пойдет.
     - А кто у нее любовник?
      -  Теперь не знаю, а раньше Петька был, в одном театре
служат.
     - В каком?
       Гуля   сдула  со  лба  успевшую  высохнуть  челку   и
пробормотала:
      - Название такое длинное, погодите, программка есть, я
к ней на спектакль ходила, правда, мне не понравилось, нудно
очень.
     Девушка подошла к окну, порылась в куче газет, радостно
сказала:
     - Вот, держите.
      Я  глянула на листочек серой оберточной бумаги  самого
низкого качества.
      "Новый  экспериментальный театр-студия драмы и комедии
Александра  Зимина.  Пьеса  Игоря Нефедова  "Король  толпы".
Действующие лица и исполнители..."
      Елена Яковлева нашлась в самом конце довольно длинного
списка.    Фамилия    была   напечатана    мелкими,    почти
микроскопическими буквами. Да, похоже, девица  в  коллективе
отнюдь  не  на  первых ролях. Внезапно мне в  голову  пришла
интересная мысль:
      -  Мне  нужно оставить Лене записку. Как  вы  думаете,
можно зайти к ней в комнату?
      - Почему же нет? - удивилась Гуля. - Мы тут никогда не
запираем,  воров не боимся. С другой стороны, переть  у  нас
нечего.
      Прихватив  программку, я пошла к Лене  и  бесцеремонно
распахнула  шкаф. Так я и знала! Среди не слишком  обширного
гардероба обнаружилась коричневая индийская юбка из марлевки
и ярко-оранжевая майка с буквами "Nice day".
      В  задумчивости я пощупала футболку. Конечно,  наличие
этой  одежды  ничего  не доказывало. Такие  прикиды  продают
нынешним летом повсюду. Только что я видела у входа в  метро
одышливую  тетку  лет  шестидесяти,  трясущую  целой   кучей
марлевых юбочек, правда, цвет у них одинаковый, напоминающий
о качественном шоколаде... Но, если подумать... Ох, чует мое
сердце,  что  "Ребекка" нашлась. Правда, у  девицы  короткие
темные  волосы,  но это не проблема, небось натянула  парик.
Кирюшка  просто  не  сообразил, что шевелюра  искусственная.
Надела  туфли  на  каблуках, скорей  всего,  вон  те,  белые
босоножки на умопомрачительных шпильках...
     Ну, Лена, погоди! Я вновь постучалась к Гуле:
     - Где у вас телефон?
       -   В   коридоре,   на  полочке,  только   долго   не
разговаривайте,  ругаться  начнут.  В  театре  трубку  сняли
сразу.
     - Подскажите, какой сегодня спектакль?
      -  "Котлеты  по-милански",  -  ответил  безукоризненно
вежливый голос.
      Я  вздрогнула. Может, я ошиблась номером  и  попала  в
ресторан?
     - Это театр?
     - Да.
     - А какой спектакль сегодня?
     - "Котлеты по-милански", автор Игорь Нефедов.
     - Билеты есть?
     - Да.
     - Во сколько начало?
     - Ровно в семь.
       -  Простите,  подскажите,  Елена  Яковлева  занята  в
постановке?
      -  Минуточку, - сказала женщина и зашелестела бумагой,
потом так же вежливо, как и раньше, сообщила:
     - Яковлева играет горничную.
     - Спасибо! - обрадовалась я.
      Надо  же,  как  здорово получается!  Сейчас  сбегаю  в
автошколу и сдам экзамены, а потом прямиком в театр.
      Я  неслась к метро, радостно подпрыгивая. Великолепное
настроение  придавало  телу бодрость.  Отлично,  все  просто
отлично.  Приду  в эту экспериментальную студию  за  час  до
начала, найду лживую Яковлеву и заставлю сказать, кто  нанял
ее  изображать  "Ребекку". Небольшое усилие,  и  имя  убийцы
известно, а заодно и денежки в кармане.
      Первый,  на  кого  я  налетела в  автошколе,  был  мой
инструктор.
     - Экзамен сдавать явилась? - спросил он. - Ну-ка пошли.
     - Куда?
     - Давай, давай.
      Я  настолько привыкла ему подчиняться, что  безропотно
потопала  внутрь здания, очень похожего на детский  сад.  Мы
прошли линию стендов с бодрой надписью: "Водитель, помни, не
соблюдая  правила,  ты  наносишь  непоправимый  вред  своему
здоровью и дорожному движению", вошли большую комнату, и мой
учитель весело сказал:
      -  Надюшка,  будь другом, посади Романову  за  седьмой
компьютер.
     Хорошенькая Надюшка подняла на нас очаровательные глаза
цвета летнего итальянского неба:
      -  Ладно, но только в третьем потоке, первые  два  уже
забили место.
      -  Чудесненько,  -  обрадовался инструктор.  Мы  вновь
очутились в коридоре.
      -  Слушай внимательно, - сказал учитель, - у  тебя  на
экране  будут  возникать картинки и вопросы. Всегда  отвечай
"да",  даже  если это покажется идиотством.  Например  -  на
какой  цвет  разрешено движение? "Да"  -  красный,  "нет"  -
'%+%-k). Жми на "да".
      -  Ну  и  что получится? - удивилась я. - Меня  просто
выгонят.
      -  Все  хорошо  получится, -  успокоил  инструктор,  -
главное, всегда жми на "да".
       Следующий  час  я  провела  в  коридоре,  разглядывая
наглядную  агитацию, вернее, плакаты, призванные  разъяснять
Правила  дорожного движения. Правда, после прочтения  данных
дацзыбао   в   голове   образовалась   каша.   "Находясь   в
пассажиропотоке  движения, водитель обязан помнить,  что  он
является  активным участником пассажиродвижения, управляющим
транспортным  средством, могущим нанести  непоправимый  вред
здоровью  другим  участникам  пассажиродвижения,  в   случае
несоблюдения   им   Правил  дорожного  движения,   а   также
превышения  скорости  или нахождения за  рулем  в  нетрезвом
состоянии".
      Господи,  кто сочинил этот текст? Неужели нельзя  было
сделать его попроще? Ну типа - "Не пей за рулем, идиот!" или
"Не превышай скорость, дубина!".
       -  Романова,  седьмой  компьютер!  -  гаркнул  мужик,
высунувшийся из двери кабинета.
      На  экране показалась картинки. Перекресток, несколько
машин   и   вопрос:  "Куда  разрешен  поворот  для  водителя
"Волги"?" "Да" - налево, "нет" - направо.
     Так, ответа не знаю, но нажму, как велели, "да".
     Появился жирный плюс, сработало.
       "Что   нужно  делать,  въезжая  на  главную  дорогу?"
Остановиться  -  "нет", ехать с прежней  скоростью  -  "да".
Естественно,  остановиться, я точно знаю.  Палец  сам  собой
нажал на "нет". Компьютер странно тренькнул и вывел - минус.
Эта консервная банка не засчитала правильный ответ. Больше я
не  экспериментировала, а просто тупо тыкала пальцем:  "да",
"да", "да"...
      Наконец  возник результат - 45 плюсов и один  неверный
ответ,  коварный тест был благополучно сдан. Я в  недоумении
вышла  в  коридор,  наткнулась на  мирно  курящего  у  двери
инструктора и поинтересовалась:
      - А как проходят испытания те, кто на самом деле знает
правила? Парень рассмеялся:
     - Седьмой компьютер заклинило, он считает за правильный
ответ лишь ответ "да", хоть кол ему на лбу теши, то есть  на
экране  теши. Консервная банка, тупая и упрямая, ну никакого
соображения,   а   еще   болтают   некоторые   умники    про
искусственный интеллект.
     - Почему его не чинят?
      - Денег нет, - хитро прищурился инструктор, - и потом,
туда не всех сажают, некоторых лишь, понимаешь?
      -  А-а-а,  -  дошла до меня истина, -  сколько  я  вам
должна?
      -  Ничего,  -  фыркнул парень, -  на  вот,  держи  еще
протокол, тут по вождению "отлично" поставили.
     - Но как же, хоть на бутылку возьми.
      -  Да  не пью я совсем, - отмахнулся парень, - считай,
спасибо говорю.
     - За что?
      -  За  то,  что от бандюги вчера прикрыла, -  вздохнул
инструктор, - ведь и впрямь я виноват был, зазевался чуток.
       С  новенькими  правами  в  кармане  я  отправилась  в
экспериментальный  театр. Нельзя  сказать,  что  его  здание
расположилось  в самом удачном месте. Улица  Двадцати  шести
бакинских комиссаров. Странное название для магистрали! Ведь
у  этих несчастных молодых людей, погибших, как они считали,
ради  счастья  простых  тружеников,  существовали  имена   и
фамилии,  я даже знала одну - Фиолетов, запала в  голову  со
школьных  времен.  Ну нельзя же так, всех вместе,  скопом...
Улица кончилась. Минуточку, а где театр? Пришлось обращаться
к  аборигенам.  Но  никто не мог подсказать  местонахождение
цитадели искусства. Ни молодая мать с коляской, ни женщина с
продуктовой  сумкой,  ни бабулька... А у  мужика,  тащившего
ящик  с пивом, я сама не стала спрашивать, такой в театр  не
ходит.
      Наконец  две девочки возраста Лизы принялись  долго  и
путано   объяснять   дорогу.  Проплутав  между   одинаковыми
блочными домами, я вырулила к небольшому кирпичному  дому  и
увидела   долгожданную  вывеску:  "Театр  Зимина.  Служебный
вход".

                          Глава 10

     Внутри не было дежурного. Вернее, он куда-то отошел. На
письменном столе, установленном прямо у двери, лежали газета
и  очки.  Обрадовавшись, что мне не придется  объясняться  с
вахтером, я пошла по коридору.
      За  первой дверью переодевалась женщина примерно  моих
лет.
      -  Простите, - робко поинтересовалась я, - не  знаете,
где можно найти Лену Яковлеву?
      -  Кто  же  это такая, милочка? - сквозь зубы  бросила
дама,  нанизывая  на  пальцы кольца  явно  из  "самоварного"
золота.
     - Она в сегодняшней постановке играет горничную...
      - Дорогуша, - протянула собеседница, - ну не могу же я
знать  всех статистов?! Право, смешно обращаться с  подобным
вопросом  к приме. Ступайте, ангел мой, в 24-ю комнату,  там
находится помреж Ваня, у него и осведомитесь.
     Чувствуя себя так, словно наступила на собачью какашку,
я  побрела на поиски нужного кабинета. Но никакого Вани  там
не оказалось. Пришлось остановить мужика, одетого во фрак.
     - Где помреж?
     - Ванька? В кулисе стоит, вон там.
      Я  увидела  растрепанного  мужика  в  весьма  потертых
джинсах,  лихорадочно  говорившего  двум  парням   в   синих
комбинезонах:
     - Если еще раз вместо зеленого загорится... Чего тебе?
      Сообразив,  что последняя фраза относится  ко  мне,  я
открыла было рот:
     - Лена Яковлева...
      -  Нет,  - застонал Иван, - только не говори, что  она
./obl прислала подмену, дура, выгоню раздолбайку. О мой бог,
как мне все надоело!
     - Вы не поняли, она мне нужна.
     - Мне тоже, - окрысился Иван, - между прочим, до начала
всего ничего, а Яковлевой нет. Убью, когда придет.
     Весьма нелогично, кто же тогда играть будет?
     - А где можно найти Петю?
      - Яковлевского бывшего хахаля? В двенадцатой. Пришлось
возвращаться  назад и всовывать голову в  душную,  пропахшую
потом комнату.
     - Петя здесь?
      -  Петруччио, тебя! - крикнул высокий блондин в  мятом
камзоле.
      - Ну? - высунулся из-за занавески еще один блондин.  -
Чего?
     - Не знаете, где Лена Яковлева?
      -  Нет. И вообще, мы давно расстались, не обязан же  я
всю  жизнь  за  ней следить, вот и Ванька на  метле  летает.
Может, запила?
     - Она пьет?
     - Нет, но вдруг начала!
       -  Да  ладно  тебе,  Петруччио,  -  хмыкнул  один  из
одевавшихся парней. - у Ленки роль шикарная, во втором акте,
небось через полчаса появится.
     - А что за роль? - заинтересовалась я. - Большая?
      -  Классическая, - хохотнул говоривший, -  два  слова:
"Кушать  подано", правда, говорят, будто Яншин  из  подобной
роли делал изумительную миниатюру.
     Зазвенел звонок, и ожил динамик на стене:
     - Первая картина, внимание, прошу не опаздывать.
     Парни потянулись на выход. Петя сказал:
      -  Сядьте на диван у двери, сразу увидите, когда Ленка
пойдет.
      Я  послушалась и устроилась на холодной коже.  Вахтер,
пожилой  мужик,  похожий  на тучную  мышь,  поглядел  в  мою
сторону поверх очков, но ничего не сказал. Я же пришла не  с
улицы,  а  вышла  из глубины театра, и он посчитал  меня  за
свою.
      Время  тянулось жутко медленно. От скуки я пересчитала
все трещины на стене и дырки в линолеуме. Около десяти стало
ясно, что я трачу время впустую:
      Яковлева  не  придет. Я дошла до станции  метро  "Юго-
Западная", села на маршрутное такси и через сорок минут была
уже на платформе Переделкино.
      Утром,  едва  будильник показал  девять,  я  позвонила
Яковлевой.
     - Алле, - ответил хриплый мужской голос.
     - Лену позовите, Яковлеву.
     - Ленка, - заорал мужик, - слышь, Ленка!.. Нету ее!
     - Тогда Гулю.
     - Ей, Гулька, Гулька, поди сюда!
     - Да, - донеслось из трубки.
      -  Гуля?  Я  вчера была у вас, искала Лену...  Она  не
приходила?
     - Она не придет, - тихо-тихо пробормотала Гуля.
     - Почему?
      -  Под  машину попала, - всхлипнула Гуля, - из милиции
около семи вчера позвонили.
      -  Сейчас  я  приеду! - выкрикнула  я  и  понеслась  к
электричке.
     Гуля открыла мне дверь и заплакала.
      -  Ну-ну,  -  пробормотала я, -  ужасно,  конечно,  но
слезами Лену не вернешь, жаль, такая молодая.
     - Она жива пока, - всхлипнула Гуля.
     - Ну да? - обрадовалась я. - Где лежит?
     - В Склифосовского.
     - Давай собирайся, поедем...
      - Не могу, - хныкала Гуля, - на работу надо. Может, вы
сходите, а?
     - Родственники у нее есть?
      -  Мать  с  сестрой, в Коломне живут, вечером  обещали
приехать.
      У  станции  метро  "Проспект Мира" я купила  килограмм
черешни  и  несколько  бананов. Но фрукты  передать  мне  не
удалось.  Молоденькая  медсестра в  огромном  накрахмаленном
колпаке глянула на прозрачный пакет с ягодами и вздохнула:
     - Она без сознания, на аппаратном дыхании.
     - Жить будет?
     - Состояние тяжелое.
     - Как же такое случилось? Сестричка пожала плечами.
      -  Автомобильная катастрофа, подробностей я  не  знаю.
Наше дело лечить, а не разбираться, как это случилось.
     - Говорить она может?
     - Пока нет.
     - А когда?
     Девушка стала терять терпение:
     - Знаете, что такое аппаратное дыхание?
     - Нет.
     - Грубо говоря, трубка в горле. Звоните завтра.
      Я  выпала на улицу и побрела вдоль проспекта к  метро.
Над магистралью стояло синее марево, то ли от жары, то ли от
выхлопных  газов. Шедшие навстречу люди разделись  почти  до
неприличия.  Мужчины  в  шортах и сандалиях  на  босу  ногу,
девушки в топиках и мини-юбочках.
     Сев в вестибюле на скамеечку, я призадумалась. Ну и что
теперь  делать?  Черт, надо было узнать у  медсестры,  какое
отделение  милиции занимается этим наездом или где произошел
несчастный случай.
      Дурная  голова ногам покоя не дает. Съев  мороженое  и
выпив   бутылку  противно  пузырящейся  на  языке  воды,   я
пошлепала назад. На этот раз у двери с надписью "Реанимация"
сидела другая медсестра, пожилая.
     - Елена Яковлева, поступившая вчера...
     - Сейчас, - отозвалась женщина и крикнула:
     - Леонид Сергеевич, о Яковлевой спрашивают!
      Высунулся  парень в голубой пижаме,  увидев  меня,  он
посуровел и произнес:
     - Проходите.
     Я вошла в ординаторскую.
     - Вы кто Яковлевой?
     - Подруга, а что случилось?
     - Она умерла.
      -  Как? - заорала я. - Почему? Еще час тому