а,  перекрестился,  потом   вновь
уставился  на  проволочный ящик. Глюк не исчез.  Кролик  по-
прежнему быстро двигал ушами.
      На мягких ногах Олег Константинович добрался до забора
и увидел.., разрытую могилку и кучу следов.
      - Значит, он ожил, - вещал генерал, - выбрался наружу,
пришел домой, сел, как всегда, в клетку и запер ее за  собой
на задвижку?
      -  Бывает,  - робко проблеяла я, - летаргический  сон,
случается в природе.
     - Но как он закрыл защелку?
     - Небось сама упала...
      -  И  потом,  - задумчиво пробормотал Рябов,  -  вроде
Яшенька  мельче стал, зубы опять все на месте и  на  имя  не
откликается. Яша, Яша... Вот видите? А раньше, как  собачка,
бежал.
      - Понимаете, - как можно более убедительно завела я, -
такое случается и с людьми. Летаргический сон часто приводит
к  потере  памяти.  А  насчет того, что  меньше  стал...  Ну
прикиньте,  какой  шок  испытал Яша,  поняв,  что  похоронен
заживо, вот он и похудел от переживаний!
      - Да? - весьма недоверчиво осведомился Рябов. - Вы так
считаете, но смотрите, какой он чистенький...
     - Облизался, эка невидаль!
      -  А  зубы,  клыки-то новые выросли! Тут мое  терпение
лопнуло,  признаться в содеянном я никак не  могла,  поэтому
решительно заявила:
      -  Вот  что,  Олег Константинович, вы человек  трезвых
взглядов,   атеист,   поэтому  и  не   можете   поверить   в
происходящее.
     - Но согласитесь, дорогая Евлампия Андреевна, это очень
странно!
      -  Вовсе нет, хотите принесу почитать газетки  "Тайная
власть",  "Оракул" и "Невидимая сила", там  полно  рассказов
про подобные случаи.
     - Да ну!
       -   Точно,   -   вдохновенно,  словно  протестантский
проповедник,  вещала я. - Вы ведь небось сегодня  весь  день
Яшку вспоминали, переживали, расстраивались...
      -  Ужасно,  -  подтвердил генерал,  -  можно  сказать,
единственного друга потерял.
      -  Ага,  -  возликовала я, - его  душа  услышала  ваши
страдания,  а  поскольку Яша тоже очень  любит  вас,  то  он
материализовался в обновленном, так сказать, варианте, чтобы
прожить  около вас еще один свой земной срок!  Такое  иногда
случается, редко, правда, но бывает. Ну гляньте, это же  он,
даже пятно точь-в-точь то самое.
      -  Действительно,  -  пробормотал  вконец  одураченный
военный.
     - А имя он через недельку-другую вспомнит...
      - Иди сюда, - ласково позвал генерал и вытащил кролика
из клетки.
     То ли тот от природы обладал миролюбивым характером, то
ли  несчастный  грызун был утомлен страшно  тяжелым  днем  с
баней и покраской, но он совершенно не сопротивлялся.
     Рябов поднял зверька на уровень своего лица и спросил:
     - Ну, Яшенька, это ты?
      Вдруг  кролик  вытянул передние лапки, мягко  обхватил
Олега  Константиновича  за щеки и приблизил  свой  крохотный
розовый  носик  к  его  губам, В глазах  старика  заблестели
слезы.  Изо  всех  сил  прижимая к груди  вновь  обретенного
любимца, Олег Константинович сказал:
      -  Это  он! Только Яшенька проделывал подобный  фокус,
только он меня так целовал.
      -  Ну  видите,  - обрадовалась я, - теперь  дайте  ему
вкусненького.
      -  Яша, Яша, - забормотал Рябов, протягивая крольчонку
кусок яблока.
     Тот не стал кривляться, а мигом схватил угощение.
      -  Яшенька,  -  умилялся  Олег Константинович.  Зверек
поднял голову и глянул на старика.
     - Он вспомнил! - закричал генерал.
      Я  пошла  к двери. Слава богу, что крольчонок оказался
понятливым,  надо  только  будет  предупредить  его  сына  и
невестку, а то засмеют беднягу, или нет, лучше...
      - Олег Константинович, только никому, ни одной душе не
рассказывайте о воскрешении Яшки, а то мало ли...
      -  Нем,  как  могила, - пообещал  старик,  -  Евлампия
Андреевна,  а  вы не дадите мне эти газетки почитать?  Жена-
покойница верующая была, в церковь тайком бегала, по прежним
годам-то  не  приветствовалась вера в  бога.  А  я,  грешным
делом,  смеялся над ней, теперь вижу - все правда,  умрем  и
воскреснем на Страшном суде.
     Я понеслась домой и приволокла Костиному деду несколько
изданий.   Надо   же,  как  здорово  вышло!  Кажется,   Олег
Константинович совершенно счастлив!
      Дети  прикатили с речки около девяти и набросились  на
котлеты.  Прощенный Рамик тоже получил хороший  кус  свежего
мяса.
      Порадовавшись  еще немного, они полезли  на  чердак  и
загремели "военно-оперативной" связью.
      Я вытянулась на белом диване, через час можно загонять
их в постель... И тут зазвонил телефон.
      - Лампа, - прозвучал нервный голос Ребекки, - я сейчас
приду.
     - Что-то случилось?
      Но  Бекки  уже бросила трубку. Очень взволнованная,  я
вышла за ворота и побежала по тропинке. Навстречу торопилась
Ребекка.
     - Что произошло? - выкрикнула я. Бекки оглянулась:
      - Хорошо, что ты вышла, давай тут сядем. Мы устроились
на поваленной березе, и Ребекка сказала:
      -  Прошу  тебя,  не  волнуйся, мне только  что  звонил
Николя...
     - Ну да? Адвокат пронес в тюрьму сотовый?
     - Нет, он убежал.
     - Как убежал? Из Бутырской тюрьмы? Но это невозможно!
     Бекки пожала плечами.
      -  Сказал, что сумел удрать, а как, не уточнил. Сейчас
он прячется где-то.
     - Ты уверена, что разговаривала с Николаем?
     - Конечно!
     - Абсолютно?
      -  Да,  он  сказал: "Здравствуй, Плюшка!" Меня  так  в
детстве  звали  за  то, что я могла съесть  целый  противень
свежих  булочек. Уже лет двадцать, как ко мне никто  так  не
обращался. Я об этом прозвище никому не рассказывала, потому
что  оно  мне жутко не нравилось, я даже плакала  маленькая.
Нет, это только Николя... И потом...
     - Ну?
      -  Он сказал, что сумел удрать, потом заявил: "Я ни  в
чем  не  виноват,  ей-богу, просто  жертва  каких-то  жутких
совпадений, сам не пойму, как это получилось".
     - Я знаю.
     - Ты?!
     - Потом, сначала ты расскажи.
      -  Он  хочет  уехать за границу. Просит  привезти  его
загранпаспорт,  назначил  встречу.  Кстати,  это  еще   одно
доказательство,  что  я разговаривала с  Николаем,  хотя  ни
минуты  не  сомневалась и до этого. Он  сообщил  место,  где
хранится  документ, в его кабинете на даче,  и  сказал  шифр
замка сейфа.
     - И до чего вы договорились?
      -  Он перезвонит на мобильный через час и скажет, куда
подъехать.
     - А почему он сам не хочет заехать и взять документы?
     Бекки на меня вытаращила глаза:
      -  Но он не может! Боится всех, кроме меня, нас всегда
связывала  дружба, даже любовь. С Андре и Сержем у  меня  не
слишком сложились отношения, но с Николя...
      -  Как  же  он  улетит за рубеж?  Небось  милиция  уже
объявила тревогу!
      -  Понимаешь, он сказал, что в тюрьме его еще долго не
хватятся.
     В этот момент раздалась бодрая трель.
     - Да, - выкрикнула Бекки, - слушаю! В мембране противно
запищало.
      -  Извини, Лена, - пробормотала Ребекка, - я в ванной,
перезвоню через час.
      Воцарилась  тишина. Мы сидели на  березе  обнявшись  и
ждали. Но, несмотря на тревожное ожидание, звонок застал нас
врасплох.
      -  Да, - заорала Ребекка, - это я, да, говори, Николя,
говори! Да, да, да...
     - Ну что, что? - в нетерпении выкрикнула я.
      - В четыре утра на Боровском шоссе, там есть брошенный
пионерский лагерь "Звездочка".
     - Господи, как он туда доберется в это время?
     - На своем джипе, естественно!
     - А где он его взял?
     - Автомобиль все время стоял у подъезда нашей городской
квартиры, честно говоря, про него забыли.
     - Как же он добрался накануне своего ареста в Алябьеве?
     - На такси.
     - Почему не на джипе?
      -  Все просто, он был у приятеля на дне рождения,  тот
наш  сосед живет в другом подъезде. Николя хотел выпить, вот
и не сел в джип.
     - Странно как-то.
     - Что?
      -  Зачем  ехать  посреди ночи  на  дачу,  когда  можно
переночевать в городе, без нервов!
     - Ой, да какая разница! - отмахнулась Ребекка.
     - Вот что, - сказала я, - слушай, поступим так...

                          Глава 30

       На  место  встречи  я  прибыла  загодя,  примерно   в
полтретьего, и спрятала "Жигули" за одним из полуразрушенных
домиков.  Пионерский лагерь, наверное,  принадлежал  в  свое
время  военной организации, потому что повсюду были натыканы
стенды  с  полустертыми надписями: "Служба в рядах Советской
Армии - почетная обязанность" и "Умей защитить свою Родину".
      Стояла темнота, самый страшный час суток, между волком
и  собакой.  Говорят, именно в это время  большинство  людей
покидает этот мир, но большинство и рождается около  четырех
утра.
      Стараясь не клацать зубами, я хотела сначала закурить,
но  потом передумала. Огонек сигареты виден издалека,  да  и
дым можно почуять.
      Внезапно  раздался  грохот и показался  свет  фар.  На
площадку  между  домиками въехал "Рено Меган"  Ребекки.  Она
припарковалась возле полуободранной статуи гипсового пионера
с  горном в руке и открыла дверь. Послышалась тихая  музыка,
потом четкий голос:
     - В Москве четыре часа утра. На волнах "Русского радио"
музыка театра и кино.
      "А нам все равно, а нам все равно, твердо верим мы..."
- понесся хрипловатый баритон Юрия Никулина.
       Я   вздохнула,  совершенно  не  понятно,  почему  эта
незатейливая  песенка  имеет  такой  сокрушительный,  просто
обвальный успех!
      "Ш-ш-ш"  -  донеслось из кустов, и на площадку  выехал
#`.,  $-k) джип, темно-синий или черный, а может, и зеленый.
Во  всяком  случае,  цвета  было  не  разобрать  в  темноте.
Хлопнула дверца.
     - Привезла? - спросил Николай.
        Ребекка   протянула   ему   конверт.   Она   стояла,
облокотившись  на  "Рено", фары джипа, мощные  фонари,  ярко
освещали ее субтильную фигурку, затянутую в джинсы и светлую
кофточку.
     - Давай, - велел брат.
      -  Расскажи хоть какие-нибудь подробности, - попросила
Бекки.
      -  Некогда,  -  отмахнулся он, шагнул к  джипу,  потом
внезапно  повернулся,  и  я  увидела  в  его  руке  какое-то
странное  тупое  оружие,  похожее  на  пистолет  с   большой
нашлепкой вместо ствола.
      Мои  руки действовали быстрее разума. Включив  дальний
свет, я заорала как ненормальная:
      -  Бекки, падай, он сейчас тебя убьет! Ребекка рухнула
как   подкошенная  за  "Рено  Меган"  и  быстро-быстро   по-
пластунски  поползла в густые заросли. Через  мгновение  она
пропала с освещенного участка, скрылась в кромешной темноте,
обступившей машины со всех сторон.
      Свет  фар моих "Жигулей" ослепил Николая, он  невольно
прикрылся рукой, потом начал стрелять. Выстрелы были странно-
тихие,  словно  щелчки. Раз, два, три, четыре...  Интересно,
сколько у него патронов?
      -  Виктор,  - закричала я в наступившей тишине,  -  не
тронь  Ребекку, она ничего не знает! Тебе нужна  я!  Поймай,
если сможешь! Мне-то известно все, Виктор Славин!
      С  этими  словами  я  поддала газу  и  пролетела  мимо
ошарашенного  мужика  словно фурия. В свете  фар  проявилось
лицо брата Николая, чисто выбритое, слегка растерянное.
      Я  выскочила на шоссе, вдавила правую педаль до упора.
Бедный  "жигуленок"  никогда не летал с подобной  скоростью,
хорошо  еще, что на шоссе редко попадались машины, оно  было
почти  пустым,  и  я  неслась прямо посередине,  замирая  от
страха.  В  голове билась только одна мысль: что  же  теперь
делать?  Когда  я отвлекала Виктора Славина от  Ребекки,  то
действовала инстинктивно, желая ее спасти, еще бы секунда, и
этот  подонок  убил бы сестру. Именно это я  и  подозревала,
кстати,  услыхав о странном месте встречи, именно поэтому  и
решила  подстраховать  подругу.  Да,  да,  Бекки  стала  мне
подругой,  это произошло как-то незаметно. Так случилось,  а
друга в беде я бросить не могу.
      Но  теперь-то что делать? Сзади замаячили фары. Виктор
недолго находился в растерянности и нагонял мой "жигуленок".
Его джип намного мощнее... Господи, помоги!
      Вдруг  впереди показался магазин, правда, закрытый.  Я
заехала  за  здание и затаилась. Дорога в этом месте  делает
крутой  поворот,  авось Виктор подумает, что...  "жигуленок"
свернул, и кинется в погоню.
     Так и вышло. С диким ревом джип ушел влево. Я понеслась
вперед и, едва живая от пережитого, влетела в ворота дачи.
      Дом  встретил  меня  полной  темнотой,  что  абсолютно
-%c$("(b%+l-..  Готовясь к ночному  рейду,  мы  с  Ребеккой,
чтобы избавиться от излишне болтливых детей, отправили  Лизу
и Кирилла к Hope, якобы для того, чтобы полакомиться пирогом
с  ягодами,  а  потом переночевать там. Радостные  подростки
подхватили собак и убежали. Дача была пуста.
      Чтобы  прогнать страх, я зажгла свет во всех комнатах.
Несмотря на то что на улице уже рассвело и ласковое  солнце,
обещавшее  жаркий  день, начало свой путь по  небосклону,  в
доме еще царил полумрак.
      Так,  теперь нужно позвонить Володе и рассказать,  что
Виктор   собирается  покинуть  Россию,   пусть   пришлет   в
Шереметьево  ОМОН...  Понятно,  почему  он  сказал,  что   в
Бутырской  тюрьме  его не хватятся. В сизо сидит  несчастный
Николай,  а  Виктор, пользуясь редким, почти фотографическим
сходством  с братом, собирается преспокойненько использовать
его паспорт...
      Ну  где же эта трубка! У нас крохотный радиотелефончик
"Филипс".  Лиза частенько путает его с пультом от телевизора
и  оставляет  где попало: в кресле, на диване,  на  столике,
между книгами. Я металась по гостиной и вдруг услышала тихие
шаги на террасе.
      Чувствуя,  как желудок превращается в ледяной  ком,  а
горло  перехватывает железная рука, я  глянула  в  окно.  Во
дворе  сверкал глянцевыми боками джип. Как он узнал,  где  я
живу? Куда деваться? Где телефон?
      Шаги тихо звучали на веранде. Понимая, что бежать  мне
некуда,  я  ринулась  к  окнам. Но нет!  Выпрыгнуть  нельзя,
убийца  увидит меня и мгновенно выстрелит. Надо  спрятаться,
но где? Чердак!
      Быстрее  ветра я взлетела на самый верх,  подтащила  к
двери  чердака старый стол и забаррикадировалась. В дырку  в
полу  я  увидела,  как  Виктор очень  тихо,  держа  в  руках
пистолет,  ходит  по комнате. Ну и глупость  же  я  сделала!
Телефона  нет, сообщить никому о том, что в доме  убийца,  я
теперь  не могу. Рано или поздно Виктор догадается о наличии
чердака,  и тогда.., нет, лучше не думать... Эх,  надо  было
вылезти  через  окно  спальни и бежать  к  генералу  Рябову.
Генерал!  "Военно-полевая"  связь!!!  Я  схватила  трубку  и
бешено    закрутила   ручку.   Ну,   проснись    же,    Олег
Константинович, проснись!
      -  Да,  -  рявкнул  генерал, - Кирюшка,  Лиза,  с  ума
посходили! Ночь на дворе, семь утра!
     - Олег Константинович, - зашипела я, - слышите?
      -  Великолепно, - отозвался генерал, - что  случилось,
Евлампия Андреевна, вы не спите?
      -  Меня  хотят убить, по дому бродит киллер с оружием,
скорей  сообщите в милицию, я спряталась на чердаке,  но  он
меня сейчас найдет.
      -  Есть!  -  ответил генерал и отсоединился.  Вот  это
военная   выучка,  никаких  вопросов  или  ненужных  оханий,
моментальная,  четкая реакция. Только  бы  милиция  поскорей
приехала...
      На лестнице, ведущей на чердак, послышались осторожные
шаги.  Я  юркнула в старый, рассохшийся гардероб,  выбросить
*.b.`k) рука не поднималась ни у кого из домашних, и закрыла
глаза.
     - А ну бросай оружие, подонок! - загремел внизу голос.
      Послышался  выстрел, сначала тихий,  потом  еще  один,
оглушительно  громкий,  крик, следом  звук,  глухой,  такой,
словно на пол упал мешок с мукой...
      Дверь на чердак, несмотря на тяжелый стол, подпиравший
ее, легко отворилась.
       -  Евлампия  Андреевна,  -  бодро  крикнул  Рябов,  -
выходите!
      Я высунулась из шкафа. Посреди чердака стоял генерал с
огромной "пушкой" в руках.
     - Олег Константинович!!! - взвыла я. - А где Виктор?
     - Этот тот, который хотел убить вас? - спокойно спросил
генерал.  -  Под  лестницей валяется, без  сознания.  Я  ему
правую ногу и правую руку прострелил. Нет, есть еще порох  в
пороховницах! Метко вложил, впрочем, оружие у меня всегда  в
порядке,  наградное.  Мне его Георгий  Константинович  Жуков
лично  вручил,  стоящая  вещь, "наган",  не  пукалка  какая-
нибудь!  Ну  что  за молодежь слабая пошла! У  меня  сколько
ранений,   ни  разу  в  обморок,  как  баба,  не  падал,   с
простреленной рукой сам в санбат дотопал, а этот... Тьфу! Он
замолк и поинтересовался:
     - Евлампия Андреевна, вам плохо?
       -  Нет,  -  прошептала  я,  -  мне  очень  хорошо.  В
наступившей тишине вдруг возник высокий, воющий звук,  и  во
двор  влетели  машины.  Ну не идиоты ли!  Зачем  носиться  с
сиреной  по  спящему  поселку? А  уж  народу  прикатило.  Из
микроавтобуса горохом посыпались люди. Вот они  зашагали  по
дорожке,  и  первым  со  злым, нервным  выражением  на  лице
двигался  Володя  Костин.  Я  перевела  взгляд.  Из  "Волги"
вылезла  женщина,  та самая, что дотащила  мои  "Жигули"  до
бензозаправки.
      -  Лампа,  -  прогремел  майор,  -  а  ну  поди  сюда,
немедленно!!!
      Став ниже ростом, я сползла по лестнице и, стараясь не
смотреть на стонущего Виктора Славина, над которым склонился
врач, спросила:
     - Чего тебе?
      -  "Чего  тебе", - передразнил майор, - ну погоди,  ну
погоди, ну погоди...
     Что это с ним, как заело, никак не договорит до конца.
     Лихая автомобилистка вошла в комнату. Сегодня она опять
была в джинсах и светлой футболке.
      -  Привет, - сказала женщина, - рада найти тебя живой,
ты  мне  понравилась, ну что, больше не забываешь на  датчик
бензина поглядывать?
     Я разинула рот и бесцеремонно поинтересовалась:
     - Слышь, Володя, а это кто?
       Костин,   пробормотав  последний  раз  "ну,  погоди",
неожиданно спокойно ответил:
     - Майор Мартынова.
      -  Разрешите представиться, - хмыкнула дама, -  Ксения
Михайловна, впрочем, можно без отчества. Для тебя я Ксюша.
     - Лампа, - пробормотала я, - просто Лампа.
      -  Знаю,  наслышана, - улыбнулась она,  в  ее  голубых
глазах запрыгали чертики, - ты мне понравилась, ей-богу.
     - Ты мне тоже!
      -  Ведьма  ведьму  видит издалека, - сообщил  входящий
Слава Самоненко, - привет, Лампец-молодец, опять отличилась?
Молоток,  у  Костина  чуть инфаркт  не  приключился.  Давай,
говорю, возьмем Лампуделя в отдел, отличный работник выйдет,
ну  глуповата чуток, ну лезет, куда не надо, ну мешает всем,
зато   какой   энтузиазм,  какая  работоспособность.   Какая
смелость...
     - Заткнись! - рявкнул Володя и велел:
     - Всем за работу, Лампа, иди на веранду!
     - Но... - попыталась вякнуть я.
      - Молчать! - завопил приятель так, что рюмка, стоявшая
на буфете, жалобно тренькнув, распалась на две части.
      -  Иди,  иди,  -  шепнула Ксюша, - видишь,  начальство
озверело, сейчас всем мало не покажется.
      - Идиоты, - бушевал Володя, - кретины, ну погодите, ну
погодите, ну погодите!
      Не  понимая,  отчего  он так взбесился,  я  прошла  на
веранду  и  села в кресло. С места не сдвинусь, пока  он  не
извинится.  Вдруг  с  улицы послышалось шуршание,  в  ворота
влетел "Рено Меган" с помятыми крыльями. Не говоря ни слова,
Ребекка  ворвалась  на террасу, схватила  меня  в  охапку  и
прижала к своей груди. Я уткнулась носом в ее дивно пахнущие
французскими духами волосы и ощутила, что наши сердца бьются
в  унисон. Странно, однако, складывается судьба, вот  уж  не
думала, что встречу такую подругу.

                          Глава 31

       Прошло   несколько  дней,  наполненных   невероятными
событиями.  В  пятницу Володя приехал в Алябьеве  и,  устало
шлепнувшись на веранде на диван, сказал:
     - Глаза бы мои тебя не видели.
     "Уши бы мои тебя не слышали", - хотела парировать я, но
прикусила  язык.  Очень уж измученным  выглядел  Костин.  Из
гости