если  желающих  не
найдется, станем снижать цену.  Вы  как  хотите,  через  агентство  или  мне
доверите?
   - Разве вы не в риелторской конторе служите?
   - В "3олотом ключе", - улыбнулся Константин, - только иногда беру "левых"
клиентов.  Да  и  вам  выгодней  получится.  В  агентстве  тысячу   долларов
заплатите, мне же только пятьсот, можете не  волноваться,  все  сам  сделаю,
документы соберу, вам лишь останется денежки получить, даже выписываться  не
придется, только паспорт дайте.
   - Я здесь не прописана, квартира досталась мне по наследству.
   - Давно?
   - В начале сентября брат умер.
   - Ну, - поскучнел Ребров, - в течение  полугода  вы  с  этой  жилплощадью
ничего сделать не сможете. Очень жаль. У  меня  клиент  сейчас  есть,  такую
однушку хочет, в этом районе, но, видно, не судьба.
   - Кофе желаете? - вежливо предложила я. Константин глянул на часы.
   - Давайте глотну. Холод какой на  улице,  словно  не  сентябрь,  а  конец
ноября.
   Мы уселись на кухне. Ребров  оглядел  голое  окно,  разномастные  кружки,
стол, не покрытый ни клеенкой, ни скатертью, и заявил:
   - Холостой небось брат-то ваш был. Неуютно жил.
   - Угадали, - ответила я, - женой Вова не успел обзавестись.
   - Молодым, что ли, помер?
   - Первого октября бы сорок исполнилось.
   - Да ну? Чего же приключилось? Рак? Или в аварию попал?
   - Он покончил с собой, в тюрьме.
   - Извините, - тихо сказал Ребров.  Я  отставила  чашку  и  накрыла  своей
ладошкой его противно потную ручонку.
   - А вы знали моего брата!
   - Быть того не может, - дернулся Ребров.
   - Может, - ответила я, - смотри сюда, Константин..
   Агент, как завороженный, уставился на меня; Я покачала  перед  его  носом
ключом, висевшем на простом колечке.
   - Что это? - тихо спросил Ребров.
   - Ключи от квартиры, где мы сейчас сидим, - мило улыбнулась  я,  -  дверь
заперта, а теперь гляди. - Со всего размаха я зашвырнула ключики в  открытую
форточку.
   - Это чего, зачем? - начал заикаться Константин.
   - А затем, мой ангел, что ты не уйдешь отсюда, пока  не  расскажешь,  кто
велел тебе оболгать майора Костина и написать пасквиль под  названием  "Мент
позорный".
   Агент сравнялся цветом с холодильником.
   - Вы... вы...
   - Я сестра Володи Костина, родная. Майор попал  по  ложному  обвинению  в
Бутырскую тюрьму. В камеру принесли помойную газетенку  с  твоим  опусом.  И
брат покончил с собой. Между прочим, оставив записку: "Прошу винить  в  моей
смерти Константина Реброва, извалявшего в грязи честное имя майора Костина".
Кстати, имей в виду, что только от меня зависит, давать или  не  давать  ход
делу о доведении до самоубийства.
   Трясущимися руками Ребров достал сигареты и зажигалку.
   - Впрочем, - решила я слегка успокоить его, - если расскажешь всю  правду
про того, кто заставил тебя написать вранье, то я привлеку к ответственности
не тебя, а его! Ну, колись, откуда получили "жареные факты"?
   Ребров не только внешне был похож на мышь. Душа  у  него  тоже  оказалась
мышиной.
   - Что такое? - забормотал мужик, нервно раскуривая "3олотую Яву".  -  Все
правда, ни слова лжи.
   - Да ну, - хмыкнула я, - ой ли?! Сам только что  по  квартире  бродил  да
удивлялся, что неуютно тут. Где же здесь четыре комнаты с  евроремонтом,  а?
Где мебелишка дорогая? Ну, предположим, кожаный диванчик, хрусталь,  картины
и ковры я вывезла, но комнаты-то, комнаты где? Чего молчишь?
   Константин подскочил на стуле.
   - Так не об этой квартире речь шла!
   - А о какой?
   Ребров молчал, судорожно разминая в пепельнице окурок.
   - Давай, говори, - злилась я, - если где еще апартаменты у брата были, то
мне только лучше. Четыре комнаты дорого стоят, разом все свои проблемы решу!
Что воды в рот набрал? Сказать-то нечего, ну и  паскуда  ты,  дрянь  просто.
Из-за тебя человек погиб, хоть это понимаешь? Нет и не было у Вовки шикарных
теремов!
   - А вот и были, - взвился Ребров,  -  нечего  меня  оскорблять,  я  лично
внутрь заходил, все как есть описал! Кухня итальянская, в ванной джакузи, на
окнах бархат, шкафы-купе с зеркалами, диваны с креслами из  лайки,  на  полу
туркменские ковры ручной работы, а  в  баре  сплошь  французский  коньяк  да
шотландское виски...
   Я разинула рот. Чего-чего, а такого поворота событий не ожидала.
   - В подземном гараже у него джип стоит "Линкольн-Навигатор",  -  пошел  в
наступление мозгляк, - не копеечная машинка, мне на такую всю жизнь работать
надо.
   Я растерянно выдавила из себя:
   - Но Володя ничего не рассказывал! Заморыш хмыкнул:
   - Ну, нашла аргумент. Небось боялся, что узнаешь про деньжата и сядешь на
шею. Родственнички все такие подлые. Мои, к примеру, как почуют, что у  сына
и внука в кармане монеты звякают, живо клянчить  принимаются.  Лекарства  им
купи, еды, сладкого да кислого. Так что я хорошо этого майора  понимаю,  для
себя пожить хотел, опять же афишировать доходы не собирался, отпускник!
   - Кто, - не поняла я, - почему отпускник? Константин мерзко захихикал:
   - Анекдот не знаешь? Ну слушай тогда. Стоят рядом два  шикарных  каменных
дома с садом и бассейнами. Хозяева на скамеечке сидят. Один говорит:
   "Ну, у меня понятно, откуда деньги, я владею нефтяной  скважиной,  но  ты
где средства на сладкую жизнь берешь? Ведь работаешь прокурором, так  откуда
доходы? Зарплата небось копеечная!"
   Прокурор отвечает:
   "Жалованье и впрямь копеечное, а вот отпускные хорошие, на них живу".
   "Да ну? - удивился нефтяной магнат. - Неужели при ерундовом окладе  такие
отпускные бывают?"
   Прокурор только ухмыльнулся:"А это смотря кого отпускать!"
   Ребров тихонечко засмеялся.
   - Поняла? Видать, у твоего брательника отличные отпускные имелись.
   Подавив припадок злобы, я спросила:
   - И кто же  тебе  про  Костина  рассказал?  И  вообще,  как  ты  оказался
журналистом, если работаешь агентом?
   Ребров молчал.
   - Чего язык проглотил?
   - Некогда лясы точить, в три часа люди придут  договор  подписывать,  мне
пятьсот баксов принесут, между прочим, я живу на комиссионные.
   - Очень жаль, - вздохнула я, - но  я  уже  сказала,  что  ты  не  выйдешь
отсюда, пока все не расскажешь. Плакали твои  денежки,  другому  достанутся,
тому, кто сегодня подсуетится.
   - Да говорить  нечего,  -  возмутился  Константин,  -  я  подрабатываю  в
риелторской конторе, на гонорары не прожить...
   - Давай-ка, дружочек, по порядку, - велела я, - кстати,  только  от  тебя
зависит, когда отсюда вырвешься.
   - И как ты дверь без ключа откроешь? - неожиданно оживился карлик.
   - Не твое дело, говори быстро. Ребров тяжко вздохнул и решился:
   - Тут никакого секрета и нет, ничего противозаконного я не делал.
   Наверное,  он  очень  хотел  получить  свои  комиссионные,   потому   что
быстро-быстро рассказал всю свою биографию. Тягу к  печатному  слову  Костик
испытывал всегда, ну, нравился ему  до  дрожи  процесс  вождения  ручкой  по
бумаге. Именно ручкой, потому что на компьютер денег у него нет. Ребров рано
женился, обзавелся двумя спиногрызами и  лишней  копейки  никогда  не  имел.
Однако и образования у него  тоже  не  было.  Правда,  после  школы  пытался
поступить на факультет журналистики МТУ, но разве туда без блата  пролезешь?
Впрочем, в более демократичный полиграфический он тоже не попал, и  пришлось
Костику идти в армию. И вот тут ему несказанно повезло. Судьба занесла юношу
в  самую  обычную  воинскую  часть,  расположенную  в  городе  Волоколамске.
Отчего-то там и слыхом не слыхивали о дедовщине, офицеры были приветливы,  а
сержанты строги, но справедливы, и кормили хорошо, сытно и  даже  вкусно.  И
еще там  имелась  крохотная  типография,  где  выпускали  газету  части  под
немудреным названием "На страже Родины". Стоит ли говорить, что  Костя  стал
сначала самым активным корреспондентом, а потом и главным редактором листка.
Дело он поставил так хорошо,  что  полковник  Михалев,  начальник  воинского
соединения, предложил Реброву после окончания службы работу в  Москве.  Брат
Михалева выпускал многотиражную газету в одном из московских НИИ, работающих
на оборону .Костик с радостью согласился - так начался его  путь  к  высотам
журналистики. Но, честно говоря, далеко Ребров не ушел, трудился в  основном
в крохотных изданиях, выходивших на плохой бумаге маленьким  тиражом.  Но  в
Союз журналистов вступил  и  заказал  себе  визитные  карточки,  на  которых
стояло: "Константин Ребров, литературный сотрудник, член  Союза  журналистов
СССР".Потом страна развалилась. Вместе с тысячами людей  Костя  остался  без
работы. Многотиражные издания тихо  отдали  богу  душу.  А  в  те  газеты  и
журналы, что выросли словно грибы после дождя, его никто брать не хотел.  На
смену "старым" журналистам приходила  новая  поросль,  и  главные  редактора
интересовались:
   - Компьютером владеете? На каких иностранных языках  разговариваете?  Где
ваш диплом о высшем образовании?
   Побарахтавшись  в  море  неприятностей,  Ребров  пристроился  агентом   в
контору, но занятия "писательством" не  бросил.  Теперь  он  был  внештатным
корреспондентом, приносил статьи и очерки в разные  издания.  Его  печатали,
правда, не слишком часто. Прожить на гонорары было  невозможно,  и  основной
"кормилицей" стала контора по  продаже  недвижимости.  Но  там  Константином
гордились, считали чуть ли не Львом Толстым, каждую публикацию  торжественно
вывешивали на специальной  доске  у  входа,  и  секретарь  словно  невзначай
показывала клиентам газетные вырезки, приговаривая:
   - Это наш агент пишет, между прочим, член Союза журналистов!
   Люди удивлялись и проникались к конторе доверием. Словом,  довольны  были
все. - В самом конце августа Реброва вызвал к себе хозяин агентства,  Андрей
Малахов.
   - Кто, - перебила я его, - кто?
   - Андрей Семенович Малахов,  -  повторил  Константин,  -  владелец  нашей
конторы, а что?
   - Ничего, - пробормотала я, - говори дальше. Андрей Малахов спросил:
   - У тебя в "Московском комсомольце" связи есть?
   - У меня везде знакомые, - пожал плечами Ребров, - а в чем дело?
   -  Хочу  темку  подбросить,  -  ухмыльнулся  Малахов,  -  о  коррупции  в
милицейских кругах. Вот слушай. Есть такой майор...
   Рассказывал Андрей довольно долго, а потом спросил:
   - Квартирку посмотреть желаешь?
   - Как ты туда попадешь? - изумился Ребров.
   - Поехали, - захихикал Андрей.
   Они отправились в  Кунцево.  Там,  среди  массива  буйной  зелени,  уютно
устроился  шикарный  дом  с  элитными  квартирами  и   подземной   стоянкой.
Константин увидел хоромы и шикарный джип.
   - Слушай, - не выдержал  в  конце  концов  Ребров,  видя,  что  начальник
спокойно запирает апартаменты,  -  не  врублюсь  никак,  ключики-то  у  тебя
откуда?
   Малахов заржал:
   - Да сестра моя, Дашка, жила с этим хмырем Костиным, замуж думала за него
выйти. А он ее бортанул, другую привел, вот и хочу мужику навредить, раз  он
моей сеструхе говна наложил, пусть попрыгает теперь, взяточник. А  ключи  от
Дашки, она перед уходом дубликат сделала. Пришла ко мне, показывает связочку
и говорит: "Вовка, дрянь, не знает, что у меня ключи есть. Ну ничего, устрою
ему кислую жизнь. Пусть приведет мою  заместительницу,  уложит  под  пуховое
одеяльце, тут я и войду. Представляешь,  как  у  сволочи  морда  вытянется!"
Только я у нее ключики отобрал, - обьяснил Андрей, - и пообещал Костину небо
в алмазах показать!
   - Пойдем отсюда скорей, - испугался Ребров, - еще вернется мент  домой  и
накостыляет нам по шее!
   - Не боись, - веселился Малахов, входя в лифт, - он днем дома не бывает!
   Ребров позвонил в "Московский  комсомолец"  Шлыкову.  Заведующий  отделом
тему одобрил, и Константин засел за работу. Статья вышла  отличная,  острая,
динамичная... Реброву  выписали  хороший  гонорар,  а  в  день,  когда  "МК"
опубликовал рассказ про "Мента позорного", Андрей Малахов зазвал Константина
к себе в кабинет и вручил большую бутылку коньяка в  картонной  упаковке.  -
Спасибо тебе, уважил. Дашка страшно довольна, выпей за успех!
   Константин поблагодарил и решил  угостить  коллег.  Но  когда  он  открыл
коробку, рядом с красивой бутылкой из темного стекла обнаружился еще и белый
конвертик с приятными зелеными бумажками. Словом, день сложился  чудесно,  и
все были довольны. Малахов  -  тем,  что  смог  доставить  сестре  несколько
радостных минут, а Константину было приятно угодить начальству, да и  деньги
были совсем даже нелишними.
   - Вины моей, как видишь, никакой нет, - разводил руками Ребров, - кто  же
думал, что так получится. А почему его посадили? Небось на взятке попался?
   Оставив его вопрос без ответа, я задала свой:
   - Адрес помнишь?
   - Чей?
   - Квартиры моего брата в Кунцеве!
   - Записал, ща, погоди...
   Он вытащил пухлый блокнот, перелистал его и удовлетворенно заявил:
   - Ага, вот оно: улица Карпова, дом восемь, квартира 26.
   - А теперь скажи, не работал ли в вашей конторе Антон Селиванов?
   - Тоша? Так он умер, глупо так, от удара током. А ты откуда его знаешь? -
удивился Ребров.
   - Да так, - пробормотала я, - встречались. Вот что, давай уматывай, да  и
мне на работу пора.
   - Ну и как я выйду? - поинтересовался Константин.
   - Иди себе спокойно, - фыркнула я, - дверь не заперта.
   Ребров быстрым шагом двинулся в прихожую. Я  подождала,  пока  за  стеной
загремит лифт, и с наслаждением закурила. Что  ж,  остается  только  одно  -
поехать на улицу Карпова и узнать, кому принадлежит квартира.

ГЛАВА 28

   На Карпова я добралась к обеду. Роскошный дом из светлого  кирпича  гордо
стоял среди буйной зелени. Неожиданные сентябрьские холода еще не позолотили
листву, и казалось, что для богатых людей даже природа делает исключение.
   Я поставила свои битые "Жигули"  в  самом  углу  парковочной  площадки  и
подошла к шикарному подъезду, естественно, украшенному домофоном.
   "Для вызова дежурного  наберите  000",  -  гласило  красивое  объявление,
висевшее над кнопками.
   Я потыкала  пальцем  в  пупочки.  Раздалось  мелодичное  позвякивание,  и
строгий, но вежливый женский голос спросил:
   - Кто?
   - В двадцать шестую квартиру.
   Послышался  тихий  щелчок,  дверь  приоткрылась.  Я  вошла   в   подъезд,
отделанный с шиком. На  полу  красовался  бежевый  палас.  Интересно,  каким
образом он ухитрился не запачкаться?  Все  идут  по  роскошному  покрытию  в
грязной обуви. Хотя небось у  жильцов  -  машины.  У  большого  окна,  между
огромными кадками, в которых буйно цвели  два  неизвестных  мне  растения  с
мясистыми листьями, стоял широкий письменный стол, из-за которого  поднялась
приятная дама лет сорока с великолепной фигурой и красивой  стрижкой.  Одета
консьержка была в английский костюм из  качественного  твида.  Левый  лацкан
пиджака украшал прямоугольный значок "Сегодня по подъезду дежурит Милованова
Елена Павловна". Вспомнив не к месту про  растрепанную  бабу  Зину,  вяжущую
сейчас у входа в мой дом какую-то фуфайку, я вздохнула и улыбнулась:
   - Здравствуйте.
   - - Добрый день, - тут же отозвалась Елена Павловна.
   - Мне в 26-ю квартиру, не подскажете, хозяин дома?
   Консьержка заколебалась, потом ответила:
   - Извините, я работаю только две недели, еще не всех жильцов запомнила, и
потом, в доме пока много пустых квартир, все время  кто-нибудь  въезжает.  А
как зовут владельца двадцать шестой?
   - Костин Владимир Иванович, высокий такой, светловолосый...
   Елена Павловна развела руками:
   - Уж извините, не знаю. Да вы поднимитесь и позвоните в квартиру.
   - А что, этот дом новый? - поинтересовалась я, вызывая лифт.
   - В июле первые жильцы въехали, - пояснила Елена Павловна, - в здании 129
квартир, но, по-моему, больше половины сейчас пустует, фирма  очень  высокие
цены заломила.
   Я вошла в просторный подъемник,  на  стене  которого  висело  зеркало,  и
нажала на кнопку. Двери тихо закрылись, и кабина плавно, без рывков  поехала
вверх. В широком холле шестого этажа, куда выходило  пять  дверей,  стоял...
стол для игры в пинг-понг. Да  уж,  жильцы  элитного  домика  устроились  со
всевозможным комфортом. Двадцать  шестая  квартира  радовала  глаз  железной
дверью, обитой кожей нежно-салатового оттенка. Впрочем, четыре другие  двери
были похожи между собой, словно близнецы: зеленые,  с  золотыми  цифрами...Я
подошла к нужной квартире  и  приложила  ухо  к  плоской,  длинной  замочной
скважине. Изнутри не раздавалось ни звука. Я нажала  на  звонок.  Соловьиная
трель бодро покатилась по невидимому помещению, но никто не спешил  на  зов.
Птичка  пела,  но  хозяин,  очевидно,  отсутствовал.  Подумав   немного,   я
спустилась на этаж ниже и увидела, что там на лестничной клетке  установлены
Две железные двери, но разномастные. Очевидно, жильцы, обитающие на  шестом,
обратились в одну фирму. Это облегчало задачу, я снова поднялась  на  шестой
этаж и, придав лицу самое сладкое выражение, позвонила  в  двадцать  седьмую
квартиру.
   - Кто там? - донеслось приглушенно из глубины, а под  потолком  вспыхнула
яркая лампа, заливая мою фигуру ослепительным светом.
   - Извините, я ваша соседка с пятого...
   Загремели замки,  и  высунулась  довольно  полная  мадам  в  ярко-красном
свитере и таких же невероятных брюках. На ее месте я не стала  бы  одеваться
подобным образом, потому что издали женщина смахивала на огнетушитель.
   - Что случилось?  -  довольно  мелодичным  голосом  осведомилась  она.  -
Надеюсь, я не залила вас? Я старательно засмеялась:
   - Пока нет, извините, но я пришла по поводу двери.
   - Двери?
   - Да, у вас на этаже они отличного качества и обиты красиво, а  на  пятом
какая-то дрянь стоит, мне такую  не  надо.  Подскажите  мне  телефон  фирмы,
которая вам дверь оборудовала, если нетрудно, конечно.
   - Что вы, какой труд, - улыбнулась дама, - входите.
   Я вошла в широкий, прямо-таки огромный холл и, чтобы тетка не заподозрила
ничего плохого, быстро сказала:
   - Боже, какой  холод,  а  ведь  еще  только  середина  сентября.  Я  даже
побоялась выйти из квартиры в тапках, и куртку накинула, очень  простудиться
боюсь!
   - Похвальная предосторожность, - согласилась хозяйка,  -  я  сама  свитер
натянула и носочки  шерстяные,  температура  как  в  могиле,  а  мужа  вчера
радикулит прихватил. Между прочим, могли бы и затопить!
   Глядя,  как  ее  руки,  украшенные  кольцами,   перелистывают   странички
элегантной записной книжки, я мигом продолжила тему:
   - Лужков обещал начать отопительный сезон только в середине октября.
   - Вечно у нас так, - поморщился "огнетушитель", - в апреле жара  ударила,
а батареи у всех москвичей прямо вскипали. И вообще, какие-то дома, ну те, в
которых дорогие квартиры. можно было и раньше начать отапливать. Раз элитное
жилье, то и отношение к жильцам должно быть соответствующее. Ага,  вот  она,
фирма "Форт".
   Хозяйка написала телефон на листочке и протянула мне.
   - Спасибо, просто огромное спасибо, невероятно мило с вашей стороны, .  -
принялась я благодарить.
   - Ерунда, - ответила дама, - мы теперь  соседи  и  должны  помогать  друг
другу.
   Я вышла на лестничную клетку и, ткнув пальцем в соседнюю дверь, заявила:
   -  К  сожалению,  далеко  не  все  так  думают!  Вот  тут   живет   такой
невоспитанный тип! Позвонила к нему, открыл дверь в трусах, по-моему, слегка
выпивши. и просто не захотел со мной разговаривать. Не знаете, кто он?
   "Огнетушитель" покачал головой:
   - Не успели пока познакомиться. Два раза  его  всего  видела,  интересный
мужчина, блондин, молодой, наверное, холостой.
   - Да? Отчего вы так решили?
   - А он был с разными дамами, - сообщила соседка, - один раз с блондинкой,
другой с брюнеткой.
   - Очень плохо воспитанный человек, - покачала я головой и вошла в лифт.
   Сев в машину, я призадумалась. Как поступить? Как узнать, принадлежит  ли
квартира Вовке? Да очень просто: сходить в домоуправление, тем более что оно
находится в двух шагах от меня! На торце д